Отправлено: 05.02.13 21:18. Заголовок: Вопросы и проблемы ВКО и ВКС

Тематические обзоры, статьи и публикации в периодической печати и сети Интернет

Вопросы и проблемы ВКО и ВКС

 Отправлено: 05.02.13 21:20. Заголовок: ВПК № 5 (473) за 06.02.2013 ■ Ю. Криницкий. Воздушно—космический театр военных действий

 ■ Армия

 Юрий Криницкий, кандидат военных наук, профессор

Воздушно—космический театр военных действий

Понятийная чехарда не позволяет завершить формирование полноценных войск ВКО

Последние два десятилетия Вооруженные Силы России пребывали в состоянии практически непрерывных спонтанных реорганизаций. Зачастую они инициировались не профессионалами и преследовали ведомственные интересы. Усердие «новаторов» направлялось на реализацию амбиций одного вида войск за счет подавления интересов другого. А отсутствие цельной военной идеологии обороны государства создавало благоприятные условия для такой борьбы. В результате долгое время за бортом реформ оставались вопросы обеспечения воздушно—космической безопасности страны.
■
 Желающих укрепить свое положение в новом, существенно усеченном по боевому и численному составу облике ВС РФ было много. Одним из итогов этого «дележа» и «вычитания» стала ликвидация Войск ПВО как вида. Заодно произошло «умножение на ноль» системы противовоздушной обороны государства.
■
Разделили по—братски
■
 Свою долю от «приватизации» Войск ПВО в 1998 году получили Военно—воздушные силы, принявшие в свой состав противовоздушный сектор, и Ракетные войска стратегического назначения, получившие ракетно—космическую составляющую. Не остались обиженными и Сухопутные войска — созданные армии ВВС и ПВО хоть и были включены в организационную структуру ВВС, но оперативно подчинялись общевойсковому военачальнику. Позднее Космические войска забрали у РВСН и замкнули на себя системы предупреждения о ракетном нападении, противоракетной обороны и контроля космического пространства. Впрочем, это не решило проблему обеспечения воздушно—космической безопасности России.
■
 Наконец, на высшем военно—политическом уровне произошло осознание степени и реальности угроз, исходящих из воздушно—космического пространства. Итогом этого стало создание в 2011 году нового рода войск — Войск ВКО. И немедленно возобновилась борьба за их поглощение. При этом активно используется терминология, позволившая разрушить Войска ПВО, а также с ВВС и военными академиями «поработать».
■
Непонятная терминология
■
 Поэтому настало время разобраться с самим понятием «воздушно—космическая сфера вооруженной борьбы». К сожалению, сегодня некоторые ученые и военачальники ставят знак равенства между сферами вооруженной борьбы и физическими средами обитания. Они говорят: есть земля, вода и небо. Иногда третью область расширяют за счет ближнего космоса и заявляют о воздушно—космическом пространстве. Дальше просто: все, что в бою движется по твердыне, относят к наземной сфере, что плавает (ходит) по воде и под водой — к морской, летает или зависает над поверхностью Земли — к воздушно—космической.
■
 Земная поверхность является естественной средой обитания людей. Поскольку здесь было что делить, человечество сразу же превратило место своего проживания в наземную сферу вооруженной борьбы. Более пятнадцати тысяч известных войн прошли именно там. Менялись оружие и способы его применения. Сохранялось неизменным одно: объект поражения находился на суше. Это и есть главный признак того, что военные действия ведутся в наземной сфере.
■
 Освоение акваторий также сопровождалось баталиями. Корабли воевали друг с другом. Это морская сфера вооруженной борьбы. И ее главный признак — нахождение объекта поражения в водной среде.
■
 Морская и наземная сферы схожи между собой. И их определенный «перехлест» понятен. Нередко военно—морские силы применялись в интересах уничтожения наземных объектов противника и наоборот — с земли велся огонь по кораблям. Стали привычными словосочетания «морская пехота», «морская авиация» и «береговая артиллерия». Показателен и тот факт, что армейская авиация большую часть времени относились к Сухопутным войскам.
■
 Так насколько принципиально, в какой вид (род) войск организационно включены те или иные силы и средства?
■
 Здесь кроется ключевое заблуждение тех, кто относит любой самолет или ракету к воздушной (воздушно—космической) сфере вооруженной борьбы только потому, что они летают. Если с ними соглашаться, то всех стреляющих бойцов надо причислять к ней — снаряды и пули тоже летают.
■
 Но воздушная сфера возникла тогда, когда в воздухе стали действовать не просто объекты, а цели, которые можно было уничтожить.
■
 Когда в небе появились первый аэростат и разведывательный аэроплан, условия их полета позволяли применить противооружие. Однако освоение воздушной сферы шло достаточно бурно. В период Первой мировой войны противник использовал одиночные или малые группы самолетов. Для борьбы с ними создавались отдельные подразделения и части воздушной (противовоздушной) обороны. Но уже в ходе Второй мировой войны для отражения массированных налетов оперативных структур люфтваффе в Войсках противовоздушной обороны территории страны (ПВО ТС) были созданы оперативные и даже оперативно—стратегические организационные структуры. В СССР формировались фронты ПВО, состоящие из армий. А во второй половине ХХ столетия силы и средства воздушного нападения вышли на уровень самостоятельного решения стратегических задач. Противник мог все цели войны достичь применением ядерного оружия, доставленного по воздуху или через космическое пространство. В качестве контрмеры таким действиям была разработана целая стратегическая операция по отражению воздушно—космического нападения. Для ее проведения создали стратегические группировку и систему ПВО страны. Это уже были не вспомогательные действия второстепенного плана, а целая война в самостоятельной сфере вооруженной борьбы. И по аналогии с континентальными и океанскими театрами военных действий (ТВД) следовало оперировать такой военно-стратегической и военно-географической категорией, как воздушно—космический ТВД.
■
Оборона против воздуха и космоса
■
 В структуре Войск ПВО уже находились средства, применяемые против целей в космосе. Это была система воздушно—космической обороны. И сфера вооруженной борьбы по праву называлась воздушно—космической.
■
 В отличие от наземной и морской в воздушно—космической сфере изначально присутствовала асимметрия. Большинство средств воздушного (воздушно—космического) нападения применяется по наземным и морским объектам. А значит, любой самолет, крылатая или баллистическая ракета являются представителями наземной и морской сфер вооруженной борьбы. Они взлетают, запускаются с земли (корабля) и действуют по наземным (морским) объектам. Исключение составляют сопровождающие их истребители, предназначенные для поражения воздушных целей, и перспективные боевые космические аппараты, создаваемые для «снятия» с орбит себе подобных.
■
 Вот это и есть самое трудное для понимания, но так необходимое положение, без теоретического осмысления которого дальнейшая дискуссия бессмысленна.
■
 Одним из упреков высокопоставленных руководителей ВВС в адрес Войск ВКО является существование понятий «противовоздушная» или «воздушно—космическая оборона»: «…сам термин «оборона против воздуха и космоса» у многих вызывает непонимание. Противотанковая, противодесантная, противолодочная, противоминная, противопожарная, противосамолетная и противоракетная — тут как бы все ясно без лишних слов, но как можно обороняться от неба и космоса? Может, создать войска противонебесной обороны? Абсурд!» (из статьи «О судьбе ВВС откровенно» в № 48, 2012, газеты «ВПК»).
■
 К терминам цепляются, когда нет аргументов по существу. А завершающие слова цитаты звучат нетактично по отношению к тем, кто создавал Войска ПВО ТС в начале Великой Отечественной войны и их развивал после Победы.
■
 Понятия часто являются договорными. Можно было бы Войска ПВО (Войска ВКО) назвать и как—то иначе, лишь бы не извратить суть. В военном искусстве издавна применяется «операция», но хирурги не возражают против такого «плагиата».
■
 Но термин «противовоздушная (воздушно—космическая) оборона» все—таки верен, так как означает защиту от всех сил и средств противника, находящихся в воздухе (космосе). Иначе бы пришлось выделять в самостоятельные категории противосамолетную, противокрылаторакетную, противобаллистическую и прочие обороны.
■
 Любое вооружение, применяемое в наземной и морской сферах, перемещается по воздуху, а некоторые его виды пересекают космическое пространство. Главное в том, что оно лишь перемещается по воздуху для действий по наземным и морским объектам. Эту всеобщую особенность использования воздушного (воздушно—космического) пространства очень многие не понимают и отождествляют любые перемещения вооружения с ведением вооруженной борьбы. Специалисты от ВВС своими заблуждениями в том, что их авиация ведет боевые действия в воздушно—космической сфере, лишь запутывают решение важнейших вопросов оборонного строительства.
■
Трезвый взгляд
■
 И здесь важно разобраться в основных факторах, влияющих на результаты и последствия применения оружия. Их два — поражающая мощь и дальность применения.
■
 Первый фактор изменялся как по линии увеличения разрушающей способности (больший калибр и тротиловый эквивалент, ядерное оснащение головной части), так и в целях улучшения точностных характеристик. Долгое время вооружение создавалось для борьбы между вооруженными силами противоборствующих сторон. Противостояние оружия с оружием и боевыми объектами противника имело вспомогательное и необязательное значение. Создание в ХХ веке ядерного и высокоточного неядерного оружия привело к возможности уничтожения армии, а также государственной инфраструктуры и населения вражеской страны. При этом сделать это можно даже без воздействия на группировки вооруженных сил. Теперь есть возможность агрессию не только отразить, но и предотвратить угрозой ответного поражения всей инфраструктуры нападающего. Поражающая мощь оружия позволяет ориентировать политику не на победу в неизбежной крупномасштабной войне, а на ее предотвращение. И это уже проверено историей. Если цена Победы в Великой Отечественной войне — огромные людские и материальные потери, то холодная война, включая Карибский кризис, обошлась без разрушений и человеческих жертв.
■
 Для гарантированного предотвращения агрессии силы сдерживания должны обладать потенциалом, достаточным для нанесения неприемлемого ущерба. Кроме того, на силы отражения возложена задача не допустить подобного урона своей государственной, экономической инфраструктуре и своим стратегическим наступательным силам. Первое условие реализуют исключительно наступательные ударные силы: дальняя авиация ВВС, баллистические ракеты РВСН и ВМФ. Поскольку они нацелены на объекты, находящиеся на земле и в море, то по вышеоговоренной классификации они относятся к наземной и морской сферам вооруженной борьбы. Второе решают силы, обнаруживающие и уничтожающие примененные противником средства. Поскольку они будут доставляться по воздуху и через космос, то роль сил отражения агрессии играют Войска ВКО — единственные войска, относящиеся к воздушно—космической сфере вооруженной борьбы. Часть сил ПВО, находящаяся в составе СВ и ВМФ, истребительная авиация ВВС выполняют задачи прикрытия, что не имеет прямого отношения к отражению стратегической воздушно—космической агрессии. Впрочем, их успешное применение по назначению косвенно способствует достижению этой цели.
■
 Фактор дальности действия оружия позволяет увеличить зону досягаемости и количество объектов, которые могут быть поражены. Особенно ярко он проявляется через время доставки. Относительно долгое пребывание оружия в полете открывает совершенно новые возможности для борьбы с ним специально созданным противооружием. Находящиеся в воздухе средства противника могут рассматриваться как воздушные объекты для поражения. Космические аппараты, размещающиеся на орбитах, будут подвергаться огневому, радиоэлектронному и прочему воздействию достаточно продолжительное время. Перспективные воздушно—космические самолеты и гиперзвуковые летательные аппараты станут объектами поражения на всех участках полета. Таким образом, воздушно—космическое пространство уже театр военных действий, в пределах которого находится множество объектов воздействия для оружия ВКО подобно тому, как на континентальном ТВД имеются свои цели поражения, а на океанском ТВД — свои.
■
 На время отражения воздушно—космической агрессии обороняющаяся сторона становится инициативной, организуя и ведя борьбу с «избегающим» поражения противником, летящим на назначенные ему наземные (морские) объекты. Именно противооружие ВКО полноценно применяется в воздушно—космической сфере, как и в наземной среде это делает «сухопутное» оружие (даже если оно находится в море или в воздухе). А войска, применяющие его, являются полноценными силами третьей сферы вооруженной борьбы. Подчеркнем — ударная, транспортная и другая авиация ВВС к этим действиям и к воздушно—космической сфере никакого отношения не имеет.
■
 Ударное наступательное, в том числе авиационное, остается самым дальнобойным из всех видов наземного (морского) оружия. К воздушно—космической сфере вооруженной борьбы оно причисляется исключительно по недоразумению и по ведомственным, престижным, корыстным и прочим мотивам.
■
 Непонимание этого сегодня мешает всем, в том числе и специалистам ВВС. В частности, это уже приводило к объединению в одну операцию ударных действий бомбардировочной и штурмовой авиации, ракетных войск и артиллерии (в наземной сфере) с маневрами войск и сил ПВО по отражению воздушного нападения (в воздушной сфере). Из этого ничего не вышло. Первые применяются по объектам на территории противника, поэтому начало авиационных и артиллерийских ударов можно спланировать заблаговременно, а нанести в любое время. Вторые используются над своей территорией, начало и продолжительность их оборонительных действий строго «привязаны» к деятельности самого воздушного противника. Это две совершенно разные операции.
■
Невыученные уроки
■
 Никакой цели открыть Америку автор статьи не преследовал. Теория организации вооруженной борьбы в воздушно—космической сфере полно и доступно раскрыта в восьми книгах недавно ушедшего из жизни Ивана Ерохина, профессора Военной академии воздушно—космической обороны им. Г.К. Жукова. Одна из них так и называется «Воздушно—космическая сфера и вооруженная борьба в ней» (2008).
■
 К сожалению, никто из реформаторов не захотел даже прочесть то, что доступно написано, и разобраться в том, что давно известно. Поэтому продолжают ломать копья, изобретать велосипед и заниматься перетягиванием каната, в роли которого уже несколько десятилетий выступают войска, предназначенные для отражения самой опасной — воздушно—космической агрессии. А время не прощает промедлений.
■
 Опубликовано в выпуске № 5 (473) за 6 февраля 2013 года

 Отправлено: 13.08.13 15:01. Заголовок: Независимая газета — С. Куликов. Пост главы ВКО оценили в 30 миллиардов рублей

■ 25.12.2012

Пост главы ВКО оценили в 30 миллиардов рублей

Сергей Куликов

■ От мусорной свалки до воздушно—космической обороны — один шаг. Фото РИА Новости
Вчера президент Путин назначил командующим войсками Воздушно—космической обороны (ВКО) начальника космодрома Плесецк Александра Головко. Борьба за этот пост развернулась нешуточная. Накануне Минобороны сообщало, что Сергей Шойгу рассматривает три возможные кандидатуры. А одного из этих претендентов МВД вчера прямо связало с уголовным преступлением. Оказывается, нынешний первый замкомандующего ВКО Валерий Иванов якобы нанес ущерб в 30 млрд. руб. Эксперты отмечают, что влияние на кадровые решения с помощью уголовных дел становится в РФ обычной практикой.

■ «Назначить генерал—майора Головко Александра Валентиновича командующим войсками ВКО, освободив его от должности начальника 1—го Государственного испытательного космодрома», — говорится в указе президента Владимира Путина.

■ Ранее замминистра обороны РФ генерал—полковник Олег Остапенко, который до этого командовал Войсками воздушно—космической обороны, заявил РИА Новости, что министерство рассматривает три кандидатуры для назначения на должность командующего ВКО. Речь шла о нынешнем заместителе командующего — начальнике штаба ВКО генерал—лейтенанте Валерии Иванове, заместителе командующего ВКО генерал—лейтенанте Сергее Лобове и начальнике космодрома Плесецк генерал—майоре Александре Головко.

■ Для одного из претендентов конкуренция за высокий пост может обернуться уголовным преследованием. Вчера МВД заявило о возможном участии Валерия Иванова в уголовном преступлении. «Сотрудниками полиции при содействии Департамента лесного хозяйства по ЦФО выявлены факты превышения должностных полномочий бывших и действующих высокопоставленных должностных лиц Минобороны РФ. Они подозреваются в организации нелегальной мусорной свалки в районе одного из водозаборов Москвы», — сообщил пресс—центр МВД РФ. Там отметили, что один из подозреваемых — начальник штаба, первый замкомандующего войсками ВКО генерал—лейтенант Валерий Иванов. «По предварительной оценке, ущерб лесному фонду и почве может составить 30 миллиардов рублей», — сказал представитель пресс—центра. По данным полиции, в период с 2010 по 2011 год Иванов заключил ряд договоров с коммерческой организацией на проведение рекультивационно-восстановительных работ на территории воинской части в Солнечногорском районе Московской области. «Руководители коммерческой фирмы получили право беспрепятственного пользования землями этой воинской части и под видом рекультивации организовали складирование твердо—бытовых отходов», — сказал сотрудник пресс—службы. Свалка является действующей и находится на водоразделе бассейнов Клязьминского и Истринского водохранилищ, которые используются для водоснабжения Москвы.

■ «Как ранее сообщало МВД, в июне 2012 года Военно—следственный отдел СКР возбудил уголовное дело в отношении другого генерала — генерал—полковника запаса Юрия Соловьева, также подозреваемого в превышении должностных полномочий, повлекших причинение тяжкого экологического ущерба», — напомнил представитель МВД.

■ По версии следствия, Соловьев, не имея полномочий, заключал договоры с коммерческой фирмой якобы на рекультивацию земель на территории воинской части. В действительности территория была передана фирме в пользование под полигон твердых бытовых отходов (ТБО). «Так, например, максимально допустимая концентрация содержания ртути превышена в 30 раз. В связи с угрозой отравления личный состав войсковой части был перебазирован на другую территорию», — говорят следователи.

■ Масштабы бизнеса на вывозе бытовых отходов из Москвы внушают уважение. По самым скромным оценкам, из столицы ежегодно вывозят около 2,5 млн. тонн ТБО объемом более 12 млн. кубометров. Стоимость захоронения мусора превышает 6 млрд. руб. Немаля часть этой суммы достается и тем, кто контролирует официальные и нелегальные свалки. Однако кроме экономической стороны вопроса у «военной» свалки в Солнечногорском районе есть и явный кадровый аспект.

■ Местные жители начали жаловаться на зловоние этой свалки еще в начале нулевых годов. Но только в сентябре прошлого года лесничие обнаружили опасную для водохранилищ свалку на территории воинской части.

■ Военные эксперты предполагают, что новый поворот мусорного дела напрямую связан с ожесточенной борьбой за пост командующего ВКО. «История со свалкой в Солнечногорском районе тянется уже лет десять. И всплыла она сегодня не случайно. В борьбе за пост главнокомандующего традиционно могут использоваться все дозволенные и недозволенные методы. Военные пока еще не определили для себя инструменты влияния на решения министра обороны Шойгу. Поэтому не удивлюсь, если появятся уголовные дела в отношении внуков или племянников претендентов на посты в Минобороны», — говорит Анатолий Цыганок из Центра военного прогнозирования.

■ В свою очередь, эксперт компании «2К Аудит — Деловые консультации/Морисон Интернешнл» Ирина Воробьева считает, что пока говорить об очередном коррупционном скандале в Министерстве обороны рано. «Если бы под видом рекультивации на этом месте вырос очередной коттеджный поселок, тогда другое дело, — отмечает она. — Возможно, мы имеем дело с банальной халатностью, в результате которой природе нанесен ущерб».

■ Первая публикация — 09.03.2013

 Отправлено: 26.08.13 12:59. Заголовок: ВКО — С.В. Ягольников, А.А. Смирнов. Имитационное моделирование ВКО — искусство и наука

■ Со знанием дела

Имитационное моделирование ВКО — искусство и наука

Система моделирования обеспечивает исследования по обоснованию тактико—технико—экономических характеристик вооружения ПВО, состава и построения группировок ВКО, оценки их боевой эффективности

Сергей Васильевич Ягольников, начальник НИЦ ПВО (г. Тверь) 4—го ЦНИИ МО РФ, доктор технических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ
Антон Анатольевич Смирнов, начальник отдела НИЦ ПВО (г. Тверь) 4—го ЦНИИ МО РФ, кандидат технических наук

Основой для обоснования построения и перспектив развития системы воздушно—космической обороны (ВКО) является методология, базирующаяся на принципах системного подхода и комплексного целевого планирования. Важной отличительной чертой этой методологии является сочетание теоретических и экспериментальных методов исследований.

■ Важнейшей составной частью методологии обоснования системы ВКО (рис. 1) является иерархическая система моделирования. Она обеспечивает эффективное исследование сложных систем. Измерительно—испытательные комплексы позволяют получать исходные данные, которые невозможно с достаточной степенью достоверности оценить аналитическими методами. В НИЦ ПВО 4—го ЦНИИ МО РФ разработана и функционирует система моделирования для анализа и синтеза группировок ВКО.
■■
■ Зенитная ракетная система С—400 «Триумф», развернутая на полигоне Ашулук. Фото: Илья Моисеенко
■■
■ Система моделирования обеспечивает исследования по обоснованию тактико—технико—экономических характеристик вооружения ПВО, состава и построения группировок ВКО, оценки их боевой эффективности.
■ В основу формирования и развития системы моделирования положены следующие основные принципы.
1. Соответствие структуры системы моделей структуре направлений исследований, проводящихся в интересах обоснования перспектив развития вооружения и научно-технического сопровождения этих разработок.
2. Структурно—функциональное подобие, то есть ориентация моделей на системы (образцы) вооружения и организационные единицы группировок ВКО (ВВС и ПВО).
■ Важнейшее место в системе моделирования занимают интерактивные имитационные комплексы моделирования, обеспечивающие возможность исследования сценариев форм крупномасштабного применения СВКН и группировок ВКО в виде игрового имитационного машинного эксперимента.
■ Создание такого рода комплексов моделей осуществляется научными коллективами в течение длительного времени. Такие комплексы должны обеспечивать решение широкого круга задач, связанных с получением количественных оценок эффективности группировок ВКО оперативно-стратегического уровня. В крупном плане к ним можно отнести следующие задачи:
• обоснование направлений развития системы вооружения ВКО;
• обоснование планов строительства системы ВКО;
• проведение расчетов в интересах мероприятий оперативной подготовки: военных игр, командно—штабных и войсковых учений.
■■
■ Рис. 1
■■
■ Во 2—м ЦНИИ МО с начала 1980—х гг. были начаты испытания созданной в рамках НИР «Замысел» имитационной системы моделирования форм применения СВКН—ПВО — комплекса математических моделей (КММ) «Замысел—2».
■ КММ «Замысел—2» утвержден начальником Генерального штаба ВС РФ в качестве основного методического аппарата исследований оперативно—стратегических проблем ПВО.
■ В течение этого периода КММ «Замысел—2» использовался при подготовке и проведении военных игр и крупномасштабных учений в ПВО. С его помощью исследовались возможности по отражению воздушных наступательных операций военных блоков на различных ТВД силами Единой системы ПВО страны и ВС. Прогнозировались последствия локальных конфликтов, оценивались структуры управления и взаимодействие объединенных сил ПВО видов ВС и т.п.
■ После слияния Войск ПВО и ВВС средствами КММ «Замысел—2» исследовались многие проблемы, заданные директивами Генерального и Главных штабов видов ВС РФ, планами совместных работ с НИУ МО РФ.
■■
■ Рис. 2
■■
В конце 1990—х гг. во 2—м ЦНИИ МО РФ началась разработка КММ «Селигер», который является дальнейшим развитием КММ «Замысел—2», на основе использования новых информационных технологий. В настоящее время разработана и проходит опытную эксплуатацию базовая версия этого комплекса (рис. 2).
■ Комплекс обеспечивает возможность имитации двустороннего конфликта, в котором учитываются системы объектов сторон, их группировки ПВО и ударных средств.
■ Система ввода исходных данных комплекса обеспечивает задание в интерактивном режиме информации для моделирования. Информация, используемая в КММ, по содержанию представляет собой совокупность количественных данных, характеризующих исходную обстановку во всех ее аспектах (оперативных, тактических, технических, временных и т.д.), которые учитываются при моделировании.
■ Вся входная информация по способу ее использования условно делится на постоянную и переменную. Постоянная информация включает данные по ТТХ средств и ЛТХ СВН, электронные карты местности и, как правило, готовится заблаговременно. В КММ применяются сертифицированные электронные карты местности и матрицы высот.
■ К переменной информации относятся данные, характеризующие состав и построение удара СВН, применяемые ими меры по преодолению системы ПВО, а также состав и построение группировки ВКО, состояние ее боевой готовности и обеспеченности боеприпасами.
■ Задание переменной информации осуществляется оператором с использованием графических средств на фоне цифровой карты района боевых действий.
■■
■ Рис. 3
■■
■ Модель формирования плана удара СВН позволяет в интерактивном режиме задавать план удара по обороняемым объектам с учетом противодействия группировки ВКО (рис. 3).
■ Ядром КММ является модель боевых действий группировки ПВО по отражению удара СВН. Модель является имитационной, и в ней воспроизводится динамика изменения пространственно—временной картины развития боевых действий. При этом в ходе боя учитываются динамика прямых и обратных связей огневых, информационных средств и объектов управления противоборствующих сторон, изменяемая помеховая обстановка с фиксацией событийной информации в процессе моделирования.
■ Модель боевых действий создана на принципах открытой архитектуры. Это обеспечивает возможность изменения типажа, состава средств и способов взаимодействия между ними, позволяет использовать частные модели и блоки моделей различной степени детализации, а также обеспечивает возможность ее наращивания и совершенствования.
■ В составе удара СВН могут моделироваться аэродинамические летательные аппараты различных классов, а также баллистические нестратегические ракетные средства нападения. В составе группировки ВКО имитируются подсистемы разведки и предупреждения о воздушно—космическом нападении, поражения и подавления сил и средств воздушно—космического нападения, управления.
■ Проблема адекватности модели решается на основе ее структурно—функционального подобия реальной системе и калибровки частных моделей ее элементов и подсистем на детальных моделях более низкого иерархического уровня.
■ В объектной структуре комплекса присутствуют объекты с разной степенью обобщения описания. Есть типовые объекты, обеспечивающие имитацию множества реальных средств разных типов путем задания соответствующих исходных данных, но есть и объекты, алгоритм работы которых воспроизводит специфику работы специализированных средств ПВО.
■ Важнейшей характеристикой модели является степень детализации описания процессов в ней. Выбор целесообразной степени детализации в рассматриваемой модели имеет свою специфику. Это в первую очередь касается перспективных — разрабатываемых или предлагаемых к разработке образцов ВВТ ВКО.
■ На ранних этапах разработки, когда еще окончательно не определены облик образца и его ТТХ, алгоритмическое описание этого образца в модели выполняется на упрощенном логико—событийном уровне. По мере продвижения разработки и уточнения ТТХ описание образца в модели детализируется и усложняется.
■ В процессе имитации формируется протокол работы модели, содержащий информацию обо всех событиях, происходящих в системе. Данные протокола обеспечивают проведение ретроспективного анализа результатов моделирования с выявлением причинно—следственных связей и закономерностей динамики моделируемого процесса.
■ Комплекс обеспечивает возможность расчета системы показателей, характеризующих эффективность группировки ВКО по отражению удара СВН. Основными из них являются:
• математическое ожидание числа уничтоженных целей каждого типа из состава удара средствами ВКО различных типов;
• ожидаемые потери обороняемых объектов и средств группировки ВКО.
■■
■ Рис. 4
■■
■ Комплекс позволяет также рассчитывать частные показатели, характеризующие качество работы подсистем группировки ВКО и отдельные наиболее существенные стороны моделируемых процессов.
■ Система отображения комплекса обеспечивает воспроизведение на экране монитора с заданной скоростью пространственной картины развития боевых действий за группировку и удар в целом и по родам войск до подразделения включительно. Результаты моделирования представляются в табличной и графической формах (рис. 4—5).
■■
■ Рис. 5
■■
■ КММ «Селигер» используется в НИЦ ПВО 4—го ЦНИИ МО РФ для решения широкого круга задач при выполнении НИОКР, директивных заданий командования, проведении командно-штабных и исследовательских учений. Наиболее полно возможности комплекса реализуются при решении следующих задач:
• моделирование боевых действий при подготовке к учениям войск с целью оценки помеховой обстановки и анализа ее влияния на РЭС (ПВО);
• оценка боевых возможностей перспективной ЗРС СД для подготовки предложений в программу методики ее испытаний;
оценка эффективности применения АК РЛДН с выбранным вариантом бортового РТК в группировках ВКО (ВВС и ПВО), ВМФ и СВ;
оценка результатов нанесения ударов противником по объектам системы управления и связи;
• моделирование боевых действий противоборствующих сторон на различных СН в рамках подготовки к проведению КШТ;
исследования по разработке (уточнению) норм ожидаемых безвозвратных потерь ВВТ;
• оценка эффективности боевых действий региональных группировок ПВО в Западном, Юго—Западном, Дальневосточном регионах РФ.
■ Следует отметить, что эволюционный характер процесса конструирования имитационной модели неизбежен и желателен и он не сводится к построению одного-единственного базового варианта модели. По мере того как достигаются цели и решаются поставленные задачи, ставятся новые задачи либо возникает необходимость достижения большего соответствия между моделью и реальной системой, что приводит к доработке модели.
■ В настоящее время продолжаются работы по совершенствованию КММ «Селигер»:
• наращивание базовой версии КММ блоками модулей имитации системы разведки и предупреждения о воздушном нападении (СРПВН) и командных пунктов высших звеньев управления (КП ВЗУ);
• дальнейшее развитие в составе КММ компоненты РКО и отладка ее взаимодействия с базовой версией КММ (компонентой ПВО).
■ Блок моделей СРПВН включает следующие модели.
■ Модель развития обстановки имитирует проведение мероприятий по подготовке и началу воздушного нападения (ВНп) путем выдачи соответствующих сообщений в хронологическом порядке в модели радиоразведки и РЛС ЗГО.
■ Модель функционирования радиоразведки имитирует вскрытие мероприятий по подготовке к ВНп и полетов СВН противника. Время вскрытия мероприятия (полета) определяется по результатам обработки сообщений, поступающих из модели имитации развития обстановки, и передается в модель имитации оценки обстановки и выдачи решения.
■ Модель РЛС ЗГО функционирует как при проведении противником мероприятий по подготовке к ВНп, так и во время боевых действий. Работа приемопередающей части РЛС имитируется заданием вероятностных характеристик обнаружения, сопровождения и классификации по классам (ВТА, ИА и т. п.) целей. Влияние полетов гражданской авиации (ГА) учитывается заданием вероятности классификации целей по типу — СВН/ГА. При подготовке к ВНп по специальной методике оцениваются параметры полетов и вскрываются разведпризнаки. В период боевых действий разыгрывается возможность принятия решения о действиях СВН и формируется выходная информация о построении, составе сил и направлении полета СВН, траекторная информация.
■ Решение о вскрытии мероприятия (полета) принимается по данным одного или двух источников. При принятии решения о вскрытии удара корректируется оцениваемая группировка СВН.
■ Информация от СРПВН используется для принятия решений на КП ВЗУ.
■ Так как не все вопросы, решаемые на этих КП, поддаются формализации, в состав блока включены модели лица, принимающего решения (ЛПР).
■ Модель ранжирования объектов работает заблаговременно и между ударами СВКН. Она обеспечивает определение количественных значений вклада каждого объекта ВС, экономики и инфраструктуры в регионе конфликта в обеспечение обороноспособности страны.
■ Основное назначение моделей, работающих на этапе непосредственной подготовки, — обеспечить усиление группировки мирного времени в регионе конфликта средствами ПВО и (или) ударной авиации. Эти модели работают в следующей последовательности.
■ Модель для определения соотношения сил обеспечивает расчет показателей: степени превосходства одной из сторон над другой и потребности в средствах ПВО и (или) ударной авиации для реализации заданного ЛПР соотношения.
■ На основе полученных показателей ЛПР определяет состав сил ВКО (ПВО, ИА и ЗРВ), привлекаемых для усиления исходной группировки с учетом располагаемого времени, и осуществляется распределение ИА по аэродромам базирования и средств ЗРВ по объектам. Далее вскрывается воздушное направление (ВН) главного удара СВН, на основе чего ЛПР принимает решение о назначении части ИА со второстепенных ВН в резерв Главного командования (ГК) для усиления К ВВС и ПВО (Оперативно—стратегического Командования — ОСК ВКО) на направлении главного удара (НГУ). Далее работает модель выработки предложений на использование резерва ИА на НГУ путем маневра ИА между соседними К ВВС и ПВО (ОСК ВКО).
■ В процессе боевых действий на ЦКП согласовываются усилия войск на стыках К ВВС и ПВО, а на КП К ВВС и ПВО аналогичная модель согласовывает усилия на стыках бригад ВКО.
■ На КП К ВВС и ПВО (ОСК ВКО) при ведении боевых действий работают еще три модели:
• модель прогнозирования распределения СВН по ВН и рубежам боевых действий (РБД) рассчитывает прогнозные значения числа СВН, действующих на РБД ВН, и эффективность боевых действий на РБД;
• модель вскрытия НГУ СВН выбирает в качестве такового — ВН с максимальным значением его важности;
• модель сосредоточения усилий на НГУ определяет рациональный вариант маневра огнем ЗРК СД—ДД, перенацеливания ИА между ВН и использования резерва ГК.
■ Вторым основным направлением развития КММ «Селигер» является его наращивание компонентой РКО.
■ Разработка зарубежными государствами перспективных СВКН (ГЗКР, ПГЧ и др.), а также распространение ракетных технологий в государствах третьего мира потребовали объединения усилий систем ПВО и РКО и исследования их в едином процессе борьбы с СВКН, что вызывает необходимость создания соответствующей единой информационно—моделирующей базы.
■ Основными предпосылками интеграции ПВО и РКО являются:
• общность задач борьбы с перспективными СВКН в воздушно—космическом пространстве, которые должны выполняться в едином контуре управления силами и средствами ПВО и РКО (ВКО РФ);
• взаимное перекрытие зон действия перспективных средств ПВО и РКО, а также взаимное дополнение друг друга в рамках единого информационного и огневого поля ВКО РФ.
■ Базовая версия компоненты РКО включает следующие блоки моделей.
■ В блоке задания сценариев ударов СВКН работу компоненты РКО обеспечивают модели:
• задания сценариев ударов МБР;
• задания сценариев ударов с применением нестратегических БР (НБР);
• оптимизации распределения ракет по объектам удара.
■ В блоке моделей имитации целевой и помеховой обстановки работу компоненты РКО обеспечивают:
• модель имитации баллистических ракетных средств нападения;
• модель имитации средств космического базирования.
■ Блок моделей СПРН включает модели:
• КП (ЗКП) РКО и СПРН;
• космической системы обнаружения стартов;
• надгоризонтных радиолокационных станций различных типов.
■ Блок моделей СККП и ПКО имеет в своем составе:
• модель командного пункта СККП и ПКО;
• модели источников информации о КО и космической обстановке.
■ Блок моделей стратегической ПРО включает модели: командно—вычислительного пункта системы, МРЛС, стартовых позиций и противоракет.
■ Информация, хранящаяся в БД в части РКО, включает: ЛТХ МБР, НРСН, КА, каталог космических объектов, ТТХ средств РКО.
■ Ведущая роль в разработке моделей РКО принадлежит головной организации промышленности в этой области ОАО «МАК «Вымпел». За последнее время НИЦ ПВО 4—го ЦНИИ МО РФ и МАК «Вымпел» была проделана значительная работа по комплексированию моделей ПВО и РКО в единый программный продукт. В качестве компоненты ПВО в его состав был включен КММ «Селигер», а в состав компоненты, разработанной МАК «Вымпел», вошли модели специализированных информационных и огневых средств для борьбы с нестратегическими ракетными средствами нападения. Этот моделирующий комплекс успешно прошел испытания и принят на вооружение ВС РФ.
■ В заключение необходимо отметить следующее. В обосновании системы вооружения ВКО особую значимость имеют разработанные на лабораторно—экспериментальной базе НИЦ ПВО 4—го ЦНИИ МО РФ полунатурные модели прогнозирования уязвимости, эффективной площади рассеивания, оптической заметности существующих и перспективных летательных аппаратов.
■ При проведении исследований по проблемам ПВО (ВКО) в НИЦ ПВО 4—го ЦНИИ Минобороны России активно используется уникальная экспериментально—лабораторная база в составе 11 измерительно—испытательных комплексов и лабораторий.
■ Результаты, полученные на средствах лабораторно—экспериментальной базы, используются, в частности, в качестве исходных данных в КММ «Селигер».
■ В 2012 г. с использованием КММ «Селигер» были успешно проведены эксперименты по оценке возможностей противовоздушного прикрытия олимпийских объектов в г. Сочи. В 2013 г. применение КММ «Селигер» как основного инструмента для оценки эффективности боевых действий группировок ВКО в составе программно—алгоритмического комплекса создающегося Национального центра управления обороной государства получило одобрение министра обороны РФ.

 Отправлено: 19.09.13 18:53. Заголовок: ВПК — С. Боев, О. Фаличев. Во главе угла — национальная безопасность

■ Оборонка

Во главе угла — национальная безопасность

Россия остро нуждается в первоочередном развитии собственной электронной компонентной базы

Олег Фаличев


Развертывание элементов ПРО США у границ России актуализировало вопрос о совершенствовании национальной системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН), которая создана еще в советские годы.Ее необходимость подтвердили недавние пуски баллистических ракет в Средиземном море. Готова ли наша страна ответить на сегодняшние военно—политические и технологические вызовы? На этот и другие вопросы еженедельника «ВПК» отвечает генеральный директор открытого акционерного общества «РТИ», генеральный конструктор СПРН Сергей Боев.

— Сергей Федотович, после событий 1991 года мы потеряли наши станции СПРН в Красноярске, Скрунде, Мукачеве, с большим трудом смогли достроить радар в Барановичах. Потом была долгая пауза и лишь недавно предпринята вторая попытка создания всеракурсной системы предупреждения о ракетном нападении. Насколько успешно идет эта работа?

— Надо понимать, что каждый тяжелый период в жизни страны характеризуется серьезным спадом развития тех или иных технологий. В то же время это позволяет по—новому взглянуть на многие вещи, попытаться переосмыслить то, что ты делал до этого, найти оптимальные, качественно новые решения.
На меня при подготовке к одной из конференций произвел впечатление документ от 04 июля 1943 года. Накануне Курской битвы Госкомитет обороны СССР принял решение о создании Совета по радиолокации. А ведь наша страна решала в это время совсем другие задачи, армия готовилась к ключевому сражению. И тем не менее принимается документ с дальним прицелом на решение иных, не менее глобальных задач. Многие технологические наработки, которые мы используем до сих пор, зарождались именно тогда, в очень сложное для нашего Отечества время.
Безусловно, в 90—е годы отечественный ОПК под воздействием ряда известных факторов «просел». Многие предприятия просто перестали существовать. Но те коллективы, которые имели серьезные научные заделы и перспективы, смогли выжить. В тяжелейших условиях, когда не выплачивалась заработная плата, уходили сотнями профессионалы, в таких коллективах удалось сохранить научные школы. Мы, например, в 1994—м потеряли сразу тысячу с лишним специалистов Радиотехнического института имени академика Александра Львовича Минца, которые перешли на работу в «Билайн». Но наш институт по—прежнему работает на благо страны, работает отлично.
Научные школы просто так не распадаются. Если у тебя есть серьезные наработки и перспективы, если ты понимаешь, над чем тебе предстоит работать, то всегда остается возможность перераспределить ресурсы и уточнить задачи.
С потерей Скрунды, Мукачева, Севастополя, Габалы, Красноярска возникли серьезные проблемы обеспечения целостности радиолокационного поля и защиты Российской Федерации на стратегических, ракетоопасных направлениях. Но мы очень хорошо понимаем, как эту проблему решить. Определены конкретные сроки по исправлению сложившейся ситуации.
Сначала планировалось Государственной программой вооружения выполнить мероприятия до 2020 года. Но президент — Верховный главнокомандующий Вооруженными Силами Российской Федерации поставил задачу ускорить работу и завершить ее до 2018—го.
Хочу подчеркнуть, что такая ответственная задача нам под силу. Причем во многом благодаря тем предложениям наших ученых и конструкторов, которые они сделали в условиях тяжелого кризиса 90—х годов. Я имею в виду концепцию принципиально новых радиоэлектронных комплексов на основе цифровой интеллектуальной фазированной антенной решетки, цифровой обработки сигналов, а также уникальных энергосберегающих методов, позволяющих отказаться от сложных в эксплуатации систем водяного охлаждения передающих систем. Это позволило создать РЛС, которые по сравнению с отечественными и зарубежными аналогами обладают более высокой экономической эффективностью. Результат: сокращение времени на развертывание практически в три раза, уменьшение объема аппаратного и инженерного комплексов более чем в 10 раз, снижение эксплуатационных расходов в четыре раза, сокращение численности обслуживающего персонала в шесть раз.
Еще раз хочу обратить внимание — все эти гениальные решения появились на свет в тяжелейшее для нашей отрасли и страны в целом время.
Учитывая тот факт, что сегодня российская космическая система находится в не очень хорошем состоянии, когда идет реальное отставание сроков ее развития и особенно постановки на боевое дежурство важных орбитальных элементов, перед нами поставлена дополнительная задача. Нам надо компенсировать данный пробел в рамках наращивания наземного эшелона СПРН. Уверен, и эта задача будет выполнена.

— Ваше направление работы серьезно зависит от состояния электронной компонентной базы в стране. Вычислительная техника без микропроцессоров, чипов, сборок не может функционировать. Это, видимо, наиболее болезненная проблема нашего ОПК?

— Сегодня мы эту проблему решаем примерно так же, как и остальные предприятия оборонно—промышленного комплекса. Но не надо забывать, что ОАО «РТИ» возглавляет Группу компаний, в которую входит лидер российской микроэлектроники — ОАО «НИИМЭ и Микрон». Это определяет наше более выгодное положение по отношению к другим предприятиям.
Сегодня ОАО «НИИМЭ и Микрон» занимает пятое место по объемам продаж среди производителей полного цикла в Европе. С вводом в прошлом году в строй фабрики, работающей по технологиям уровня 90 нанометров, мы до минимума сократили разрыв с ведущими европейскими странами.
Поверьте, это не коммерческая цель. Мы формируем реальную возможность в ближайшие годы преодолеть ту зависимость, в которой находимся. Пока от 40 до 90 процентов элементной электронной компонентной базы российского вооружения и военной техники — зарубежного производства. Это недопустимая относительно обеспечения обороноспособности страны ситуация. Поэтому нам надо еще серьезно работать на данном направлении, чтобы переломить обстановку с точки зрения глубокого импортозамещения.

— А на самом верху есть понимание того, что здесь кроется угроза национальной безопасности страны?

— Безусловно, такое понимание есть и процесс осознания глубины проблемы сегодня по сути завершен. Но пока очень медленно решается вопрос с точки зрения государственной программы развития электронной компонентной базы. Надо понимать: развитие микроэлектроники, особенно новых технологий в этой сфере, — очень затратная и непростая задача. Силами одного бизнеса ее не решить. Наш опыт показывает, что здесь должна быть выстроена серьезная, глубоко эшелонированная и детально проработанная государственная программа по развитию электронной компонентной базы, в рамках которой будет определено место государственно—частному партнерству. Иначе отечественная микроэлектроника устойчиво развиваться не сможет.
В США реализуется две глобальные программы по развитию микроэлектронного производства. В Европе — четыре, в Южной Корее — три. В Тайване, Китае — это тоже серьезные государственные программы. На тех условиях, на которых мы строили свои фабрики — 180 и 90 нм, они свои не создавали. У них были принципиально другие задачи и условия. Но дело даже не в этом. Бизнес может реализовывать такого рода проекты и самостоятельно. Вопрос в том, что мало построить фабрику. Главное — должен быть сформирован национальный рынок, определен оптимальный сегмент международного рынка микроэлектроники. Многое зависит от государства как регулятора отраслевого развития.
Не секрет, сегодня очень многие компоненты, которые мог бы совершенно спокойно заместить «Микрон» (с точки зрения импортных поставок), продолжают поступать в Россию из—за рубежа. Это различного рода чипы, микроконтроллеры для бортовых систем, системы на чипе для смарт—карт и даже микрочипы для паспортно—визовых документов и чипы радиочастотной идентификации.
Есть и другая проблема, о которой забывать нельзя. У нас недостаточное количество дизайн—бюро, которые бы разрабатывали микроэлектронные компоненты, что сказывается на развитии данной составляющей. То есть технологически мы можем их изготовить, но для этого надо сначала спроектировать тот или иной компонент. И вот здесь возникает некий разрыв между намерением и возможностями.
Сейчас задача с одной стороны — сформировать рынок, а с другой — как можно больше создать дизайн—бюро при «Микроне». Во всем мире вокруг производственных площадок вырастают экосистемы — дизайн—центры, лаборатории, НИИ, поставщики оборудования и материалов. Микроэлектроника как отрасль является крупнейшим заказчиком высокотехнологичной продукции. Во всем мире она играет роль катализатора формирования и развития кластеров и технопарков. А это — новые рабочие места, которые в микроэлектронике, как показывает мировой опыт, порождают эффект геометрической прогрессии, что для ряда регионов нашего государства очень важно, поскольку дает большую занятость населения высокопроизводительным и высокоинтеллектуальным трудом.

— Иногда создается впечатление, что каждая новая схема управления ОПК в той или иной степени хуже, чем предыдущая.

— Мне представляется, что каждый из канувших в Лету этапов характерен своими плюсами и минусами. Закончился советский период, в котором, безусловно, было очень много хорошего для «оборонки». Но в целом для страны он неоптимален. Система управления все—таки имела большие издержки.
Сегодняшний этап тоже высвечивает свои проблемы. Скажем, система управления, которая существует, не может устроить нас в полной мере. Например, по причине издержек в ценообразовании, отсутствия льгот в приобретении специального, особенно контрольно—измерительного оборудования. Ведь наши предприятия работают на стратегические задачи государства, а значит, должны быть совершенные механизмы предоставления им возможностей и субсидирования этих возможностей со стороны государства.
К сожалению, такие механизмы до конца еще не отработаны. И все же в том, как сегодня развивается наш ОПК, есть один очень важный позитивный фактор. Ситуация заставляет серьезно работать над собственными компетенциями и конкурентными преимуществами. Если хочешь добиться кардинального успеха, получить принципиально новое качество продукции и уверенно чувствовать себя на рынке, необходимо постоянно работать над этой задачей. Без этого ты не игрок на рынке производства ВВТ. Причем не только за рубежом, но и внутри страны. Ты обязательно будешь проигрывать и рано или поздно останешься без заказов. А ведь у тебя за спиной многотысячный коллектив.
Понимание этого, безусловно, постоянно движет вперед, дает импульс к тому, чтобы не спать и не заниматься только ручным управлением. Мы вплотную подошли к автоматизации управления проектами. Есть время для того, чтобы крепко думать о серьезной перспективе, нарабатывать для оборонной программы научно—технические заделы.

— Толковый инженер, тем более конструктор—дизайнер — штучный продукт. Но профессия инженера до сих пор не самая престижная в обществе. А вот ведущие западные корпорации буквально на корню скупают наши молодые таланты. Не останемся ли мы с одним шоу—бизнесом?

— Такая проблема, безусловно, актуальна и главное, что она действительно существует, особенно для той части ОПК, где вооружение имеет высокую интеллектуальную составляющую. Здесь важно иметь не просто инженера, а инженера новой формации, не просто разработчика, а разработчика, который в состоянии решать комплексные креативные задачи.
Российская система образования за последнее десятилетие претерпела серьезные трансформации. Я не могу сказать, что все новации привели нас к успеху, но стоит заметить: если ты хочешь быть конкурентным на рынке, вопрос кадрового обеспечения — один из краеугольных. Мы с первого дня образования нашей компании очень хорошо это понимали и этой задаче уделяли и уделяем пристальное внимание.
Не только западные промоутеры и «охотники за головами» рыщут по нашей стране, беря на заметку победителей олимпиад. Мы занимаемся тем же самым и стараемся их опередить. Достойных и в центре, и на периферии берем на заметку, направляем учиться на свои базовые кафедры в МФТИ, МАИ, МИФИ, МГТУ им. Баумана, а также в другие вузы по всей России. Кроме того, ОАО «РТИ» посылает работников на обучение по магистерским и МВА—программам. В Радиотехническом институте имени академика А. Л. Минца и НПК «НИИДАР» открыта аспирантура. Руководство нашего Ярославского радиозавода совместно с Ярославским госуниверситетом имени П.Г. Демидова (ЯрГУ) на кафедре радиотехнических систем ЯрГУ создало новую специальность, связанную с разработкой перспективных радиотехнических устройств и систем. На Саранском телевизионном заводе наладили систему сквозной подготовки высококвалифицированных кадров для высокоточного производства. Усилия ОАО «ОКБ—Планета» и Новгородского госуниверситета (НовГУ) имени Ярослава Мудрого скоординированы Положением о Научно—образовательном центре.
Еще одно важное направление. Мы специально готовим молодежь к поступлению в профильные вузы в нашем центре довузовской подготовки на базе московской школы № 227, с которой уже несколько десятилетий сотрудничаем и где воспитываем себе молодую смену. Здесь мы ведем преподавание силами наших кафедр столичных вузов. Раньше все это называлось профориентацией и находилось в ведении государства. Сегодня же приходится организовывать такую работу своими силами. Со второго курса прикрепляем ребят к базовым кафедрам. С третьего они начинают работать на наших предприятиях. А после выпуска мы стараемся не упустить лучших, закрепить у себя и «ставить» на профессиональное крыло.

— На этом этапе Минобороны со своим «неводом» не появляется?

— Нет, не появляется. Тем более что сейчас с появлением научных рот мы сами уже активно включились в эту работу совместно с Минобороны России.
Надо понимать, что выпускник вуза — это еще не квалифицированный разработчик, а только, образно говоря, материал, из которого надо вырастить квалифицированного инженера, конструктора. На это требуется не менее пяти — семи лет. Зато сегодня по целому ряду наших выходных проектов, скажем, по радиолокационным задачам, работают молодые специалисты с восьмилетним стажем.
Для молодежи у нас действуют и социальные программы. В одних случаях это жилье, в других — путевки, детские сады и т.д. Суммарно все это приводит к тому, что в холдинге сегодня проблема в обеспечении кадровым ресурсом во многом решена, вакансий почти нет.
Очень важно постоянно повышать квалификацию специалистов, они должны чувствовать это, понимать и развиваться. Мы, например, вводили в строй фабрику 180 нм, потом 90 нм и каждый раз обучали персонал, в том числе за границей. В общей сложности свыше 400 сотрудников прошли стажировку за рубежом. Они все стали специалистами, имеющими опыт работы в европейских фирмах, где очень много современного оборудования экстра—класса. Потому они выросли до профессионалов экстра—класса.

— А есть такие проблемы, в решении которых Вы, как говорится, упираетесь в бетонную стену?

— Я не сказал бы, что есть проблемы, которые невозможно решить. Но есть такие, которые, к сожалению, решаются тяжело и долго. Ты все время должен что—то преодолевать, делать, как говорится, не благодаря, а вопреки. И хотя в последние год—два ситуация начала заметно меняться в лучшую сторону, все равно еще остается много бюрократических препон. Злободневный пример — получение статуса единственного исполнителя. Все понимают, что ты и так им станешь, но для этого надо пройти несколько бюрократических процедур. Это и согласование цен, и подача заявок на участие в конкурсах и торгах, получение аванса. Хотя твои заказчики прекрасно знают, что ты не пытаешься, что называется, «нагреть» кого—то. Все это, конечно, отнимает время, заставляет держать расширенный аппарат сотрудников, которые задействованы в этом процессе согласований и подготовки различного рода документов.
Мы сегодня очень серьезно заняты вопросами автоматизации процессов всего жизненного цикла наших изделий: автоматизированного управления разработками и конструирования, всеми этапами их эксплуатации. И я серьезно рассчитываю, что достаточно скоро будем иметь возможность оформлять всю необходимую документацию в автоматизированном режиме. Равно как и проводить модернизацию, ремонт своих станций по принципу замены блоков. Мы уже отказались от ремонтных подразделений на наших объектах, так называемых рембаз. Теперь все, что на объекте выходит из строя, моментально отправляется на заводы, откуда на замену идет уже готовый блок или ячейка.

— И все—таки удастся ли нам создать по периметру России полноценное радиолокационное поле на всех направлениях?

— В этом не может быть никаких сомнений. Повторю, министром обороны РФ утвержден соответствующий график такой работы, а президентом — Верховным главнокомандующим ВС РФ определены конечные сроки. С точки зрения загрузки предприятий на перспективу, с их ресурсным обеспечением нам все понятно.
Сейчас идет активная работа, и те станции, которые мы должны изготовить в 2014—2018 годах, будут сданы в плановом порядке и с требуемым качеством.
Так, на радиолокационном комплексе высокой заводской готовности (РЛК ВЗГ) «Воронеж—М», который не так давно посетил в Иркутской области заместитель министра обороны РФ Юрий Борисов, произведен первый выход в эфир вторым рабочим сектором. Данные мероприятия проведены в соответствии с планом работ по подготовке комплекса к государственным испытаниям. После включения в составе второго сектора РЛК ВЗГ устойчиво обнаруживал и сопровождал цели в зоне своей ответственности.
Если в Иркутской области новый суперрадар только набирает силу, то в Лехтуси (Ленинградская область) и под Армавиром (Краснодарский край), как вы знаете, на боевое дежурство уже заступили две РЛС высокой заводской готовности. Еще две станции находятся на опытно—боевом дежурстве и будут введены в строй в следующем году. А к 2018—му, как ожидается, на дежурство заступят еще пять подобных станций.
Да, не все бывает гладко. Есть, например, некоторые задержки по строительной подготовке площадок к монтажу РЛС. Мы долго и, я бы сказал, сложно работаем со Спецстроем России по этому вопросу. Надеюсь, эта ситуация скоро разрешится и мы придем к оптимальному результату.
Есть, безусловно, и технические проблемы. Мы говорим о серийности наших объектов, но каждый из них имеет определенную уникальность. Это связано с районом дислокации, способами решения поставленных задач и т.д. Так, наши первые станции в Лехтуси и Армавире были в каком—то смысле опытными образцами. На них отрабатывались новые решения и подходы. А вот станции, которые сегодня стоят под Калининградом, Иркутском, имеют более серьезный потенциал. А те, что мы должны построить к 2016—му в Орске, Енисейске, Барнауле, Воркуте и Мурманске, будут обладать большими «интеллектуальными» возможностями при решении широкого спектра боевых задач.
Буквально недавно мы выиграли серьезный конкурс на производство двух сложных мобильных радиолокационных комплексов наземного и морского базирования. Это для нас принципиально иная задача, которую я расцениваю как новый вызов. Мы его принимаем и выполним работу в установленные сроки. В области загоризонтной радиолокации наш НИИ дальней радиосвязи является сегодня мировым лидером. Там у нас тоже очень серьезная программа. До 2018 года построим два очень мощных радиоузла по загоризонтной радиолокации. В совокупности к этому времени нами будет создана крайне необходимая информационно—разведывательная составляющая ВКО РФ.
Есть и другие сложнейшие задачи по парированию угрозы воздушно—космического нападения. Прежде всего с точки зрения развития информационной компоненты. В связи с этим мы усилили ряд направлений новыми командами исследователей и специалистов. Максимально активизирована работа по созданию подсистемы космической разведки.

— Сергей Федотович, 17 сентября Вам исполнилось 60 лет. Примите от читателей «ВПК» поздравления с юбилеем и искренние пожелания здоровья, семейного благополучия и успешного решения всего комплекса научно—производственных задач, стоящих перед Вашей компанией и Вами лично.

— Спасибо.

Справка «ВПК»

ОАО «РТИ» — крупный российский отраслевой холдинг. Предприятия «РТИ» имеют собственную производственную и R&D—инфраструктуру и реализуют уникальные по сложности и масштабу проекты в сфере радио— и космических технологий, безопасности и микроэлектроники, а также системной интеграции. Продуктовый портфель «РТИ» представлен готовыми решениями в области национальной обороны, комплексных систем связи и безопасности, промышленной микроэлектроники, смарт—карт и электронных носителей для паспортно—визовых документов, а также крупными оборонными проектами государственной значимости. В состав ОАО «РТИ» входят ОАО «Концерн «РТИ Системы» (97%), ОАО «СИТРОНИКС» (100%) и ЗАО «Энвижн Груп» (50% + 0,5 акции). «РТИ» — участник международного рэнкинга Defense News Top — 100. По итогам 2012 года компания заняла 80—е место в сотне крупнейших оборонных компаний мира.

Личное дело

Боев Сергей Федотович
■

■
Родился 17 сентября 1953 года в Москве. В 1978—м окончил Всесоюзный юридический заочный институт, в 1984—м — Московский институт управления имени Серго Орджоникидзе. Доктор экономических наук, профессор, заслуженный экономист РФ. Лауреат Государственной премии РФ в области науки и технологий. Член Совета при президенте РФ по модернизации экономики и инновационному развитию России и Научного совета при Совете безопасности РФ, действительный член Академии военных наук, заведующий кафедрой «Интеллектуальные информационные радиофизические системы» МФТИ. В 1971—1999 годах работал в Радиотехническом институте имени академика А.Л. Минца, прошел путь от ученика слесаря до генерального директора института. 2000—2008 годы — генеральный директор ОАО «Концерн «Радиотехнические и информационные системы». 2008—2011 годы — вице—президент, руководитель бизнес—единицы «Высокие технологии и промышленность» ОАО АФК «Система». С 2011 года — генеральный директор ОАО «РТИ». В 2012 году назначен генеральным конструктором национальной системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН). Является председателем советов директоров ОАО «Радиотехнический институт имени академика А.Л. Минца», ОАО «Научно—производственный комплекс «Научно—исследовательский институт дальней радиосвязи», ЗАО «Энвижн Груп». Член советов директоров ОАО АФК «Система» и ОАО «Концерн ПВО «Алмаз—Антей».
■
Опубликовано в выпуске № 36 (504) за 18 сентября 2013 года

 Отправлено: 13.10.13 19:56. Заголовок: ВКО — О. Фаличев. Войска ВКО: болезни роста

■ Армия

Войска ВКО: болезни роста

Спустя два года после указа президента России о создании воздушно—космической обороны система находится в состоянии неопределенности

27 сентября в Государственной думе Российской Федерации был проведен «круглый стол» на тему «Состояние, проблемы и перспективы развития Войск воздушно—космической обороны». Заседание проводилось под председательством члена Комитета Госдумы по обороне Вячеслава Тетекина.

 Отправлено: 13.10.13 20:52. Заголовок: Прочитать статью: «Войска ВКО:...»

Admin, прочитать статью: «Войска ВКО:...» на ноутбуке весьма проблематично (я не смог). Может быть как-то по другому такие материалы публиковать? Придумайте что-нибудь, я знаю - Вы сможете. А то статьи явно интересные, а прочитать - никак...
Спасибо!

 Отправлено: 13.10.13 21:52. Заголовок: Нет проблем!

Заправщик!
Я сейчас, не больше, чем пару—тройку минут назад, проверил на ноутбуке ASUS, можно ли прочитать статью «Войска ВКО: болезни роста». И никаких проблем у меня не возникло. Всё предельно читабельно. Поскольку картинка с превью, то нужно просто увеличить изображение статьи до оригинального изображения — 1550 х 1992 пик. И всё! Читаем...

 Отправлено: 18.10.13 19:19. Заголовок: ВКО — Для совершенствования ВКО ничего не делается

■ Армия

Для совершенствования ВКО ничего не делается

Руководству страны продолжают втирать очки, что подобная система давно уже создана

27 сентября в Госдуме состоялся «круглый стол» на тему «Состояние, проблемы и перспективы развития Войск воздушно-космической обороны». Заседание проводилось под председательством члена Комитета ГД по обороне Вячеслава Тетекина. В № 39 «ВПК» опубликована первая часть наиболее значимых выступлений.

 Отправлено: 30.10.13 18:46. Заголовок: ВПК — М. Ходарёнок. Противоракетная оборона для «чайников»

■ Оборонка

Михаил Ходарёнок

Противоракетная оборона для «чайников»

Если ставятся нереалистичные задачи, то не надо потом удивляться отсутствию результатов

23 октября 2013 года в Брюсселе прошло заседание Совета Россия — НАТО. Как обычно, Москва активно возражала против строительства элементов ПРО на территории Польши и Румынии при содействии США. Генсек альянса в ходе встречи заявил, что ни НАТО, ни Россия пока не договорились о каких—то параметрах возможного сотрудничества в этой области. «Но мы все согласны, что дальнейшие консультации — это путь вперед», — сказал Расмуссен. «Совместная работа в этой области не получается. Программы ПРО в Европе развиваются, наши озабоченности не учитываются», — зафиксировали с российской стороны.
Когда—нибудь этому периоду в истории страны (в числе многих других, разумеется) дадут наименование «Эпоха махрового непрофессионализма». Это было время, когда гинекологи руководили внешней политикой, кардиологи — сельским хозяйством, а важнейшими вопросами военного строительства занимались женщины из налоговой службы Северной столицы во главе с Главленмебельторгом.
Последствия для любой из сфер, куда вторгались «эффективные менеджеры», как правило, были самыми гибельными. Иногда просто ужасающими и катастрофичными. Не обошло это моровое поветрие и противоракетную оборону.
В этой связи я расскажу небольшую историю. В конце 90—х годов я был командирован от Главного оперативного управления Генерального штаба на заседание рабочей группы по вопросам ПРО, которое проходило в здании МИДа на Смоленско—Сенной, 32. Состав рабочей группы откровенно удивил меня. Это были, что называется, карьерные дипломаты. Кроме меня, из присутствующих никто никогда и ни при каких обстоятельствах не имел отношения к вопросам планирования, боевого применения и тем более эксплуатации систем ПРО.
Вопрос, который стоял в повестке заседания рабочей группы, — пролонгация Договора по ПРО 1972 года. Исключительно по неосторожности (а возможно, по глупости) на первых минутах заседания рабочей группы я негромко спросил: «А что вы тут будете разрабатывать, если из вас, простите, никто и ничего не понимает в вопросах ПРО?».
Что тут началось! Старший группы сказал, что если я немедленно не замолчу, то о моем дерзком поведении будет тут же доложено начальнику Генерального штаба. И мою фамилию просто сейчас же вычеркнут из списков рабочей группы.
Один из дипломатов обиженно сказал мне: «Да я одиннадцать раундов переговоров по ПРО в Женеве выдержал!». По выражению его лица было заметно, что для дипломата одиннадцать раз подняться в атаку и протирать штаны в Женеве являлись вещами из одного ряда событий и явлений. Про себя я подумал: «Попробовал бы ты, сынок, выдержать хотя бы один «раунд» переговоров по ПРО зимой в Сары—Шагане. На пятом году существования полигона ПРО без центрального отопления. В Женеве—то любой дурак и 110 раундов высидит». Но озвучивать эту мысль на столь высоком заседании, естественно, не стал. И до конца заседания рабочей группы рта уже не открывал. Подумал: во—первых, целее буду, а во—вторых, дипломаты абсолютно не нуждаются во мнениях и комментариях специалистов. Все равно они меня не слышат, решил я.
Однако уже тогда, именно в те минуты заседания рабочей группы мне стало пронзительно ясно, чем закончатся переговоры по Договору по ПРО с США. Отечественные дипломаты уперлись рогом всего лишь в одну формулировку: «Договор по ПРО 1972 года — краеугольный камень мировой стабильности и глобальной безопасности».
■■
■ Фото: Михаил Ходаренок
■■
Но, как известно, договоры подписываются и соблюдаются при равенстве (паритете) возможностей сторон. С политическими и военными трупами (а это Россия в конце 90—х) никто никаких договоров никогда не подписывает. И тем более их не соблюдает.
А возможность для компромисса по ПРО в начале 2000—х годов, по единодушным оценкам настоящих экспертов, была. Не стоило только изо всех сил упираться в одну—единственную формулировку. Но присмотритесь к любому симпозиуму, конференции, заседанию, переговорам по вопросам ПРО. Кто там главные специалисты? Правильно, дипломаты, политологи, экономисты, юристы и пр. В лучшем случае можно заметить отставных деятелей из РВСН.
Поэтому упорно складывается впечатление, что в МГИМО открылся противоракетный факультет и там созданы кафедры радиолокации, теории электромагнитного поля и техники сверхвысоких частот, радиоприемных и радиопередающих устройств, теории автоматического управления и регулирования, антенных устройств и распространения радиоволн.
Наверное, в стенах МГИМО уже образовались Общество любителей уравнений Максвелла, Клуб ротор ротора вектора зэт е (там, надо полагать, уединяются только истинные поклонники теории электромагнитного поля), усиленно и плодотворно заседает Секция двойного волноводного тройника.
К примеру, не так давно на федеральном телеканале представили одного из руководителей военного ведомства как крупнейшего специалиста в сфере ПРО. А он выпускник МГИМО. Надо полагать, он—то и окончил этот противоракетный факультет и, не щадя здоровья, факультативно занимался в Обществе любителей уравнений Максвелла.
Есть мнение, что людям, ведущим переговоры по ПРО, теорию и практику, относящуюся к вопросам противоракетной обороны, знать вовсе ни к чему. Они типа эффективные «переговорщики» — и этим все сказано (какой все—таки дурак, интересно, придумал это слово — «переговорщик»). Однако обратимся к примерам.
Вот, в частности, не так давно усиленно и интенсивно на всех уровнях обсуждалась тема совместной эксплуатации Габалинской РЛС. Открытым текстом говорю (у Вассермана позаимствовал формулировку) — эта идея не могла родиться в голове специалиста. Она могла возникнуть только в мозгах дипломатов—юристов—политологов. И объясню почему.
Предположим, стороны договорились о совместной эксплуатации Габалинской РЛС. Сразу возникает вопрос: как, в какой форме и куда передавать данные с Габалинской РЛС другой стороне? Ведь не заберешься же на КИЦ (командно—измерительный центр) и не начнешь махать флажками в сторону НАТО, СЕНТО и СЕАТО. Типа — примите информацию, передаю голосом.
С Габалы в этом случае пришлось бы тянуть кабель длиной несколько тысяч километров. Или строить широкополосную радиорелейную линию с ретрансляторами через каждые несколько десятков километров (в силу кривизны земной поверхности).
Допустим, построили, вбухав при этом явно не меньше средств, чем в сооружение самой станции. Теперь надо решать следующий вопрос. Ведь информация от Габалы будет передаваться в принятых в России стандартах. С НАТО, СЕНТО и СЕАТО (и даже обато) это никак не сопрягается. Это значит, надо создавать какой—то комплекс сопряжения. Он будет нашу информацию преобразовывать к стандартам, принятым на Западе. Предположим, решили и эту техническую задачу (весьма сложную, заметим).
Но никто же до этого даже не поинтересовался: нужна ли эта информация американцам (и европейцам) в принципе? А ведь и не нужна на самом деле. Ни по большому счету, ни по маленькому. У американцев есть своя СПРЯУ — система предупреждения о ракетно—ядерном ударе. Она имеет глобальный характер, несколько эшелонов и успешно решает свои задачи в любом уголке Земли.
Так зачем же вокруг вопроса о совместной эксплуатации Габалинской РЛС была поднята такая буча? И сломано столько копий, если вопрос заведомо не имел положительного решения? И как мы сами легко отказались от этой Габалы, когда Азербайджан заломил непомерно высокую цену за аренду станции. А в эту трясину ведь затянули даже первых лиц государства.
Я думаю, это произошло только от незнания элементарных принципов построения системы ПРН и СККП. Ведь политологи и юристы, видимо, не подозревают, в частности, что Габала — это всего лишь щупальце осьминога. А голова, глаза, головной мозг этого осьминога находятся в Солнечногорске. Что самостоятельным элементом любой системы ПРО, ПРН, СККП является система передачи данных (СПД). И технические требования к ней весьма высоки. Для справки: всего одна микросекунда в радиолокации — 150 метров по дальности. Для ПРО это уже весьма существенная цифра. А если бы знали все это (или хотя бы малую часть), то не мололи бы чепухи о совместной эксплуатации Габалинской РЛС. Но ведь трындели же и долгими месяцами.
Поэтому предметом, господа, надо владеть — и никаких других мнений.
Или сидят уважаемые товарищи и обсуждают вопрос эксплуатации совместной с Западом системы ПРО. Хотя с самого начала и неспециалисту ясно, что никакой совместной системы ПРО с нашими заокеанскими партнерами быть не может просто по определению. И всего лишь по одной простой причине. ПРО — это сгусток передовых технологий. Самый что ни на есть передний край развития науки и техники, говоря банально—пафосными словами. Никто, никогда и ни при каких обстоятельствах этими технологиями делиться с «партнерами» и даже со «стратегическими партнерами» не будет. Ибо это есть по факту предательство национальных интересов.
А политологи заумно обсуждают вопрос, кому будет принадлежать кнопка в будущей системе ПРО. Да нет, ребята, никакой нопки «пуск» в системах ПРО. ПРО — это полностью автоматическая система. В боевом режиме функционирует без участия человека—оператора (а по—другому и нельзя, когда скорости сближения противоракеты и цели более семи километров в секунду). Например, в отечественной системе ПРО А—35/35М была даже команда, которая блокировала все тумблеры, кнопки и переключатели системы во время боевого цикла, чтобы исключить любое вмешательство человека в боевой режим. Команду на пуск противоракеты в любой системе ПРО дает цифровой вычислительный комплекс.
А сколько копий сломано вокруг так называемой ненаправленности? Между тем система ПРО — это не пушка и не винтовка. Она никуда не направлена, а работает, что называется, вкруговую. И предназначена для обороны участка местности, на котором размещены важные объекты (к примеру, пункты высших звеньев управления, административно—политические центры и т.п., стартовые позиции МБР).
А сколько дипломатов—юристов—экономистов разбили себе лбы с требованием добиться от США «гарантии неприменения системы ПРО» против России? Попробуем этот вопрос разобрать, что называется, на пальцах. Для начала упростим ситуацию. И попытаемся понять, какие тут могут быть гарантии.
Хотя еще до разбора этой задачи надо сразу заявить — США никому и никогда не дадут в этой сфере каких—либо гарантий. И было бы очень наивным ожидать подобного результата.
Но все же представим себе. Над территорией Европы развернулось противоракетное сражение. Вооруженная борьба началась, скажем, между НАТО и государствами Ближнего/Среднего/Дальнего Востока, обладающими ракетными технологиями и соответствующими вооружениями. Россия — не участник конфликта. Стало быть, и гарантий никаких не надо.
Ведь не может же быть такой фантасмагорической ситуации, когда в этом гипотетическом конфликте Восток — Запад над Европейским континентом откуда—то возникла стая российских ракет (и куда—то пролетающих по своим делам). И их американским/европейским системам ПРО сбивать нельзя в силу ранее данных обязательств.
Следующая ситуация. Россия — участник конфликта. Тогда какие могут быть гарантии? Непонятно.
Вот как при таких исходных данных можно добиться какого—то позитивного результата в переговорах по ПРО? Да никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах. Можно добиться только одного — полной потери военно—политического лица, что с завидной регулярностью и происходит.
Весь этот договорный процесс в сфере контроля и сокращения вооружений ни разу еще не дал нашей стране хоть какого—то позитивного результата. Абсолютно ничего, кроме утрат и позора. Перечислим некоторые вехи процесса.
ДОВСЕ образца 1990 года. Когда подписали, сами ужаснулись — как такую хрень вообще можно было подписывать. Почему же так вышло? В ходе работы над документом в Париж посылали не специалистов, а в качестве поощрения нужных людей. Это же были советские времена, когда зарубежная командировка приравнивалась к ордену. Поэтому и ездили не эксперты, а разного рода мелкие жулики и придурки — до политработников включительно. А когда подписали — самим смешно стало.
Договор РСМД. Глупость пополам с предательством национальных интересов. Хотя слово «глупость» здесь, наверное, слишком мягкое. Военно-политический идиотизм — это будет точнее.
Договоры СНВ. Ничего, кроме вреда.
Мораторий на испытания ядерного оружия? Опять же военно—политическая глупость. И долговременный вред.
Возникает вопрос: что делать? А вот что.
1. Прекратить все переговоры по тематике ПРО. Завершить этот процесс, нулевой результат которого виден уже сейчас. И развивать национальные системы. И системы преодоления ПРО вероятных противников.
2. Прекратить все консультации и переговоры по СНВ. Завершить этот процесс раз и навсегда. Или на исторически обозримый срок. Не менее 50—75 лет к этому вопросу не возвращаться. Ни при каких обстоятельствах.
3. Выйти из Договора по РСМД. В одностороннем порядке. И возобновить производство этих систем, крайне нужных для обеспечения национальной безопасности России.
4. Выйти из моратория на испытания ядерного оружия.
И вот это будет политика последовательного отстаивания глубинных национальных интересов Российской Федерации.
■
Опубликовано в выпуске № 42 (510) за 30 октября 2013 года

 Отправлено: 10.11.13 19:19. Заголовок: Военный информатор — Пентагон выразил озабоченность действиями Москвы в области ПРО

■ Аналитика

Пентагон выразил озабоченность действиями Москвы в области противоракетной обороны

10.11.2013
□
■ РЛС СПРН 77Я6—ДМ Воронеж-ДМ в Армавире
□
□ Ввод в действие РЛС противоракетной обороны в Армавире военные США расценили как дестабилизацию баланса стратегических сил.
□ Пентагон выразил озабоченность действиями Москвы в области противоракетной обороны. С одной стороны она призывает США к разоружению, а с другой — активно укрепляет свои границы противоракетными комплексами, пишет The Washington Free Beacon. Официальные представители вооруженных сил США заявили, что новая радиолокационная станция (РЛС) противоракетной обороны (ПРО) в Армавире увеличивает общее число средств ПРО России и представляет угрозу безопасности Америки и Европы.
□ «Русские не согласны с размещением противоракетных средств США, установленных в Европе, но при этом сами создают сеть средств для обнаружения ракетного нападения», — цитирует издание официальных представителей США.
□ Американские военные обеспокоены также и созданием российской ракеты PC—24 «Ярс», которая была испытана в сентябре текущего года. По их мнению, результаты испытаний говорят о ней, как о ракете средней дальности. А это нарушает договор между СССР и США от 1987 г. о ликвидации таких ракет. Однако российская сторона заявляет, что дальность действия «Ярса» (более 5500 км) превышает аналогичный показатель ракет средней дальности и не может рассматриваться как нарушение договора.
□ Недовольство военных США усугубляется заявлением Барака Обамы о сокращении наступательного арсенала в рамках договоренностей с Россией. Об этом он заявил в сентябре в Берлине. Ранее руководство США отказалось от четвёртой фазы создания ПРО в Европе. По словам заместителя министра обороны США Александра Вершбоу, сэкономленные средства будут направлены, в частности, на улучшение параметров точности ракет—перехватчиков, которые поступят на вооружение американских баз в Польше и Румынии.

 Отправлено: 17.11.13 12:51. Заголовок: ВКО — Как залатать бреши в ВКО?

■ Армия

Как залатать бреши в ВКО?

Для борьбы с современными средствами воздушно-космического нападения необходима интеграция всех сил и средств под единым командованием

Завершаем публикацию материалов «круглого стола» по проблемам воздушно-космической обороны, собранного по инициативе члена Комитета Госдумы по обороне Вячеслава Тетекина и проходившего в конце сентября в Государственной думе Российской Федерации («ВПК», №№ 39, 40).

 Отправлено: 29.11.13 15:03. Заголовок: Новости ВПК — Командующий Войсками ВКО: особенные надежды возлагаем на систему С—500

■ 28.11.2013

Командующий Войсками ВКО:

Особенные надежды возлагаем на систему С—500

■ Дециметровый модуль РЛС РЛМ—Д комплекса РЛС 55Ж6МЕ «Небо—МЕ». Источник: dokwar.ru
□
■ Накануне второй годовщины создания войск ВКО командующий войсками ВКО генерал—майор Александр Головко рассказал в интервью РИА Новости о перспективах развития войск, о новейшем вооружении и особенностях обеспечения безопасности государства в воздушно—космической сфере.
■ Принципиально новый род войск, охраняющий рубежи России с воздуха и в космосе, появился в стране совсем недавно — первая дежурная смена Войск воздушно—космической обороны (ВКО) заступила на боевое дежурство 01 декабря 2011 года.
Накануне второй годовщины создания войск ВКО командующий войсками ВКО генерал—майор Александр Головко рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Екатерине Згировской о перспективах развития войск, о новейшем вооружении и особенностях обеспечения безопасности государства в воздушно-космической сфере.
□
— Александр Валентинович, как изменились Войска ВКО с момента их создания в 2011 году и до сегодняшнего дня и каковы планы дальнейшего развития нового рода войск?
— Самое главное, с 2011 года произошло становление органа военного управления, проведено его слаживание. Войска ВКО принимали активное участие во всех мероприятиях оперативной и боевой подготовки, проводимых в масштабе Вооруженных Сил (ВС). Способность ими выполнить задачу была подтверждена в ходе внезапной проверки, проводимой под руководством Верховного главнокомандующего и в ходе стратегических учений «Запад—2013».
Развитие Войск ВКО продолжается по трем основным направлениям: система предупреждения о воздушно—космическом нападении, система поражения и подавления сил и средств воздушно-космического нападения иностранных государств, создание единого информационно-управляющего пространства системы воздушно—космической обороны.
В области информационных систем одним из приоритетов для нас является наращивание группировки радиолокационных станций (РЛС) высокой заводской готовности (ВЗГ) системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН).
Кроме того, мы приступили к разработке подвижных РЛС передового базирования на морских, автомобильных и железнодорожных платформах с учетом передового зарубежного опыта.
Важным направлением нашей работы является наращивание радиолокационного поля. Особенно это касается северного направления — уже начато развертывание радиотехнических подразделений в Арктической зоне.
□
— Когда планируется завершить формирование орбитальной группировки системы «Меридиан», начатое 24 декабря 2006 года?
— Работы по созданию космического комплекса спутниковой связи «Меридиан» проводятся в рамках создания Единой системы спутниковой связи министерства обороны РФ второго этапа развития.
Космический комплекс «Меридиан» предназначен для обеспечения высшего политического руководства страны спутниковой связью и решения других задач спутниковой связи в интересах видов и родов ВС РФ.
Запуск космического аппарата «Меридиан», запланированный на 2014 год, был отложен из—за неустойчивой работы бортовых средств.
□
— Есть ли информация о сроках вывода на орбиту космических аппаратов ГЛОНАСС, сместившихся после аварии с ракетой «Протон» в июле этого года?
— В 2013 году для поддержания и развития орбитальной группировки космических аппаратов системы ГЛОНАСС были запланированы три запуска космических аппаратов «Глонасс—М» (I, II и IV кварталы) с выводом на орбиту 5 космических аппаратов. В 2014 году также планируется три запуска космических аппаратов.
□
— Каково общее количество космических аппаратов на орбите, находящихся на управлении Войск ВКО?
— Всего отечественная орбитальная группировка насчитывает порядка 120 космических аппаратов с действующей бортовой аппаратурой, из них более 70 процентов находится на управлении главного испытательного космического центра имени Титова Космического командования Войск ВКО, в том числе Международная космическая станция и космические аппараты социально—экономического назначения.
□
— Затронет ли реформа ракетно—космической отрасли работу ВКО? В чем для командования ВКО плюсы и минусы реорганизации системы?
— Любая реформа подразумевает под собой улучшение текущего состояния, поэтому в Войсках ВКО возлагают большие надежды на проводимую реформу космической отрасли.
Мы, как потребитель ракетно—космической техники, ожидаем повышения ее надежности, своевременного и качественного изготовления, а также соответствия разрабатываемых по заказу Минобороны РФ образцов закладываемым тактико—техническим требованиям.
□
— Первые два полка зенитно—ракетных систем С—400 ВКО дислоцируются в подмосковных Электростали и Дмитрове, а где будет расположен третий полк С—400 ВКО? Сколько полков С—400 получат возглавляемые вами войска в 2014 году?
— До конца 2013 года в Войска воздушно—космической обороны поступит полковой комплект зенитной ракетной системы С—400, который будет развернут в Московской области. В 2014 году в Войска воздушно—космической обороны запланирована поставка еще одного полкового комплекта зенитной ракетной системы С—400.
До конца года в составе бригад ПВО Войск воздушно—космической обороны поступят около 18 боевых машин ЗРПК «Панцирь—С», радиолокационные комплексы «Небо—М», радиолокационные станции «Подлет», «Сопка».
Уже сегодня бригады ПВО имеют современные автоматизированные системы управления и комплексные средства автоматизации, которые имеют возможность управления истребительной авиацией. Более того, в одной из бригад данная функция реализована.
□
— В 2017 году на вооружение Войск ВКО поступят перспективные зенитные ракетные системы С—500, при этом для опытной эксплуатации ЗРС ожидались уже в этом году. Начались ли испытания этих ЗРС? Сколько всего таких систем планируется поставить в войска, учитывая необходимость покрытия всей территории страны?
— Что касается разработки перспективной ЗРС С—500, на которые Войска ВКО возлагают особенные надежды, то в настоящий момент ОАО «Концерн ПВО «Алмаз—Антей», разработчик вышеуказанной системы, уже изготовил отдельные средства системы и приступил к их испытаниям. Работы по созданию системы в целом планируется завершить в ближайшее время, а первый серийный образец должен поступить в войска уже через несколько лет. Войска воздушно—космической обороны постоянно контролируют ход создания новой системы.
Всего в рамках Государственной программы вооружения запланирована закупка пяти комплектов зенитной ракетной системы С—500.
□
— В августе на вооружение Войск ВКО поступило четыре радиолокационных комплекса всевысотного обнаружения (ВВО). Ожидаются ли очередные поставки этой техники в текущем году и сколько таких комплексов рассчитываете получить в следующем?
— Действительно, в настоящий момент в подразделения войск противовоздушной и противоракетной обороны поставлено и введено в строй четыре комплекса, до конца этого года поступит еще пять.
Данный комплекс позволяет выдавать боевую информацию о воздушной обстановке непосредственно на зенитные ракетные дивизионы зенитных ракетных войск, увеличить дальность обнаружения воздушных объектов на малых высотах, повысить маневренность подразделений. Точностные показатели данного радиолокационного комплекса улучшены в два раза по сравнению со стоящими в данный момент на вооружении.
В следующем году ожидается поставка двух ВВО.
□
— Как проходит строительство новой РЛС «Воронеж—М» российской СПРН в Оренбургской области, когда планируется завершить строительство? Когда должны сдать готовые РЛС в Красноярском и Алтайском краях?
— С августа 2013 года выполняются строительные работы по созданию оборудованной технической позиции для размещения технологического оборудования радиолокационной станции высокой заводской готовности «Воронеж—М» в Оренбургской области.
Первоочередными задачами на данном этапе является строительство фундаментов под антенную систему и закладка зданий технологической позиции. Государственные контракты на проведение данных работ заключены, строительство выполняется в установленные графиком создания объекта сроки. Со стороны предприятий промышленности организовано изготовление и поставка составных частей изделия, с июля 2013 года на строящийся объект поставляются металлоконструкции антенной системы.
В настоящее время создание РЛС высокой заводской готовности проводится в установленные план—графиками сроки. Так завершение строительных работ I этапа по созданию технологической позиции РЛС высокой заводской готовности в Красноярском крае позволило своевременно провести монтаж технологического здания и антенной системы изделия, а проведенные строительные работы на технологической позиции РЛС высокой заводской готовности в Алтайском крае обеспечили начало монтажа металлоконструкций изделия с октября 2013 года.
Своевременное завершение монтажно—настроечных работ и положительные результаты испытаний на данных РЛС высокой заводской готовности позволят обеспечить их создание к 2017 году.
□
— А сколько РЛС будет развернуто в следующем году?
— Мы поэтапно переходим на дислокацию наших средств только на территории России и завершаем создание сплошного радиолокационного поля наземного эшелона предупреждения о ракетном нападении, эту работу мы планируем завершить к 2018 году.
Так, в 2013 году поставлена на боевое дежурство РЛС высокой заводской готовности в Армавире, которая полностью компенсировала прекращение эксплуатации Габалинской РЛС в Азербайджане. Завершается создание новых радиолокационных станций в Иркутске и Калининграде, начато создание РЛС в районах городов Енисейск, Орск, Барнаул и Воркута.
□
— Какими, на ваш взгляд, должны быть основные принципы объединенной системы ВКО СНГ, о разработке концепции которой недавно стало известно?
— О создании объединенной системы ВКО государств—участников СНГ речь пока не идет в связи с тем, что из всех государств—участников СНГ Войска ВКО существуют лишь в России.
На заседании Совета министров обороны государств—участников СНГ, состоявшемся в Москве 21 ноября 2013 года, утвержден план работы Совета министров обороны на 2014 год. Данным документом предусмотрена разработка проекта Концепции ВКО государств — участников СНГ. Концепция будет разработана 4 Центральным научно—исследовательским институтом Минобороны России во взаимодействии с министерствами обороны государств — участников СНГ и представлена Совету министров обороны государств — участников СНГ в IV квартале 2014 года.
□
— Сколько учений планируется провести в Войсках ВКО в следующем году?
— В 2014 году основными мероприятиями подготовки проводимыми в войсках будут являться командно—штабные тренировки по управлению войсками космического командования, командования ПВО—ПРО и 1 ГИК МО РФ, тактическое учение с боевой стрельбой с 5 бригадой ПВО; командно—штабное учение с 4 бригадой ПВО; командно—штабное учение с 821 ГЦ РКО.
Всего в течение 2014 года с соединениями и воинскими частями Войск воздушно—космической обороны будет проведено 86 тактических учений, из них шесть учений — это тактические учения с боевой стрельбой.
□
— Как продвигается работа с научными ротами в Войсках ВКО?
— Во исполнение решения президента РФ от 17 апреля 2013 года «О создании научных рот в ВС РФ» в Войсках ВКО сформирована 3—я научная рота. В целях своевременного и качественного формирования 3—й научной роты Командованием Войск ВКО проведена работа по отбору кандидатов для прохождения службы в 3—й научной роте, из числа выпускников гражданских вузов, склонных к научно—технической деятельности. Списки отобранных кандидатов согласованы с Военно—научным комитетом Вооруженных сил Российской Федерации и направлены в Главное организационно—мобилизационное управление Генерального штаба Вооруженных сил РФ. Назначен командный состав 3—й научной роты.
Проведение научных исследований военнослужащими научной роты планируется с использованием научной и лабораторной базы предприятия оборонно—промышленного комплекса ОАО «Красногорский завод имени Зверева». На данном предприятии подготовлены рабочие места, назначены научные руководители и разработаны индивидуальные задания для каждого военнослужащего.
В настоящее время проводится подготовка к торжественной отправке граждан для прохождения службы в 3—й научной роте, которая будет организована на сборном пункте Москвы в декабре 2013 г.
□
— Как организована система подготовки офицеров в Войсках ВКО?
— В настоящее время подготовка военных специалистов в интересах Войск ВКО организована в учебных военных центрах при Федеральных государственных образовательных учреждениях высшего профессионального образования. С 2014 года планируется организовать подготовку офицеров запаса на факультетах военного обучения (военных кафедрах), а с 2015 года — существенно расширить сеть учебных военных центров по подготовке кадровых офицеров для Войск ВКО.
□
■ Права на данный материал принадлежат РИА Новости. Материал был размещен правообладателем в открытом доступе

 Отправлено: 03.12.13 15:43. Заголовок: Красная звезда — А. Потехина. Щит над небом

■ 29—11—2013

1 декабря — День образования Войск ВКО

Щит над небом

Анна Потехина

В сочинской резиденции Президента России прошла серия совещаний, посвящённых перспективам дальнейшего совершенствования потенциала Вооружённых Сил, выполнения гособоронзаказа и переоснащения войск и сил на современное вооружение и военную технику в рамках Государственной программы вооружений на 2011–2020 годы.
Одна из встреч была посвящена вопросам оснащения Войск воздушно—космической обороны. «Нам хорошо с вами понятно, что от состояния системы воздушно—космической обороны в значительной степени зависит стратегический паритет, баланс сил. Вообще это один из важнейших компонентов обороноспособности страны. Движение есть у нас в этом направлении, оно положительное. В качестве примера выделю радиолокационную станцию высокой заводской готовности «Воронеж». Она у нас уже работает в Армавире, в Калининграде, в Лехтуси, и надо сказать, что в сентябре этого года практически, так скажем, в условиях, близких к боевым, зафиксировала пуски из района Средиземного моря, по сути, доказала свою эффективность и надёжность», — заявил глава государства. Более подробно о состоянии и развитии Войск воздушно—космической обороны накануне второй годовщины их образования корреспонденту «Красной звезды» рассказал командующий ВВКО генерал—майор Александр Головко.
□
■ Фото Юрия Шипилова
□
— Александр Валентинович, как изменились Войска воздушно-космической обороны за два года? Каковы планы их развития?
— Самое главное, что с 2011 года произошло становление органа военного управления, проведено его слаживание. Войска воздушно—космической обороны в полном объёме принимали активное участие во всех важных событиях оперативной и боевой подготовки, проводимых в Вооружённых Силах. Способность выполнить задачу была подтверждена ими во время внезапной проверки, проводимой под руководством Верховного главнокомандующего Вооружёнными Силами России, и в ходе совместного стратегического учения «Запад—2013».
□

□
Определены направления развития войск, осуществлено долгосрочное планирование. Во исполнение решения министра обороны Российской Федерации в войсках (до воинской части включительно) разработаны детальные планы деятельности до 2020 года.
Развитие Войск воздушно—космической обороны продолжается по трём основным направлениям: система разведки и предупреждения о воздушно—космическом нападении; система поражения и подавления сил и средств воздушно—космического нападения иностранных государств; создание единого информационно—управляющего пространства системы воздушно—космической обороны.
В области информационно—разведывательных систем один из наших приоритетов — наращивание группировки радиолокационных станций высокой заводской готовности Системы предупреждения о ракетном нападении. Продолжалась работа над созданием новых комплексов контроля космического пространства. Кроме того, мы приступили к разработке подвижных РЛС передового базирования на морских, автомобильных и железнодорожных платформах с учётом передового зарубежного опыта.
Важнейшее направление — наращивание возможностей по обнаружению воздушных целей. Это целый комплекс мер, охватывающий векторы создания новых РЛС и модернизации уже имеющихся. Здесь у нас очень хорошие заделы, и предлагаемые промышленностью образцы вооружения полностью отвечают предъявляемым требованиям.
Восстанавливаем мы и утраченное радиолокационное поле. Особенно это касается северных районов страны: уже начато развёртывание радиотехнических подразделений в Арктической зоне.
Сегодня в поле нашего внимания находится весь спектр систем и средств, предусмотренных значительно повысить эффективность системы воздушно—космической обороны государства.
В 2013 году продолжалось плановое перевооружение на ЗРС С—400 «Триумф» и ЗРПК «Панцирь—С».
В области зенитных ракетных систем, конечно, на первом месте для нас — своевременное создание и постановка на вооружение ЗРС С—500.
В целом основной целью строительства и развития группировок воздушно—космической обороны мы считаем наращивание их возможностей в интересах решения задач стратегического сдерживания, обеспечения отражения совместно с другими видами и родами войск ВС РФ агрессии в воздушно-космической сфере, а также обеспечения охраны Государственной границы РФ в воздушном пространстве.
□
— Впервые учение объединённой системы ПВО стран СНГ «Боевое Содружество — 2013» проводилось под эгидой Войск ВКО? Как вы оцениваете систему взаимодействия с участниками учения и какие выводы будут сделаны на следующих учениях?
— Действительно, совместное учение с боевой стрельбой войск (сил) Войск воздушно—космической обороны, Военно—воздушных сил (противовоздушной обороны, Военно—воздушных сил и противовоздушной обороны, сил воздушной обороны, воздушных сил) вооружённых сил государств—участников Содружества Независимых Государств «Боевое Содружество — 2013» под эгидой Войск ВКО проводилось впервые.
□
■ Фото Юрия Шипилова
□
Впервые за время проведения совместных учений формата «Боевое Содружество» была создана коалиционная группировка авиации и войск противовоздушной обороны государств — участников СНГ под руководством командующего войсками Командования ПВО—ПРО, разработан План применения коалиционной группировки.
Управление боевыми действиями коалиционной группировки авиации и войск ПВО в ходе отражения массированного ракетно—авиационного удара осуществлялось в автоматизированном режиме с командного пункта группировки на полигоне Ашулук.
Основной задачей учения являлась подготовка и совместное применение коалиционных группировок авиации и войск противовоздушной обороны государств—участников Содружества Независимых Государств в регионах коллективной безопасности при антитеррористических действиях и в вооружённых конфликтах.
В ходе активной фазы учения отработано боевое применение истребительной, штурмовой и ударной авиации, а также применение зенитных ракетных войск по воздушным мишеням, имитирующим массированный ракетно—авиационный удар вероятного противника.
Систему взаимодействия между участниками учения оцениваю как боеспособную. Как показала практика, объединённая система ПВО государств—участников СНГ действует и способна решать поставленные перед ней задачи в полном объёме. Учебные цели проведения совместного учения «Боевое Содружество — 2013» достигнуты.
В этом году на учения привлекались войска (силы) Республики Беларусь, Республики Казахстан, Кыргызской Республики, Российской Федерации и Республики Таджикистан.
При подготовке к следующему учению будем вести работу над привлечением к участию в совместном учении «Боевое Содружество» всех государств, входящих в Объединённую систему ПВО государств—участников СНГ.
□
— Как вы оцениваете функционирование системы ГЛОНАСС? Как идёт модернизация наземного комплекса управления космической группировкой?
— В целом задача по созданию национальной спутниковой навигационной системы, обеспечивающей глобальную и непрерывную навигацию для неограниченного числа пользователей, к настоящему моменту выполнена.
Уже в 2011 году обеспечено доведение орбитальной группировки навигационных космических аппаратов системы ГЛОНАСС до штатного состава с использованием модернизированных космических аппаратов серии «Глонасс—М». Сегодня происходит её наращивание с целью формирования орбитального резерва и проведение испытаний навигационных аппаратов нового типа с улучшенными характеристиками «Глонасс—К».
По своим тактико—техническим характеристикам ГНСС ГЛОНАСС не уступает её зарубежным аналогам и способна полностью удовлетворить предъявляемые требования, в том числе и военных потребителей.
Что касается развития наземной космической инфраструктуры системы, в частности её наземного комплекса управления, то и здесь можно сказать о том, что мероприятия, направленные на обеспечение надёжного и качественного функционирования средств управления, в основном выполнены. Проведена поэтапная замена средств управления на современные образцы, выполнены работы по внедрению перспективных технологий запросных и беззапросных измерений текущих навигационных параметров, создана система передачи данных от средств наземного комплекса управления, развёрнут модернизированный центр управления системой на новой аппаратно-программной платформе.
В настоящее время комплекс средств, входящих в состав наземного комплекса управления, проходит заключительный этап государственных испытаний.
□
— Какие перспективы строительства новых РЛС ВЗГ? Какие перспективы развития космического эшелона системы ПРН?
— Мероприятия по развитию наземного и космического эшелонов Системы предупреждения о ракетном нападении предусмотрены Государственной программой вооружения и обеспечены требуемым финансированием. Выполнение данных мероприятий позволит к 2020 году сформировать сплошное радиолокационное поле предупреждения о ракетном нападении с необходимым резервированием.
В настоящее время ведётся напряжённая работа по строительству и вводу в боевой состав Главного центра предупреждения о ракетном нападении новейших радаров — радиолокационных станций высокой заводской готовности «Воронеж». Такая станция в районе Санкт—Петербурга уже принята в эксплуатацию. По результатам приёмо—сдаточных испытаний принимается в эксплуатацию РЛС ВЗГ в Армавире. Проводятся предварительные испытания станций в Калининграде и Иркутске. Развёрнуты работы по строительству РЛС ВЗГ в Барнауле, Орске и Енисейске. Завершены рекогносцировочные работы по выбору земельных участков для строительства РЛС ВЗГ в Заполярье. Несмотря на напряжённый график работы и возникающие трудности, срывов установленных сроков по созданию новых объектов не предвидится.
Не менее интенсивная работа идёт и по созданию новых средств космического эшелона Системы предупреждения о ракетном нападении. Развёрнуты масштабные работы капитального строительства на командных пунктах системы в Серпухове и Комсомольске—на—Амуре, на технических комплексах подготовки космических аппаратов на космодроме Плесецк. На предприятиях оборонно—промышленного комплекса изготавливаются опытные образцы новых космических аппаратов и аппаратуры наземных комплексов управления.
□
— Как и какими темпами будет обновляться парк ЗРК и радиотехнических средств бригад ПВО? Есть ли возможность передачи в их управление истребительной авиации?
— В настоящее время в боевом составе Войск воздушно-космической обороны находятся современные зенитные ракетные системы средней дальности С—300ПМ, перспективные зенитные ракетные системы большой и средней дальности С—400 «Триумф», зенитные ракетно-пушечные комплексы ближнего действия «Панцирь—С», радиолокационные станции «Гамма», «Небо—СВУ», комплексы средств автоматизации «Фундамент».
До конца года в составе бригад ПВО Войск воздушно—космической обороны будет три полковых комплекта ЗРС С—400 и 18 боевых машин ЗРПК «Панцирь—С», радиолокационные комплексы «Небо—М», радиолокационные станции «Подлёт», «Сопка».
Уже сегодня в бригадах ПВО есть современные автоматизированные системы управления и комплексные средства автоматизации, которые имеют возможность управления истребительной авиацией. Более того, в одной из бригад данная функция реализована.
□
— По каким направлениям будет развиваться сотрудничество с Роскосмосом?
— Как и ранее, сотрудничество с Федеральным космическим агентством будет направлено на взаимодействие при создании предприятиями ракетно—космической отрасли перспективных космических систем и комплексов в интересах Минобороны России, поддержании их в исправном состоянии, а также при реализации федеральных целевых программ «Поддержание, развитие и использование системы ГЛОНАСС на 2012—2020 годы» и «Развитие российских космодромов на 2006—2015 годы».
□
— Как организована работа по набору и функционированию научных рот Войск ВКО?
— Во исполнение решения Президента Российской Федерации от 17 апреля 2013 года № Пр—864 «О создании научных рот в Вооружённых Силах Российской Федерации» в Войсках ВКО сформирована третья научная рота.
В целях её своевременного и качественного формирования командованием Войск ВКО проведена работа по отбору кандидатов для прохождения службы в третьей научной роте из числа выпускников гражданских вузов, склонных к научно—технической деятельности. Списки отобранных кандидатов согласованы с Военно—научным комитетом Вооружённых Сил Российской Федерации и направлены в Главное организационно—мобилизационное управление Генерального штаба ВС РФ. Назначен командный состав третьей научной роты.
Проведение научных исследований военнослужащими научной роты планируется с использованием научной и лабораторной базы ОАО «Красногорский завод им. С.А. Зверева». На данном предприятии подготовлены рабочие места, назначены научные руководители и разработаны индивидуальные задания для каждого военнослужащего.
Завершён ремонт жилищно—казарменного фонда, столовой и клуба. В настоящее время проводится подготовка к торжественной отправке граждан для прохождения службы в третью научную роту, которая будет организована на сборном пункте Москвы в декабре 2013 года.
□
— Как организована система подготовки офицеров в Войсках ВКО?
— С 1 марта 2013 года приказом министра обороны РФ № 152 в состав Войск воздушно—космической обороны включены: Военная академия воздушно—космической обороны имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова в Твери, Военно—космическая академия имени А.Ф. Можайского в Санкт—Петербурге с филиалом в Ярославле, учебным центром зенитных ракетных войск в Гатчине Ленинградской области и учебным центром подготовки специалистов (расчётов) радиотехнических войск во Владимире, а с 01 мая 2013 года включён в состав Войск воздушно—космической обороны 183—й учебный центр в Мирном Архангельской области.
В академиях осуществляется подготовка офицеров для воинских частей запуска и управления КА, ракетно—космической обороны, зенитных ракетных и радиотехнических войск с высшей военной оперативно—тактической подготовкой (слушатели, срок обучения — 2 года), с полной военно—специальной подготовкой (курсанты, срок обучения — 5 лет) и по программам дополнительного профессионального образования (профессиональная переподготовка и повышение квалификации, срок обучения — 1,2 месяца).
В ВКА имени А.Ф. Можайского также осуществляется подготовка офицеров по заказу Главного управления и Военно—топографического управления ГШ ВС РФ, Метрологической службы Вооружённых Сил РФ и других федеральных органов исполнительной власти, в которых предусмотрены военная служба и подготовка военных специалистов со средним специальным образованием (срок обучения — 2 года 10 месяцев).
Учебные центры являются подразделениями дополнительного профессионального образования, а 183—й учебный центр Войск воздушно—космической обороны в Мирном предназначен для доподготовки военнослужащих по контракту по военно—учётным специальностям.
Также в учебных заведениях Войск воздушно—космической обороны осуществляется подготовка военных специалистов по заказу иностранных государств по профильным специальностям.
Особое место в системе военного образования Войск ВКО занимает Тверское суворовское военное училище, где осуществляется образовательный процесс в соответствии с основными общеобразовательными программами основного общего, среднего (полного) общего образования и дополнительными образовательными программами различной направленности, обеспечивающими подготовку суворовцев к поступлению в образовательные учреждения высшего профессионального образования.
В настоящее время подготовка военных специалистов в интересах Войск ВКО организована в учебных военных центрах при федеральных государственных образовательных учреждениях высшего профессионального образования. С 2014 года планируется организовать подготовку офицеров запаса на факультетах военного обучения (военных кафедрах), а с 2015 года — существенно расширить сеть учебных военных центров по подготовке кадровых офицеров для Войск ВКО.

 Отправлено: 08.12.13 18:37. Заголовок: ВКО — К. Макаров, С. Ягольников. Зигзаги в реализации концепции ВКО

■ Армия

Зигзаги в реализации концепции ВКО

В ходе создания системы воздушно-космической обороны нельзя допустить структурного разобщения систем противовоздушной и противоракетной обороны

Кирилл Макаров, Сергей Ягольников

Создание системы воздушно—космической обороны является одним из важнейших направлений обеспечения военной безопасности Российской Федерации. Необходимость построения системы ВКО обусловлена прежде всего бурным развитием средств воздушно—космического нападения, превращением воздушного и космического пространства в единую сферу вооруженной борьбы

 Отправлено: 12.12.13 08:54. Заголовок: ВПК — Ф. Сергеев. ВКО: и вновь на развилке

■ Армия

Федор Сергеев

ВКО: и вновь на развилке

Сегодня статус командования войск ВКО не соответствует уровню, объему и важности задач воздушно—космической обороны России

«Военно—промышленный курьер» продолжает публикацию материалов, посвященных проблемам строительства воздушно—космической обороны (ВКО) России. В номере 47 в статье «Зигзаги в реализации концепции ВКО» доктор военных наук Кирилл Макаров и доктор технических наук Сергей Ягольников проанализировали имеющийся опыт и перспективы развития этого рода войск. «ВПК» предлагает теперь вниманию читателей статью о рациональном разделении и сочетании оперативных и административных функций руководства стратегическими действиями Вооруженных Сил по обеспечению военной безопасности и обороны от воздушно—космического нападения.
□
Многие военные специалисты и ученые вполне справедливо отмечают, что одной из основополагающих проблем военной безопасности Российской Федерации и ее союзников в воздушно—космической сфере до сих пор остается то, что проводимые мероприятия, мягко говоря, не совсем соответствуют содержанию и объективной необходимости с учетом перспектив развития и форм противоборства воздушно—космических вооружений во всем мире.
Во многом это связано с тем, что у нас практически до конца нулевых годов против самого понятия «ВКО» активно выступали многие руководители, организаторы и исполнители проводившейся в то время военной реформы, включая представителей военно—космических сил (ВКС).
□
■ Коллаж Андрея Седых
□
На первый взгляд, истина восторжествовала, термин «ВКО» получил сегодня официальное признание. Однако при тщательном рассмотрении оказывается, что вместе с тем до сих пор остаются неоднозначными понимание и толкование понятия. К сожалению, по—разному его воспринимают даже те, от кого в настоящее время зависит организация самой воздушно—космической обороны Российской Федерации, о чем свидетельствуют многочисленные публикации и конференции.
Исторически в нашей стране Вооруженные Силы строились и продолжают строиться по видовому принципу таким образом, что руководство каждым видом и родом войск осуществлялось соответствующим главным командованием. Оно объединяет оперативные и административные функции в единое целое на всех иерархических уровнях — от министра обороны до рядового.
В перестроечные 90—е годы в руководстве Минобороны России начали появляться гражданские служащие. Многие военные специалисты и ученые в области обороны от воздушно—космического нападения (ВКН) настаивали на том, что организацию ВКО возможно, а главное — необходимо осуществлять одновременно и в едином замысле с мероприятиями по реорганизации органов управления ВС в рамках военной реформы. По их убеждению, преобразования направлены на усиление основных компонентов военной безопасности Российской Федерации, особенно в воздушно—космической сфере.
К удивлению многих, военная реформа началась не с усиления, а наоборот, с варварского разрушения единой системы ПВО страны и Вооруженных Сил, составлявшей тогда основу ВКО РФ. Только сейчас мы вернулись к идее создания ВКО в едином замысле с общим реформированием Вооруженных Сил и всей военной организации государства. Но делаем мы это, считаю, не так, как изначально предлагалось и как требуют военная наука и практика в изменившейся международной и внутренней ситуации.
Дело в том, что с точки зрения военной науки воздушно—космическая оборона России — это категория теории и практики военного искусства и военного строительства. Она определяет процесс совместной деятельности всех компонентов военной организации, направленной на выполнение военно—стратегических задач в интересах решения важнейших военно-политических проблем государственного значения.
Имеются в виду конкретные проблемы, связанные с обеспечением военной, государственной и общественной безопасности РФ и ее союзников в воздушно-космической сфере и сдерживанием от развязывания широкомасштабной или даже мировой войны с применением оружия как массового поражения (ОМП), так и обычного.
Согласно Стратегии национальной безопасности и Военной доктрине Российской Федерации военная организация включает военные и специальные силы государства — Вооруженные Силы, другие войска, воинские формирования и органы специальных служб. Они предназначены для обеспечения национальной безопасности, а также безопасности предприятий ВПК, органов военного управления и соответствующей части органов государственного руководства (см. газету «ВПК», № 42).
Военно—стратегические задачи воздушно—космической обороны страны настолько сложны, что невозможно выполнить их усилиями созданного в 2011 году нового рода войск под руководством командования Войск ВКО. Даже притом что оно объединяет и оперативные, и административные функции.
Это очевидно потому, что Войска ВКО как преемник Войск ПВО по существу представляют собой оборонительные воздушно—космические силы (из состава стратегических и сил общего назначения) ВС РФ, предназначенные для обнаружения и отражения ВКН вероятного противника.
Однако необходимо еще раз подчеркнуть, что понятие «ВКО» обозначает процесс более широкий, чем просто обнаружение и отражение воздушно—космического нападения. Значит, статус командования Войск ВКО в настоящее время не соответствует уровню, объему и важности задач воздушно—космической обороны РФ.
Основными из них являются:
защита от угроз и вызовов национальным интересам государства в воздушно—космической сфере;
предотвращение нарушений границ и другой неприятельской деятельности в воздушно—космической сфере;
оборона страны и союзников от ВКН, заключающаяся в недопущении возможности поражения воздушно—космическим противником объектов Российской Федерации выше уровня, необходимого для гарантированного нанесения ему неприемлемого ущерба в ответных действиях.
Сегодня в средствах массовой информации рассматривают два пути дальнейшей организации воздушно—космической обороны РФ. Первый — традиционный, не допускающий разделения оперативных и административных функций управления на всех уровнях военного руководства. По сути он возвращает нас в те времена, когда государство имело мощнейшую стратегическую группировку оборонительных воздушно—космических сил в виде Войск ПВО страны с главной задачей — предупредить о начале воздушно—космического нападения и отразить его.
Этот путь предусматривает дальнейшее развитие ВКО как рода войск и превращение его в вид Вооруженных Сил. По задачам, составу, структуре и оперативному построению он полностью идентичен Войскам ПВО страны. Очевидно, что по той же аналогии высшей формой стратегических действий по воздушно—космической обороне снова будет считаться стратегическая операция по отражению ВКН.
Эта операция, как и раньше, должна планироваться и проводиться под общим руководством Генштаба и Минобороны России, под непосредственным управлением главнокомандующего Войсками ВКО (то есть оборонительными силами), при взаимодействии с другими видами ВС и родами войск (то есть наступательными, обеспечивающими и специальными силами).
Однако в соответствии с Основами государственной политики по строительству и развитию военной организации Российской Федерации нормативными правовыми актами Минобороны определено, что в современных условиях и в перспективе высшей формой стратегических действий военных и специальных сил РФ по ВКО является стратегическая оборонительная воздушно—космическая операция ВС, других войск, воинских формирований и органов. Ее осуществляют одновременно или последовательно на нескольких стратегических направлениях. Операция должна заблаговременно готовиться и проводиться под общим руководством Верховного главнокомандования (ВГК), рабочим органом которого является Генеральный штаб ВС (Ставка ВГК).
В связи с этим предлагается второй путь, предусматривающий рациональное разделение и сочетание оперативных и административных функций военного руководства в различной степени, соответствующей иерархическому уровню системы управления привлекаемыми войсками, силами и средствами.
Так, предлагается уже сейчас на базе ВВС создать новый вид ВС — Воздушно—космические войска или силы (сокращенно — ВКВ) с административными функциями. Наряду с объединениями ВВС в их состав можно включить силы и средства ВКО и Ракетных войск стратегического назначения (РВСН). Предполагается, что руководство Воздушно—космическими войсками будет осуществлять не главное (оперативное) командование, а главное (административное) управление развития средств вооружения, обеспечения и обучения боевых расчетов.
Оперативные же функции командований ВВС, Войск ВКО и РВСН предлагается передать на уровень выше по аналогии с главными командованиями на стратегических направлениях (ТВД), то есть во вновь создаваемое Главное воздушно—космическое командование (ВКК).
В этом случае будет действительно обеспечено единство ответственности, прав и возможностей по организации воздушно—космической обороны страны в мирное время, а также по заблаговременной подготовке и проведению любой (оборонительной, наступательной или контрнаступательной) стратегической операции под непосредственным управлением Главного воздушно-космического командования. Под ним будут все участвующие и оперативно подчиненные войска, силы, средства и органы военной организации государства.
Считаю, что основу ВКК должно составить создаваемое и постоянно действующее еще в мирное время так называемое Главное управление применения военных и специальных сил в различных формах стратегических действий по борьбе с воздушно—космическим противником. Этот орган должен быть в Главном оперативном управлении (ГОУ) Генштаба. Или же на первых порах — стратегическое штабное командование (оперативное управление) применения Вооруженных Сил в различных формах стратегических действий по борьбе с воздушно—космическим противником. В том же ГОУ Генштаба (см. схему).
Учитывая важнейшую роль воздушно—космической обороны в обеспечении глобальной стабильности на планете и военной безопасности Российской Федерации, высокую скоротечность и чрезвычайные последствия противоборства в воздушно—космической сфере, организацию ВКО РФ необходимо осуществлять заблаговременно, проводить ее сразу в полном объеме. Даже в мирное время требуется ежедневно, непрерывно выполнять боевые задачи в ходе постоянного боевого дежурства.
□

□
Организацию воздушно—космической обороны страны необходимо начинать с правильного формирования ее органов руководства на всех уровнях, сверху донизу. Имеется в виду триединая система обеспечения военной, государственной и общественной безопасности Российской Федерации и обороны в целом (см. газету «ВПК», № 42).
В свою очередь в системе обеспечения военной безопасности необходимо создать органы управления ВКО в составе Генштаба, затем дополнить систему главкоматов ВС на стратегических направлениях (в военных округах) созданием стратегического Главного воздушно—космического командования. Ему подчинятся все ударные, оборонительные, специальные и обеспечивающие воздушно—космические силы и средства ВС, включая в качестве оборонительного компонента оперативное командование оборонительными Воздушно-космическими войсками, силами и средствами или командование (см. схему).
Дальнейшую работу по организации ВКО РФ и полную ответственность за нее предлагается возложить на созданное в первую очередь Главное воздушно—космическое командование (ВКК) и Главное управление Воздушно—космических войск (ВКВ).
Учитывая, что ВКВ представляют собой основу ВКК и по своим задачам в полном составе постоянно находятся в его оперативном подчинении, руководитель Главного воздушно—космического командования, рационально сочетающий оперативные и административные функции, может с полным основанием именоваться главнокомандующим ВКК — начальником ВКВ.
Так должно быть согласно военной науке, практике современных войн различного масштаба и перспективам развития сил, средств, форм и способов воздушно—космического нападения и обороны в развитых государствах мира. Россия пока отстает от мирового процесса и находится в состоянии разброда и шатаний.
Исправить положение можно, если реформирование военной организации РФ проводить не методом проб и ошибок, а на основе рекомендаций профессионалов, с учетом практического опыта, исторического анализа и выводов военной науки относительно организации и ведения противоборства с перспективными средствами воздушно—космического нападения.
□
Опубликовано в выпуске № 48 (516) за 11 декабря 2013 года

 Отправлено: 18.12.13 13:53. Заголовок: ВПК — С. Чельцов. Каким будет новый облик ВКО

■ Армия

Борис Чельцов, доктор военных наук, член президиума АВН, генерал—полковник

Каким будет новый облик ВКО

Все, что разрушали много лет, придется восстанавливать в сжатые сроки

2 декабря Россия отметила вторую годовщину со дня создания Войск воздушно—космической обороны. За два года сделано немало для их формирования и успешного функционирования. Но есть проблемы, которые быстро не решишь. Об этом шла речь на пленуме Союза ветеранов Войск ПВО в Культурном центре Вооруженных Сил Российской Федерации, где с докладом выступил исполнительный директор Вневедомственного экспертного совета по проблемам воздушно—космической обороны, начальник Главного штаба ВВС РФ (2000—2007) Борис Чельцов.
□
Войска противовоздушной обороны пострадали от реформ Сердюкова — Макарова, думаю, как никакие другие. Для срочного принятия мер по их восстановлению сейчас проводится целый ряд слушаний в Государственной думе Российской Федерации, идет очень кропотливая работа в Генеральном штабе ВС РФ. К тому непростому «реформаторскому» периоду в жизни Вооруженных Сил осталось самое негативное отношение людей в погонах, ветеранов армии и флота. Ведь большего урона армии не нанесли даже бандитские 90—е годы.
□
Методом проб и ошибок
□
Но тогда имелись хоть какие—то объективные причины: голодная и раздетая армия, отсутствие средств на финансирование ГОЗ, распад СССР... А в последние пять лет подобных или других серьезных причин не было. Именно об этом с болью говорили многие выступавшие на одном из недавних «круглых столов» в Государственной думе Российской Федерации. Такого развала системы ПВО, повторю, не было за все время ее существования, а ей в декабре 2014 года исполнится сто лет.
□
■ Коллаж Андрея Седых
□
Напомню, взамен дивизий ПВО были сформированы бригады ВКО. Но что это за бригады, если в них на вооружении стоят комплексы ВВТ, способные решать задачи только объектовой зенитной ракетной обороны? Ведь авиацию отняли. Фактически была разрушена основа системы противовоздушной обороны страны — ноу—хау Советского Союза. Тогда одной из основных сил стратегического сдерживания (кроме ядерного потенциала) были как раз Войска противовоздушной обороны. Потенциальный противник это знал. Неудивительно, что супостату (в том числе с помощью наших реформаторов) удалось добить именно эту составляющую, которая являлась компонентом стратегических сил сдерживания (ССС). Была разрушена сама ее основа — соединения противовоздушной обороны трехродового состава, боевые части и части обеспечения. А прекращение существования дивизий и соединений ПВО (корпусов), вывод из их состава авиации завершили развал. В результате на всю страну осталось 34 зенитных ракетных полка, из которых треть сосредоточена под Москвой. О чем тут говорить?
Задачи противовоздушной обороны в мирное время раньше решались прежде всего авиацией ПВО. При больших пространствах страны она и сегодня будет выполнять эту задачу. Но как быть, если разрушена система управления. Специалистам не надо объяснять, что такое пункты наведения в бригадах ВКО, где высший авиационный начальник — аж целый майор группы взаимодействия (четыре—пять человек), в лучшем случае штурман, а КП авиационного истребительного полка находится в авиационной базе и подчинен ее командиру. Как воевать при таком раскладе?
Или взять передачу в непосредственное подчинение командований ОСК объединений ВВС. Сегодня они состоят из четырех командований ВВС и ПВО, которые находятся в четырех военных округах. Эти объединения создавались, когда мы вынуждены были объединить ВВС и Войска ПВО в период масштабного сокращения армии. Но еще раньше, как вы помните, существовали воздушные армии и армии ПВО. То был, можно сказать, наш единственный и последний резерв, который надо было как—то спасать. Тогда—то и произошло объединение, которое позволило просуществовать войскам в новой организационно—штатной структуре еще 15 лет, что неплохо. Тогда же пришлось буквально с колес создавать теорию построения и применения нового вида Вооруженных Сил РФ. Военной наукой и Главным штабом ВВС были разработаны формы и способы ведения военных действий вновь образованных организационных структур. В кратчайший период (менее чем за три года) создана система управления новым видом. Хотя полностью автоматизированной она, к сожалению, так и не стала.
В 2011—м было принято решение о создании Войск воздушно—космической обороны. Мы приветствовали данное решение. Нужен один хозяин в этой сфере. Но с 2011 года по сей день идет постоянная борьба, как эти войска формировать. Сегодня позиции у многих оппонентов разделились. Благодаря очень настойчивой работе Совета ветеранов, Вневедомственного экспертного совета по проблемам ВКО и отделения ВКО Академии военных наук нам удалось привлечь комитет Государственной думы, который уже второй год предметно занимается данной проблемой. Проведено несколько «круглых столов» и совещаний на эту тему. Недавно состоялись слушания по вопросу о состоянии системы воздушно—космической обороны страны. После чего появилась докладная руководителя фракции Госдумы Геннадия Зюганова в адрес Верховного главнокомандующего — президента страны Владимира Путина. Поверьте, это стоило больших сил. И хорошо, что в органах власти у нас еще есть люди, которые понимают всю глубину и сложность задачи, поставленной Верховным главнокомандующим.
Сегодня обвиняют нашу военную науку. А я скажу, что отечественная военная и российская наука всегда шла впереди. Но руководство Минобороны и страны ее просто не слушало. Теорию воздушно—наземной операции США наша военная наука, прежде всего 2—й ЦНИИ МО, предсказала еще в 90—х годах. Уже в 1994—м появились теория воздушно—космической обороны и первый проект ВКО России и регионов страны. О каком отставании можно говорить? Те же китайцы уже тогда без стеснения строили свою ВКО по нашим принципам. Да и американцы взяли их на вооружение. Это тем более удивительно, что у нас некоторые руководители до сих пор предпочитают нередко принимать решения методом проб и ошибок.
□
Пора заканчивать дебаты
□
Как большую победу Госдумы, нашего экспертного сообщества, Совета ветеранов, всех здоровых сил можно расценивать сохранение Военной академии воздушно—космической обороны (город Тверь). Тем самым мы сохранили наше будущее. Сберегли систему подготовки кадров, к сожалению, очень сильно деформированную.
□
■ Коллаж Андрея Седых
□
Академия была разрушена не только материально, но и на уровне подготовки профессиональных кадров. Всего год назад уникальное учебное заведение, которое выпустило многих видных военачальников, хотели полностью расформировать. Все висело буквально на волоске. Более того, разгром уже начался. Но с приходом нового министра обороны РФ его удалось остановить. Генерал армии Сергей Шойгу принял решение сохранить прославленный вуз и даже увеличить финансовое обеспечение его материальной базы для подготовки специалистов Войск воздушно—космической обороны. Теперь благодаря принятым мерам на базе академии можно дальше развивать теорию и практику ВКО. Поверьте, другого центра, способного разработать теорию воздушно—космической обороны, у нас в стране просто нет.
Однако сегодня, к сожалению, вынашивается решение создать головное научное учреждение на базе бывшего 45—го СНИИ МО, занимавшегося проблематикой РКО. Мы сейчас ведем работу, в том числе и через Госдуму, чтобы этот научный центр находился все же в Твери, где базировался и базируется бывший 2—й ЦНИИ МО РФ, который был и остается головным разработчиком теории построения системы ВКО РФ. Параллельно присоединить к нему и Военной академии ВКО 45—й институт, специализирующийся лишь на одной составляющей воздушно—космической обороны. Но пока по этому вопросу идет жесткая дискуссия.
Начальник Генерального штаба последние месяцы практически ежедневно собирает группу для анализа и развития проблематики ВКО, разработки теории ее построения и применения. Генерал армии Валерий Герасимов с большим вниманием прислушивается и к мнению ветеранов ПВО. К сожалению, пока среди самих ветеранов нет единства мнений по ряду вопросов. Некоторые, например, предлагают вернуть все в ВВС. Но куда возвращать—то? Все войска уже находятся в округах и непосредственно подчинены командующим ОСК. Лишь в Западном военном округе в подчинении Войск ВКО хоть что—то сохранилось в виде командования ПВО—ПРО.
Внизу системы управления нет. Командования ВВС и ПВО, которые мы в свое время создали, еще что—то значат и контролируют. Ведь с 2007 года были разгромлены многие авиационные компоненты. А сосредоточение сотен самолетов и вертолетов на семи базах — это просто подстава врагу.
Ни для кого не секрет, что США сейчас разрабатывают теорию глобального мгновенного удара. Она предполагает в течение нескольких часов нанесение обезоруживающего удара по противнику, чтобы исключить ответный ядерный удар. На это будут нацелены тысячи крылатых ракет, в том числе гиперзвуковых, которые нам пока просто нечем обнаружить. Комитет по обороне Государственной думы прекрасно понимает эту ситуацию и в послании президенту — Верховному главнокомандующему очень четко изложил ее.
В целом же, признавая на словах Войска ВКО как один из основных факторов ядерного сдерживания, на практике мы почти два года потратили на дебаты. Главное не в том, кто и кому подчинен, а в том, как восстановить противовоздушную оборону страны хотя бы на уровне 2005—2007 годов, как дальше ее строить. Предлагают, например, воссоздать все это на базе ВВС. Туда же передать РКО, космос. Но разве сможет главком ВВС, имея массу проблем с авиацией, всем этим эффективно управлять и сосредоточиться на выполнении главной задачи — построении системы ВКО РФ? Конечно, нет. В Госдуме называлась такая цифра. В ВВС лишь к 2016 году доведут исправность ВВТ до 80 процентов. А в каком же состоянии они сегодня находятся? Остается только догадываться.
Наконец—то принято решение о восстановлении авиационных полков и дивизий, перебазировании их с существующих мест. Какая глыба работы у главнокомандующего ВВС. Не вам рассказывать, что собой представляет брошенный даже на несколько месяцев аэродром. А ведь многие пустовали годами и теперь туда надо вернуть людей, восстановить всю разрушенную инфраструктуру. Это колоссальные деньги и очень трудоемкая работа. Проблемы с пресловутым «Оборонсервисом» на этом фоне покажутся просто мелочью и детской шалостью.
Президент поставил задачу до 2020—го завершить создание системы воздушно—космической обороны. Поэтому наша позиция однозначна — необходимо максимум в 2014—2015 годах:
вернуть авиацию в соединения противовоздушной обороны, причем начать с полков на МиГ—31;
восстановить дивизии, корпуса ПВО;
восстановить всю систему управления и подготовки кадров;
на базе командования ВВС и ПВО сформировать армии воздушно—космической обороны (для начала три армии и отдельный корпус на юге);
преобразовать Войска ВКО в вид Вооруженных Сил;
передать объединения ВКО в подчинение непосредственно главнокомандующему ВВС, а за командованиями ОСК оставить оперативное руководство войсками;
укомплектовать войска всем необходимым.
Не может и не должен каждый командующий ОСК писать свои правила стрельбы, руководства по боевой работе, приказы по организации боевого дежурства. Идеологом и строителем всего вправе быть, как и раньше, главнокомандующий ВКО, он же должен отвечать за подготовку войск и кадры, а командующий ОСК — готовить и применять оперативно подчиненные войска в ходе проведения операций и боевых действий в регионе ответственности.
Поскольку такая задача поставлена Верховным главнокомандующим, то в ближайшее время она в любом случае будет решена. А значит, приняты окончательные научно обоснованные с учетом богатого исторического опыта решения по облику войск и в целом системы воздушно—космической обороны Российской Федерации.
□
Опубликовано в выпуске № 49 (517) за 18 декабря 2013 года

 Отправлено: 19.12.13 18:49. Заголовок: ВПК — Ю. Криницкий. Парировать быстрый глобальный удар

■ Армия

Юрий Криницкий, кандидат военных наук, профессор, член ВЭС ВКО

Парировать быстрый глобальный удар

Войска ВКО становятся главной военной силой государства, поэтому им нужны собственные ТВД

Цикл статей Юрия Криницкого о сферах вооруженной борьбы, опубликованный в журналах «ВКО» и «Военная мысль», газете «ВПК», вызвал оживленную дискуссию о том, что следует понимать под воздушно—космическим театром военных действий (ВК ТВД) и стоит ли вообще вводить новую военно—научную категорию при наличии обычных ТВД. Некоторые специалисты не поддерживают автора, выдвигая вполне обоснованные возражения. Наиболее последовательно эти контраргументы изложены в материале Владимира Барвиненко «И вновь — опасный зуд реформаторства» (журнал «ВКО», № 5, 2013). Уважая право инициатора дискуссии на ответ, еженедельник «Военно—промышленный курьер» публикует его новую полемическую статью по ключевым тезисам.
□
Владимир Барвиненко пишет: «Практический опыт планирования совместных противовоздушных операций на ТВД, полученный на различных учениях и при реальном планировании, показывает, что при подготовке операций в границах военных округов для решения первой и главной задачи — завоевания или недопущения завоевания противником господства (превосходства) в воздухе нельзя отдельно планировать не только действия соединений ВКО (ПВО), но и ударных войск (сил) по уничтожению средств воздушного (воздушно—космического) нападения и инфраструктуры противника».
Исходная посылка данного утверждения содержит существенную некорректность.
□
Подготовка к прошедшей войне
□
Во—первых, следует констатировать, что в современном официальном толковании как такового театра военных действий нет. В мирное время Генеральным штабом ВС РФ не определены ни количество ТВД, ни их границы. У несуществующих театров нет условных наименований. Все это появится в угрожаемый период, если, конечно, органы военно—политического управления не упустят момент, как это случалось в истории войн. Пока нет ТВД, не может быть никакого «планирования совместных операций на ТВД», поскольку пространство — обязательный элемент содержания любых, тем более военных действий. План — это детальная проработка замысла, и планирование без учета пространства остается голой теорией.
□
■ Коллаж Андрея Седых
□
Совсем иное дело — организация ПВО (ВКО). Границы стратегических воздушно—космических направлений (СВКН) еще с 70—х годов определялись в мирное время исходя из пространственной оценки вероятных угроз соответствующего масштаба. Такая пространственная оценка вполне реальна, поскольку основана на информации о базировании средств воздушного нападения и их тактико—технических характеристиках (ТТХ). В руководстве Вооруженных Сил и Войск ПВО Советского Союза прекрасно понимали, что агрессивным действиям противника из воздушно—космического пространства не будет предшествовать никакой подготовительный период. Времени на планирование операции по отражению нападения накануне или по свершившемуся факту не будет. Поэтому операцию по отражению агрессии необходимо планировать заблаговременно. Механизм реализации многоуровневой системы действий войск (сил) ПВО и ракетно—космической обороны (РКО) мог быть запущен немедленно решением главнокомандующего Войсками ПВО, обладавшего статусом и полномочиями заместителя министра обороны.
Стратегические воздушно—космические направления и стратегическая космическая зона (СКЗ), в пределах которых планировалось отражение нападения, были прототипом ТВД, о целесообразности признания которого сегодня, через 40 лет, продолжают спорить специалисты как о чем—то новом и неестественном.
Во—вторых, практический опыт планирования совместных противовоздушных операций на ТВД, полученный на различных учениях, — это тоже фикция. Военная наука отличается тем, что ее постулаты невозможно объективно проверить на практике в мирное время, поскольку практика — это война. Пока ее нет, достоверность научных положений проверяется на учениях. Но зачастую они напоминают игру в шахматы самого с собой. Вольно или невольно условный противник ставится в невыгодное положение.
У любых командно—штабных учений, военных игр есть исходная обстановка и оперативное время, с которого начинается работа органов управления. В последние полтора десятка лет исходной точкой совершенно неоправданно выбирается момент, когда противостоящие оперативно—стратегические группировки войск уже развернуты, театры военных действий обозначены, линия фронта начерчена на рабочих картах командиров, войска условно зарыты в окопы. Далее или одновременно с этим процессом начинается этап планирования операции.
Такая исходная обстановка напоминает прошлую войну, только с более современным оружием. Условный противник, собирающийся сокрушить Россию, почему—то протянул время и позволил ей развернуть адекватную по мощи группировку наземных войск, а воздушно—космическое нападение начинается после продолжительного угрожаемого периода и стратегического развертывания, а не по сценарию Ирака и Югославии.
Здесь уместно привести фразу из книги «Война будущего (прогностический анализ)» Владимира Слипченко: «Совершенно очевидно, что в войне будущего сухопутных группировок у нападающей стороны, подготовившейся к такой войне, вообще не будет».
Но это не все. В начальной, почему—то воздушно—наземной фазе войны по замыслам устроителей учений противник начинает яростно бомбить нашу столицу, крупные города, промышленные центры и войска на линии фронта. И мы ему отвечаем тем же, методично выводим из строя критически важные объекты военной и экономической инфраструктуры.
Выходит так, что противник не боится наших стратегических ядерных сил, обе стороны как—то договорились, что крупномасштабная война будет безъядерной. Не выполняются догматы Военной доктрины РФ, согласно которым наша страна применит ядерное оружие, в том числе при отражении агрессии с применением обычных средств поражения, если под угрозу поставлено существование государства. Наконец, бомбардировка столицы, крупных городов, заводов и военных объектов здесь не воспринимается как угроза существованию государства.
Если все названные тезисы проанализировать честно, то замысел войны, ее начальная и завершающая фазы будут совсем другими. А значит, другими будут и уроки проводимых оперативных мероприятий (учений, игр). Бывший начальник Центра военно—стратегических исследований Генштаба ВС Владимир Останков считает: «Если противник развяжет против РФ агрессию, то будет преследовать решительные цели. Нанесение быстрого глобального удара явится по сути началом крупномасштабной войны с применением ядерного оружия со всеми вытекающими из этого последствиями» («Военно—промышленный курьер», № 30, 2013).
Это же подтверждает вице—премьер Дмитрий Рогозин: «Уже десять лет в США прорабатывается концепция молниеносного глобального удара. У американских стратегов появилось видение того, как можно победить другую ядерную страну малой кровью, избежав при этом неприемлемого для себя ущерба. В конце 2012 года Пентагон провел компьютерную игру, которая показала, что в результате удара по крупной и высокоразвитой стране с применением 3500—4000 единиц высокоточного оружия в течение шести часов будет практически полностью разрушена инфраструктура, а государство лишится способности сопротивляться. Очевидно, что если такой удар будет нанесен по России, то главными целями агрессора станут силы стратегического ядерного сдерживания» («Российская газета», 4 июля 2013 года).
Концепцию Prompt Global Strike (неядерный быстрый глобальный удар) нельзя назвать новой, а ее осмысление отечественной военной наукой — свежим. Еще в 70—е годы начальник Военной командной краснознаменной академии ПВО в Твери маршал авиации Георгий Зимин писал: «Как бы ни маскировалась, основной является идея внезапного первого массированного удара. Этот удар будет предельно мощным… Противник будет стремиться достичь целей глобального ядерного наступления в результате первого массированного удара».
Как видим, 30—40 лет назад лучшие отечественные умы понимали, что привычные сухопутно—морские ТВД с развернутыми на них группировками войск, угрожаемый период и другие понятия становятся архаичными. Остаются только силы воздушно—космического блицкрига. Печально, что сегодня мы готовимся парировать молниеносный нокаутирующий удар растопыренной пятерней войск, большая часть которых подчиняется разным органам управления, имеет разные задачи и совершенно неадекватное время реакции на угрозу.
□
Больше не служанка пехоты
□
Второй тезис Владимира Барвиненко: «С началом военных действий оборонительные и ударные силы и средства действуют в одно и то же время и в противоборстве с воздушно—космическим противником преследуют одну и ту же цель — завоевание (недопущение завоевания противником) господства (превосходства) в воздухе (воздушно—космическом пространстве)… Их действия должны быть согласованы по задачам, времени и пространству…»
Так хотелось бы. И так было в прошлой мировой войне, когда у обеих противоборствующих армий основную боевую мощь составляли пехотные, танковые, механизированные формирования, а ударная авиация и Войска ПВО применялись в интересах наземных частей. За это ВВС даже называли служанкой пехоты. Имелись единые задачи, время и пространство боевых действий. Но ситуация кардинально изменилась — центр вооруженного противоборства переместился в воздушно—космическую сферу. Пространство и время борьбы в воздухе и космосе принципиально перестали совпадать с пространством и временем борьбы на суше и море. Ярким подтверждением этого служит опыт современных локальных войн.
В Ираке в 1991 году многонациональные силы НАТО начали внезапную воздушную наступательную операцию с трех направлений — с Персидского залива, Красного моря через Саудовскую Аравию и со Средиземного моря через Турцию. Ни одно из них не совпало с единственным (по классической терминологии — стратегическим) направлением действий наземного контингента войск, который вторгался с территории Кувейта. Временной люфт между воздушной и наземной фазами войны составил полтора месяца.
В Югославии в 1999 году наземной фазы вообще не состоялось. Вся война прошла, выражаясь принятой терминологией, в границах воздушно—космического театра военных действий. Того, что можно было назвать стратегическим или операционным направлением (СН или ОН), не оказалось вообще.
Однако вопреки современным трендам, логике и чужому боевому опыту в России в 1998—1999 годах была разрушена стройная система вооруженной борьбы с воздушно—космической агрессией. Вышло Положение о военном округе, в соответствии с которым все войска, дислоцированные на его территории, оперативно подчинялись единому общевойсковому (читай — пехотному) органу управления. Как следствие границы ответственности объединений Войск ПВО подгонялись под размеры соответствующих округов. Следом перекройке подверглись границы воздушных направлений — их совместили со стратегическими (опять же сухопутными) направлениями. Но поскольку ведущие страны мира и потенциальные противники России систему базирования своих ударных сил и планы воздушно—космического нападения не стали подгонять под российские реформы, то произошло самое неприятное. Теперь пространство планируемого отражения не согласуется с пространством прогнозируемой агрессии. Войска и силы ВКО (ПВО, РКО) из структуры, выполнявшей важнейшую самостоятельную задачу решающего начального периода войны, превратились во второстепенную структуру, обеспечивающую последующие, весьма неспешные действия общевойсковых группировок войск, не развернутых в границах несуществующих континентальных ТВД.
Сложившаяся ситуация еще более усугубилась слиянием двух видов ВС РФ. По сути произошло даже не слияние, а поглощение Военно—воздушными силами Войск ПВО. Все главкомы и командующие объединениями нового вида ВС подбирались исключительно из авиаторов—ударников. Соответственно последствия были фатальны для тех, кто стоял на страже воздушных рубежей Родины. Дело в том, что ударная авиация никогда не решала самостоятельных оперативных задач, определенных командованием. Авиация поля боя всегда действовала в составе и в интересах фронта, под управлением его командующего. Поэтому она и называлась фронтовой, а оперативные объединения ВВС — воздушными армиями фронтового назначения. Стратегическая авиация применялась по планам ВГК, то есть опять не главкома. Получается, что главкомат ВВС не управлял как ударной авиацией, так и командованием Войск ПВО.
Наконец, простое сложение задач Военно—воздушных сил и Войск ПВО не привело к появлению новой интегрированной стратегической цели. Это был увеличенный набор двух важных, но совершенно различных и несовместимых задач половинок искусственно созданных организационных структур. С незначительными видоизменениями ситуация сохраняется по сей день.
□
Контрблицкриг
□
Владимир Барвиненко считает: «При развязывании войны придется отражать не один, а множество массированных и других ракетно—авиационных ударов противника. Для уменьшения возможности их последовательного нанесения нужно во встречных или ответных ударах авиации, РВ и А, сил флота планировать поражение наземных баз, морских носителей средств воздушного (воздушно-космического) нападения противника, объектов его инфраструктуры».
О какой войне речь, каковы цели сторон? Современный военный конфликт между высокоразвитыми ядерными державами и коалициями не может быть ограниченным. Он потребует тотального напряжения сил и возможностей. А начальное соотношение сил по обычным видам вооружения многократно не в нашу пользу. Если Россия настраивается на продолжительную войну, то каждый день и час будет вести страну к катастрофе. Интенсивность абсолютных и относительных потерь неравномерна. Она выше у более слабой стороны. Зависимость потерь от соотношения сил носит нелинейный характер, так что уже после первого массированного ракетно-авиационного удара воевать будет нечем.
Одержать победу в соревновании экономик, как это смог сделать Советский Союз во Второй мировой войне, теперь не удастся. Во—первых, военный бюджет США почти в 13 раз превышает российский. Во—вторых, вся наша территория досягаема для средств воздушного нападения и прятать от ударов военно—промышленные объекты где—нибудь за Уральским хребтом отныне бесполезно. В—третьих, экономическая и военная инфраструктура США находится за океаном и ее уничтожение возможно только стратегическими ядерными силами.
Вывод напрашивается очевидный. В выборе сценария войны надо диктовать свои правила игры противнику, а не принимать его. Противник готовится к войне 6—го поколения, в которой глобальные цели достигаются применением большого числа высокоточных средств (ВТО) в мощном оснащении. Тем самым российское военно—политическое руководство настойчиво подталкивают к принятию аналогичной безъядерной концепции. Поднимать военный потенциал страны на уровень современных требований надо. Но в ближайшие десятилетия Россия не получит ВТО в нужном количестве.
Капитан де Тревиль из романа Дюма учил королевских мушкетеров: «Лучший фехтовальщик на свете не должен опасаться второго лучшего фехтовальщика; нет, бояться нужно невежды, который ни разу не держал шпаги в руках; он делает не то, чего от него ожидают, и потому знаток перед ним беспомощен». В вероятной войне будущего России нужна собственная концепция молниеносного сокрушительного ответа. Стратегические ядерные силы должны быть применены не когда от них и от экономики страны ничего не останется, а когда они еще в состоянии причинить неприемлемый ущерб агрессору, то есть в первые часы войны. Чтобы обеспечить контрблицкриг, группировку СЯС требуется защитить силами ВКО не на месяц и не на день, а на эти самые важные часы и десятки минут. С того самого момента, когда государство подвергнется стремительному и вероломному воздушно-космическому нападению и нам будет необходимо какое—то время для оценки стратегической обстановки, принятия решения на применение СЯС, прохождение команд на старт МБР, подъем в воздух стратегической авиации. Но защитить гарантированно.
Если такую концепцию принять и убедить политических оппонентов в серьезности своих намерений, то будет выполнена главная миссия Вооруженных Сил России — сдерживание военной агрессии. Под угрозой смертельного ответного удара СЯС войны никто не начнет. В этом роль системы ВКО и образующих ее войск очевидна, а целевая установка вполне реальна.
Продолжение следует.
□
Опубликовано в выпуске № 49 (517) за 18 декабря 2013 года

 Отправлено: 25.12.13 16:33. Заголовок: ВПК — Ю. Криницкий. Парировать быстрый глобальный удар — часть II

■ Армия

Юрий Криницкий, кандидат военных наук, профессор, член ВЭС ВКО

Парировать быстрый глобальный удар — часть II

Войска ВКО становятся главной военной силой государства, поэтому им нужны собственные ТВД

Газета «ВПК» публикует вторую часть статьи в пользу создания собственных театров военных действий (ТВД) для Войск воздушно—космической обороны (ВКО). Первая часть вышла в предыдущем номере.
□
Четвертый тезис Владимира Барвиненко: «При нанесении упреждающих ударов нужно их планировать таким образом, чтобы максимально ослабить возможные встречные или ответные удары противника».
Хочется верить, автор умозаключения не имел в виду, что Россия должна первой начать войну. В августе 2008 года наши военнослужащие в Южной Осетии подверглись внезапному обстрелу со стороны грузинских регулярных войск. И даже при этом политикам пришлось долго доказывать всему миру, что последующие действия группировки Вооруженных Сил России были ответом на агрессию.
Если же речь идет о последующих упреждающих ударах в ходе войны, поскольку нет смысла растягивать военные действия и вести их до «водружения флага над Рейхстагом» (см. ответ на третий тезис), то и планировать такие упреждающие удары бесполезно.
Пятый тезис: «Положение апологетов обособленных действий Войск ВКО, что истребительную авиацию нужно применять для уничтожения авиации противника на дальних подступах до запуска ею высокоточных средств поражения, на всех направлениях (кроме северного) невыполнимо без предварительного подавления ударными средствами системы ПВО противника».
□
Путь к деградации
□
Вот как эта картина выглядела бы в реальности. С аэродромов Западной Европы взлетают стратегические бомбардировщики и движутся над территорией своих союзников по блоку НАТО в направлении России. Никакие нормы международного права не мешают им это делать. Высокоточные средства поражения находятся на борту. И вдруг российские Су—24 атакуют позиции ЗРК «Пэтриот» на территории Польши, а ракетный комплекс «Искандер» выпускает боекомплект по командному пункту ПВО в Эстонии. Просто так, на всякий случай — «предварительное подавление системы ПВО противника», чтобы в случае войны легче летать над позициями противника. На самом деле дальний перехват бомбардировщиков истребителями до рубежа применения стратегических крылатых ракет (СКР) возможен и отрабатывался много лет назад именно с северного и частично восточного направлений. Над нейтральными водами можно летать рядом с боевой авиацией противника, держать ее на прицеле. Это совершенно законно и к тому же охлаждает горячие головы потенциальных агрессоров.
□

□
Шестой тезис относится к спору о показателях ВКО. Оппоненты настаивают: «Основным показателем для оценки эффективности способов борьбы с воздушно—космическим противником должен быть предотвращенный ущерб объектам обороны и группировкам войск», а не «математическое ожидание или относительное число уничтоженных средств ВКН».
Отметим некоторую неточность. В моих статьях речь не о количественном показателе уничтоженных средств воздушно—космического нападения, а о нанесенном ущербе, что принципиально не одно и то же. Уничтожение ложной цели, дешевого дистанционно пилотируемого летательного аппарата (ДПЛА) не внесет вклада в качественно—количественный показатель. А вот уничтожение крылатой или баллистической ракеты, стратегического или тактического самолета, гиперзвукового аппарата (ГЗЛА) — совсем другое дело. Так считает в своей книге и Владимир Слипченко: «Противовоздушная и противоракетная оборона должна не прикрывать от ударов воздушно—космического противника, а уничтожать средствами ПВО до 70%, а средствами ПРО — до 90% высокоточных воздушных и ракетных целей противника» — «Война будущего (прогностический анализ)», стр. 21.
И главное: система ВКО — это совокупность ряда подсистем, ее исполнительную часть составляет подсистема поражения и подавления. Сохранение объекта при этом вторично, достигается через поражение или временное подавление средств ВКН за счет маскировки, инженерного оборудования, зарывания под землю и т.д.
Допустим, зенитный ракетный полк № 1 не уничтожил ни одно из 20 средств воздушного нападения из—за неисправности ЗРС или низкой подготовки боевого расчета. При этом защищаемый объект остался невредим благодаря неточному бомбометанию или тому, что противник не сумел его обнаружить. А зенитный ракетный полк № 2 уничтожил 19 целей из 20 в своей зоне поражения. Но плотность налета превысила потенциальные возможности ЗРС, и последняя ракета или корректируемая бомба разрушила объект. По факту защиты объекта получается, что эффективнее полк № 1, а по показателю ущерба противнику — № 2. Но ВКО (ПВО) — это машина по уничтожению средств ВКН, и ничто другое ее не касается. Как мясорубка отвечает только за выработку фарша, но не за качество мяса.
Седьмой тезис оппонентов — о формах применения оборонительных и ударных сил. Разделим его на две части. Первая: «Некоторые должностные лица считают вопрос определения форм военных действий второстепенным… Однако думающая часть должностных лиц представляет сущность и содержание каждой формы, ее преимущества, недостатки и условия реализации».
В трудах Сунь Цзы, Никколо Макиавелли, Карла фон Клаузевица, Антуана—Анри Жомини не найти догматов о формах военных действий. В четырехтомнике Антона Керсновского «История русской армии» подробно расписано, как достигаются победы, но не уточняется, в какой форме. В мемуарах военачальников Великой Отечественной войны разгром немцев под Москвой называется операцией, битвой, контрнаступлением, сражением. Если его назвать баталией, сечей, побоищем, то ничего не изменится.
Отмечу, что в старых словарях военных терминов понятие формы военных действий тоже отсутствует. Есть операция, сражение, бой, удар и др., но как формы они не зафиксированы. Кстати, в других сферах человеческой деятельности особого значения синонимичному ряду не придается. Скажем, в практической экономике форма производства интересует менее всего, так как она не влияет на производство, норму прибыли, налоговую ставку.
Разгром врага тоже своеобразный технологический процесс, и знаменитые полководцы ставили свои победы на конвейер. Главное здесь — способ военных действий, который составляет основу замысла командующего, а форма лишь внешняя атрибутика. Способ материален, его эффективность может быть измерена, а форма идеальна и измерениям не поддается.
К сожалению, последние десятилетия в отечественной военной науке делается упор на формы, а разработкой новой, эффективной технологии, то есть способов ведения боевых действий, в том числе в ВКО, почти никто не занимается. Это путь к деградации военного искусства.
Вторая часть седьмого тезиса: «Сущность их (апологетов) предложений сводится к расширению полномочий своего руководства — командования Войск ВКО… Способы и формы их применения по обороне объектов предлагается обособить от других действий ВС… и вести ее (борьбу) в обособленном воздушно—космическом театре военных действий… Они или, пытаясь угадать мнение руководства, кривят душой, или являются узкими специалистами ПВО».
Переадресуем это замечание более широким специалистам. Пишет Слипченко: «Формам и способам действий нападающей стороны, продолжительности ее стратегической воздушно-космической операции должны быть противопоставлены адекватные формы и способы стратегических действий по отражению ударов противника… Фактически это будет стратегическая операция по отражению воздушно—космического нападения противника. В течение длительного периода своего развития вооруженные силы состояли из унифицированных компонент, которые в зависимости от обстановки могли выполнять и оборонительные, и наступательные функции. Для войн в будущем потребуются войска (силы) с четким профессиональным разделением этих функций…» И еще: «Если сегодня наши ВС функционируют по сферам суша—море—воздух, то нам нужны ВС, состоящие из двух функциональных родов: стратегические ударные силы и стратегические оборонительные силы».
Бывший начальник Центра военно—стратегических исследований Генштаба ВС Владимир Останков указывает: «Планирование и отражение воздушно—космического нападения противника в рамках стратегической операции целесообразно осуществлять под непосредственным руководством созданного еще в мирное время СК ВКО. Учитывая, что с началом агрессии противника действия ВС РФ будут направлены только на срыв ВКН противника, назвать эту операцию стратегической операцией по отражению воздушно—космического нападения противника».
Более развернутый ответ на тезис Барвиненко содержится в материале специалистов по ПВО Александра Травкина, Александра Беломытцева и Марата Валеева, опубликованном в журнале «Воздушно—космическая оборона» (№ 5, 2013).
□
Прогресс определяет идеологию
□
Восьмой пункт: «Каждый ТВД имеет свои специфические условия ведения военных действий… а также оперативное оборудование территории… Этих условий и оперативного оборудования в воздушно—космическом ТВД нет».
Для ведения вооруженной борьбы на земле в мирное время создана инфраструктура, которая не вполне соответствует целям и способам будущей войны. В угрожаемый период вырисовываются цели войны, ее участники, пространственные контуры будущего ТВД. Тогда военная инфраструктура совершенствуется, идет развертывание полевых пунктов управления, переход на новые линии связи, оборудование позиционных районов, наведение переправ, создание инженерных укреплений. Параллельно развертываются группировки, осуществляется оперативное построение войск, боевых порядков. Это продолжительный процесс.
В воздушно—космической сфере часть объектов создана заблаговременно. Это аэродромы, ракетные позиции, пункты управления ВВС, орбитальная группировка. Подготовительный период ВКН будет короткий, измеряемый десятками минут или часами. За это время выстраивается вся недостающая инфраструктура воздушно—космического ТВД: в нужные точки пространства выводятся пункты дальнего радиолокационного обнаружения и наведения, постановщики помех занимают зоны барражирования, формируются районы дозаправки авиации в воздухе и многое другое. Даже стратегический бомбардировщик в воздухе — это не просто средство воздушного нападения. Слипченко считает: «Авиация практически вся станет главным средством доставки большого количества крылатых ракет до рубежей пуска… и после их запуска… будет возвращаться за новыми БК. Получит развитие не только дозаправка в воздухе самолетов—носителей топливом, но и довооружение этих самолетов в воздухе боекомплектами высокоточных КР, а в последующем и смена экипажей в воздухе». По сути это развитие научной категории «военная инфраструктура» применительно к воздушно—космическому ТВД.
Одновременно с оборудованием театра осуществляется оперативное (боевое) построение сил ВКН для удара по эшелонам, группам тактического назначения. Это происходит в воздухе, а не на земле. Так что специфические условия ведения военных действий и оперативное оборудование пространства в воздушно—космическом ТВД есть.
Тезис девятый об остром зуде реформаторства. Есть несколько вариантов отношения к проблеме. Первый — сделать вид, что все хорошо, прекратить реорганизации, измотавшие Вооруженные Силы. Ничего не делать, поверить в готовность парировать самую опасную и первоочередную воздушно-космическую угрозу группировкой ВС на обычном сухопутно—морском ТВД.
Второй — продолжить межвидовую борьбу за тришкин кафтан. Перетянут канат Военно—воздушные силы — не будет системы ВКО. Перетянут Войска ВКО — не будет ВВС.
Третий — вести серьезную военную реформу. Разобраться, к какой войне мы должны быть готовы, с каким противником, определиться с приоритетами в вооруженной борьбе, сделать работу над ошибками.
Первый путь — тупиковый. Обмануть себя можно, но ненадолго. Второй — бесполезный, так как и в советское время войск на всех хватало, но никто ничего не пытался отнять. Третий — рациональный, но хлопотный. Чтобы в очередной раз не споткнуться, следует не подгонять задачи видов, родов, войсковых формирований под необоснованную структуру и установленный численный лимит, а ВС строить под объективно стоящие задачи.
Воздушно—космический ТВД — это не просто очередная военно—географическая категория, а совершенно иная идеология организации вооруженной борьбы. ВК ТВД существует независимо от споров вокруг него. Для сомневающихся есть реальность в виде молниеносного глобального удара (Prompt Global Strike). Его сценарий рассчитан на шесть часов.
□
Опубликовано в выпуске № 50 (518) за 25 декабря 2013 года

 Отправлено: 13.02.14 19:02. Заголовок: ВПК — Армия: В. Барвиненко. Пути построения ВКО России — часть I

■ Армия

Владимир Барвиненко, заслуженный деятель науки РФ, доктор военных наук, профессор

Пути построения ВКО России — часть I

Еще раз о возможностях решения проблемы единого руководства отражением воздушно-космической агрессии против нашей страны

Очередная статья Юрия Криницкого «Парировать быстрый глобальный удар» продолжила бурную дискуссию о дальнейших путях реализации Концепции воздушно—космической обороны Российской Федерации. Главная проблема состоит в том, что с созданием Войск ВКО не были восстановлены единое руководство и единая ответственность за организацию и ведение вооруженной борьбы со всеми силами и средствами воздушно—космического нападения (СВКН) противника над всей территорией России и ее союзников.
□
Дискуссия возникла из—за разных путей решения проблемы. Она получилась достаточно обширной. При этом за множеством частностей и пространных фраз, которыми оперируют авторы, не сразу можно понять сущность и отличия предлагаемых путей решения названной проблемы. Если отбросить все частности, очень четко вырисовываются два принципиально разных пути.
□
■ Коллаж Андрея Седых
□
Сущность первого пути (А.А. Травкин, А.В. Беломытцев, М.Г. Валеев, Ю.В. Криницкий и др.) сводится к централизации управления действиями сил ВКО по обороне объектов страны и обособлению их от действий всех других войск (сил), в том числе от действий войск (сил) ПВО Сухопутных войск и флота. Для этого предлагается:
• преобразовать Войска ВКО из рода войск в вид Вооруженных Сил путем передачи в его состав из объединений ВВС и ПВО бригад ВКО (дивизий ПВО);
• соответственно новой структуре Войск ВКО способы и формы их применения по обороне объектов страны обособить от других действий Вооруженных Сил как на стратегическом, так и на оперативном уровне, то есть перейти на оборонительные формы военных действий: стратегическую операцию по отражению сил воздушно—космического нападения противника и противовоздушную операцию на направлении;
• действия Войск ВКО вести в обособленном воздушно—космическом ТВД на своих особых воздушно—космических и воздушных направлениях;
• группировки войск военных округов и силы флотов защищать от ударов воздушного противника своими войсками (силами) ПВО;
• поражение средств воздушно—космического нападения противника на земле и море осуществлять в своих ударных формах военных действий под руководством командований войсками военных округов на своих континентальных ТВД;
• отказаться от территориального принципа построения системы ВКО.
Сущность второго пути соответствует Концепции ВКО «…основу воздушно—космической обороны составляет комплекс общегосударственных и военных мероприятий, а также боевых действий разновидовых (разнородных) группировок войск (сил), проводимых в общей системе вооруженной борьбы под единым руководством, по единому замыслу и плану…» и состоит в централизации управления действиями всех войск, сил и средств ВКО и ударных сил и средств видов и родов войск ВС, других войск в борьбе с воздушно-космическим противником. Для этого предлагается:
• создать на основе объединения ВВС и Войск ВКО новый вид Вооруженных Сил — Воздушно—космические силы (ВКС);
• создать стратегическое воздушно—космическое командование (СВКК), которое будет иметь обязанности и необходимые права по управлению применением войск (сил), ведущих борьбу с воздушно—космическим противником, вне зависимости от принадлежности их к виду или роду Вооруженных Сил;
• сохранить существующие способы и формы борьбы с воздушно—космическим противником с участием оборонительных войск (сил) ВКО и ударных войск (сил) авиации, Ракетных войск и артиллерии и сил флота: на стратегическом уровне — общевойсковую стратегическую воздушно—космическую операцию, на оперативном уровне — совместную воздушную операцию на стратегическом направлении (ТВД);
• действия всех войск (сил) по борьбе с воздушно—космическим противником вести на общих направлениях (ТВД);
• реализовать территориальный принцип построения системы ВКО в полном объеме.
В названной статье Юрия Криницкого делается очередная попытка дискредитировать второй путь решения проблемы единого руководства организацией и ведением борьбы с силами и средствами воздушно—космического нападения противника. В связи с этим имеется необходимость более детально проанализировать положительные и отрицательные следствия каждого пути и каждого предлагаемого мероприятия.
□
Основные следствия первого пути решения проблемы
□
Основным положительным следствием создания вида ВС — Войск ВКО, перехода их к обособленным оборонительным формам действий и отказа от территориального принципа построения системы ВКО станет упрощение планирования в Войсках ВКО стратегических и оперативных форм военных действий и управления войсками в их ходе. Однако эти мероприятия резко затруднят общее согласование действий на уровне Вооруженных Сил в целом, так как появится необходимость дополнительного согласования действий Войск ВКО с действиями группировок войск (сил) военных округов и флотов. Предлагаемые мероприятия по обособлению применения Войск ВКО от других действий ВС не позволят концентрировать усилия всех имеющихся в ВС войск и сил ВКО на обороне объектов и группировок войск (сил), имеющих наибольший приоритет в каждый период ведения военных действий. В том числе будет невозможно сосредоточивать усилия войск и сил ПВО и ПРО разных видов ВС на обороне объектов стратегических ядерных сил (СЯС) от разоружающего глобального удара СВКН противника.
□

□
Практически вариант превращения Войск ВКО из рода войск в вид ВС путем изъятия из командований ВВС и ПВО бригад ВКО (дивизий ПВО) и формирования из них четырех объединений (трех армий и корпуса) ВКО является возвратом к структуре ВС РФ до объединения Войск ПВО и ВВС в 1998 году, то есть Войска ВКО станут бывшими Войсками ПВО только в современном составе с включением двух соединений запуска и управления космическими аппаратами. Ранее численность Войск ПВО делала их самодостаточными для решения задач обороны объектов страны, в том числе для обороны объектов СЯС. В настоящее время в предлагаемых Войсках ВКО «осталось 34 зенитных ракетных полка, из которых треть сосредоточена под Москвой» (Борис Чельцов. «Каким будет новый облик ВКО»). Ранее в некоторых отдельных армиях ПВО зенитных ракетных подразделений было больше, чем их ожидается в Войсках ВКО. Вполне очевидно даже без моделирования, что этими силами самостоятельно задачи обороны объектов страны и в том числе обороны объектов СЯС от разоружающего глобального удара СВКН противника решить нельзя. В то же время количество войск (сил) ПВО военных округов и флотов в границах некоторых военных округов больше, чем в бригадах ВКО (дивизиях ПВО). Однако привлечь часть из них хотя бы для обороны объектов СЯС будет невозможно, так как согласно предложениям они должны защищать от ударов воздушного противника свои группировки войск военных округов и сил флотов.
При отказе от территориального принципа и обособлении форм применения нового вида ВС — Войск ВКО от действий войск (сил) ПВО военных округов и флота исключается возможность централизованного управления формированиями ПВО (ПВО—ПРО) разных видов ВС при ведении ими боевых действий в общих районах. В таких условиях общая эффективность действий падает, увеличиваются расходы боевых и материальных средств. Это обусловлено общими принципами целераспределения, заложенными в комплексы средств автоматизации зенитных ракетных формирований разных видов ВС. При этом в разных формированиях для обстрела будут назначаться одни и те же цели, что увеличит общий расход ракет в полтора—два раза. При большой плотности удара часть средств воздушного нападения останется необстрелянной и сможет прорваться к обороняемым объектам. При отсутствии централизованного управления в результате несогласованности действий и низкой эффективности системы опознавания в сложной воздушной и помеховой обстановке часть своих самолетов может быть обстреляна своими зенитными средствами.
При обособлении действий формирований Войск ВКО от действий ударной авиации, ракетных войск и артиллерии, сил флота чрезвычайно затрудняется их согласование для своевременной дезорганизации управления силами и средствами воздушно—космического нападения противника и уменьшения их возможностей по нанесению последующих ударов.
При передаче бригад ВКО (дивизий ПВО) и соответственно частей радиотехнических войск в состав Войск ВКО войска ПВО военных округов и формирования ВВС фактически останутся без разведки. Это затруднит организацию общей разведки воздушного противника в границах военных округов, а также обеспечение радиолокационной информацией соединений, частей и подразделений авиации, войск (сил) ПВО Сухопутных войск и флота.
□
Основные следствия второго пути решения проблемы
□
При втором пути решения проблемы достоинства первого пути становятся недостатками и, наоборот, недостатки становятся достоинствами. Основным отрицательным следствием создания нового вида ВС — Воздушно—космических сил и стратегического воздушно—космического командования, а также сохранения форм борьбы с СВКН противника, сочетающих оборонительные и ударные действия, является усложнение планирования в ВКС стратегических и оперативных форм борьбы с СВКН противника и управления войсками в их ходе. В целом управление новым видом ВС станет достаточно сложным, но эта проблема решается необходимым составом главного командования вида ВС. При сохранении в ВС РФ принципа разделения на стратегическом уровне административного и оперативного управления главное командование ВКС будет выполнять только административные функции по управлению видом ВС, а СВКК — оперативные функции по планированию действий всех войск (сил) по борьбе с СВКН противника и по управлению войсками (силами) при реализации планов. Такое разделение функций упростит общее управление войсками (силами).
□

□
Уменьшение количества родов войск при объединении Войск ВКО с ВВС, а также образуемое стратегическое воздушно—космическое командование, которое возьмет на себя функции согласования действий войск (сил) в стратегической воздушно—космической операции и частично в других стратегических действиях, упростят общее согласование действий на уровне ВС в целом.
Реализация территориального принципа построения системы ВКО в полном объеме с созданием инфраструктуры зон и районов ВКО обеспечит возможность сосредоточения усилий всех имеющихся в ВС войск и сил ВКО на обороне объектов и группировок войск (сил), имеющих наибольший приоритет в каждый период военных действий, в том числе на обороне объектов СЯС. С учетом того, что группировки Сухопутных войск не являются объектами первоочередного удара, часть формирований войсковой ПВО можно содержать для усиления обороны объектов СЯС от внезапного разоружающего глобального удара СВКН противника. При других ожидаемых вариантах развития военно—политической обстановки формирования войсковой ПВО, обладающие достаточно высокой маневренностью, могут быстро переместиться для обороны группировок войск. Целесообразность таких мер подтверждают проводимые исследования в ходе командно—штабных учений и игр. Например, проведенное в ВА ВКО моделирование показало, что нападающая сторона (США и НАТО) обладает возможностями уже в первом массированном авиационно—ракетном ударе на любом из направлений вывести из строя более 80—90 процентов аэродромов обороняющейся стороны и завоевать превосходство в воздухе. Виртуальные маневры зенитными соединениями, частями и подразделениями Сухопутных войск для прикрытия ближайших аэродромов снижали их потери более чем на 50—60 процентов. Исследования также показали, что централизованное управление формированиями ПВО (ПВО—ПРО) разных видов ВС при ведении ими боевых действий в общих районах повышает общую эффективность действий в 1,4—1,6 раза и увеличивает безопасность авиации всех видов.
Сохранение способов и форм борьбы с воздушно—космическим противником с участием оборонительных войск (сил) ВКО и ударных войск (сил) авиации, ракетных войск и артиллерии и сил флота обеспечивает их согласование для дезорганизации управления СВКН противника и уменьшения их возможностей по нанесению последующих ударов.
Сохранение бригад ВКО (дивизий ПВО) и соответственно частей радиотехнических войск в составе командований ВВС и ПВО при территориальном принципе построения системы ВКО облегчит организацию общей разведки воздушного противника в границах военных округов, а также обеспечение радиолокационной информацией соединений, частей и подразделений авиации, войск (сил) ПВО Сухопутных войск и флота.
Юрий Криницкий, анализируя пути решения проблемы, отметил: «Печально, что сегодня мы готовимся парировать молниеносный нокаутирующий удар растопыренной пятерней войск, большая часть которых подчиняется разным органам управления, имеет разные задачи и совершенно неадекватное время реакции на угрозу». Очень печально, но именно Юрий Криницкий не хочет объединить их под общим руководством, как это достигается при создании ВКС и СВКК.
Выбрать путь решения проблемы единого руководства организацией и ведением борьбы с СВКН противника на основе сравнения их достоинств и недостатков каждый может самостоятельно.
Окончание читайте в следующем номере.
□
Опубликовано в выпуске № 3 (521) за 29 января 2014 года

 Отправлено: 13.02.14 19:33. Заголовок: ВПК — Армия: В. Барвиненко. Пути построения ВКО России — часть II

■ Армия

Владимир Барвиненко, заслуженный деятель науки РФ, доктор военных наук, профессор

Пути построения ВКО России — часть II

Еще раз о возможностях решения проблемы единого руководства отражением воздушно-космической агрессии против нашей страны

Окончание. Начало читайте в предыдущем номере.
□
Публикация Юрия Криницкого «Парировать быстрый глобальный удар» продолжила дискуссию о дальнейших путях реализации Концепции воздушно—космической обороны России. Главная проблема состоит в том, что с созданием Войск ВКО не были восстановлены единое руководство и единая ответственность за организацию и ведение вооруженной борьбы со всеми силами и средствами воздушно—космического нападения (СВКН) противника над всей территорией РФ и ее союзников. В прошлом номере в первой части этой статьи рассказывалось о путях решения данной проблемы. Сегодня попытаемся ответить на вопрос: нужен ли Войскам ВКО собственный воздушно—космический театр военных действий (ВК ТВД) при наличии традиционных континентальных, океанских и морских ТВД?
□
Ответ на этот вопрос дают теория и практика использования данной военно-научной категории органами военного управления. Юрий Криницкий утверждает: «Привычные сухопутно—морские ТВД с развернутыми на них группировками войск… становятся архаичными». И в связи с этим предлагает ввести и применять при планировании действий Войск ВКО ВК ТВД со своими стратегическими воздушно—космическими и воздушными направлениями, которые должны нарезаться независимо от общевойсковых стратегических и операционных направлений. В своей статье он утверждает, что пространство и время борьбы в воздухе и космосе принципиально перестали совпадать с пространством и временем борьбы на суше и море и что прошедшее совмещение воздушных направлений со стратегическими, как он называет, «сухопутными» направлениями привело к рассогласованию пространства планируемого отражения с пространством прогнозируемой агрессии.
□
■ Коллаж Андрея Седых
□
Для подтверждения или опровержения представленных положений обратимся к теории. Согласно Военному энциклопедическому словарю (ВЭС) 2007 года (стр. 903) ТВД — обширная территория части континента с омывающими ее морями или акватория океана (моря) с островами и прилегающим побережьем континентов, а также воздушно—космическое пространство над ними, в пределах которых развертываются стратегические группировки ВС и могут вестись военные действия стратегического масштаба. Границы и состав ТВД определяются военно—политическим руководством государств. Например, военно—политическое руководство США и НАТО разделило территорию Западной Европы на три сухопутных ТВД: Северо—Западный Европейский, Центрально—Европейский и Южно—Европейский ТВД НАТО. На каждом из театров в мирное время созданы группировки ОВС НАТО с единым командованием, спланировано их возможное применение, созданы системы управления, базирования и снабжения.
Каждый ТВД имеет свои специфические условия ведения военных действий (военно—политические, военно—экономические, военные, физико—географические, этнографические), а также оперативное оборудование территории, влияющее на подготовку и ведение операций стратегического масштаба и войны в целом. Поэтому всестороннее изучение всех этих элементов ТВД, в том числе объектов управления группировками ВС, базирования СВКН и сил ПВО, районов размещения и развертывания группировок сухопутных войск и флота, и их оценка являются одной из задач органов военного управления для подготовки группировок ВС к отражению агрессии.
В РФ границы и состав ТВД официально определяются в угрожаемый период. Это вполне логично, так как если нет войны, то нет и ее театра. Поэтому для обеспечения изучения и анализа органами военного управления вышеперечисленных элементов обстановки в мирное время элементами деления геостратегического пространства определены стратегические направления — часть территории региона с прилегающими акваториями и воздушным пространством, в границах которой находятся важные экономические, военные и административные центры, имеющие стратегическое значение, а во время войны могут располагаться и вести военные действия оперативно—стратегические группировки ВС (ВЭС, стр. 886). Стратегические направления подразделяются на операционные направления. В угрожаемый период, когда четко определились противник и ожидаемое пространство военных действий, официально устанавливаются границы и состав ТВД. Стратегические направления становятся его элементами.
В свою очередь воздушно—космическое направление — полоса воздушно—космического пространства, в которой ударные средства авиационных и ракетных сил выводятся кратчайшим путем от мест базирования (развертывания) к важнейшим военным объектам и промышленным центрам (ВЭС, стр. 202). В реальности самолеты и крылатые ракеты совсем не обязательно будут лететь кратчайшим путем. Воздушно—космические направления подразделяются на воздушные направления. По Криницкому, совокупность воздушно—космических направлений и стратегическая космическая зона образуют воздушно—космический ТВД. При этом он утверждает: «В воздушно—космической сфере часть объектов создана заблаговременно. Это аэродромы, ракетные позиции, пункты управления ВВС, орбитальная группировка».
Теперь обратимся к практике. При подготовке операций и боевых действий должностные лица органов управления воинских формирований (общевойсковых, сухопутных, ВВС, ПВО, флота), исходя из потенциального или реального противника и возможного применяемого оружия, вне зависимости от официального деления геостратегического пространства определяют общий возможный район (пространство) ведения операции (боевых действий). Наряду с другими элементами оценки обстановки оценивают физико—географические условия района ведения операции (боевых действий). Наносят на карты элементы оперативного оборудования территории района (пункты управления и связи, позиционные районы ракетных войск, аэродромы, объекты ПВО и ПРО, военно—морские базы), районы размещения, выдвижения и развертывания группировок сухопутных войск и флота, других войск. Исходя из реального базирования и реальных или прогнозируемых районов развертывания, а также из задач, в том числе из расположения обороняемых объектов, и возможностей вооружения определяют ожидаемые направления (пространство) действий группировок СВКН, сухопутных и морских группировок противника. Между собой эти направления могут совпадать, а могут и не совпадать. Таким же образом определяются направления (пространство) действий своих и взаимодействующих группировок войск (сил). И только после этого для оформления замыслов и решений, написания директив, боевых приказов и распоряжений, а также для организации взаимодействия они привязываются к официально определенным для всех направлениям независимо от их «нарезки». Главное, чтобы они всеми органами управления и должностными лицами понимались однозначно.
Представим, что предложение Юрия Криницкого принято. Командования военных округов, флотов, объединений ВВС спланировали действия по общепринятым общевойсковым направлениям. В свою очередь в Войсках ВКО нарезали свои направления, естественно, не совпадающие с общевойсковыми, и спланировали по ним применение своих войск. Реально согласовать эти действия будет чрезвычайно сложно, так как офицеры штабов просто не будут понимать друг друга. Именно для возможности согласования действий группировок войск (сил) ПВО всех видов и родов войск, всех видов авиации, сухопутных войск, сил флота и других войск (сил) были совмещены воздушные направления с общевойсковыми стратегическими направлениями. При этом достаточно только назвать в директиве, боевом приказе или указаниях по взаимодействию направление, чтобы подчиненные или взаимодействующие органы управления правильно его определили.
Таким образом, исходя из реального планирования операций (боевых действий) утверждение Криницкого, что «теперь пространство действий сил воздушного нападения и войск (сил) сухопутных и морских группировок принципиально не совпадает», для практики не имеет оснований. Кроме того, приведенный им пример нанесения авиационных ударов многонациональными силами в 1991 году по Ираку с направлений, не совпадающих с направлением действий сухопутных войск, не характерен для России из—за ее глобальной территории. Например, не будет же противник при развертывании борьбы за острова Малой Курильской гряды наносить авиационные удары с Западной Европы, самолеты до Курил и Сахалина не долетят. Частичное исключение составляет только северное направление. Однако и здесь можно ожидать действий не только стратегической авиации с крылатыми ракетами, но и десантных групп по захвату или выведению из строя отдельных военных или энергетических объектов.
Принимая во внимание результаты анализа теории и практики использования категории ТВД, ответить на вопрос, нужен ли Войскам ВКО собственный воздушно—космический театр военных действий, каждый может самостоятельно.
□
Контраргументы по ряду частных утверждений Криницкого
□
Кроме основных вопросов, в обсуждаемой статье поднимаются частные, и приводится ряд тезисов, которые, надо отметить, написаны очень талантливо, но с которыми нельзя согласиться.
Тезис первый. Юрий Криницкий утверждает, что «пока нет ТВД, не может быть никакого планирования совместных операций на ТВД» и что «…агрессивным действиям противника из воздушно—космического пространства не будет предшествовать никакой подготовительный период. Времени на планирование операции по отражению нападения накануне или по свершившемуся факту не будет. Поэтому операцию по отражению агрессии необходимо планировать заблаговременно». Непонятно, кому автор оппонирует. Официальные руководящие документы предписывают планирование применения ВС в целом, а также объединений, соединений и частей проводить заблаговременно в мирное время и уточнять планы в угрожаемый период или с началом внезапных военных действий. Реально в ВС РФ такое планирование проводится и строго контролируется. Так как стратегические направления определены в мирное время, воздушные операции на стратегическом направлении (ТВД) могут планироваться и планируются заблаговременно в мирное время. Поэтому и название данной операции двойное: для мирного времени — операция на стратегическом направлении, после «нарезки» ТВД — операция на ТВД.
Тезис второй. Юрий Криницкий пишет, что в последние полтора десятка лет на учениях и в подготовке реальных действий временем начала войны «совершенно неоправданно выбирается момент, когда противостоящие оперативно—стратегические группировки войск уже развернуты, театры военных действий обозначены, линия фронта начерчена на рабочих картах командиров, войска условно зарыты в окопы. Далее или одновременно с этим процессом начинается этап планирования операции». Приведенный тезис не соответствует имеющимся реалиям, кроме создаваемой обстановки на ряде командно—штабных учений при отработке частных вопросов. Во—первых, как указано в контраргументах по первому тезису, планы применения ВС в целом и всех воинских формирований должны быть разработаны заблаговременно. Если нет планов, то и войска не могут развертываться (неизвестно, где нужно развертываться и для решения каких задач). Во—вторых, официальные документы определяют различные варианты начала военных действий: операции могут начинаться в условиях внезапного нападения противника при незавершенном развертывании войск (сил) или при полном их развертывании и создании планируемой группировки. В условиях внезапного нападения противника отражение удара СВКН противника должно осуществляется дежурными по ПВО и ПРО силами. Их действия наращиваются приводимыми в боевую готовность силами ПВО Войск ВКО, ВВС, Сухопутных войск и флота (в местах дислокации или на маршрутах выдвижения). Боеготовые силы авиации, ракетных войск и артиллерии, флота должны наносить ответно—встречный удар по первоочередным объектам. Главные группировки войск и сил флота при этом должны рассредоточиваться с последующим выходом и развертыванием в районах предназначения. Эти постулаты известны всем военным еще из училищ.
Третий тезис Юрия Криницкого раскрывается в нескольких местах статьи: «Войска и силы ВКО (ПВО, РКО) из структуры, выполнявшей важнейшую самостоятельную задачу решающего начального периода войны, превратились во второстепенную структуру, обеспечивающую последующие, весьма неспешные действия общевойсковых группировок войск, не развернутых в границах несуществующих континентальных ТВД… Есть реальность в виде молниеносного (разоружающего) глобального удара. Его сценарий рассчитан на шесть часов… Группировку СЯС требуется защитить силами ВКО не на месяц и не на день, а на эти самые важные часы». Непонятно, на основании каких исходных данных Криницкий сделал такие выводы.
Во—первых, само создание Войск ВКО показывает, что руководство государства и ВС осознало важность роли войск (сил) ВКО в вооруженной борьбе. Для отражения возможного внезапного воздушно—космического или воздушного нападения организовано боевое дежурство по ПВО, соединения РКО непрерывно несут боевое дежурство и выполняют предписанные им задачи, остальные соединения и части ПВО всех видов ВС и Войск ВКО в мирное время содержатся боеготовыми с минимальными сроками приведения в боевую готовность.
Во—вторых, войскам и силам ВКО (ПВО, РКО) самостоятельные задачи, несмотря на их важность, никогда не ставились, потому что только поражением СВКН противника в полете из—за недостаточной эффективности систем ПВО и ПРО все необходимые объекты защитить нельзя. Даже в 80—х годах прошлого столетия при наибольшей численности сил и средств ПВО эффективность противовоздушной обороны в разных регионах, по оценкам, не превышала 8—20 процентов.
В—третьих, защитить группировку СЯС от внезапного разоружающего удара, безусловно, необходимо. Для решения этой задачи Юрий Криницкий, ссылаясь на Владимира Слипченко, предлагает «уничтожать средствами ПВО до 70 процентов, а средствами ПРО — до 90 процентов высокоточных воздушных и ракетных целей противника». Какими силами? Любой специалист знает, что достичь такой эффективности системы ВКО невозможно не только практически, но и теоретически (денег, мощностей промышленности и людей не хватит, чтобы произвести и обслуживать необходимое количество вооружения ВКО). Оставшимися же после всех сокращений силами, которые могут быть в Войсках ВКО, решить проблему защиты объектов СЯС принципиально невозможно. Поэтому и предлагается сконцентрировать усилия в борьбе против воздушно—космического противника не только Войск ВКО, а и войск ПВО Сухопутных войск и сил ПВО флота и всех боеготовых ударных сил авиации, ракетных войск и артиллерии и флота.
В—четвертых, утверждение Юрия Криницкого, что действия общевойсковых группировок войск в сравнении с действиями сил и средств ПВО неспешные, надуманное. Общевойсковые действия потому и называются общевойсковыми, что они включают действия всех или большинства видов и родов войск ВС, то есть это действия авиации, сухопутных войск, флота, других войск, а также сил и средств ПВО. Силы и средства формирований, входящих в общевойсковую группировку, приводятся в готовность за различное время и действуют с различными скоростями, а не только по Криницкому, который считает, что ракеты «Искандер» или «Гранит», самолеты при нанесении ударов летят медленнее, чем зенитные управляемые ракеты и самолеты истребительной авиации.
Четвертый тезис Юрия Криницкого о том, что единственная военная угроза России — молниеносный глобальный разоружающий удар США и НАТО, поэтому Войска ВКО становятся главной военной силой государства, проходит через всю его статью. Дело дошло до утверждения со ссылкой на Владимира Слипченко: «Совершенно очевидно, что в войне будущего сухопутных группировок у нападающей стороны, подготовившейся к такой войне, вообще не будет». Здесь автор явно перегнул палку. Во—первых, Войска ПВО никогда не были, а Войска ВКО никогда не станут главной военной силой государства хотя бы потому, что только уничтожением СВКН противника (в реальности небольшой их части) даже маленькую войну нельзя выиграть. Во—вторых, США и НАТО с их развитыми СВКН не единственные потенциальные противники России. Внезапный молниеносный глобальный разоружающий удар не единственный вариант военной угрозы. Конечно, мы должны готовиться и согласно положениям официальных документов готовимся выявить его подготовку и силами ВКО ослабить для обеспечения нанесения встречного и даже ответного, неприемлемого для агрессора удара всеми боеготовыми силами, в том числе СЯС. Однако для отражения любой другой агрессии, а также во внутренних конфликтах нам нужны не только Войска ВКО и СЯС, но и Сухопутные и десантные войска, и флот, и все другие войска и силы. Эти войска и силы будут также нужны, чтобы не допустить захвата наших ресурсов даже в гипотетической ситуации уничтожения наших СЯС безъядерными средствами.
Пятое утверждение Юрия Криницкого состоит в том, что мы должны сидеть и выжидать, пока запущенные СВКН противника пересекут государственную границу России, иначе нас, как в войне с Грузией, объявят агрессором. По Криницкому, все другие государства имеют право на превентивные действия, а Россия такого права не должна иметь. На самом деле мы не такие убогие. Официальные документы предписывают: для ликвидации военных угроз России и союзникам мы имеем право и должны приводить группировки ВС в готовность и наносить при необходимости упреждающие удары, прежде всего удары по критически важным объектам противника. Для ликвидации эскалации кризисных ситуаций и начавшихся вооруженных конфликтов предусмотрено многовариантное применение СЯС от демонстративных пусков ракет и полетов самолетов до массированных встречных и ответных ударов. Исходя из этого призыв Юрия Криницкого «В вероятной войне будущего России нужна собственная концепция молниеносного сокрушительного ответа. Стратегические ядерные силы должны быть применены не когда от них и от экономики страны ничего не останется, а когда они еще в состоянии причинить неприемлемый ущерб агрессору, то есть в первые часы войны» явно запоздал.
Шестое утверждение Юрия Криницкого: «Простое сложение задач Военно—воздушных сил и Войск ПВО не привело к появлению новой интегрированной стратегической цели. Это был увеличенный набор двух важных, но различных и несовместимых задач половинок искусственно созданных организационных структур. С незначительными видоизменениями ситуация сохраняется по сей день… По сути произошло даже не слияние, а поглощение Военно—воздушными силами Войск ПВО. Все главкомы и командующие объединениями нового вида ВС подбирались исключительно из авиаторов—ударников. Соответственно последствия были фатальны для тех, кто стоял на страже воздушных рубежей Родины». Надо бы уже перестать ностальгировать по событию прошлого столетия. Объединение Войск ПВО и ВВС было вызвано, во—первых, тем, что войск и сил для двух видов ВС стало маловато. Во—вторых, в вооруженных силах подавляющего большинства государств силы авиации и ПВО находятся в одном виде ВС и ни у кого не возникает сомнения в целесообразности такой структуры. В—третьих, применение Войск ПВО и авиации в общих объединениях ВВС и ПВО значительно облегчает планирование воздушных операций, включающих оборонительные и ударные действия, организацию взаимодействия между формированиями ПВО и авиации, а также увеличивает безопасность своей авиации. Ярким примером нового качества от совместного применения авиации и сил ПВО демонстрирует Израиль, система ПРО «Железный купол» которого отражает удары ракет палестинцев, а авиация тут же наносит удар по выявленным пусковым установкам. В—четвертых, в самый ответственный момент объединения Войск ПВО и ВВС первым главнокомандующим новым видом ВС — ВВС целых четыре года (1998—2002) был не авиатор—ударник, а представитель Войск ПВО, выпускник Военной академии ПВО генерал армии Анатолий Корнуков. Кроме того, первым и вторым начальниками главных штабов ВВС были также представители Войск ПВО Виктор Синицын (1998—2000) и Борис Чельцов (2000—2007). Они сделали все возможное, чтобы в новом виде ВС противовоздушная составляющая не пострадала больше, чем авиационная. В—пятых, обвинение авиаторов—ударников в фатальных последствиях для представителей Войск ПВО не имеет оснований. Также не имеет оснований обвинение общевойсковых, как выразился Юрий Криницкий, «пехотных» органов управления в некомпетентности в отношении противовоздушной обороны. Обвинение общевойсковых военачальников в некомпетентности в сравнении с узкими специалистами равносильно обвинению дирижера музыкантом, потому что дирижер не умеет так лихо, как он, стучать на барабане. Общевойсковой начальник объединяет общим замыслом все многообразие действий различных войск и сил для решения общих задач, а узкие специалисты служат для консультаций, выработки предложений по применению своих войск (сил), детального их планирования и организации действий. Точно так же в отношении своих войск (сил) работают и должностные лица ВВС, в том числе авиаторы, выходцы из ударников. При этом качество управленческой деятельности в наибольшей степени зависит от уровня подготовки должностных лиц (как их учат, так они и работают).
Седьмой тезис Юрия Криницкого заключается в обвинении науки в зацикливании на формах военных действий, которые вообще не нужны: «Главное здесь — способ военных действий… К сожалению, последние десятилетия в отечественной военной науке делается упор на формы, а разработкой новой, эффективной технологии, то есть способов ведения боевых действий, в том числе в ВКО, почти никто не занимается. Это путь к деградации военного искусства». Во—первых, это заявление дискредитирует ВА ВКО, в которой, кстати, работает Юрий Криницкий. В действительности основная научная деятельность академии посвящена разработке способов борьбы с СВКН противника. Именно на базе разработки способов борьбы с гиперзвуковыми летательными аппаратами учеными академии была выдвинута, а затем доказана гипотеза о необходимости интеграции систем ПВО и РКО в общую систему ВКО. Юрий Криницкий почему—то не заметил, что статья, которую он так детально анализирует, в конечном итоге посвящена технологии разработки стратегических, оперативных и тактических способов борьбы с СВКН противника. Во—вторых, безусловно, способ носит главенствующую роль, так как выражает содержание действий. Но для того чтобы описать любой способ действий, требуется несколько страниц текста, на стратегическом уровне — несколько десятков страниц. Поэтому без внешнего выражения содержания нельзя даже назвать любой документ, определяющий подготовку к военным действиям. Например, план чего? (Нужно описывать способ: «Сосредоточить усилия на таком—то направлении… и т.д.») Название же формы позволяет кратко выразить существенные признаки способа достижения цели (решения задач) предстоящих военных действий. В частности, уже в названии «План операции» или «План нанесения удара» каждый военный представляет в общем виде способ, то есть содержание действий. Таким образом, формы военных действий — это «птичий» язык военных и его нужно сохранить.
Восьмой тезис Юрия Криницкого: «Практический опыт планирования совместных противовоздушных операций на ТВД, полученный на различных учениях, — это тоже фикция. Военная наука отличается тем, что ее постулаты невозможно объективно проверить на практике в мирное время, поскольку практика — это война. Пока ее нет, достоверность научных положений проверяется на учениях. Но зачастую они напоминают игру в шахматы самого с собой». Почему фикция планирования касается только противовоздушных операций на ТВД? Тогда уж это общая фикция планирования всех форм военных действий. Она точно так же относится и к планированию действий Войск ВКО.
Вопросы о применении истребительной авиации и показателях эффективности ВКО очень сложные и требуют не однозначных аргументов, а обширных доказательств. Поэтому они в рамки данной статьи не вписываются. Автор надеется, что ему будет предоставлена возможность вернуться к этим вопросам в следующих публикациях.
□
Опубликовано в выпуске № 4 (522) за 5 февраля 2014 года

 Отправлено: 05.03.14 09:06. Заголовок: ВПК — Оборонка: А. Тарнаев. Надежной российской системы ВКО нет

■ Оборонка

Александр Тарнаев, член Комитета Государственной думы по обороне

Надежной российской системы ВКО нет

На стратегическом уровне не определены единое руководство и единая ответственность за организацию и ведение вооруженной борьбы с силами и средствами воздушно—космического нападения противника

Вниманию читателей газеты «ВПК» предлагается доклад депутата Государственной думы, члена Комитета Госдумы по обороне Александра Тарнаева на общем собрании членов совета 28 февраля 2014 года «Итоги и перспективы деятельности НП «ВЭС ВКО» в создании воздушно—космической обороны Российской Федерации».
□
Более двух лет Комитет по обороне, возглавляемый адмиралом Владимиром Комоедовым, занимается анализом состояния и перспектив повышения обороноспособности страны. Мы обратили самое пристальное внимание на наиболее острые проблемы Вооруженных Сил и оборонно-промышленного комплекса. Состоялись заседания комитета, проведены «круглые столы», парламентские слушания, на которых эти проблемы всесторонне обсуждались. В них приняли участие не только депутаты, но и многие бывшие и действующие руководители видов и родов войск Вооруженных Сил СССР и России, известные военные эксперты.
□

□
Большинство из участников обсуждений констатировали, что наиболее разрушительный удар по Вооруженным Силам нанесен не американскими «Стелсами» и «Томагавками», а реформами собственного правительства. Наши Вооруженные Силы в настоящее время фактически на грани развала. Таков результат многочисленных бездумных реформ, проводимых в течение последних 20 лет.
Обороноспособность России держится исключительно на силах ядерного сдерживания, наличие которых пока спасает страну от повторения судьбы Югославии, Ирака, Афганистана и Ливии. Но и входящие в СЯС Ракетные войска стратегического назначения также подверглись сокращению и слабо прикрыты от ударов с воздуха, фактически беззащитны перед атакой из космоса. Исправность парка дальней стратегической авиации находится на недопустимо низком уровне. Еще одна составляющая ядерной триады — подводный флот тоже в удручающем состоянии. На Северном флоте боеспособными остаются пять—шесть атомных подводных лодок.
И все это на фоне того, что обстановка в мире накаляется и становится взрывоопасной. Появляется все больше признаков того, что очередной системный кризис мирового империализма подходит к своей военной фазе. США и их союзники ведут интенсивную разработку новых видов вооружений пятого и шестого технологического уровня. В их числе противоракетные системы и гиперзвуковое наступательное оружие. Количество производимых ракет и боеприпасов превысило все нормы мирного времени. К 2020 году США будут иметь свыше 100 тысяч крылатых ракет. Недавно американские ВМС запустили первый беспилотник с борта подводной лодки.
Коренным образом изменилось содержание вооруженной борьбы. Центр ее тяжести и основные усилия переносятся в воздушно—космическое пространство. Ведущие государства мира делают ставку на завоевание господства в воздухе и космосе путем проведения в самом начале войны массированных воздушно—космических операций с нанесением ударов по стратегическим и жизненно важным объектам по всей стране. Военные действия в воздушно—космическом пространстве уже сейчас приобретают глобальный размах. Успешное их ведение становится основой для достижения успеха в вооруженной борьбе на суше и на море. США легко покоряют страны, которые неспособны отразить их воздушно—космическое нападение.
В Соединенных Штатах воплощаются в жизнь положения концепции мгновенного глобального удара и глобальной ПРО, которые предусматривают разгром в течение одного часа объектов и войск противника практически в любой точке земного шара и при этом гарантированно предполагают не допустить неприемлемого ущерба от его ответного удара.
Опыт современных вооруженных конфликтов, в том числе связанных с так называемыми цветными революциями в Северной Африке и на Ближнем Востоке, а теперь и на Украине, показывает, что вполне благополучное государство за считаные месяцы и даже дни может превратиться в арену ожесточенной вооруженной борьбы, стать жертвой иностранной военной интервенции, погрузиться в пучину хаоса, гражданской войны и гуманитарной катастрофы.
Стали реальностью военные опасности и угрозы для России со стороны США и НАТО. Российско—американская дружба и партнерство, на взгляд многих экспертов, явление временное. Договоренности в политике соблюдаются до тех пор, пока они выгодны сильной стороне. Другой такой страны в мире, обладающей потенциалом, который обеспечивает гарантированное уничтожение США, кроме России, нет. Поэтому американцы готовятся воевать именно против нас. В соответствующих документах у них четко написано: мы для них противник № 1, а не партнеры, друзья или товарищи.
Со времен Советского Союза мы имели школу создания системы ПВО, а потом ВКО, причем школу, не имеющую в мире аналога. Наша система ПВО была лучшей, и это доказала Великая Отечественная война. Москва практически не пострадала. Промышленные центры СССР, производившие вооружение и военную технику, не понесли существенного ущерба от воздушных налетов противника. Это подтвердила и война во Вьетнаме, которую фактически выиграли наши зенитные ракетные войска и авиация ПВО, сбив около восьми тысяч американских самолетов и вертолетов и заставив тем самым США уйти из этой страны.
В свое время Маршал Советского Союза Георгий Жуков писал: «Тяжкое горе ожидает ту страну, которая оказывается неспособной отразить удар с воздуха».
Постсоветской России, чтобы понять это мудрое изречение гения военного дела, понадобилось практически до нуля развалить свою противовоздушную оборону, которая уже в 80—е годы фактически была воздушно—космической. И лишь потом, после Югославии, Ирака и Ливии наши правители стали задумываться над тем, кто станет следующим. Уж не Россия ли?
Сейчас, очнувшись от грез «демократии» по—американски, российская власть наконец начинает понимать, что у России только два союзника — ее Вооруженные Силы и оборонно-промышленный комплекс.
До руководителей страны дошло, что в нынешней ситуации крайне нужна единая система воздушно—космической обороны, которая сможет надежно защитить силы ядерного сдерживания, другие важнейшие стратегические объекты и Россию в целом от нападения современных воздушных и космических средств вероятного противника.
С самого начала работы Государственной думы нынешнего созыва Комитет Госдумы по обороне и фракция КПРФ, которые я представляю, уделяли повышенное внимание вопросам организации и развития воздушно—космической обороны страны. Тем более что нынешние Войска ВКО были созданы в это же время.
Но мало создать войска, надо еще создать и оборону. Как же обстоят дела с этим? Способны ли Войска ВКО к эффективной защите стратегических объектов России от современных средств воздушно—космического нападения, располагают ли для этого необходимыми вооружением, боевой техникой и кадрами? Ответ на поставленные вопросы один: надежной российской системы ВКО нет.
На стратегическом уровне не определены единое руководство и единая ответственность за организацию и ведение вооруженной борьбы с силами и средствами воздушно—космического нападения противника над всей территорией России.
Бывшая когда—то единой система ПВО страны распалась на пять самостоятельных частей — четыре системы ПВО военных округов и формирования Войск воздушно—космической обороны. Централизованное управление войсками (силами) ПВО и ВКО практически отсутствует.
Создание структуры Войск ВКО и ее оснащение новыми видами вооружения и военной техники происходят медленно и не соответствуют масштабам возможной угрозы для страны. У вычислительной техники ВКО, которая до сих пор не унифицирована, различное программно—алгоритмическое обеспечение системы связи и передачи данных.
Еще один очень важный вопрос — об элементной базе электронной техники, входящей в состав радиолокационных станций и зенитных ракетных комплексов. По имеющейся информации, доля иностранных компонентов в военной технике ВКО доходит чуть ли не до 80 процентов. В боевых условиях техника, собранная на чужой элементной базе, либо откажет, либо будет задействована в интересах противника.
В незавидном положении оказалась истребительная авиация ПВО, укомплектованная в основном знаменитыми перехватчиками МиГ—31. Эти самолеты оказались «ненужными» Военно—воздушным силам. Их стали фактически ликвидировать. Из состоявших на вооружении свыше пятисот машин в войсках осталось около сотни МиГов.
В апреле прошлого года мы провели парламентские слушания в Государственной думе по этой теме, которые показали:
1. Наличие более семисот двигателей к МиГ—31, которые после восстановительного ремонта могут быть установлены на боевых самолетах.
2. Наличие производственных мощностей и технологической инфраструктуры на нижегородском заводе «Сокол», ранее производившем МиГ—31, а в настоящее время модернизирующем эти самолеты в МиГ—31БМ.
3. Почти единодушное мнение большинства экспертов и специалистов о непревзойденности этой машины, особенно в ее модифицированных версиях МиГ—31М и МиГ—31Д. Они могут стать основной ударной силой ВКО, способной завоевать господство в воздухе.
Также боевые авиационные комплексы совместно с самолетами—заправщиками, комплексами радиолокационного дистанционного наблюдения позволили бы:
• решать задачу ВКО на Северном и Восточном стратегических воздушно—космических направлениях, не создавая наземной оборонительной инфраструктуры и группировок Войск ВКО;
• сформировать передовой рубеж системы ПВО—ПРО на угрожаемых направлениях до рубежа пуска крылатых ракет воздушного и морского базирования, то есть за 3—3,5 тысячи километров от государственной границы России;
• прикрывать самолеты дальней и морской ракетоносной авиации от действий истребителей противника в удаленных районах и свои корабельные группировки (в том числе и подводных лодок) от ударов с воздуха при развертывании в дальних океанских и морских зонах.
На парламентских слушаниях было рекомендовано правительству создать рабочую группу по изучению всех вопросов, связанных с МиГ—31. Хочу сообщить вам приятную новость. Благодаря нашим с вами совместным усилиям руководством страны принято решение о возврате в строй через ремонт истребителей—перехватчиков МиГ—31. Речь идет о сотнях машин. Мне это приятно вдвойне, так как я депутат от Нижегородской области, на территории которой располагается завод «Сокол».
Итак, мы имеем, как говорится, в сухом остатке следующее:
• ситуация в мире все больше накаляется, военные угрозы России возрастают;
• воздушно—космические рубежи страны представляют собой «дырявое решето»;
• эффективно прикрыть их в настоящее время и в ближайшем будущем нечем.
И как в этих условиях обеспечить защиту России от воздушно—космической агрессии, вероятность которой вполне реальна?
Для получения и анализа информации, объективной оценки имеющихся трудностей и путей их решения нами в период осенней сессии Госдумы 2013 года проведены «круглый стол» и выездное заседание Комитета по обороне, а также закрытые парламентские слушания 6 ноября 2013 года на тему «О путях и проблемах совершенствования боевых возможностей Войск воздушно—космической обороны».
В них приняли участие депутаты Государственной думы, представители Военно—промышленной комиссии при правительстве РФ, Совета безопасности Российской Федерации, Министерства обороны, иных государственных органов и научно—исследовательских организаций, а также предприятий оборонно—промышленного комплекса.
Выражаю большую признательность нашему юбиляру — Вневедомственному экспертному совету ВКО, его руководителям Игорю Ашурбейли, Борису Чельцову и другим товарищам, которые активно участвовали в подготовке материалов к этому мероприятию.
На слушаниях состоялся откровенный разговор по проблемам создания и развития реально действующей системы воздушно-космической обороны государства, повышения боеспособности Войск ВКО.
Многие выступавшие акцентировали внимание на серьезных просчетах в организации воздушно—космической обороны страны, а также на явной нехватке в наших Вооруженных Силах средств борьбы с высокоточными крылатыми ракетами, гиперзвуковыми летательными аппаратами и другими современными и перспективными средствами воздушно—космического нападения, недосягаемыми для существующей ПВО.
Участниками слушаний были высказаны предложения по совершенствованию системы воздушно—космической обороны страны и повышению боевых возможностей Войск ВКО, а также приняты рекомендации парламентских слушаний.
Среди них основными являются:
1. Преобразовать Войска ВКО в вид Вооруженных Сил.
2. Создать централизованный орган управления вооруженной борьбой в воздушно—космической сфере — Главное командование оперативно—стратегической группировки Войск воздушно—космической обороны.
3. Повысить статус главкома оперативно—стратегической группировки Войск ВКО до заместителя министра обороны и назначить членом Совета безопасности. Предусмотреть его прямое подчинение Верховному главнокомандующему ВС РФ в части применения Войск ВКО для отражения нападения средств ВКН противника.
4. Разработать и принять проект Федерального закона о ВКО. На наш взгляд, он может стать определенной гарантией от преобразований в системе ВКО по «сердюковскому» варианту, когда армия «отреформирована» до небоеспособного состояния, а ответственных за это днем с огнем не найти. Закона о Вооруженных Силах нет, военная наука некоторым отечественным стратегам не указ, на основании чего проводились военные реформы – большой секрет как от законодателей, так и от общества. Если создание ВКО дальше пойдет по такому же пути, быть большой беде.
Поэтому мы приняли решение совместно с вами доработать и внести в Государственную думу проект закона о ВКО. Будем очень признательны за поправки и замечания к этому документу, которые позволят более четко сформулировать его положения.
Комитетом по обороне создана рабочая группа для подготовки закона о ВКО к внесению в Государственную думу. Прошу подключиться к ее работе. Ваши знания и мнения очень важны для нас.
5. Сформировать контролируемую государством организацию оборонно-промышленного комплекса, осуществляющую разработку и серийное производство основных боевых средств воздушно-космической обороны, а также их поставку в Войска ВКО (кстати, вице—премьер Дмитрий Рогозин уже сообщил о том, что по поручению президента работает над созданием концерна «Стратегические системы воздушно—космической обороны»).
6. Передать авиационную группировку истребителей—перехватчиков в непосредственное подчинение командованию Войск ВКО.
7. Модернизировать имеющийся парк самолетов МиГ—31 до принятия на вооружение новых летательных аппаратов с лучшими характеристиками.
8. При формировании Государственной программы вооружения на 2016—2025 годы предусмотреть разработку перспективного самолета для замены МиГ—31 и включить раздел «ОКР по созданию перспективного самолета — комплекса дальнего перехвата для решения задач ВКО».
9. Создать на базе Военной академии ВКО им. маршала Г.К. Жукова головную научно—исследовательскую организацию по изучению проблем воздушно—космической обороны, а также сформировать военное образовательное учреждение для командного состава Войск ВКО.
В определенной степени это реализуется. В настоящее время на базе научно—исследовательских центров ракетно—космической обороны (Москва), противовоздушной обороны (Тверь) и управления ракетно—космическими средствами (Юбилейный, Московская область) создается ЦНИИ ВКО, который станет головным в области проблем строительства и развития воздушно—космической обороны.
На основе выводов Комитета по обороне и ноябрьских слушаний 2013 года в адрес президента РФ Владимира Путина направлен документ, подписанный руководителем фракции КПРФ в Государственной думе Геннадием Зюгановым, председателем думского Комитета по обороне адмиралом Владимиром Комоедовым и мною.
Владимир Путин наложил на наше письмо резолюцию: «Шойгу С.К. Учтите при подготовке совещаний 25.11—30.11». 28 ноября 2013 года глава государства провел совещание по вопросам развития воздушно—космической обороны, на котором обсуждались многие проблемы ВКО, в том числе и изложенные в нашем письме. Об этом же он говорил 12 декабря 2013 года в ежегодном Послании президента Федеральному собранию.
Надеюсь, что дело не ограничится лишь словесным обсуждением, а будут приняты действенные меры по созданию эффективной системы защиты стратегических объектов России от средств воздушно—космического нападения.
В связи с особой важностью вопроса об укреплении и развитии системы ВКО, а также об использовании боевых авиационных комплексов на основе МиГ—31 в ее обеспечении и разнообразием проблем, затрагивающих интересы многих государственных структур и предприятий ОПК, нами и по этому вопросу была направлена письменная информация президенту России Владимиру Путину, председателю правительства Дмитрию Медведеву, вице—премьеру Дмитрию Рогозину, министру обороны Сергею Шойгу, начальнику Генерального штаба Вооруженных Сил Валерию Герасимову, секретарю Совета безопасности Николаю Патрушеву и руководителям других государственных структур.
На мой взгляд, в целях координации деятельности на данном направлении представляется целесообразным создать комиссию при президенте России из числа специалистов, обладающих необходимыми профессиональными, организаторскими и личными качествами, а также назначить специального представителя президента Российской Федерации, независимого от ведомственного и корпоративного влияния.
В заключение хочу сказать следующее: сама жизнь, ее суровые реальности ставят всем нам – и руководителям государства, и военачальникам, и депутатам, и ученым — первостепенной важности задачу: создать современную боеспособную армию и эффективную воздушно-космическую оборону страны.
Не выполним ее — не будет ни нас, ни России!
□
Опубликовано в выпуске № 8 (526) за 5 марта 2014 года

 Отправлено: 06.03.14 15:11. Заголовок: ВПК — Оборонка: И. Ашурбейли. Милитаризация космоса неизбежна

■ Оборонка

Игорь Ашурбейли

Милитаризация космоса неизбежна

Формула стратегического развития отрасли должна быть такова — от ПВО—ПРО—ВКО через глобальную информационную интеграцию к боевой космонавтике

Вниманию читателей еженедельника «ВПК» представляется доклад председателя Президиума НП «ВЭС ВКО» Игоря Ашурбейли на общем собрании членов совета 28 февраля 2014 года «Итоги и перспективы деятельности НП «ВЭС ВКО» в создании воздушно—космической обороны Российской Федерации».
□
Учитывая результаты анализа стратегической обстановки и угроз, в 2004 году ведущие ученые и конструкторы — создатели оружия противовоздушной, противоракетной и воздушно—космической обороны, а также бывшие высокие руководители органов управления Вооруженных Сил Российской Федерации, объединенные стремлением повысить безопасность России в области воздушно—космической обороны, в инициативном порядке создали и 20 февраля 2004 года официально зарегистрировали некоммерческое партнерство «Вневедомственный экспертный совет по проблемам воздушно—космической обороны».
□
■ Коллаж Андрея Седых
□
Совет предназначался:
для рассмотрения и подготовки рекомендаций и экспертных заключений по важнейшим вопросам военно—технической политики в области предотвращения и отражения нападения воздушно—космического противника, защиты систем государственного и военного управления, промышленных районов, административно—политических центров, населения, группировок и районов развертывания Вооруженных Сил от ударов средств воздушно—космического нападения (СВКН);
для рассмотрения политических, организационных, военно—теоретических, научно-технических и конструкторско—технологических проблем создания, развертывания и функционирования воздушно—космической обороны Российской Федерации;
для разработки на основе научного анализа и экспертных оценок докладов и рекомендаций по рациональным путям и методам решения вопросов создания, развертывания и функционирования ВКО, вытекающих из Военной доктрины Российской Федерации, для военно—политического руководства страны и руководства Вооруженных Сил.
В то время совет насчитывал 25 членов. Сопредседателями Президиума были Бункин Борис Васильевич — генеральный конструктор НПО «Алмаз» (1968—1998), академик РАН, дважды Герой Социалистического Труда, научный руководитель ОАО «ГСКБ «Алмаз—Антей» и Корнуков Анатолий Михайлович — главком ВВС (2002—2010), генерал армии, советник генерального директора ОАО «ГСКБ «Алмаз—Антей».
За прошедшее десятилетие совет вырос, возмужал, превратился в элитное межведомственное экспертное сообщество, способное проводить комплексные и квалифицированные экспертизы эффективности предлагаемых научно—технических, организационных, экономических и других решений, направленных на создание системы воздушно—космической обороны Российской Федерации.
В январе 2012 года на внеочередном общем собрании членов ВЭС ВКО были внесены и утверждены изменения в его устав, значительно расширившие цели и задачи ВЭС ВКО. Были упразднены должности сопредседателей Президиума, введена должность председателя Президиума. Выбран новый Президиум ВЭС ВКО, избран председатель Президиума, назначен исполнительный директор.
В настоящее время в состав ВЭС ВКО входят более 130 человек, в том числе пять академиков РАН, два Героя Социалистического Труда, 48 докторов наук, 50 кандидатов наук, 41 генерал. В совете представлены 64 организации, из них 33 ведущих предприятия оборонно—промышленного комплекса, 11 военных учебных заведений и учреждений МО РФ, четыре гражданских учебных заведения, 12 академий и научно—исследовательских институтов, четыре общественные организации. Совокупный научный потенциал составляет свыше 20 000 сотрудников.
Кроме того, нами заключено 15 генеральных соглашений о взаимодействии и сотрудничестве с ведущими профильными общественными и научными организациями, такими как Академия военных наук, Российская академия космонавтики, Военная академия воздушно—космической обороны, Академия инженерных наук, Союз ветеранов Войск ПВО, и другими.
□
Основные результаты деятельности ВЭС ВКО
□
Значимым для деятельности ВЭС ВКО стал момент, когда результаты анализа стратегической обстановки и угроз Российской Федерации, сделанные членами совета и представленные в адрес руководства страны, Министерства обороны, Генерального штаба, получили одобрение и были положены в основу утвержденной 05 апреля 2006 года президентом Российской Федерации «Концепции воздушно-космической обороны Российской Федерации» как единой системы, на основе централизованного управления под единым руководством всеми силами и средствами, всеми ресурсами, привлекаемыми к решению задач ВКО.
□
■ Фото: Петр Кассин («Коммерсантъ»)
□
Важным для нас стал также тот факт, что в развитие «Концепции ВКО» при нашем непосредственном экспертном участии в Военной доктрине РФ, утвержденной 05 февраля 2010 года, впервые было сказано о приоритетности совершенствования системы противовоздушной обороны и создании системы воздушно—космической обороны Российской Федерации.
Логическим продолжением стало давно ожидаемое нами событие — создание 01 декабря 2011 года нового рода войск — Войск воздушно—космической обороны, на который были возложены общее руководство и ответственность за воздушно-космическую оборону страны и организацию боевого дежурства.
Одним из важных результатов нашей совместной работы с Академией военных наук и Советом ветеранов Войск ВКО стало то, что в 2013 году удалось добиться решения Министерства обороны РФ, правительства РФ по сохранению в составе ввузов Минобороны Военной академии воздушно—космической обороны имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова.
Еще несколько лет назад Президиумом ВЭС ВКО было принято инициативное решение о необходимости принятия федерального закона «О воздушно—космической обороне Российской Федерации», определяющего правовые основы создания, функционирования и боевого применения сил и средств ВКО РФ, структуру и состав, права и обязанности федеральных органов государственной власти и военных органов управления, их ответственность за нарушение законодательства РФ по вопросам ВКО, а также другие нормы, касающиеся ВКО. Проект закона был представлен в соответствующие Комитеты по обороне и безопасности Совета Федерации, Государственной думы и одобрен в ноябре 2013 года на закрытых парламентских слушаниях «О путях и проблемах совершенствования боевых возможностей Войск воздушно—космической обороны».
В 2013—м ВЭС ВКО участвовал в работе Комитета Совета Федерации по обороне и безопасности совместно с Комитетами Государственной думы по обороне и промышленности, по подготовке материалов в доклад «Состояние законодательного обеспечения разработки, испытаний и серийного производства высокоточного оружия на предприятиях российского оборонно-промышленного комплекса».
В том же году — в Экспертном совете при председателе Совета Федерации Федерального собрания Российской Федерации по законодательному обеспечению оборонно—промышленного комплекса и военно—технического сотрудничества на тему «Состояние и проблемы правового регулирования государственно—частного партнерства в оборонно—промышленном комплексе Российской Федерации».
При участии ВЭС ВКО в Государственной думе Российской Федерации был проведен «круглый стол» на тему «Состояние, проблемы и перспективы развития Войск воздушно—космической обороны».
Приоритетный характер в деятельности совета придается участию в специализированных научно-технических форумах, конференциях, «круглых столах». Таких в отчетном периоде было более десяти.
В частности, конференция, посвященная 60—летию образования Военной академии Республики Беларусь; 38—е заседание Координационного комитета по вопросам ПВО при Совете министров обороны государств — участников СНГ и соответствующий учебно—методический сбор с командующими Войсками ВКО (ВВС и ПВО); научно—практическая конференция на тему «Военная безопасность России: XXI век», организованная Комитетом Совета Федерации по обороне и безопасности, Комитетом Государственной думы по обороне, фондом содействия научным исследованиям проблем безопасности «Наука-XXI»; 42—я военно—научная конференция «Проблемы создания и применения войск и сил ВКО», которая проходила в Военной академии ВКО имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова; 21—я военно—научная конференция «Проблемы теории и практики развития Войск ПВО СВ в современных условиях» на базе Военной академии войсковой ПВО имени Маршала Советского Союза А.М. Василевского в городе Смоленске; всероссийская конференция «Радиоэлектронные средства получения, обработки и визуализации информации»; традиционная XXXIX расширенная военно—научная конференция, прошедшая в НИЦ ПВО 4—го ЦНИИ Минобороны России в городе Твери; первая российско—белорусская научно—техническая конференция «Элементная база отечественной радиоэлектроники», посвященная 110—летию со дня рождения О.В. Лосева, на базе Нижегородского государственного университета имени Н.И. Лобачевского в Нижнем Новгороде; целый ряд военно—научных форумов Академии военных наук и другие.
Участвовал ВЭС ВКО также и в специализированных телевизионных и радиопередачах, в частности по проблеме челябинского метеорита.
Совет уже не первый год выступает генеральным спонсором и одним из организаторов ежегодных всероссийских (с международным участием) конференций «Радиоэлектронные устройства и системы для инфокоммуникационных технологий», проводимых в Москве Российским научно—техническим обществом радиотехники, электроники и связи имени А.С. Попова.
За время деятельности ВЭС ВКО и за отчетный период учеными совета подготовлен целый ряд книг и монографий. В частности, «Производственные корпорации: проблемы формирования и управления»; «Сложные радиоэлектронные системы вооружения. Планирование и управление созданием»; «Опыт и уроки боевого применения войск и вооружения ПВО в локальных войнах и вооруженных конфликтах», авторы которого стали лауреатами премии имени A.M. Прохорова Академии инженерных наук имени A.M. Прохорова; «Теоретические аспекты интегральной оценки профессионального уровня военных специалистов Войск ВКО»; «Инфраструктура малых космических аппаратов»; «Малые космические аппараты информационного обеспечения»; «Аэрокосмическая деятельность. Междисциплинарный анализ»; «Сообщество космонавтов»; «Автоматизация управления войсками воздушно-космической обороны. Основные принципы и методы совершенствования управления средствами ПВО».
Большое внимание уделено пропаганде творческого наследия выдающегося конструктора и ученого в области радиотехники, одного из основоположников советской инженерной школы разработчиков систем зенитного управляемого ракетного оружия академика Александра Андреевича Расплетина, изучению опыта боевого применения систем и комплексов противовоздушной обороны, у истоков которой он стоял.
В 2013 году выпущено сразу две монографии, посвященные Расплетину: «Александр Андреевич Расплетин. 1908—1967» и «Александр Андреевич Расплетин и его ближайшее окружение».
Другое важное событие — разработка цикла лекций по актуальным вопросам воздушно—космической обороны: «История вооруженной борьбы в воздушном пространстве в XX веке», «Современное состояние средств воздушно—космического нападения и воздушно—космической обороны», «Перспективы формирования воздушно—космической обороны России и государств мира в XXI веке», «Некоторые вопросы реформирования европейской архитектуры безопасности в XXI веке», «Воздушно—космическое пространство как сфера защиты планеты Земля».
Президиум ВЭС ВКО, исполнительная дирекция осуществляют широкую и разноплановую редакционно—издательскую деятельность, направленную на освещение и популяризацию научных достижений своих членов и отрасли в целом. Статьи, обзоры, аналитические материалы регулярно публикуются на страницах еженедельника «Военно—промышленный курьер», в главном печатном органе совета — журнале «Воздушно—космическая оборона» и на официальном сайте ВЭС ВКО.
В 2012 году Центром по лицензированию, сертификации и защите государственной тайны ФСБ России ВЭС ВКО сроком на пять лет была выдана лицензия на осуществление работ, связанных с использованием сведений, составляющих государственную тайну.
В 2013 году ВЭС ВКО выдан Сертификат соответствия, отвечающий требованиям системы добровольной сертификации «Военный регистр» и удостоверяющий, что система менеджмента качества совета соответствует требованиям ГОСТов ИСО 9001.
Таковы основные итоги работы НП «ВЭС ВКО» за отчетный период.
□
Основные задачи, стоящие перед ВЭС ВКО в 2014 году
□
1. Продолжить работу членов ВЭС ВКО в составе экспертных советов Государственной думы и Совета Федерации, Министерства обороны и других органов федеральной власти и научных организаций.
2. Во взаимодействии с Комитетами по обороне Государственной думы и Федерального собрания способствовать продвижению законопроекта «О ВКО РФ».
3. Осуществлять экспертизы и оценки в области ВКО в интересах Министерства обороны, Министерства промышленности и Военно—промышленной комиссии при правительстве РФ, иных органов государственного управления. Выполнять НИР по договорам с генеральным заказчиком и в качестве соисполнителя с научными организациями и предприятиями ОПК.
4. Создать научно—технический совет ВЭС ВКО, ученый совет и аспирантуру.
5. Проводить организационную работу совместно с Советом ветеранов Войск ПВО и Министерством обороны по празднованию 100—летия создания ПВО.
6. Продолжить работу по набору новых членов НП «ВЭС ВКО» и уточнению организационной структуры с учетом вновь возникающих задач и научного потенциала организации.
7. Участвовать в создании единой системы ВКО РФ и единой интегрированной структуры ВКО в промышленности.
8. Развивать взаимодействие с РАН и ее институтами в вопросах фундаментальных исследований в интересах создания ВКО РФ.
9. Инициировать создание первого музея истории ПВО—ПРО—ВКО России и Советского Союза.
10. Придать ВЭС ВКО международный статус путем аккредитации его при ЭКОСОС ООН в Вене.

 Отправлено: 06.03.14 15:14. Заголовок: ВПК — Оборонка: И. Ашурбейли. Милитаризация космоса неизбежна

■ Оборонка

Строительство ВКО РФ
□
Понимая, что это исключительная прерогатива Министерства обороны и Генерального штаба, тем не менее хотелось бы отметить следующее.
Сегодняшнее состояние воздушно—космической обороны России можно характеризовать как переходное.
Единая когда—то система ВКО (ПВО) сегодня, как никогда, разделена на отдельные составляющие без единого командования, а вывод из состава соединений ПВО истребительной авиации деформирует основу системы ПВО, базирующуюся на триаде зенитных ракетных войск, истребительной авиации и радиотехнических войск. Это может привести к непредсказуемым последствиям в вопросе решения задач воздушно—космической обороны страны.
В связи с этим решением Президиума ВЭС ВКО от 25 декабря 2013 года было направлено обращение к министру обороны, включающее ряд предложений по совершенствованию путей строительства ВКО РФ, в частности:
1. Преобразовать уже существующие как род Войска ВКО в самостоятельный вид Вооруженных Сил Российской Федерации.
2. На главнокомандующего Войсками ВКО возложить персональную ответственность за строительство системы ВКО, стратегическое планирование, применение войск (сил) ВКО, боевое дежурство по ВКО в масштабах страны, подготовку Войск ВКО и прочее по необходимости.
3. Определить главнокомандующего Войсками ВКО единоличным руководителем создания системы ВКО РФ с непосредственным подчинением его министру обороны Российской Федерации.
4. Сформировав в соответствии с пунктами 1, 2 единое руководство ВКО (ЕР ВКО) в Министерстве обороны РФ, необходимо создать единую систему ВКО (ЕС ВКО) как комплексную систему современных и перспективных вооружений и военной техники ВКО. Для этого необходимо сформировать системно увязанную, консолидированную, вертикально—интегрированную кооперацию разработчиков и производителей оборонно—промышленного комплекса РФ — Единый центр ВКО (ЕЦ ВКО).
5. Для обеспечения проведения под единым руководством эффективных системных исследований и военно—научного сопровождения работ по строительству ВКО РФ восстановить 2—й ЦНИИ МО РФ в городе Твери, где сосредоточен основной научный потенциал ВКО и на его базе и базе Военной академии ВКО (город Тверь) создать головной научно—исследовательский центр МО по ВКО РФ.
6. На данные предложения за подписью начальника Генерального штаба ВС РФ получен положительный ответ о том, что, цитирую, «ваша точка зрения на проблематику в области ВКО в основном совпадает с выработанной в Минобороны России позицией». Первое подтверждение этого — создание с 01 марта 2014 года новой интегрированной структуры — Центрального научно—исследовательского института Войск ВКО.
□
Разработка перспективных вооружений
□
Не все так радужно с состоянием дел по разработке и производству перспективных вооружений и военной техники на ответственных за это головных предприятиях ОПК — ОАО «ГСКБ «Алмаз—Антей» имени академика А.А. Расплетина» (ЕС ЗРО ПВО—ПРО), ОАО «Концерн «РТИ—системы» (СПРН) и ОАО «Корпорация «Комета» (ЕКС).
Решениями ВПК 2007 и 2009 годов создание всего типоряда огневых средств ЕС ПВО—ПРО пятого поколения было поручено ГСКБ «Алмаз—Антей». В 2010—м были успешно завершены и приняты соответствующими государственными комиссиями технические проекты зенитных ракетных систем сверхмалой дальности, среднего действия, дальнего действия, а также оружия направленной энергии и системы управления.
Однако до настоящего времени в нарушение утвержденных в 2010 году сроков не завершены государственные испытания ни одной из необходимых зенитных управляемых ракет, ни одна система до сих пор не принята на вооружение, не начато их серийное производство.
Существенно выросли также цены разработок, при этом прибыль предприятия за последние три года снизилась в десятки раз.
Значительно лучше обстоят дела в концерне «РТИ—системы», завершившем в 2013 году разработку и поставившем на боевое дежурство новые РЛС метрового и дециметрового диапазонов длин волн. Поставленная на опытное боевое дежурство РЛС ВЗГ «Воронеж—ВП» в Иркутске обнаружила пуски баллистических ракет и ракет—носителей космических аппаратов, стартующих с территории КНР, а РЛС ВЗГ «Воронеж—ДМ» в Армавире обнаружила малоразмерную цель в восточной части Средиземного моря. Таким образом, характеристики, заявленные при проектировании систем, были подтверждены. Основной трудностью на этом направлении, на мой взгляд, является потенциальная практика боевого применения, связанная с географией мест дислокации отдельных систем.
□
Создание системы ВКО в техническом аспекте
□
Воздушно—космическая оборона — одна из основных стратегических составляющих национальной безопасности страны и ее роль постоянно возрастает, а создание системы воздушно—космической обороны Российской Федерации является государственной задачей, по своей сложности сопоставимой с созданием ядерного оружия.
В этих условиях необходимость создания единой системы воздушно—космической обороны как дальнейшего развития на принципиально более высоком во всех отношениях уровне создаваемой в настоящее время по моему замыслу единой системы зенитного ракетного оружия (ЕС ЗРО) ПВО-ПРО пятого поколения не вызывает никаких сомнений.
Наибольшую угрозу для безопасности РФ, исходящую из воздушно—космической сферы, представляют межконтинентальные баллистические ракеты в ядерном, а вскоре и неядерном оснащении; баллистические ракеты средней и малой дальности; крылатые ракеты большой дальности морского, воздушного и наземного базирования в ядерном и неядерном оснащении; пилотируемые и беспилотные ударные и разведывательные авиационные комплексы; комплексы ПРО морского базирования с разрабатываемыми ракетами—перехватчиками типа СМ—3, «Блок—2» и наземные варианты таких комплексов.
В период до 2020 года ожидается появление дополнительных угроз за счет принятия на вооружение беспилотных космических аппаратов типа Х—37В, гиперзвуковых летательных аппаратов, воздушно—космических самолетов и планирующих головных частей баллистических ракет, лазерных комплексов авиационного базирования.
Предложения по созданию ЕС ВКО были подготовлены нами совместно с концерном «РТИ—системы» и ФГУП «Комета» и вкратце заключались в следующем.
Критериями эффективности единой системы ВКО являются:
максимум предотвращенного ущерба населению, объектам и Вооруженным Силам;
гарантированное обеспечение требуемого времени предупреждения о ракетном нападении со всех ракетно—опасных направлений;
минимум ущерба отечественным СЯС.
Основными направлениями развития ЕС ВКО являются:
разработка и интеграция радиолокационных, оптико—локационных и радиотехнических средств космического, воздушного, наземного и морского базирования в единую информационно—разведывательную систему для достижения «положительного информационного баланса» над противником;
внедрение принципов ситуационного управления в АСУ ВКО с построением ее на сетецентрической основе, с распределенной системой поддержки принятия решений на всех уровнях управления ВКО;
разработка средств функционального подавления и поражения СВКН наземного, надводного, воздушного и космического базирования, взаимодействующих между собой, с реализацией унифицированного интерфейса;
обеспечение высокой живучести и эксплуатационно-технической надежности, оперативного восстановления в ходе боевых действий;
реализация адаптивной роботизированной структуры, решающей задачи распределения и сосредоточения информационных и ударных средств на заданных направлениях с учетом результатов непрерывной оценки состояния своих войск и войск противника.
ЕС ВКО — это единая интегрированная модульная структура с открытой архитектурой, комплексирующая уже стоящие на вооружении средства и системы, находящиеся на стадии разработки современные ВВТ и перспективные образцы оружия будущего. Она состоит из трех основных подсистем: информационно—разведывательная подсистема, подсистема ударно—огневого поражения и функционального подавления, подсистема боевого управления и связи и двух вспомогательных: подсистема технического обслуживания и подсистема функционального контроля и учебно—тренировочная.
ЕС ВКО — это гармоничный компромисс между требуемыми для поражения перспективных средств СВКН тактико-техническими характеристиками, потребностями наших военных с точки зрения управления и боевого применения и объективными возможностями современной науки и оборонной промышленности.
И довольно теоретической полемики о том, что же такое ВКО — система или вооружение? Мое глубокое убеждение, что система ВКО — это глобальное оборонительное оружие в руках воина — Министерства обороны и Генерального штаба РФ, создаваемое и изготовляемое оружейником — ОПК РФ. И применять это оружие желательно за пределами территории России.
□
Кто должен создавать ЕС ВКО
□
Уже второй год полным ходом идет военное строительство Войск ВКО в Министерстве обороны. При этом налицо отставание в соответствующих интеграционных процессах в оборонной промышленности. Это достаточно необычно. В советские времена традиционно зарождалась в соответствии с требованиями военного заказчика научно—техническая идея в оборонной промышленности, формировалась кооперация, начиналась практическая ее реализация, а затем уже происходили соответствующие изменения в структуре Вооруженных Сил. Теперь наоборот. Это, на мой взгляд, носит субъективный характер и является результатом скорее местнических интересов, чем интересов дела.
Вопрос создания интегрированной структуры ВКО в ОПК — Единого центра ВКО или концерна «Стратегические вооружения ВКО», как угодно, давно уже перезрел. Соответствующие предложения по формированию системного интегратора ВКО, согласованные с концерном «РТИ—системы» и ФГУП «ЦНИИ «Комета», были нами своевременно подготовлены и доложены. Изложу их вкратце. Целью создания ЕЦ ВКО является формирование научно—технически и экономически обоснованного, организационно—юридически оформленного, высокотехнологичного многопрофильного комплекса отечественной научно—промышленной базы, обеспечивающего оснащение Вооруженных Сил Российской Федерации средствами вооруженной борьбы, позволяющими достичь гарантированного превосходства в воздушно-космической сфере при подготовке и ведении военных действий с применением системы воздушно-космической обороны страны.
Основными, скажем так, «смысловыми игроками» в этом вопросе являются все те же головные разработчики: ГСКБ «Алмаз—Антей» имени академика А.А. Расплетина, концерн «РТИ—системы» и ФГУП «ЦНИИ «Комета», научно—технический потенциал которых сопоставим. Новые в ближайшей перспективе вряд ли появятся.
Исчерпывающий перечень возможных вариантов интеграции и создания ЕЦ ВКО следующий:
1. На базе вновь создаваемого юридического лица.
2. На базе управляющей компании «Концерн ПВО «Алмаз—Антей».
3. На базе управляющей компании «Концерн РТИС».
4. На базе существующего базового межвидового головного разработчика «ГСКБ «Алмаз—Антей» имени академика А.А. Расплетина».
5. Смешанный вариант.
Не приводя здесь анализ этих вариантов, скажу лишь, что согласованная в итоге позиция заключалась в том, чтобы формировать ЕЦ ВКО на базе ГСКБ «Алмаз—Антей» имени академика А.А. Расплетина на основе уже подписанного на тот момент соглашения о стратегическом партнерстве с концерном «РТИ—системы» и ФГУП «ЦНИИ «Комета» при координирующей роли ГСКБ «Алмаз-Антей».
Не вдаваясь сейчас в тонкости юридического и экономического характера возможных вариантов построения такой или иной интегрированной структуры, скажу лишь о некоторых базовых принципах, в которых я глубоко убежден.
1. Должен быть обеспечен безусловный примат государства в вопросе построения воздушно—космической обороны России. То есть государство должно иметь как минимум контрольный пакет в создаваемом холдинге.
2. Необходимо избежать построения холдинга на базе вновь созданной или уже существующей бюрократической надстройки или прослойки — как кому нравится. Мы окончательно заведем дело в тупик тотального дилетантизма и профанации «пильщиков и решальщиков», далеких от науки и техники.
3. Участие частных компаний в холдинге как заинтересованных двигателей реального прогресса, а не формально—припудренной отчетности, всячески приветствуется. Равно как и малых, полностью частных инновационно—венчурных предприятий — точек роста на втором и третьем уровнях кооперации.
И хватит заниматься ритуальными танцами вокруг этого вопроса, которые продолжаются уже более трех лет. Как говорится, «или танцы, или пение». Государству необходимо в кратчайшие сроки принять окончательное и взвешенное решение, игнорирующее субъективные устремления и интриги. Время не ждет.
□
Стратегическое развитие ПВО—ПРО—ВКО
□
В заключение хочу попробовать заглянуть в завтрашний, а может, и послезавтрашний день развития нашего направления.
Человечество всегда стремилось ввысь, и всегда двигателем этого стремления было оружие. Это банальная очевидность. Начав с пращи, лука и стрел как первого оружия класса «воздух—воздух» и катапульт как оружия «земля—земля», мы сегодня на полном серьезе обсуждаем практику создания единой системы воздушно-космической обороны России.
Куда же будет двигаться инженерная и военная мысль дальше? Очевидно, по той же экстраполируемой траектории — выше и дальше.
Говоря о ретроспективе цепочки ВКО—ПРО—ПВО, напомню, что еще недавно, каких—то полвека назад пределом систем ПВО по высоте было 25 километров, а по дальности поражения — 50 километров. В настоящее время разрабатываются системы, выходящие по высоте на рубежи свыше 200 километров, а дальность иных уже является почти глобальной. Ведь глобализация — это удел не только цивилизационных продуктов и геополитики, это и тенденция создания глобальных вооружений. Причем если сегодня под глобальностью тактико—технических характеристик военных и невоенных систем, действующих в воздушно—космической сфере, является возможность их применения в любой точке Земли, то в ближайшей перспективе под глобальностью будет пониматься все околоземное пространство и этот диапазон высот и дальностей будет только увеличиваться в область дальнего космоса.
Однако перед этим необходимо решить задачу интеграции и комплексирования всех существующих информационно—разведывательных средств различной ведомственной принадлежности: Министерства обороны, МЧС, обсерваторий, метеорологических станций, спутниковых группировок и других. Только такая Глобальная Информационная Интеграция сможет обеспечить единую глобальную информационно-боевую среду, мантию отражения воздушно—космического удара. Подчеркиваю, удара, а не нападения, так как необходимо уже сейчас закладывать в идеологию космического оружия будущего его двойное назначение. «Внутрипланетные разборки» неминуемо закончатся при возникновении реальной внешней угрозы удара из космоса невоенного характера. А пока мы бездействуем, связанные международными соглашениями о «мирном космосе», которые никто, кроме нас, не выполняет. Милитаризация космоса неизбежна. Более того, она жизненно необходима. И формула стратегического развития отрасли такова — «От ПВО—ПРО—ВКО через Глобальную Информационную Интеграцию к Боевой Космонавтике».
Именно космонавтам предстоит в среднесрочной перспективе стать передовым отрядом воздушно—космической обороны нашей страны и превратиться из испытателей—исследователей и инженеров в воинов и защитников Отечества. А в дальнесрочной перспективе — и всего человечества в международном масштабе.
□
Опубликовано в выпуске № 8 (526) за 5 марта 2014 года

 Отправлено: 14.03.14 21:29. Заголовок: ВПК — Армия: С.В. Ягольников. Строить ВКО поэтапно

■ Армия

Строить ВКО поэтапно

Защиту от воздушно—космического нападения целесообразно развивать на основе Войск ВКО, а не путем их объединения с ВВС

Вниманию читателей еженедельника «ВПК» представляется доклад начальника НИЦ ПВО 4—го ЦНИИ Минобороны России, заслуженного деятеля науки РФ, доктора технических наук, профессора генерал—майора С.В. Ягольникова на тему «Основные направления и перспективы строительства системы воздушно—космической обороны Российской Федерации в современных условиях», сделанный на общем собрании членов совета НП «ВЭС ВКО» 28 февраля 2014 года «Итоги и перспективы деятельности НП «ВЭС ВКО» в создании воздушно—космической обороны Российской Федерации».
□
Текущая военно—политическая ситуация в мире в очередной раз наглядно демонстрирует отсутствие стабильности международных отношений и стремление западных государств дестабилизировать обстановку у границ Российской Федерации. В данных обстоятельствах проблема обеспечения безопасности РФ, в том числе в воздушно—космической сфере, становится особенно актуальной. Она может быть успешно решена объединенными усилиями всех видов Вооруженных Сил на основе сбалансированного сочетания оборонительных и наступательных мер при централизации управления под руководством Верховного главнокомандования и Генерального штаба ВС РФ. Важной составной частью таких мер является создание и применение системы воздушно—космической обороны.
□
■ Коллаж Андрея Седых (фото Рамиля Гали)
□
Воздушно—космическая оборона Российской Федерации создается в интересах повышения возможностей борьбы с воздушно—космическим противником в соответствии с «Концепцией воздушно—космической обороны на период до 2016 года и дальнейшую перспективу», утвержденной Указом президента РФ от 2006 года, и указом президента РФ «Об организации воздушно—космической обороны в Российской Федерации» от 2012 года. Она включает в себя комплекс общегосударственных и военных мероприятий, а также боевое применение войск (сил), способных вести борьбу со средствами воздушно—космического нападения.
В настоящее время работы по созданию воздушно—космической обороны Российской Федерации ведутся по двум основным взаимосвязанным направлениям:
совершенствование организационной структуры войск (сил), решающих задачи ВКО;
создание технической основы воздушно—космической обороны Российской Федерации.
Создание в 2011 году нового рода войск — Войск ВКО предполагало закрытие вопроса ответственности за создание системы воздушно—космической обороны России. Однако реализованный вариант структурных изменений ВС РФ не позволил в полной мере обеспечить единство ответственности за строительство ВКО на всей территории страны, организовать единое управление войсками (силами), решающими задачи ВКО, в стратегическом, оперативном и тактическом звеньях управления, исключить дублирование в работе органов военного управления.
В настоящее время в прессе продолжается обсуждение двух основных вариантов организационной структуры войск (сил), решающих задачи ВКО. Первый вариант предполагает развитие войск (сил) ВКО на основе Войск ВКО и их применение под единым управлением и с единоличной ответственностью. Второй — создание воздушно—космических сил (ВКС) на основе объединения ВВС и Войск ВКО и разделение оперативных и административных функций между главкомом ВКС и командующими военными округами.
В ходе исследований был проведен сравнительный анализ указанных вариантов с агрегированием задач ВКО в три группы.
Первая — участие в обеспечении стратегического ядерного сдерживания путем своевременного предупреждения об «обезглавливающих» и «разоружающих» ядерных ударах и защите системы стратегического управления и объектов стратегических ядерных сил от них.
Вторая — охрана государственной границы Российской Федерации в воздушном пространстве, контроль воздушного пространства и пресечение нарушений его использования. Контроль космического пространства.
Третья — воздушно—космическая оборона войск и объектов в регионах военных конфликтов.
□
■ Фото Рамиль Гали
□
Проведенный анализ показывает, что при создании ВКС наибольшие проблемы существуют в решении первой задачи, так как необходимая техническая основа в предлагаемые структуры данного вида не погружается, а размывается между различными, не подчиненными друг другу звеньями управления, в связи с чем нарушается принцип единства управления и ответственности.
По данному варианту силы и средства разведки, решающие эту задачу, будут разделены между ВКС и военными округами, что не позволяет создать единую систему гарантированного вскрытия факта «обезглавливающего» и «разоружающего» ударов и доведения информации о них до органов государственного и военного управления.
При решении задачи охраны государственной границы в воздушном пространстве Российской Федерации по первому варианту суммарные возможности сил и средств ВКО выше, чем по второму. Это вызвано появлением во втором варианте дополнительного звена управления дежурными по ПВО силами и средствами — командного пункта смешанной авиационной дивизии и соответственно задержкой доведения команд и сигналов боевого управления.
Анализ результатов математического моделирования и оценки эффективности боевых действий группировок ВКО и ударной авиации применительно к региональной войне на Юго—Западном стратегическом направлении также показывает существенное преимущество первого варианта над вторым.
В данных условиях предпочтительность первого варианта структуры обусловлена:
меньшим количеством уровней принятия решения, обеспечивающим в два раза меньшее время доведения команд и сигналов боевого управления;
единством управления информационными, зенитными ракетными и истребительно—авиационными комплексами, чем достигается оптимальное целераспределение и безопасное применение истребителей в зонах огня ЗРВ.
Публикуемые сегодня в прессе предложения по созданию нового вида ВС РФ — ВКС являются по меньшей мере заблуждением авторов публикаций и обусловлены плохим знанием ими (или отсутствием такового) разрабатываемой технической основы ВКО, приоритетов важности задач ВКО в обеспечении национальной безопасности, а также существующих возможностей и требуемой эффективности их решения.
В интересах создания технической основы для строительства воздушно—космической обороны страны в настоящее время выполняется комплекс научно—исследовательских и опытно—конструкторских работ, в том числе общесистемных, направленных на проработку технической основы в целом. Полученные результаты показывают, что для эффективного строительства ВКО страны необходимо решение ряда военно—технических проблем по созданию основных подсистем ВКО:
• системы разведки и предупреждения о воздушно—космическом нападении;
• системы поражения и подавления средств воздушно—космического нападения;
• системы управления ВКО;
• системы всестороннего обеспечения.
Задачи информационно—разведывательного обеспечения Войск ВКО возложены на систему разведки и предупреждения о воздушно—космическом нападении. Ее создание требует решения ряда военно—технических проблем, основной из которых является проблема обнаружения в интересах обеспечения стратегического ядерного сдерживания «разоружающего» и «обезглавливающего» ударов стратегических крылатых ракет, а в перспективе — ударов гиперзвуковых летательных аппаратов.
Суть проблемы заключается в ограниченных возможностях существующих систем и средств разведки, их неспособности самостоятельно решить данную задачу с требуемым качеством.
Решение данной проблемы возможно за счет эшелонирования системы разведки и предупреждения о воздушно—космическом нападении, включения в ее состав элементов космического, воздушного, наземного и морского базирования, функционирующих на различных физических принципах. Такое построение системы разведки и предупреждения о воздушно—космическом нападении позволит обеспечить выполнение требований по времени выдачи и достоверности информации предупреждения. Состав средств разведки по эшелонам должен определяться с учетом характера возможных действий СВКН противника, климатических и геофизических особенностей на конкретном воздушно—космическом направлении.
Система поражения и подавления СВКН должна быть способна эффективно осуществлять непосредственное силовое (огневое, функциональное, помеховое) воздействие на средства воздушно—космического нападения противника с целью их поражения, вывода из строя либо нейтрализации. Для этого необходимо обеспечить построение эшелонированной системы поражения и подавления СВКН, осуществляющей воздействие на них на максимальной протяженности маршрута полета в воздушно-космическом пространстве, устойчивой к противодействию высокоточного оружия и средств РЭБ.
Система управления воздушно—космической обороной Российской Федерации является системообразующим элементом ВКО. Для ее совершенствования необходимо выполнить ряд технических мероприятий по разработке (модернизации) средств автоматизации командных пунктов различных звеньев управления, созданию единой сети обмена данными реального времени, развертыванию системы подвижных полевых автоматизированных пунктов управления и узлов связи.
В целом анализ показывает, что создание технической основы ВКО необходимо осуществлять поэтапно.
На первом этапе — завершить ведущиеся НИОКР, создать Головное направление (опытный участок) системы ВКО, нарастить возможности по решению задач в локальных (региональных) войнах, охране госграницы РФ в воздушном пространстве и контролю порядка использования воздушного пространства за счет поставок перспективного вооружения и военной техники.
На втором этапе — после испытаний Головного направления (опытного участка) системы ВКО завершить создание системы ВКО в целом на основе технических решений, полученных в ходе ведущихся ОКР, разработки недостающего вооружения и серийных поставок вооружения и военной техники.
Организационное строительство ВКО РФ должно осуществляться после глубокой научной проработки с учетом полученных результатов по созданию ее технической основы.
Реализация вышеизложенных направлений строительства системы воздушно—космической обороны Российской Федерации позволит к 2025 году обеспечить эффективное решение основных задач воздушно—космической обороны в интересах парирования потенциальных военных угроз Российской Федерации из воздушно—космического пространства.
□
Опубликовано в выпуске № 9 (527) за 12 марта 2014 года

 Отправлено: 20.03.14 15:01. Заголовок: ВПК — Армия: С. Покладов. ВКО: вернуться к здравому смыслу

■ Армия

Сергей Покладов, полковник, офицер Главного оперативного управления Генштаба ВС РФ (1998—2003)

ВКО: вернуться к здравому смыслу

Воздушно-космическую оборону государства надо создавать на основе требований военной науки, исторических традиций, опыта локальных войн и военных конфликтов

После смены руководства Минобороны и Генерального штаба ВС РФ прошло почти полтора года. Все это время не прекращалась дискуссия по поводу будущего Войск воздушно—космической обороны (ВКО), в том числе на совещаниях рабочей группы Генштаба по выработке предложений по дальнейшему совершенствованию структуры этого рода войск. Эксперты предлагали руководству различные по подходам способы формирования ВКО, причем многие опирались на предложения некоторых ученых, что в определенной мере дезориентировало руководство Вооруженных Сил. В мероприятиях активно участвовали ветераны Войск ПВО. С нашей точки зрения, нельзя объяснять прямо противоположные взгляды научным подходом.
□
Войска ВКО были созданы 01 декабря 2011 года, но ожидаемого объединения сил и средств для борьбы с воздушно—космическим противником на всей территории страны с тех пор не произошло. Минобороны формулирует задачи войск в том числе так: «Поражение головных частей баллистических ракет вероятного противника, атакующих важные государственные объекты, защита пунктов управления (ПУ) высших звеньев государственного и военного управления, группировок войск (сил), важнейших промышленных и экономических центров и других объектов от ударов средств воздушно—космического нападения (СВКН) противника в пределах зон поражения; наблюдение за космическими объектами и выявление угроз России в космосе и из космоса, а при необходимости — парирование таких угроз» (цитируется по сайту военного ведомства).
Отметим, что задача наблюдения и парирования угроз из космоса носит в основном декларативный характер. Поражение баллистических ракет реализуется противоракетной обороной с относительно небольшой вероятностью в рамках пространства, определенного договором с США. Защита пунктов управления и важнейших объектов ведется конкретно — в пределах зон поражения. Видимо, имеются в виду зенитные ракетные системы и комплексы. Но соединения, имеющие на вооружении ЗРС/ЗРК, не входят в состав Войск ВКО. Значит, опять закладываются межвидовые противоречия при организации управления. Кроме того, в перечне задач не обозначена роль истребительной авиации, которая в условиях массового сокращения зенитных ракетных частей и соединений обязана принимать участие в отражении удара средств воздушно—космического нападения вероятного противника. Сейчас он делает упор на беспилотные средства, прежде всего крылатые ракеты и ударные беспилотные летательные аппараты (БЛА), причем в ближайшей перспективе они станут гиперзвуковыми. А у нас такое мощное средство борьбы с крылатыми ракетами, как истребитель—перехватчик МиГ—31, оказывается вне командования ВКО.
Также не вошли в перечень задач своевременное обнаружение, сопровождение СВКН и выдача целеуказания по ним огневым средствам. Хотя мы уже сейчас должны ставить вопрос о создании единого информационного пространства о воздушно—космическом противнике. Таким образом, триединую задачу даже в постановочном виде решить невозможно. Она не прописана в планах Минобороны.
По сути Войска ВКО, костяк их управленческих структур создавались на базе Космических войск (КВ) и это усложняет выполнение возложенных задач. Не все должностные лица (выходцы из этого рода войск) в состоянии руководить отражением воздушно—космического противника с должной эффективностью. В целом нынешняя ситуация выглядит пессимистично — Войска ВКО пока неэффективны, а командование ВВС 15—летней практической деятельностью показало свою несостоятельность в организации ПВО страны.
К сожалению, в научных кругах мало полезных рецептов для придания этим родам войск необходимой боеспособности. Например, есть такая точка зрения: если борьбу с воздушно—космическим противником ведут все виды Вооруженных Сил, то надо в состав привлекаемых к операции Войск ВКО (или Стратегического командования воздушно—космической обороны) включить ударную авиацию, Ракетные войска стратегического назначения (РВСН), ракетные войска и артиллерию (РВиА), даже военно—транспортную авиацию (ВТА). Долгое время упорно выдвигает идею создания Воздушно—космических сил доктор военных наук генерал Владимир Барвиненко, в том числе на страницах еженедельника «ВПК». Его очень спорные идеи неплохо смотрелись бы в ходе научных дискуссий узкого круга специалистов, но постоянные публикации материалов Владимира Барвиненко в СМИ в какой—то степени дезориентируют высший руководящий состав.
□
■ Коллаж Андрея Седых
□
Важно разложить все по полочкам и тогда уже рассматривать возможные варианты построения и формы действий. Профессора Барвиненко беспокоит возможное «обособление действий формирований Войск ВКО от действий ударной авиации, ракетных войск и артиллерии, сил флота», если их действия будут осуществляться в рамках не одной общей операции (как она будет называться, еще предстоит уточнить), а нескольких. На самом деле никакого обособления не будет, каждый должен заниматься своим делом. Не надо в рамки одной операции по уничтожению СВКН противника в воздухе и космосе Войсками ВКО (ПВО) включать действия Сухопутных войск (СВ), сил ВМФ, РВСН, РВиА.
При упоминании о возможных трудностях при управлении предлагаемым им новым видом ВС — ВКС генерал пишет: «Эта проблема решается необходимым составом главного командования вида ВС». Но он наверняка в курсе, что главкоматы сейчас значительно ослаблены, их численности не хватает для решения многих первоочередных задач даже в мирное время. Нет никакой гарантии, что только один главкомат (предлагаемых Воздушно—космических сил) будет укомплектованным на фоне других. Эта беда характерна для мирного времени, а во время войны будет и того хуже.
Вряд ли кому—то из общевойсковых командиров понравится идея Барвиненко об усилении обороны объектов стратегических ядерных сил (СЯС) от внезапного разоружающего удара СВКН противника за счет войсковой ПВО с учетом того, что группировки Сухопутных войск не являются объектами первоочередного удара. «При других ожидаемых вариантах развития военно—политической обстановки формирования войсковой ПВО… могут быстро переместиться для обороны группировок войск», — считает он. По сути дела предлагается оставить СВ без прикрытия. Если разведка не раскроет подготовку противника к войне, то удар СВКН почти наверняка будет внезапным. Однако трудно представить, что гипотетическая война начнется просто так, без обострения обстановки, проявления каких—либо признаков подготовки к ней. Так что если угрожаемый период все же будет, то все приведенные выше рассуждения не совсем корректны.
При ведении полемики Владимир Васильевич иногда ссылается на второстепенные детали статей или выступлений своих оппонентов. Так он сделал, например, со статьей генерал—полковника Бориса Чельцова «Каким будет новый облик ВКО» в номере 49 за 2013 год «ВПК», взяв тезис об оставшихся в боевом составе 34 зенитных ракетных полках. Критики содержательной части статьи Чельцова у Барвиненко нет, то есть основные доводы просто проигнорированы. Хотя Чельцов не только видный российский ученый по проблематике ВКО, руководитель отделения воздушно—космической обороны Академии военных наук РФ, но что важнее — опытнейший практик и военачальник, ранее начальник Главного штаба ВВС, выходец из Войск ПВО.
□
Алгоритм строительства
□
В номере 48 еженедельника «ВПК» за 2013 год Федор Сергеев статьей «ВКО: и вновь на развилке» пытается обосновать необходимость создания нового вида (рода) Вооруженных Сил — Воздушно—космических войск (ВКВ) на базе ВВС. Он пишет: «Наряду с объединениями ВВС в их состав можно включить силы и средства ВКО и РВСН. Предполагается, что руководство ВКВ будет осуществлять не Главное (оперативное) командование, а Главное (административное) управление развития средств вооружения, обеспечения и обучения боевых расчетов».
Надо сказать, что стремление разделить оперативное и административное управление превалирует и у генерала Барвиненко. Предложение это весьма сомнительное. Сам по себе процесс управления Войсками ВКО (ПВО) в повседневной деятельности и при отражении удара СВКН требует максимальной слаженности и организации взаимодействия структур, которые составляют или составят основу воздушно—космической обороны. Искусственно вносить дополнительные трудности в процесс не стоит. На мой взгляд, целесообразно объединение оперативного и административного управления Войсками ВКО.
Оперативные же функции командования ВВС, Войск ПВО и РВСН Сергеев предлагает передать на уровень выше по аналогии с Главным командованием на стратегических направлениях (ТВД), то есть во вновь создаваемое Главное воздушно—космическое командование. Он же доказывает необходимость создания «Главного управления применения военных и специальных сил в различных формах стратегических действий по борьбе с воздушно—космическим противником. Этот орган должен быть в Главном оперативном управлении (ГОУ) ВГК. Или же на первых порах — стратегическое штабное командование (оперативное управление) применения Вооруженных Сил в различных формах стратегических действий по борьбе с воздушно—космическим противником в ГОУ Генштаба».
Я затрудняюсь комментировать создание главка в главке и объяснить, что такое ГОУ ВГК. Очень хотелось бы видеть структуру, управляющую ВКО. Под словом «управлять» я понимаю возможность отображения и анализа информации о СВКН противника, постановки задачи активным средствам ВКО и оценки результатов их действий. Из статьи неясно, с какого пункта управления будет осуществляться подобное руководство Войсками ВКО. Наконец, автор отмечает: «Россия пока отстает от мирового процесса и находится в состоянии разброда и шатаний. Исправить положение можно, если реформирование военной организации РФ проводить не методом проб и ошибок, а на основе рекомендаций профессионалов, с учетом практического опыта, исторического анализа и выводов военной науки относительно организации и ведения противоборства с перспективными средствами ВКН».
С этим выводом абсолютно согласен. Но сами предложения Федора Сергеева не содержат этот самый исторический анализ и практический опыт. Наоборот, многие спорные предложения, аналогичные приведенным выше, как раз означают замалчивание опыта Войск ПВО, игнорирование накопленной практики строительства, оперативно—стратегической подготовки в мирное время и опыта, полученного в локальных войнах и военных конфликтах. Кроме того, здесь есть некоторое искажение понятийного аппарата о проблематике воздушно—космической обороны.
С учетом традиций и опыта мы настаиваем на таком алгоритме действий — от воздушной обороны через противовоздушную к воздушно—космической. Указом президента в июле 1993 года «Об организации противовоздушной обороны в Российской Федерации» определено приоритетное направление — создание воздушно—космической обороны и реорганизация Войск ПВО в Войска ВКО.
В нашей стране с учетом опыта Великой Отечественной, локальных войн, оперативно—стратегических учений и бурного развития средств воздушного (позже воздушно—космического) нападения была создана мощная, не имеющая аналогов в мире система ПВО (ВКО). Войска стали важным фактором сдерживания ракетно—ядерной и широкомасштабной войны, обеспечивали поддержание военно-стратегического паритета с США, будучи важным дополнением к РВСН. И вдруг в июле 1997—го президент Борис Ельцин своим указом «О первоочередных мерах по реформированию ВС РФ и совершенствованию их структуры» фактически разрушил систему ПВО (ВКО) страны, причем в такой спешке, что прежний указ 1993 года так и не был отменен.
Войска РКО в срочном порядке были переданы в РВСН, однако уже в январе 2001 года последовал очередной указ о выводе войск РКО и Военно—космических сил (ВКС) из состава РВСН и создании рода войск центрального подчинения — Космических войск (КВ). Впоследствии и РВСН не смогли остаться видом ВС РФ. Это следствие замены интересов обороноспособности страны узковедомственными. Войска ПВО и ВВС были преобразованы в вид ВС — Военно—воздушные силы.
□
Еще раз о понятийном аппарате
□
Боевые действия сил и средств надо рассматривать не по физическим, а по средам вооруженной борьбы, то есть по выполняемой задаче. Противник Войск ПВО (ВКО) находится в воздушно—космическом пространстве. Именно с этой точки отсчета начинается недопонимание нашими оппонентами понятийного аппарата по проблематике воздушно—космической обороны. А противник ВВС как наступательного вида ВС может быть на земле, в воде, в воздухе. Защита тыла страны — это система ВКО, осуществляемая по единому плану и замыслу, подчиняющаяся своей вертикали, а не руководителям обороняемых объектов. Войска ПВО (ВКО) — единая всеуровневая самостоятельная структура. Объектовая ПВО не вид боевого обеспечения, а главное средство в борьбе с воздушно—космическим противником.
Слияние воздушного пространства и космоса в единую сферу вооруженной борьбы обусловливает тесную интеграцию воздушных и космических средств ее ведения — как наступательных, так и оборонительных. Таким образом, воздушно—космическая сфера вооруженной борьбы становится театром военных действий и имеет право на существование наряду с наземными и морскими ТВД.
Воздушно—космический (ВК) ТВД — пространство, в пределах которого на околоземных орбитах размещены в качестве объектов защиты или поражения космические и аэродинамические аппараты. Весь его объем сейчас постоянно сканируется в разведывательных целях расположенными на земле или космических аппаратах радиолокационными, телеоптическими, инфракрасными, лазерными или иными техническими устройствами. В определенных пределах оно перекрыто зонами перехвата ударных воздушно—космических средств до запуска ими крылатых ракет (КР) — авиационными ракетными комплексами перехвата, а также зонами поражения зенитных ракетных комплексов, противоракетных, противокосмических огневых комплексов и систем, входящих в состав объединений, соединений родов войск, предназначенных для воздушно—космической обороны государства.
Уже сегодня вероятный противник обладает средствами и силами для нанесения удара из воздушного пространства, космоса и через космос на всю глубину территории страны. У нас же нет единой системы ПВО (ВКО) в масштабе государства, а ПВО объектов на территории страны уступает место ПВО войск во фронтовой полосе. Фронт без тыла обречен на поражение.
Воздушно—космическая оборона является не только разновидностью военных действий, но и важнейшей составляющей военной безопасности государства. Ее организация — не функция какого—либо вида ВС и даже не Министерства обороны, а сложная боевая оборонительная структура, которая представляет собой предмет повседневной и неослабевающей заботы руководства страны.
Некоторые наши оппоненты под системой ВКО понимают все, что перемещается и стреляет в воздухе и космосе, излучает электромагнитную энергию, что—то обнаруживает, ставит помехи и применяется в борьбе с СВКН. Поэтому срыв воздушно—космической операции вероятного противника возлагается не на цельную единую систему ВКО, а на войска и силы, набор формирований видов (родов) войск ВС, подчиненных разным органам управления, реализующих свои формы действия по линии непосредственного подчинения и не имеющих единого стратегического органа управления. Необходимо дать себе отчет в том, что система ВКО, раскассированная по видам (родам) ВС, на самом деле не является системой, а просто представляет набор сил и средств, не связанных ни единой боевой задачей, ни персональной ответственностью за ее выполнение.
ВК ТВД рано или поздно найдет обоснованное место в соответствующих разделах военной науки, он требует серьезного осмысления. В частности, и по такому важному направлению, как взаимозависимость на театре войны и оптимальное взаимодействие в его пределах всех трех ТВД — сухопутного, морского и воздушно—космического. Рассмотрим только некоторые частные аспекты этого важного, требующего большой и глубокой научной проработки вопроса.
Прежде всего необходимо отметить: зона боевых действий аэродинамических средств (авиация, БЛА, многие типы КР) представляет весьма узкую полосу, ограниченную содержанием боевых задач, свойственных ударным воздушным средствам. Боевые действия тактической и палубной авиации ведутся в еще более ограниченном пространстве. И все это в пределах одного, максимум двух соседних операционных направлений сухопутного ТВД. В этой полосе необходимо организовать устойчивое взаимодействие сухопутного и воздушно—космического ТВД, обеспечить безопасность полетов своей авиации и не допустить воздушно—космические удары по тыловым объектам страны на всем протяжении ВК ТВД на высотах до орбитальных включительно.
Вывод напрашивается один — за такое взаимодействие должны отвечать, организовывать его Войска ВКО. Решение этих задач совершенно несвойственно всем категориям руководителей ВВС, РВСН и других. Каждый должен заниматься профессионально своим делом, исполняя обязанности по предназначению. Из этого следует исходить при создании системы воздушно—космической обороны России. Но проводимая сегодня реформа Войск ПВО (ВКО) все более исключает возможность адекватного силового противодействия воздушно-космическим операциям противника.
□
Войска постоянной боевой готовности
□
Несмотря на ряд отмеченных выше негативных моментов, к решению вопроса надо подключать военную науку. В нескольких номерах еженедельника «ВПК» даны исчерпывающие рекомендации крупных ученых—практиков по воссозданию, строительству и развитию ВКО в новых условиях на новой оперативно—стратегической, технологической и технической, научной и производственной основе. Это статья «Зигзаги в реализации концепции ВКО» доктора военных наук Кирилла Макарова и доктора технических наук Сергея Ягольникова. Также можно вспомнить о работе профессора Юрия Криницкого «Парировать быстрый глобальный удар» с обоснованным ответом Владимиру Барвиненко. Криницкий справедливо утверждает: «Воздушно—космический ТВД — это не просто очередная военно—географическая категория, а совершенно иная идеология организации вооруженной борьбы. ВК ТВД существует независимо от спора вокруг него. Для сомневающихся есть реальность в виде молниеносного глобального удара. Его сценарий рассчитан на шесть часов». Или, например, упоминавшийся выше доктор военных наук Борис Чельцов. В его опубликованной в конце прошлого года в «ВПК» статье «Каким будет новый облик ВКО» имеются конкретные, выверенные наукой обоснования создания нового вида ВС — Войск ВКО. Перечисленные коллеги не рядовые ученые, а практики, имеющие большие заслуги в развитии Войск ПВО, формировании Концепции ВКО, создании ВКО на современном этапе.
Позиции президиума Союза ветеранов Войск ПВО, отделения воздушно—космической обороны Академии военных наук РФ, Вневедомственного экспертного совета по проблемам ВКО, Военной академии ВКО имени маршала Г.К. Жукова, Научно—исследовательского центра (НИЦ) ПВО 4—го Центрального научно—исследовательского института (ЦНИИ) Минобороны солидарны с ними и основываются на изложенных выше материалах. Таким образом, можно сделать ряд выводов, продиктованных нам вероятным воздушно—космическим противником.
Первый — ВКО занимает одно из центральных мест в общей системе обороны страны, имеет важное военно—стратегическое и военно—политическое значение. Второй — это важнейший фактор обеспечения стратегической стабильности, сдерживания и предотвращения агрессии, гарант своевременного обеспечения Верховного главного командования информацией о воздушно—космической обстановке для принятия решений на ответные действия. Третий — это основная система, способная вести борьбу с СВКН противника, действующего из воздушного пространства, космоса по единому замыслу и плану, под единым командованием и с единоличной ответственностью. Четвертый — государство должно строить самостоятельную ВКО для надежной охраны воздушных границ, защиты от СВКН стратегических объектов. С непрерывным совершенствованием и развитием сил и средств воздушно—космического нападения противника возрастают объем и сложность задач ВКО. Ее систему необходимо создавать по территориальному принципу с централизованным управлением в масштабе страны. Пятый — система ВКО должна быть боеготовой в мирное время, способной без всякой перестройки к отражению внезапных ударов. Главкомату войск требуется передать все функции административного и оперативного управления войсками.
Шестой вывод — в составе ВКО должны быть объединены под единым командованием Войска ракетно-космической обороны, зенитные ракетные, радиотехнические, авиация ПВО, основу которой составляют прежде всего перехватчики МиГ—31 и Су—27. Ни в коем случае нельзя забывать о частях разведки и радиоэлектронной борьбы. Предпринятую в последнее время централизацию сил и средств разведки считаю излишней и ошибочной, необходимо усилить разведку главкоматов, преодолев излишнюю централизацию.
Предлагаемая структура Войск ВКО является исторически обоснованной, именно она подтверждена практикой строительства. По специальностям, названным в шестом пункте, должна быть организована оперативно—тактическая подготовка специалистов в Военной академии ВКО имени маршала Г.К. Жукова в Твери, чего мы до сих пор не можем добиться. Хочется надеяться, что руководство Минобороны РФ и Генштаба ВС в этих сложных условиях сможет принять единственно верное решение, основанное на требованиях военной науки, исторических традициях, опыте локальных войн и военных конфликтов, оперативно—стратегической подготовке, практике военного строительства в России.
□
Опубликовано в выпуске № 10 (528) за 19 марта 2014 года

 Отправлено: 15.04.14 20:40. Заголовок: ВПК — Оборонка: В. Барвиненко. Особая роль истребительной авиации в ВКО

■ Оборонка

Владимир Барвиненко, заслуженный деятель науки РФ, доктор военных наук, профессор

Особая роль истребительной авиации в ВКО

Проблем применения ИА в системе воздушно—космической обороны много, но их можно решить

Одним из основополагающих принципов построения системы воздушно—космической обороны (ВКО) является комплексное применение всех войск и сил. Особую роль в борьбе с воздушным противником играет совокупное применение зенитных ракетных частей и частей истребительной авиации (ИА). Это обусловлено их разными боевыми свойствами и возможностью компенсировать недостатки друг друга.
□

□
Действия зенитных ракетных частей (соединений) практически не зависят от времени суток и метеоусловий, однако они имеют сравнительно небольшие маневренность и дальность воздействия на средства воздушного нападения (СВН) противника, особенно на малых высотах. Применение истребительной авиации зависит от времени суток и метеоусловий. Однако части ИА, обладая большой маневренностью и дальностью действия, способны в общей системе ПВО уничтожать средства воздушного нападения на дальних подступах к обороняемым объектам, а также прикрывать объекты, не имеющие зенитного ракетного прикрытия.
□
Действовать сообща
□
Возможности зенитных ракетных и истребительных авиационных частей дополнять друг друга предопределили необходимость их совместного применения в общих организационных структурах — соединениях ПВО (в корпусах и дивизиях ПВО, затем в бригадах ВКО). Соответственно совместными являются и способы действий. При их реализации в соединениях ПВО, как показывает опыт различных учений и войн, наибольшую сложность представляет управление частями ИА. В управлении зенитными ракетными формированиями проблема проявляется на уровне части, соединения. Это обусловлено следующими факторами:
• местоположение и боевые порядки зенитных ракетных формирований определяются заблаговременно, а в ходе боевых действий они уничтожают СВН, входящие в зону огня, используя свои специфические способы и приемы на уровне части, соединения;
• части ИА по сравнению с зенитными ракетными формированиями имеют меньшее располагаемое время для приведения в готовность и вывода в районы поражения воздушного противника, в различные зоны и на необходимые рубежи;
• при подъеме истребителей необходимо учитывать уровень подготовки каждого экипажа, время суток и метеоусловия во всем районе боевых действий, на всех возможных аэродромах посадки;
• ввод в бой формирований ИА начинается, как правило, в условиях неясности, когда направления главных ударов СВН противника и его общий замысел действий еще не определены;
• ограниченное количество истребителей нужно распределить практически для одновременного решения множества задач: поражения специальных самолетов, прикрытия незащищенных зенитными средствами объектов, поражения крылатых ракет, летящих в обход зон зенитного ракетного огня, рассеивания боевых порядков СВН на подходах к группировкам зенитных ракетных формирований и др.;
• в ходе боевых действий необходимо следить за местоположением каждого истребителя и информировать командиров зенитных ракетных частей (соединений) о нахождении своих самолетов в их зонах огня, анализировать возможность продолжения боя каждым экипажем по остаткам топлива и боевой загрузки, помогать экипажам, терпящим бедствие, и принимать решение о посадке самолетов при поражении аэродромов.
□
Утрата школы и специалистов
□
Исследованиями по разработке способов совместного применения зенитных ракетных и истребительных авиационных частей и соединений и порядка управления ими при отражении ударов СВН противника с 1956 года занималась Военная академия ПВО (сейчас ВА ВКО). Она же готовила по этим вопросам слушателей. Однако в конце 90—х годов при объединении Войск ПВО и ВВС в один вид Вооруженных Сил и передаче оперативно—тактической подготовки слушателей авиации ПВО в ВВА школа комплексной подготовки специалистов ПВО начала разрушаться. Это связано с постепенным «вымыванием» из ВА ПВО специалистов по тактике истребительной авиации, а также с тем, что оставшиеся слушатели — специалисты ЗРВ и РТВ на комплексных видах подготовки не могут в полном объеме выполнять обязанности должностных лиц управления ИА (начальника авиации соединения ПВО, командиров истребительных авиационных полков и других должностных лиц). В настоящее время можно констатировать, что школа подготовки слушателей по всем аспектам применения ИА в ВА ВКО в силу отсутствия авиационных специалистов утеряна. Ее не возродили и в Военно—воздушной академии (Монино). В ВВА оперативно-тактическая подготовка слушателей авиации ПВО была продолжена по программе фронтовой авиации, основное содержание которой составляли положения по нанесению ударов по объектам противника. Не может она воссоздаться и в ВУНЦ ВВС (ВВА) в городе Воронеже в силу отсутствия в ней достаточного числа специалистов ПВО.
За это же время в войсках большая часть должностных лиц, умеющих применять истребительную авиацию в системе ПВО, была уволена. А после изъятия ИА из состава бригад ВКО их командования начали забывать многие аспекты и тонкости и терять навыки управления группами самолетов истребителей, выделяемых для решения задач ПВО. Это обусловлено тем, что для поддержки знаний и навыков органы управления должны отрабатывать совместные с зенитными ракетными частями способы действий ИА в различных условиях обстановки. Однако большую часть задач, возлагаемых на ИА, командования соединений ПВО реально отрабатывать не могут, так как в их подчинении истребителей нет, они не несут ответственность за подготовку и безопасность экипажей.
□
Авторитет истребительной авиации растет
□
В противоречии с негативными тенденциями снижения общего уровня теории и практики применения ИА идут процессы повышения ее роли в общей системе ВКО и сложности управления ею. Это обусловлено двумя основными факторами. Первый из них состоит в увеличении дальности действия многоканальных зенитных ракетных систем. Авиации, несмотря на уменьшение общего количества зенитных ракетных формирований, остается все меньше пространства для беспрепятственных действий. Второй фактор исходит из общей тенденции развития применения средств воздушно—космического нападения практически всех государств, заключающейся в отказе пилотируемой авиации от входа в зоны огня зенитных ракетных формирований противостоящей стороны.
Главной задачей пилотируемых самолетов становится выход на установленные рубежи, расположенные вне зон действий наземных и корабельных средств ПВО противника, и проведение согласованных по времени пусков крылатых ракет и другого высокоточного оружия (ВТО). При этом пилотируемые самолеты постепенно заменяются беспилотными летательными аппаратами (БЛА), которые планируется применять не только для ведения воздушной разведки, но и для поражения самых разнообразных наземных, морских и даже воздушных целей, а также для усложнения обстановки в воздушном пространстве путем массированного запуска недорогих ложных целей типа ADM—160A MALD.
В условиях массированного применения ложных целей и других БЛА мощные зенитные ракетные системы С—300, С—400 быстро израсходуют свои сверхдорогие ракеты, практически не достигнув необходимого предотвращенного ущерба объектам обороны. Поэтому из соображений оперативно-тактической и экономической целесообразности задача борьбы с носителями ложных целей и с БЛА должна быть возложена в первую очередь на истребительную авиацию, что увеличивает долю решаемых ею задач в общей системе ПВО. Истребительной авиации предстоит уничтожение крылатых ракет, ложных целей, разведывательных и ударных БЛА, а также самолетов — носителей ВТО, самолетов систем дальнего радиолокационного обнаружения и управления, воздушных элементов разведывательных ударных комплексов, специальных самолетов — постановщиков помех. ИА должна вести борьбу с воздушными десантами и аэромобильными войсками противника в полете. В перспективе в случае придания части истребителей возможности по поражению баллистических, гиперзвуковых и космических аппаратов общее количество задач для ИА в системе ВКО может еще больше увеличиться. Именно в увеличении количества решаемых задач и состоит повышение роли ИА в общей системе ВКО.
Для решения каждой из перечисленных задач необходимо разрабатывать соответствующие способы и приемы. Некоторые из них очень сложные, например уничтожение самолетов дальнего радиолокационного обнаружения и управления выливается в полномасштабные операции. Должностные лица соединений ПВО, которые должны управлять выделенными экипажами, подразделениями и частями ИА при выполнении этих задач, обязаны знать эти способы и приемы. Они должны также участвовать в их разработке. Однако, как ранее было отмечено, эти должностные лица в значительной степени потеряли умения и навыки в управлении истребительной авиацией. Иногда это проявляется даже при выполнении простых задач по перехвату контрольных целей.
Этот же широкий комплекс задач обязаны уметь выполнять и экипажи истребителей, которые сделали многоцелевыми. Кроме задач ВКО экипажи многоцелевых самолетов должны сопровождать ударную и военно—транспортную авиацию, преодолевать систему ПВО противника, наносить удары различными средствами поражения по разнообразным объектам. В сложившейся ситуации ответ на вопрос, кто научит экипажи многоцелевых самолетов эффективно решать множество разнообразнейших задач, чрезвычайно затруднен.
Таким образом, возникло противоречие между необходимостью решения силами многоцелевой авиации большого количества задач и неготовностью учебно-научных учреждений и органов управления в полном объеме разрабатывать способы и приемы решения задач ВКО, готовить экипажи и управлять авиацией в ходе отражения ударов воздушно—космического противника.
□
Принять срочные меры
□
При всех существующих вариантах дальнейшего развития авиации и системы ВКО ВС РФ, основанных на экономии штатных должностей и материальных ресурсов, данное противоречие не разрешается. Для решения проблемы применения авиации в системе ВКО требуется ряд существенных и даже неординарных мероприятий.
Прежде всего необходимо восстановить учебно—научный комплекс подготовки кадров и разработки способов действий многоцелевой авиации в системе ВКО. Для этого вне зависимости от числа обучаемых увеличить преподавательский состав в ВА ВКО специалистами авиации, а в ВУНЦ ВВС (ВВА) — специалистами ПВО и организовать совместные исследования по разработке способов применения сил ПВО и авиации. Восстановить, как это было раньше, поочередное совместное проведение военных игр преподавательского и руководящего состава ВУНЦ ВВС (ВВА) и ВА ВКО по отработке решения задач силами авиации и ПВО.
Для повышения уровня подготовки слушателей по всем составляющим системы ВКО Академии ВКО и ВУНЦ ВВС (ВВА) целесообразно разработать совместные программы подготовки слушателей по специальностям управления частями и соединениями ПВО и ИА. Согласно этим программам на четыре — шесть недель привлекать слушателей ВА ВКО к обучению в ВВА специфическим вопросам применения авиационных частей, а слушателей ВВА — в ВА ВКО вопросам применения частей и соединений ПВО. Взаимно привлекать слушателей академий к участию в комплексных КШУ для исполнения должностей по возможному предназначению. Перед назначением должностных лиц управления авиацией шире использовать практику их обучения на академических курсах в ВА ВКО и соответственно должностных лиц управления силами ПВО — в ВУНЦ ВВС (ВВА).
Несмотря на концепцию многоцелевой авиации, целесообразно вернуть в соединения ПВО хотя бы по одной авиационной части и готовить ее исключительно для эффективного решения всего комплекса задач ПВО, в перспективе — ВКО. Прежде всего это касается авиационных частей, вооруженных самолетами МиГ—31, которые многоцелевыми делать не вполне целесообразно. Ввести в состав органов управления соединений ПВО штатные структуры по управлению истребительной авиацией, при этом вернуться к практике назначения командиров и начальников штабов соединений ПВО с разными основными специальностями — один от авиации, второй от ПВО.
Эффективность решения ударных задач в воздушных операциях при переходе части оперативно-тактической авиации в состав соединений ПВО не пострадает. При разнообразных вариантах развития военных действий в любом районе силы многоцелевой авиации необходимо выделять не только для нанесения ударов, но и для решения задач ПВО, причем не меньше, чем ее будет передано в соединения ПВО. А при необходимости силы истребителей, находящиеся в составе соединений ПВО, могут наращиваться многоцелевой авиацией объединений ВВС. При этом экипажи авиационной части, входящей в соединение ПВО, как более подготовленные для решения задач ПВО могут возглавить тактические группы истребителей.
Для эффективного управления авиацией и обеспечения ее безопасности в зонах огня своих наземных и морских зенитных ракетных формирований необходимо провести еще два существенных мероприятия — реализовать в полном объеме территориальный принцип построения системы ВКО и разработать новое положение об организации и поддержании взаимодействия по ВКО в ВС РФ.
Реализация территориального принципа построения системы ВКО предполагает развертывание в каждом районе ПВО, создаваемом на базе соединения ПВО, постоянных систем управления и разведки воздушного и ракетного противника. Для обеспечения единства управления истребительной авиацией в систему управления района ПВО необходимо организационно включить все пункты управления и наведения ИА. В территориальной системе любые соединения части или подразделения, попадающие в район ПВО, должны «подключиться» к информационной системе и системе управления района и сразу заявить о себе. При этом командование района сможет сразу учесть в своем общем плане новые наземные или морские формирования (средства) ПВО и их зоны разведки и зенитного ракетного огня и скорректировать общую систему ПВО, в том числе систему истребительного авиационного прикрытия. При изменении или появлении в районе ПВО новых зон зенитного ракетного огня появится возможность сразу изменять пространственные ограничения для авиации с целью обеспечения ее безопасности. Имеющиеся и поступившие в район части и подразделения авиации можно направлять в скорректированные районы поражения воздушного противника для создания в них необходимого соотношения сил при решении своих специфических задач.
Проблема взаимодействия войск и сил ПВО и обеспечения безопасности авиации в зонах огня своих зенитных средств ранее никогда не была решена, а в настоящее время еще более обострилась. Это обусловлено появлением новых зенитных ракетных систем дальнего действия (С—400, «Антей—2500»), затрудняющих обеспечение безопасности авиации, разнообразных БЛА и гиперзвуковых летательных аппаратов, резко увеличивающих сложность и скоротечность боевых действий. Поэтому разработка нового положения об организации и поддержании взаимодействия по ВКО чрезвычайно актуальна.
Можно прогнозировать, что нестандартность предлагаемых мер по разрешению проблемы применения ИА в системе ВКО у многих должностных лиц вызовет их отторжение. В военном образовании укажут, что невозможно учить слушателей в двух академиях. Конечно, если в основу решений заложить бюрократические положения по военному образованию, то такая организация обучения действительно будет невозможна, а если за основу принять цель — готовить необходимых специалистов, то бюрократические препоны можно преодолеть.
Многие должностные лица ВВС принципиально возражают против передачи части многоцелевой авиации в соединения ПВО. Однако они должны понимать, что нахождение даже небольшой части авиации в соединениях ПВО восстановит всю меру ответственности должностных лиц органов управления соединений за ее эффективное применение и безопасность. Эта ответственность заставит органы управления самым серьезным образом отрабатывать весь комплекс задач применения авиационных частей совместно с частями ЗРВ и РТВ. Без такой ответственности проблема управления авиацией в системе ВКО никогда не будет решена. Необходимость данной меры подтверждается и международным опытом. В вооруженных силах США и других государств НАТО авиация многоцелевая, однако часть формирований многоцелевой авиации они содержат и готовят исключительно для решения задач ПВО.
В заключение необходимо подчеркнуть, что все специалисты сходятся в одном: проблема применения ИА в системе ВКО существует. Для ее разрешения в данной статье предложены хоть и неординарные, но минимально необходимые меры. Могут быть еще более радикальные решения, предоставляю возможность назвать их другим авторам.
□
Опубликовано в выпуске № 14 (532) за 16 апреля 2014 года

 Отправлено: 28.04.14 20:23. Заголовок: ВПК — Армия: Ю. Криницкий. В густом тумане заблуждений

■ Армия

В густом тумане заблуждений

Создавать воздушно—космическую оборону необходимо в единой логике организационного строительства ВС РФ

Количество и продолжительность организационных потрясений ВС РФ давно зашкаливают. Вектор военных реформ более 20 лет носит случайный характер, что по законам математики оставляет конечный результат вблизи исходной точки. Ожидаемые провалы многих экспериментов по слиянию, разделению, переподчинению, переименованию воинских структур и учреждений предсказывались дальновидными учеными еще на этапе зарождения этих идей в умах реформаторов. Профессор Иван Ерохин издал и распространил девять книг, в которых предостерегал от проведения необоснованных «опытов» над Вооруженными Силами. Он же предлагал пути выхода из искусственно построенного лабиринта организационных проблем. Достаточно было осмыслить теоретическое наследие Ивана Васильевича, и гигантские государственные ресурсы, выделенные на проведение некоторых «новаций», были бы сохранены.
□
Многократными неудачными экспериментами подрывается вера людей в то, что кто—то вообще знает, куда идти дальше. Как только в гарнизонах и штабах слышат заверения политиков, что военная реформа завершена, так понимают — грядет ее очередной этап.
□
Поэтапное движение вперед
□
Чтобы процесс создания и развития военной машины государства перевести в созидательное русло, его надо подчинить классическим правилам организационного строительства. Последнее означает движение по цепочке: от целей и задач через построение технологического процесса, через функциональную структуру к структуре управления и, наконец, к организационно—штатному оформлению проекта (Ю.В. Криницкий. «Научно—концептуальный подход к организации ВКО России», «ВКО», 2013, № 1).
□

□
■ Иван Ерохин (1923—2012), заслуженный деятель науки РФ, академик Академии военных наук, почетный профессор ВА ВКО, доктор военных наук, профессор кафедры оперативного искусства ВА ВКО. Коллаж Андрея Седых
□
Предлагаю прохождение этой цепочки не с конца в середину (излюбленная практика нетерпеливых реформаторов), а с точным соблюдением всех ее логических процедур.
Итак, первый и до сих пор четко не осмысленный этап — определение целей Вооруженных Сил в современной войне (рис. 1).
□

□
Всего можно назвать три интегральные цели, для достижения которых нужны российские ВС.
Цель № 1 — недопущение войны.
Цель № 2 — решительный разгром противника, обладающего ракетно—ядерным потенциалом, в крупномасштабной войне.
Цель № 3 — вооруженная защита частных национальных интересов в локальной войне (вооруженном конфликте) с противником, не обладающим оружием массового уничтожения.
Выводя за рамки дальнейшего рассмотрения внутренние военные конфликты, «цветные революции» и гражданские войны, констатируем тот факт, что никакой четвертой цели для ВС РФ быть не может.
Подчеркнем два важных тезиса.
Первый — между Россией и развитой ракетно—ядерной державой не может быть «малой» войны. Во—первых, между государствами блока НАТО существуют взаимные обязательства по коллективной вооруженной защите интересов. Следовательно, воевать придется даже не с одной высокоразвитой державой, а с их организованной группой. Во—вторых, никто из участников военного конфликта (стран, коалиций) не уступит своих интересов, не использовав весь располагаемый ресурс сил и возможностей. Поэтому эскалация вооруженного конфликта в более масштабные формы предсказуема.
Второй тезис — ведение крупномасштабной войны обычным оружием для России в принципе невозможно. Во—первых, военный бюджет США многократно превышает военный бюджет России и сравним с ее государственным бюджетом. Значит, война обычными средствами была бы разорительной и заведомо проигрышной для России. Стратегический ядерный потенциал — единственный фактор, с которым вынуждены считаться наши агрессивно настроенные оппоненты. Проигрывая войну, любая страна, обладающая стратегическими ядерными силами, обязательно их применит. Впрочем, это положение закреплено в Военной доктрине Российской Федерации, а значит, не подлежит дискуссионному обсуждению.
Между целями ВС существует взаимосвязь. В чем она состоит?
Предотвратить крупномасштабное нападение можно, только убедив оппонента, что ему гарантируется достойная «сдача» — такой ответ, на который агрессор «не согласен». Иначе говоря: при очевидной готовности и способности достижения обороняющимся цели № 2 автоматически достигается цель № 1. Способность гарантированно причинить агрессору неприемлемый для него ущерб в ходе крупномасштабной войны является необходимым и достаточным условием сдерживания военного конфликта.
Вместе с тем сдерживание крупномасштабной ракетно—ядерной войны не страхует ракетно—ядерную державу от локальных военных конфликтов. Примеры тому в новейшей истории имеются: США — Югославия, США — Ирак, СССР — Афганистан, Россия — Грузия и т.д. Поэтому постановка перед ВС цели № 3 вполне оправданна.
Переходим ко второму шагу организационного строительства ВС — определению стоящих перед ними задач. Задачи, как известно, являются результатом декомпозиции целей.
Рассматривая крупными блоками, не дробя на частности, получим следующее.
Задачи, которые следует решить в рамках достижения цели № 1:
поддержание ВС в состоянии готовности и способности к эффективному достижению цели № 2;
демонстрация способности и готовности достижения цели № 2.
Задачи, которые надлежит решить в рамках достижения цели № 2:
отражение крупномасштабного военного нападения на Россию;
поражение военно-экономического потенциала противника.
Задачей, которую необходимо решить в рамках достижения цели № 3, является разгром группировки войск, участвующей в локальном нападении на Россию.
Очередность решения задач внутри цели № 2 может быть разной в зависимости от того, кто из враждующих сторон является агрессором.
Исходя из российской Военной доктрины нашими ВС вначале будет решаться задача стратегического отражения внезапного нападения, а затем — нанесение ответного или ответно—встречного удара. Для США, вероятнее всего, наоборот: сначала стратегическое наступление, а затем стратегическое отражение удара тех сил, которые Россия сумеет применить.
Поскольку из всех названных выше целей главной для нас является № 2, то сделаем одно существенное замечание. Крупномасштабная война с современным высокоразвитым противником, обладающим арсеналом стратегических наступательных вооружений, придет в Россию не по Смоленской дороге, проторенной Наполеоном и Гитлером, а через воздушно—космическое пространство. Вооруженная борьба (в ее начальной, решающей фазе) развернется не на традиционном сухопутно—морском, а на непризнанном отечественной военной наукой воздушно—космическом театре военных действий.
Из всех возможных стратегических исходов первоочередной и главной фазы войны лишь при наступлении события «ничья» борьба может перейти в очередную — «танково—штыковую» стадию. Однако будем реалистами: накопленное у сверхдержав количество средств массового уничтожения и их высокоточных носителей делает «ничью» практически невозможным фактом.
Тщательно навязываемая западными военными партнерами концепция воздушно—наземно—морской операции очень похожа на информационную провокацию, направляющую российских стратегов и ученых по ложному пути организации обороны. В первой иракской войне (1991) и в Югославии (1999) воздушно—космическая фаза агрессии была решающей и практически единственной. И все ее цели блестяще достигнуты. Во второй и третьей войнах в Ираке (1998, 2003) воздушно—наземно—морская операция втянула противников в бесконечную вялотекущую партизанско—террористическую борьбу (подобное испытал контингент советских ВС в Афганистане). Вряд ли такой опыт американцы оценят как удачный. Но на информационную провокацию (если допустить таковую) легко поддалась российская военная мысль, а за ней и войсковая практика. Именно в 1998 году, после второго Ирака мы перемешали ВВС с Войсками ПВО для их совместного применения в прифронтовой полосе — в той полосе, которой никогда не будет в современной крупномасштабной войне. А с 2003—го (после третьего Ирака) мы посчитали ненужным планировать стратегическую операцию по отражению воздушно—космического нападения противника. Новую стратегическую операцию мы наполнили наземно—воздушно—морским ударно—оборонительным содержанием.
Более детально, что следует понимать под воздушно—космическим ТВД и почему в нем не применяются танковые армии, флотилии разнородных сил и объединения фронтовой авиации, изложено в соответствующих открытых источниках (Ю.В. Криницкий. «Воздушно—космический ТВД»).
Определившись с задачами, переходим к необходимому процессу их решения.
Из выявленных задач вытекает общая технология их решения (рис. 2).
□

□
В крупномасштабной войне это две крупные технологические процедуры.
Первая — процедура отражения разоружающего воздушно—космического нападения противника. Она позволяет сохранить силы возмездия для их последующего ответного или ответно—встречного применения.
Вторая — процедура уничтожения военно—экономической инфраструктуры противника всем составом или большей частью стратегических ядерных сил.
Вторая является главной и в принципе в ответно—встречном варианте может быть единственной. Обязательный результат войны — уничтожить врага. Но согласно основному природному инстинкту (а в теории организации это известный закон самосохранения) любая организованная система стремится устоять разрушительному воздействию извне. Поэтому, с одной стороны, неплохо бы не только уничтожить врага, но и выжить самому — защитить свою территорию, объекты, людей. С другой стороны, успешные действия обороняющейся державы по защите своих войск повышают шансы этих войск причинить неприемлемый для противника ущерб.
В локальной войне — единая процедура разгрома группировки войск противника в ограниченном пространстве, охваченном военным конфликтом.
Процесс функционирования реализуется в способах действий. Способов бесчисленное множество и выбираются они исходя из конкретно складывающейся обстановки. Но их внешнее проявление, то есть форма, достаточно стабильно по своим признакам.
В крупномасштабной войне — это стратегическая операция по срыву или отражению ВК нападения, стратегическая операция ядерных сил.
В локальной войне, вооруженном конфликте — единая ударно—оборонительная, наземно—воздушно—морская операция или боевые действия в очаге конфликта.
Из выявленного процесса вытекает необходимая функциональная структура ВС.
Первый ее компонент, реализующий функцию глобальной защиты от военного нападения, — группировка стратегических оборонительных сил (СОС). Учитывая, что защищаться придется от сил ВКН, это не что иное, как стратегическая группировка войск (сил) ВКО.
Второй компонент, реализующий функцию глобального возмездия, — группировка стратегических ударных сил (СУС). Это системная совокупность стратегических ядерных сил наземного, морского и воздушного базирования.
В своей совокупности СУС и СОС составляют потенциал стратегических сил сдерживания агрессии (ССС).
Третий компонент, реализующий функцию разгрома противника в локальном военном конфликте, — группировка сил общего назначения (СОН). В общем приближении это ныне предусмотренная руководящими документами группировка войск на ТВД (СН). Она и ударная, и оборонительная в одном лице.
Оставшиеся два шага проектирования — построение системы управления и организационно—штатной структуры ВС РФ. Их можно делать одновременно, поскольку они взаимообусловлены примерно так же, как взаимообусловлены скелет и мышечная масса биологического индивида. Специалисты по скелету давно умершего человека в точности воссоздают его портрет. Аналогично выстроенная система управления войсками является тем остовом, на который крепятся конкретные воинские формирования.
□
Согласия нет
□
Есть разные схемы управления и разные варианты организационных структур, которые могут быть рациональными для достижения одних и тех же целей. Остановиться можно на любой из альтернатив, но при соблюдении главного условия, что это не противоречит, а органично продолжает нашу логическую цепь организационного проектирования.
На сегодня самые горячие споры ведутся относительно двух предметов — видовой (родовой) структуры ВС РФ и оперативно—административного управления ВС РФ. Здесь наметился ряд ключевых и непримиримых позиций.
Первая позиция — Войска ВКО должны не только сохранить организационную самостоятельность, но и подняться в своем статусе до вида ВС.
Вторая — необходимо слияние нынешних Войск ВКО, Военно—воздушных сил и даже РВСН в один вид ВС, который будет называться Воздушно—космические силы (ВКС).
Третья — необходимо разделение оперативных и административных функций управления войсками.
Четвертая — нужна концентрация оперативных и административных функций в руках одних органов управления.
Попробуем разобраться в этом многообразии подходов.
Стратегическая военная угроза в наземной сфере заставила в свое время иметь стратегическое объединение — группу фронтов, которая в дальнейшем получила название группировка войск на КТВД. Ее основа — объединения СВ. Аналогичная по масштабам угроза в акватории обусловила создание стратегического объединения — группировки войск на ОТВД. Ее основу составили флоты. Сегодня угрозы с земли и моря отодвинулись на второй план и театры (не юридически, но фактически) перестали быть континентальными или океанскими. Но под важнейшую и первоочередную стратегическую воздушно—космическую угрозу не создано ни театра, ни стратегического воздушно—космического объединения Вооруженных Сил.
Такое межвидовое объединение должно быть. Станет ли оно называться, следуя аналогии, группировкой войск на ВК ТВД или группировкой СОС — не суть важно. Важно, что в него войдет, какой орган управления его возглавит и каковы будут его полномочия и ответственность.
Основу СОС должны составить Войска ВКО. Но не такие, как созданы сейчас, а Войска ВКО, развернутые на всей территории страны, где есть объекты стратегических ударных сил, подлежащие защите от ударов из воздушно—космического пространства. Туда же необходимо включить силы ПВО других видов ВС, которые могут способствовать решению данной задачи. Во главе этой группировки должен быть поставлен главнокомандующий — специалист в области ВКО. Учитывая временной фактор, когда воздушно—космической агрессии не будет предшествовать стратегическое развертывание сторон, когда стратегическая операция должна быть спланирована в мирное время, а ее начало реализации требуется прямо сейчас и немедленно, разделение оперативных и административных функций между двумя органами управления нелогично. Именно в воздушно—космической сфере нужна безусловная централизация полномочий по планированию, прав по руководству войсками в ходе войны, ответственности за результат после отражения воздушно—космической агрессии.
В этом смысле именно главнокомандующий видом ВС, одновременно являющийся главнокомандующим межвидовой стратегической группировкой СОС на воздушно—космическом театре военных действий, будет основным автором плана стратегической операции, который представит этот план начальнику Генштаба на утверждение. Только он добьется от подчиненных выполнения всех элементов этого плана в ходе военных действий. И только он единолично ответит по закону за достигнутый результат.
А если так, то уже в мирное время он окажется лицом, заинтересованным в боеготовности и боеспособности своих войск, будет принимать все меры по их укомплектованию и обеспечению, по организации боевой и оперативной подготовки. И уж точно не займет позицию стороннего наблюдателя или авантюриста, создающего из частей ВКО потемкинские деревни.
Подойдя к финишу, читатель обнаруживает, что в статье не раскрыта начинка конечной организационной структуры ВС РФ и группировки войск (сил), решающей задачи ВКО. Именно этого почему—то многие ждут, на этом концентрируют внимание. Но внутренняя структура межвидового стратегического объединения как раз—таки не является единственной, безусловно верной или безусловно ошибочной. Она может иметь различные (причем рациональные) альтернативы. Любая ошибка проектирования, допущенная на последнем шаге, менее катастрофична, чем ошибка, заложенная на первых шагах (легко заменить крышу здания, но для устранения дефекта фундамента придется разбирать всю конструкцию). Так утверждает классическая теория организации. Поэтому очень важно, чтобы конечный продукт проектирования (организационная структура, структура управления ВС РФ и Войсками ВКО) стал результатом единой логики организационного строительства, а не исходной волюнтаристской установкой, которая будет обосновываться в защиту чьих—то интересов.
□
Автор — Юрий Криницкий, полковник запаса, кандидат военных наук, профессор
□
Опубликовано в выпуске № 15 (533) за 23 апреля 2014 года

 Отправлено: 29.04.14 17:51. Заголовок: ВПК — Армия: А. Корабельников. Бессмысленный бег на месте

■ Армия

Бессмысленный бег на месте

Никто, кому в руки попадали войска ПВО и РКО, и не собирался создавать ВКО РФ, а лишь решал узковедомственные и личные задачи

Сегодня, несмотря на обилие принятых решений и совершенных действий, сложилась ситуация, прямо угрожающая созданию воздушно-космической обороны России. Причем угрозы являются внутренними и порождены по большей части как действиями, так и бездействием ученых, взявшихся за проблематику ВКО. В силу того что эти угрозы внутренние, они представляют наибольшую опасность для создания ВКО РФ. Рассмотрим их по порядку.
□
Первая угроза заключается в отсутствии стройной теории ВКО, сформированной для современных реалий и актуальных потребностей практики создания ВКО РФ в настоящее время.
Объясняется это тем, что существующая теория ВКО была разработана в части угроз РФ, предназначения, построения и способов применения для Войск ПВО страны как вида ВС РФ, состоявшего из полнокровных оперативных объединений ПВО и РКО. Кроме того, данная теория разработана в основном для традиционных задач ПВО и РКО, взятых преимущественно порознь для ПВО и РКО, и лишь задачи борьбы с гиперзвуковыми летательными аппаратами (ГЗЛА) и оперативно—тактическими баллистическими ракетами (ОТБР) рассматривались как единые и для ПВО, и для РКО. Основным способом создания ВКО на тот момент была признана интеграция существовавших в то время полнокровных системы ПВО страны и системы РКО глобальной в части СПРН и ККП и локальной в части ПРО города Москвы.
□
■ Фото: Георгий Данилов
□
В настоящее время указанное выше либо кануло в Лету, либо существенно изменилось, либо, например в части интеграции систем ПВО и РКО, можно ставить под сомнение. Последнее будет показано ниже при рассмотрении очередной угрозы созданию ВКО РФ.
Результатом этого явилось то, что существующая теория ВКО не дает современного и однозначного ответа на ряд вопросов. Первый из них можно сформулировать следующим образом: а для чего России нужна ВКО? То ли ВКО нужна РФ для нанесения поражения и победы над наиболее опасным воздушно-космическим противником, то ли для обороны основных объектов страны и группировок войск ВС РФ путем борьбы с воздушно—космическим противником, то ли как элемент системы сдерживания агрессоров от нападения путем кратковременной (на время применения) обороны войск, сил и средств ответного ядерного удара ВС РФ, то ли для достижения всех этих целей вместе.
Не зная ответа на эти вопросы, невозможно однозначно ответить на следующий: а что такое ВКО РФ? Здесь спектр определений очень широк. При этом ВКО одновременно определяют и как совокупность простых мер и боевых действий, и как только боевые действия, но с оборонительными целями, и как глобальное оборонительное оружие в виде глобальной технической системы коллективного пользования, и как интегрированную систему традиционных войск и сил ПВО и РКО. Указанный ряд можно продолжить и дальше, но и этого достаточно для того, чтобы понять, какая разноголосица существует в рассматриваемой области. И вообще необходимо указать на поверхностное определение понятий, которыми оперирует современная военная наука в области ВКО. Иначе как можно объяснить замешивание в одном определении системы мер по подготовке боевых действий и собственно боевых действий войск и сил ВКО по борьбе с воздушно—космическим противником.
Не зная, и что такое ВКО РФ, и для чего она нужна, невозможно ответить на вопросы: ВКО будет распространяться на всю территорию России или только на ее часть? Если на часть территории РФ, то где она должна быть противовоздушной, а где воздушно—космической?
Не ответив на указанные вопросы, нельзя определиться с составом и организационно—штатным построением войск и сил ВКО и их размещением на территории РФ и в космосе.
Сегодня ученые, работающие в области проблематики ВКО, не доказали остальному научному сообществу и высшему руководству ВС РФ ряд фундаментальных научных положений, которые лежат в основе теории ВКО. К числу таких относятся положение о том, что ход и исход современных войн и вооруженных конфликтов определяют войска, силы и средства, действующие из и через воздушно—космическое пространство; положение о том, что в военном отношении «воздух» и «космос» из физических сред перемещения различных технических аппаратов и оружия перешли в разряд театра войны.
Необходимо указать, что такое положение определяется не только и не столько косностью мышления научного сообщества и высшего руководства ВС РФ, сколько пассивностью, отсутствием упорства и «гибкостью» из серии «чего изволите» в отстаивании своих идей, а также недостаточной их пропагандой и слабостью системы доказательства и аргументации.
Для того чтобы эту угрозу снять, необходимо заново определить проблематику ВКО и разработать дальше применительно к современным условиям теорию ВКО.
Вторая угроза созданию ВКО России заключается в том, что принятый сейчас способ формирования воздушно—космической обороны через интеграцию систем ПВО и РКО отчасти в своей идеологии является неверным и отчасти выполнил свою задачу и в силу этого устарел.
Поясним указанное. В настоящее время полнокровная реализация интеграции систем ПВО и РКО осуществляется лишь для города Москвы на основе технических решений, созданных в прошлом веке систем ПВО и ПРО. При этом идеологическую основу в указанной интеграции определяют задачи борьбы с ГЗЛА и баллистическими ракетами (в том числе и ОТБР). Вместе с тем наибольшую угрозу по массовости (количеству) созданного, точности и стоимости представляют не ГЗЛА и баллистические ракеты, а крылатые ракеты и ударные беспилотные летательные аппараты (БЛА), а также сброшенные и запущенные с самолетов и ударных БЛА противника поражающие средства, относящиеся к классу ВТО.
Кроме того, при такой интеграции возникают вопросы: почему интеграция и создание ВКО только для Москвы? Лишь потому, что территориально система ПРО находится на обороне столицы? И что это дает для обороны РФ и т.д.
В настоящее время все в большей степени становится очевидным, что принятая ранее идеология интеграции ПВО и ПРО требует коренного пересмотра и не только для Москвы, но и для всей территории России. Помимо этого, реализуемая сейчас интеграция ПВО и ПРО столицы совершенно не ориентирована на имеющиеся реалии борьбы с воздушно—космическим противником. К ним необходимо отнести следующее.
Можно считать доказанным, что будущая война любого уровня развитых стран будет преимущественно бесконтактной для всех видов ВС, а для войск и сил ПВО, ВКО и ВВС — только бесконтактной. При этом руководство вооруженных сил развитых государств отказалось от ввода пилотируемой авиации в зоны огня ЗРВ и ЗА, для этого они свои ВВС оснастили «дистанционным» оружием, сбрасываемым и запускаемым вне зоны зенитной ракетной обороны (ЗРО). Таким образом, в зонах огня ЗРВ основными целями будет не пилотируемая авиация, а сброшенные и запущенные ею средства. В то же время мы в своей интеграции по—прежнему ориентируем ЗРО преимущественно на уничтожение пилотируемой авиации и лишь попутно на уничтожение ГЗЛА, БР и КР, что методологически неверно.
Кроме того, ведущие государства оснастили свои ВВС высокоточным оружием, наличие которого обусловливает нанесение не площадных, а точечных ударов по элементам внутри обороняемых объектов. Иными словами, воздушный противник не будет наносить удары по нашим объектам, как по площади. Мы же по—прежнему и Москву, и другие объекты обороняем как площадь без структурирования их на точечные объекты.
Следует добавить, что усилиями ученых ВА ВКО имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова концептуально разработана внутриобъектовая маневренная противовоздушная оборона площадных объектов и обоснована необходимость ввода сил ЗРВ внутрь таких объектов для придания их противосамолетной обороне противоракетных свойств. При этом выработаны исчерпывающие практические рекомендации, однако «интеграторы» не только не спешат внедрять их, но даже не интересуются ими.
Рассмотренное положение дел опасно тем, что ВКО города Москвы объявлена головным участком с последующим распространением его неверной идеологии по всей территории России, где будет создаваться ВКО.
Следует отметить еще одно важное обстоятельство. На сегодня интеграция как способ создания ВКО свою задачу выполнила — ПВО и ПРО Москвы, хоть и с потерями, но сохранены. В то же время интеграция себя исчерпала, так как больше нечего интегрировать, имеет очень ограниченную территорию применения, а поэтому не может применяться далее для создания ВКО РФ. Надо идти дальше и переходить от простой интеграции устаревшего к созданию новых систем вооружения, а от них — не к интегрированной, а к целостной системе ВКО РФ.
Для этого необходимо устранить два методологических пробела в создании ВКО РФ, а именно создать единую систему управления ВКО РФ с уровнем автоматизации реального масштаба времени, космических скоростей полета и массированного применения (сброшенных, запущенных) средств воздушно-космического нападения. Также следует создать дальнюю детальную разведку воздушно—космического противника, способную решать оперативные и стратегические задачи. При этом надо иметь в виду, что дальняя разведка должна быть не только и не столько сигнальной, позволяющей применить авиацию до рубежей сброса противником бортовых средств и обеспечить своевременное целеуказание ЗРВ и ИА по БР и КР. Ей в первую очередь необходимо быть смысловой, позволяющей как заблаговременно, так и непосредственно вскрыть оперативный и стратегический замысел воздушно—космического противника и своевременно ввести в действие свои стратегические и оперативные контрпланы.
Без формирования единых систем управления и систем разведки как системообразующих элементов невозможно создание целостной системы ВКО РФ.
Также при формировании новых систем вооружения следует критически подойти к проповедуемому сейчас в конструкторских бюро подходу: «Выше и дальше». Этот подход, если его некритично и огульно применять при разработке вооружения, предназначенного для уничтожения средств воздушно-космического нападения по принципу «железо против железа», является пустой тратой средств, так как он нереализуем. Дело в том, что воздушный противник, а космический противник тем более, имеет изначальное и перманентное превосходство над Войсками ВКО (без их выхода в космос) в кинетической и потенциальной энергии в десятки тысяч раз в воздухе и в десятки миллионов раз в космосе. Погоня по дальности и высоте за таким «высокоэнергетическим» противником с изначальной нулевой потенциальной и нулевой кинетической энергией средств ВКО бесперспективна. Скорее всего при создании нового поражающего вооружения ВКО надо сосредоточиться на увеличении не дальности и высоты, а его скорострельности, многоканальности, пропускной способности и точности на уже достигнутых высотах и дальностях. Не надо пытаться взять Господа Бога за бороду.
Третья угроза созданию ВКО РФ заключается в неадекватной и отчасти своекорыстной практике применения даже существующей теории ВКО, не говоря уже о многочисленных искаженных ее версиях.
Неадекватность в том, что изначально выбран бесперспективный подход к разрешению такой управленческой проблемы, как создание ВКО РФ.
К разрешению управленческих проблем существует множество подходов: системный, комплексный, интеграционный, маркетинговый, динамический, воспроизводственный, процессный, нормативный, количественный (математический), административный, поведенческий, ситуационный. Они не конфликтуют, а дополняют друг друга, но есть два подхода, которые являются противоположными, — функциональный и предметный.
Функциональный подход предполагает двигаться в разрешении проблемы от потребителя, коим являются РФ как государство, его общество, социальные институты (в том числе и ВС РФ), социальные группы и граждане этого общества. В дальнейшем эта социальная потребность должна быть четко определена как цель, которую надо достичь. После того как поставлена четкая цель, определяется система задач, которые надо решить (выполнить) для ее достижения. Затем генерируются, моделируются, а если надо и создаются альтернативные системы, организационные структуры, объекты и т.д. для выполнения этих задач и выбираются те из них, которые требуют минимальных совокупных затрат на создание и обеспечение своего жизненного цикла на единицу их эффективности (полезного эффекта).
В основе функционального подхода лежит так называемый причинный треугольник технического прогресса: социальные потребности — технические возможности — экономическая целесообразность.
В настоящее время при образовании ВКО РФ и в целом при руководстве теорией ВКО применяется в основном предметный подход, при котором совершенствуются существующие системы, организационные структуры, объекты без создания их новых аналогов и образцов. Иными словами, при предметном подходе задача создания нового и поиска инновационных способов для удовлетворения даже старых социальных потребностей просто не ставится. В итоге при таком подходе интегрируют в лучшем случае существующее, ранее созданное, затем его модернизируют до возможного предела старых технических решений, переставляют организационные квадратики в социально-технических системах и т. д.
Функциональный подход предполагает инновационное движение вперед, а предметный — обрекает догонять вчерашний день и не позволяет адекватно удовлетворять социальные потребности РФ в области борьбы с воздушно—космическим противником и приведет в конечном итоге к пустой трате огромных средств.
Мы в области борьбы с воздушно—космическим противником достигли предела применения предметного подхода. Необходимо переходить на реализацию функционального подхода. При этом следует иметь в виду, что осторожные теоретики и практики, противопоставляя функциональный и предметный подходы, приводят такие аргументы, что, мол, предметный подход дешевле функционального. При этом сознательно лукавят и не указывают, что функциональный подход дорог в разработке и создании нового, а также в рисках создать не то, но дешев в эксплуатации и применении нового в течение его жизненного цикла. Предметный подход дешев в модернизации существующего, но в перспективе это пустая трата средств и по своей бесперспективности он дороже функционального. Скупой платит дважды.
Если теперь, опираясь на указанное выше, обратиться к существующим публикациям и практическим проработкам, то придется констатировать, что различного рода движения вокруг и в направлении организации воздушно—космических сил и соответствующих им командований есть предел реализации в своей бесперспективности напрасной траты средств предметного подхода.
В развитых странах ВВС готовят как войска войны, а не поля боя на этой войне. Наши же ВВС, «раскассировавшись» по военным округам, на себя самостоятельных задач войны не взяли (они берут на себя лишь задачи поля боя в пределах оперативных задач военного округа), а Генеральный штаб ВС РФ им задачи войны не поставил (тем более что и ставить некому). Но все равно, командующие и генералы без войск и в целом ВВС без постановки новых задач с задачами и мировоззрением поля боя претендуют на войска и системы, предназначенные для сдерживания, предотвращения, а если потребуется, то и для победоносного завершения войны.
Такое создание очередных войск, сил и командований в тупике предметного подхода завершится лишь очередной и в лучшем случае непродуктивной перестановкой квадратиков в финансово—штатном расписании ВС РФ.

Своекорыстие практики применения теории ВКО заключается в том, что она по завершении разработки сразу перестала принадлежать авторам и без соответствующего авторского надзора попала в руки политиков в погонах. Последние не стали вдаваться в тонкости собственно теории, ее основных идей и научных положений, а просто выхолостили содержание теории ВКО и превратили ее в бессодержательный бренд.
Далее и по сей день политиками всех мастей, вплоть до самых высших и не только в погонах, этот бренд используется в основном для борьбы за чины, кресты, звания и финансовые потоки, а также чтобы показать всем, как мы реагируем на угрозы национальной безопасности. Безусловно, на бренде ВКО РФ можно заработать, что и делается. В рыночных условиях это правильно. Но нельзя даже в рыночных условиях применять бренд ВКО без серьезного намерения действительно создать ВКО РФ. Иначе это будет обман тех, кто платит за это.
Если оглянуться назад, то создается впечатление, что никто, кому в руки попадали войска ПВО и РКО, за исключением Войск ПВО ВС СССР, не собирался создавать ВКО РФ, а лишь под покровом необходимости ее формирования решал узковедомственные, а то и просто личные задачи. Похоже, что ограничившись сменой названий, никто не хочет создавать ВКО РФ и сейчас, даже имея на руках прямое предписание в виде соответствующих (и не одного) указов президента РФ.
Интересно, как долго это будет продолжаться?
□
Автор — Анатолий Корабельников, доктор военных наук, профессор ВА ВКО
□
Опубликовано в выпуске № 15 (533) за 23 апреля 2014 года

 Отправлено: 01.05.14 15:37. Заголовок: ВПК — Оборонка: А. Сколотяный. Ущербная ВКО

■ Оборонка

Ущербная ВКО

Структура руководства воздушно—космической обороной страны создает неопределенность в ответственности за ее состояние и дальнейшее развитие

Теперь уже в далеких 80—90—х годах прошлого столетия группа специалистов главного командования Войск ПВО и 2—го ЦНИИ Минобороны СССР обосновала необходимость трансформации этого вида Вооруженных Сил в Войска воздушно—космической обороны. Основной доминантой данной идеи являлось объединение под централизованным управлением всех сил и средств, способных оказывать противодействие средствам ВКН и вести борьбу с ними в едином воздушно—космическом пространстве. При этом главной предпосылкой для ее реализации было объединение Войск ПВО и существовавшего тогда Управления начальника космических средств Минобороны СССР, впоследствии переименованного в Военно—космические силы (ВКС), в один вид Вооруженных Сил.
□
Все основания для этого были. В Войсках ПВО в то время уже существовали развернутые системы ракетно—космической и противоздушной обороны, велись интенсивные работы по наращиванию их эффективности. В техническом плане было выполнено сопряжение прежде самостоятельно существовавших системы ПРО А—135 Москвы и системы ПВО С—50 Московского региона. При проведении испытаний они показали высокую эффективность совместного применения и подтвердили возможность и целесообразность интеграции сил и средств, способных вести борьбу в едином воздушно—космическом пространстве. В Войсках ПВО существовал единственный в стране и в мире орбитальный комплекс противокосмической обороны ИС—МУ, на завершающей стадии создания находился авиационно—ракетный комплекс перехвата КА на базе истребителя дальнего действия МиГ—31Д.
□
■ Фото: Михаил Ходаренок
□
Однако этой, казалось бы, простой и рациональной идее не суждено было сбыться. Несмотря на существование практически боеготовых и совместно функционирующих систем и комплексов ракетно—космической и противовоздушной обороны при централизованном управлении с ЦКП Войск ПВО, тогдашнее руководство Управления начальника космических средств, а потом Военно—космических сил сделали все, чтобы не допустить интеграции Войск ПВО и ВКС. С этой целью предпринимались попытки создать параллельную систему контроля космического пространства, космического базирования и средств противоспутниковой борьбы. В угоду своим интересам была выведена якобы на модернизацию стартовая позиция комплекса ПКО ИС—МУ, находившаяся в их ведении, которую они не собирались делать. Впоследствии это стало главной причиной прекращения работ по совершенствованию достаточно перспективного и эффективного средства противокосмической обороны.
К глубокому сожалению, с 1996 года многие перспективные наработки в этой области дальнейшего своего развития не получили, а само движение к построению целостной системы ВКО приобрело отрицательный вектор. Это явилось следствием субъективного и непродуманного решения по организационному разъединению войск РКО с Войсками ПВО и последовавшего за ним изменения организации управления основными составными частями ВКО при выполнении общих или смежных задач. Находясь в различных структурах, они стали существовать автономно и если получили какое—то развитие, то без взаимной связи, а лишь исходя из видения их перспектив своего руководства.
В 1996—1998 годах группа энтузиастов создания системы ВКО главного командования Войск ПВО, 2 и 45—го ЦНИИ с участием генеральных конструкторов основных систем и средств РКО и ПВО добилась рассмотрения этой проблемы Советом безопасности РФ и принятия положительного решения о необходимости создания ВКО. Однако оно не было реализовано, так как назначенный министром обороны главнокомандующий РВСН генерал армии Игорь Сергеев решил укрепить свой бывший вид ВС за счет включения в его состав войск РКО и ВКС МО РФ. В обоснование целесообразности такого шага утверждалось, что это позволит существенно повысить потенциал стратегического сдерживания ВС РФ и никоим образом не скажется на возможностях отражения наступательных операций и действий СВКН противника. В ряде статей часто публикуемых экспертов, таких как генерал—полковник Виктор Есин, генерал—майор Владимир Дворкин и других, до сих пор отрицается объективный процесс трансформации воздушного и космического пространства в единую воздушно—космическую сферу вооруженного противоборства и как следствие рациональность таких структурных преобразований ВС РФ.
Пробыв в РВСН три года, войска РКО превратились из ранее элитного рода Войск ПВО в объединение РКО и совместно с бывшими ВКС МО РФ в 2001—м стали одним из компонентов Космических войск России. Однако их злоключения на этом не закончились. Непонятно, с какой целью, имея ранее стройную и законченную как в организационном, так и в технически—функциональном плане структуру в виде объединения РКО, теперь уже командование Космических войск расчленяет его на составные части. Они преобразуются в какие—то странные для ВС РФ технические формирования типа главных центров ПРН, ККП, а также соединение ПРО. В таком разобщенном состоянии соединения и части РКО попали в созданные в 2011 году Войска ВКО.
Непонятно, по какой причине ранее существовавшая система контроля космического пространства ВС РФ, по своим возможностям незначительно уступающая по характеристикам такой же системе США, вдруг стала называться системой разведки космической обстановки. Очевидно, авторы ее переименования не понимали, что разведка космического пространства является одной из частных задач ее контроля, включающей, кроме того, анализ, оценку и прогнозирование космической обстановки.
Из сведений о нынешней структуре Войск ВКО и укрупненных четырех военных округов с подчинением им ВВС и ПВО всем специалистам, занимающимся вопросами организации борьбы со СВКН, становится понятной ущербность такой организации воздушно—космической обороны Российской Федерации. Бывшие инициаторы создания системы ВКО и подумать не могли, что в таком искаженном виде будут реализованы их предложения и утвержденная президентом России Концепция ВКО РФ.
Главная проблема заключается в децентрализации ответственности и руководства компонентами ВКО и отсутствии какой—либо логики в создании этих формирований и организации боевого управления ими. При этом основными недостатками являются:
1. Организационное разъединение сил и средств ПВО (ВКО) военных округов, которые одновременно находятся и в административном подчинении главного командования ВВС, и остатков бывшего оперативно—стратегического командования ВКО — трех бригад ВКО, вошедших в состав командования войск противовоздушной и противоракетной обороны Войск ВКО. Таким образом, за воздушно—космическую оборону Московского региона и остальной части Российской Федерации несут ответственность различные инстанции и неясно, кто, как и в какой степени будет планировать операции или боевые действия по отражению ударов СВКН и осуществлять управление ими.
2. Отсутствие в составе командования ПВО и ПРО воздушно—космической обороны Московского региона истребительной авиации, без которой невозможна организация эффективной борьбы с аэродинамическими целями в зоне ответственности этого командования, учитывая ограниченные возможности бригад ВКО по отражению ударов СВКН на дальних подступах.
3. Разобщенность систем РКО в административном отношении. Главные центры ПРН и ККП подчиняются космическому командованию, а соединение ПРО — командованию войск противовоздушной и противоракетной обороны ВКО. В то же время системы ПРН, ККП, стратегической ПРО, а также средства ПКО уже к концу 80-х годов представляли единую крупномасштабную интегрированную структуру, функционирующую в автоматическом режиме. И естественно, что ее боевое применение должно осуществляться под единым руководством в рамках единой структуры.
4. И главное — существующая структура руководства воздушно—космической обороной государства создает неопределенность в ответственности за ее состояние и дальнейшее развитие.
Из этого следует, что необходим такой орган управления ВКО, который будет нести ответственность за выполнение всего комплекса задач по организации и руководству воздушно—космической обороной страны и ее ведением при централизованном оперативном (боевом) управлении всеми войсками и силами. В свою очередь ранее стоявший вопрос, на базе какой структуры он должен функционировать, и поныне не решен.
Особые условия организации и ведения борьбы в воздушно—космическом пространстве, в частности глобальный пространственный размах и высокая динамика действий СВКН, а также решающее значение фактора времени однозначно требуют сосредоточения в одном органе управления всех функций и задач по руководству воздушно—космической обороной как в мирное, так и в военное время.
В связи с этим на Войска ВКО необходимо возложить всю полноту ответственности за организацию воздушно—космических операций и иных форм действий, участвующих в них войск и сил, а также подготовку группировок ВКО и органов оперативного управления видов Вооруженных Сил и региональных командований к выполнению задач по воздушно—космической обороне.
В военное время этот орган должен руководить войсками, силами и средствами при выполнении задач воздушно—космической обороны государства и нести полную ответственность за результаты их применения. Выполнение этих задач ставит данный орган военного управления в статус стратегического, поскольку он должен решать вопросы ВКО государства и непосредственно руководить всеми войсками, силами и средствами, привлекаемыми к решению задач боевого дежурства по ВКО вне зависимости от их видовой, родовой или ведомственной принадлежности.
□
Автор — Анатолий Сколотяный, начальник штаба войск РКО в 1987—1995 годах, генерал—лейтенант, один из инициаторов создания системы ВКО
□
Опубликовано в выпуске № 16 (534) за 30 апреля 2014 года

 Отправлено: 14.05.14 19:49. Заголовок: ВПК — Армия: А. Гончаров. Военно—космические угрозы недооценены

■ Армия

Воздушно—космические угрозы недооценены

Войскам ВКО требуются детальные задачи и адекватные им состав и возможности

Проблема применения вооруженных сил в войне является перманентной для каждого государства, потому что до сих пор считается одним из основных путей разрешения межгосударственных конфликтов и противоречий и на каждом этапе развития ВС осуществляется в системе операций, обусловленных историческими традициями и особенностями. Прослеживаются коренные различия между войнами XIX века в двухмерном пространстве, ХХ века в трехмерном и ведением военных действий в настоящее время.
□
Опыт ряда последних конфликтов с участием ведущих стран Запада убедительно свидетельствует, что современные и тем более перспективные войны будут вестись во всех средах — земля, вода, воздух, космос, информационная. Ни у кого уже не вызывает сомнения, что центр тяжести вооруженной борьбы смещается в воздушно—космическую и информационную сферы. Поэтому проблема применения войск (сил) ВКО в современных условиях является крайне острой и актуальной.
□
■ Коллаж Андрея Седых
□
Вооруженные Силы применяются в определенных формах и способах. В современной военной науке существует множество формулировок понятий «форма» и «способ». Вместе с тем всегда прослеживается их взаимосвязь через содержание военных действий. При этом каждая из категорий выражает одну из сторон содержания.
Поэтому под формой военных (боевых) действий предлагается понимать их организационную сторону, взаимоувязывающую цель, задачи, состав привлекаемых войск, уровень руководства и масштабы действий. Традиционно это операции, сражения, одиночные или систематические боевые действия, бои, удары и маневр войсками (силами).
□
Оборона и нападение
□
Форма военных действий имеет сложную структуру, представляемую совокупностью форм нижнего уровня (операции, боевые действия, бои, удары). Каждой из перечисленных форм присущи свои отличительные признаки, позволяющие описывать рассматриваемую форму, например, как операцию, а не боевые действия или удар.
Под способом ведения военных (боевых) действий предлагается понимать порядок, последовательность и приемы применения войск, сил и отдельных средств для достижения цели войны, решения задач операции, боевых действий и удара. В отличие от форм военных действий способы всегда подвижны. С учетом рассмотренных подходов к определению категории «форма» была разработана система форм применения Вооруженных Сил Российской Федерации на период до 2020 года, которая явилась основой для разработки основополагающих уставных документов по подготовке и ведению военных действий в мирное и военное время. Эти документы определяют систему стратегических операций Вооруженных Сил Российской Федерации.
Войска ВКО принимают участие во всех стратегических операциях в формах боевых, разведывательно—информационных и обеспечивающих действий. Проведение самостоятельных операций Войсками ВКО в настоящее время не предусматривается.
□

□
Войска ВКО — довольно молодой высокотехнологичный род войск, созданный 01 декабря 2011 года на базе Космических войск и оперативно—стратегического командования ВКО из состава ВВС. За два с половиной года с момента своего создания в Войсках ВКО проведено достаточное количество мероприятий, в том числе стратегического уровня.
Анализируя результаты проведенных мероприятий, можно сделать ряд выводов, основными из которых являются следующие:
1. Угрозы для Вооруженных Сил и страны в целом со стороны сил и средств воздушно—космического нападения противника недооцениваются. Поэтому не находит должного понимания важность задач, решаемых Войсками ВКО.
2. Задачи Войск ВКО в современных стратегических операциях детально не определены.
3. Задачи, возлагаемые на Войска ВКО в стратегических операциях, не соответствуют их составу и возможностям.
Недооценка угроз со стороны сил и средств воздушно—космического нападения противника приводит к тому, что роль Войск ВКО в ходе выполнения мероприятий стратегического уровня была приниженной.
Этому есть субъективные и объективные причины. Одной из субъективных может быть отношение к Войскам ВКО как к преемнику Космических войск, выполнявших в стратегических формах военных действий Вооруженных Сил в основном обеспечивающие задачи. Объективной же причиной на сегодня является ограничение возможностей Войск ВКО лишь Центральным промышленным районом.
Из перечисленных причин логичным образом вытекают и направления решения выявленной проблемы:
1. Уточнение, а порой и пересмотр роли и места Войск ВКО в существующей системе операций Вооруженных Сил РФ.
2. Приведение состава и возможностей Войск ВКО в строгое соответствие со стоящими перед ними задачами.
По первому пункту хотел бы отметить, что в Военной академии ВКО в ходе выполнения ряда НИР разработаны предложения о пересмотре роли и места Войск ВКО в современной системе стратегических действий ВС РФ, в частности в стратегической операции, предусматривающей поражение важных объектов на территории противника (СОПВОП).
Результаты анализа ряда последних стратегических учений показали, что при планировании стратегической операции, предусматривающей поражение важных объектов на территории противника, рассматривалась в основном только наступательная составляющая этой операции и практически не учитывалась оборонительная. Очевидно, что противником будет вскрыт факт подготовки к операции, он предпримет все меры по заблаговременному срыву. Наиболее вероятно срыв нашей стратегической операции будет осуществляться проведением воздушной операции с задачами поражения самых важных объектов.
Таковыми являются пункты управления Вооруженными Силами и государством в целом; центры оповещения; объекты систем разведки, целеуказания, навигации, связи, сбора и обработки информации; объекты СЯС и ВКО, а также экономики, инфраструктуры и жизнеобеспечения.
Подобный сценарий действий подтверждает характер всех последних операций, проводимых НАТО, в Ливии: «Одиссей. Рассвет», «Начало пути» и «Объединенный защитник». В ходе нанесения ударов средствами поражения НАТО в первую очередь были уничтожены объекты ПВО, военного и государственного управления, в том числе резиденция ливийского лидера, офисы СМИ, административного управления. Во вторую очередь поражались войска и объекты военной инфраструктуры.
Следовательно, до стратегической операции, в ходе и после ее проведения должно планироваться отражение ударов средств воздушно-космического нападения противника. Основная роль в этих операциях должна принадлежать Войскам ВКО. На них возложено решение таких основных задач, как прикрытие критически важных объектов на территории РФ и ее союзников, а также группировок войск (сил), участвующих в СОПВОП.
При решении первой задачи следует учитывать, что конкретный перечень наиболее важных объектов на территории РФ и ее союзников, которые стремится поразить потенциальный противник, должен определяться Генеральным штабом ВС РФ исходя из возможностей СВКН противника, а также условий развития стратегической (оперативно—стратегической) обстановки. Хотелось бы отметить, что существующий перечень объектов, подлежащих обязательному прикрытию в военное время (то есть наиболее важных объектов на территории РФ), должен быть пересмотрен как не соответствующий возможностям современной системы ВКО и прогнозируемому характеру действий противника.
Задача прикрытия наиболее важных объектов на территории РФ и ее союзников будет считаться решенной Войсками ВКО, если ущерб, наносимый в результате упреждающих, ответно—встречных и ответных ударов СВКН противника, не превысит размеров приемлемого для РФ ущерба.
При решении второй задачи следует учитывать, что прикрытию от ударов СВКН в ходе СОПВОП подлежат созданные группировки войск (сил) в местах их оперативного предназначения и силы дальней авиации на маршрутах полета к рубежам пуска ВТО БД.
Задача прикрытия группировок войск (сил), участвующих в СОПВОП, будет считаться решенной Войсками ВКО, если потери, понесенные этими группировками от упреждающих, ответно—встречных и ответных ударов СВКН противника, позволяют наносить ущерб наиболее важным объектам противника не ниже заданного уровня.
Особенностью применения Войск ВКО при проведении СОПВОП является то, что выполнение ими задач по прикрытию ударных группировок, а также наиболее важных объектов на территории РФ и ее союзников должно осуществляться на всех этапах операции — при подготовке, в ходе ведения и после завершения.
Не стоит также забывать, что Войска ВКО в ходе СОПВОП будут выполнять задачи в пределах одного или нескольких стратегических направлений, а также смежных, вплоть до решения отдельных задач на всей территории РФ и ее союзников. То есть и по временным, и по пространственным показателям боевые действия Войск ВКО могут и должны выходить за рамки СОПВОП, для чего им необходимо обладать соответствующими составом и возможностями. В этом заключается второе направление их развития, учитывая круг задач, которые определены в указе президента РФ от октября 2012 года.
□
Нужен единый орган управления
□
Направления совершенствования состава Войск ВКО подробно проанализированы в публикациях докторов наук Кирилла Макарова и Сергея Ягольникова. Очевидно, что их реализация принципиальным образом изменит роль и место Войск ВКО в формах военных действий ВС РФ.
Вместе с тем в части, касающейся перспективной структуры Войск ВКО, есть ряд предложений, которые мне хотелось бы затронуть. Речь прежде всего идет о необходимости создания единого органа управления всеми силами и средствами, способными вести борьбу в воздушно—космической сфере. Он может быть назван главным или стратегическим командованием ВКО, не суть важно. Главное, чтобы он имел соответствующие полномочия управления всеми силами и средствами, участвующими в решении сформулированных выше задач.
Вызывает сомнение целесообразность подчинения соединения ПРО объединению ПВО—ПРО. Общеизвестно, что система ракетно—космической обороны функционально состоит из подсистем предупреждения о ракетном нападении, контроля космического пространства, противоракетной, а в перспективе и противокосмической обороны. Все эти подсистемы функционируют в единой системе боевых алгоритмов, и организационный разрыв их и подчинение двум различным объединениям нецелесообразны.
Предлагается создать отдельное оперативное объединение, в состав которого включить соединения предупреждения о ракетном нападении, разведки космической обстановки, противоракетной, а в перспективе и противокосмической обороны, которые прикроют Москву и Центральный промышленный район.
Для решения задач противовоздушной и нестратегической противоракетной обороны на каждом из основных направлений («Запад», «Юг», «Центр», «Восток») необходимо создание оперативных объединений ВКО. Поскольку успешное решение задач возможно только совместными организованными действиями зенитных ракетных, радиотехнических войск, истребительной авиации, сил и средств РЭБ, предлагается в состав объединений наряду с соединениями ВКО, дислоцирующимися в округах, включить воинские части истребительной авиации и радиоэлектронной борьбы. В перспективе для решения задачи нестратегической ПРО, прежде всего объектов, которые осуществляют сдерживание агрессии, необходимо в состав каждого объединения включить отдельные полки, на вооружении которых имеются средства эффективной борьбы не только с аэродинамическими, но и с баллистическими целями. То есть С—500.
Достоинство предлагаемого варианта организационной структуры заключается прежде всего в том, что состав Войск ВКО в этом случае будет соответствовать возлагаемым на них задачам, определенным Концепцией ВКО и указом президента о совершенствовании ВКО РФ, а элементы этой структуры (объединения ВКО) получают четкий перечень не только задач, но и обороняемых объектов.
В целом предложенным составом Войска ВКО способны уничтожать все классы существующих и перспективных СВКН на стратегических направлениях, вести борьбу с орбитальной группировкой противника, обеспечивать ПРО наиболее важных объектов страны.
Очевидно, что планируемое оснащение частей и соединений перспективными системами вооружения приведет к качественному революционному скачку и значительно расширит возможности Войск ВКО в борьбе с воздушно—космическим противником. Это зенитные ракетные системы С—400 и С—500, комплексы противоспутниковой борьбы, средства кинетического и силового поражения и функционального подавления СВКН, а также перспективные станции разведки, комплексы средств автоматизации, средства предупреждения о ракетном нападении и контроля космического пространства.
В этом случае Войска ВКО будут способны выполнять самостоятельно и во взаимодействии с другими родами войск и видами ВС задачи, при решении которых в системе стратегических действий ВС РФ должна быть предусмотрена операция соответствующего оборонительного характера. Как вариант для обсуждения это отражение воздушно—космического нападения противника (ОВКНП).
Основная роль в данной операции будет возложена на Войска ВКО. А силы, способные осуществлять борьбу с СВКН других видов и родов ВС РФ, на период проведения должны быть оперативно подчинены органу, управляющему отражением ВКН и отвечающему за ее результат — командованию Войск ВКО, в перспективе — стратегическому командованию ВКО.
Операция может вестись одновременно или последовательно на нескольких или всех стратегических воздушно—космических направлениях. Целями могут быть срыв (отражение) воздушно—космического (воздушного) нападения противника; нанесение поражения его силам и средствам в воздушном и околоземном космическом пространстве; прикрытие пунктов управления государством и Вооруженными Силами, объектов СЯС, важных объектов экономики и инфраструктуры, группировок войск (сил) на театрах военных действий; завоевание господства (превосходства) в воздухе и стратегической космической зоне.
В перспективе произойдет наращивание противоракетного и противокосмического потенциала Вооруженных Сил Российской Федерации за счет принятия на вооружение средств стратегической и нестратегической ПРО с возможностями поражения баллистических целей всех типов на дальностях и высотах до 200 километров, средств кинетического и силового поражения, функционального подавления СВКН.
Это приведет к тому, что в ближайшее время в качестве возможных форм применения Войск ВКО следует рассматривать противокосмическую и противоракетную операции, проведение которых целесообразно не только при ОВКНП, но и в других формах стратегических действий Вооруженных Сил РФ в военное время.
В более отдаленной перспективе, видимо, назреет необходимость и будут созданы условия для подготовки и проведения силами ВКО стратегической операции по завоеванию (недопущению завоевания противником) превосходства в воздухе и космической зоне. При выработке и обосновании форм и способов боевых действий следует исходить из решаемых задач, которые во многом определяются возможностями, а также формами и способами действий противника.
□
Автор — Андрей Гончаров, полковник, доктор военных наук, профессор
□
Опубликовано в выпуске № 17 (535) за 14 мая 2014 года