Отправлено: 05.02.13 21:18. Заголовок: Вопросы и проблемы ВКО и ВКС

Тематические обзоры, статьи и публикации в периодической печати и сети Интернет

Вопросы и проблемы ВКО и ВКС

 Отправлено: 22.05.14 18:40. Заголовок: ВПК — Армия: Б. Чельцов. Не допустить перекосов

■ Армия

Не допустить перекосов

Именно этого надо избежать при создании системы воздушно—космической обороны Российской Федерации

Анализ тенденций развития средств вооруженной борьбы и способов их применения на рубеже XX—XXI веков позволяет сделать вывод о коренном изменении характера вооруженной борьбы. Ее центр тяжести и основные усилия переносятся в воздушное и космическое пространство. Ведущие в военном отношении государства мира главную ставку делают на завоевание господства в воздушно—космической сфере.
□
Наибольшую угрозу для безопасности Российской Федерации, исходящую из воздушно—космической сферы, представляют межконтинентальные баллистические ракеты, крылатые ракеты большой дальности воздушного, морского и наземного базирования в ядерном и неядерном оснащении.
В период до 2020 года ожидается появление дополнительных угроз за счет создания и принятия на вооружение беспилотных космических аппаратов типа Х—37В, гиперзвуковых летательных аппаратов, воздушно-космических самолетов и планирующих головных частей баллистических ракет.
□
■ Фото: Вадим Савицкий
□
Военным ученым и практикам известна закономерность: ход и исход военных действий в значительной мере определяются успешными действиями в воздушном и космическом пространстве. Об этом убедительно свидетельствует опыт военных конфликтов второй половины XX и начала XXI века. Активные действия или бездействие национальных систем ПВО государства и вооруженных сил определяли ход и исход вооруженной борьбы. Так было во Вьетнаме, где активные и эффективные действия национальных сил ПВО вынудили агрессора отказаться от ведения войны. И напротив, бездействие или слабость национальных систем ПВО привели к развалу ряда государств. Так было в Ираке, Ливии, Югославии.
Поэтому в этих условиях проблема создания надежной системы воздушно—космической обороны (ВКО), способной парировать угрозы из воздушно—космической сферы, в настоящее время становится, как никогда, актуальной. Она является одной из основных стратегических составляющих национальной безопасности страны и ее роль постоянно возрастает, а ее создание является государственной задачей, по своей значимости и сложности сопоставимой с созданием в 40—х годах прошлого столетия ядерного оружия.
Сегодняшнее состояние воздушно—космической обороны Российской Федерации можно охарактеризовать как переходное.
Единая когда-то система ПВО (ВКО) страны сегодня разделена на отдельные составляющие, подчиненные военным округам, Войскам ВКО и ВВС, без единого командования, а вывод из состава соединений ПВО истребительной авиации деформирует основу системы, базирующейся на триаде, включающей зенитные ракетные войска, истребительную авиацию и радиотехнические войска. Это может привести к непредсказуемым последствиям в вопросе решения задач воздушно—космической обороны страны.
В настоящее время основной задачей в ходе строительства воздушно—космической обороны Российской Федерации является создание ее технической основы — системы ВКО, под которой понимается совокупность организационно и технически взаимосвязанных сил и средств, обеспечивающих решение задачи отражения воздушно—космического нападения противника по единому замыслу и плану, под единым командованием, в едином контуре боевого управления.
Система ВКО должна создаваться как единая интегрированная модульная структура с открытой архитектурой, комплексирующая уже стоящие на вооружении средства и системы, находящиеся на стадии разработки современные ВВТ и перспективные образцы оружия будущего. Она должна состоять из трех основных подсистем:
• системы разведки и предупреждения о воздушно—космическом нападении;
• системы поражения и подавления сил и средств воздушно—космического нападения;
• системы управления.
Данные системы призваны обеспечить эффективное решение основных групп задач ВКО. Первая из них — обеспечение стратегического ядерного сдерживания; вторая — охрана государственной границы Российской Федерации в воздушном пространстве, контроль воздушного пространства и пресечение нарушений его использования, контроль космического пространства; третья — воздушно—космическая оборона войск и объектов в военных конфликтах локального и регионального масштабов с применением обычного оружия.
Система ВКО как подсистема Вооруженных Сил Российской Федерации должна способствовать максимально возможной полноте выполнения поставленных задач в новых условиях и с учетом особенностей самих задач.
Создание системы разведки и предупреждения о воздушно—космическом нападении (СРПВКН) требует решения целого ряда проблем.
Рассматривая участие СРПВКН в стратегическом ядерном сдерживании, необходимо отметить, что она призвана обеспечить задачу предупреждения Верховного главнокомандующего Вооруженными Силами Российской Федерации об обезглавливающем и разоружающем ударах СВКН, тем самым реализовать потенциал ответно—встречного удара СЯС РФ.
Оценивая возможности космического и наземного эшелонов СПРН по предупреждению об ударах МБР и БРПЛ, можно констатировать, что они находятся на должном уровне и непрерывно наращиваются. Но необходимо иметь в виду тот факт, что США одновременно с баллистическими ракетами располагают и огромным потенциалом ядерных стратегических крылатых ракет, по которым они всегда имели над нами преимущество. Оно усугубляется фактическим отсутствием учета этих ракет в последнем Договоре о стратегических наступательных вооружениях.
Маловысотные малозаметные стратегические ядерные крылатые ракеты при современном состоянии радиолокационного поля ВВС и Войск ВКО создают серьезную угрозу СЯС РФ. В этих условиях особое внимание необходимо уделить мероприятиям по парированию данной угрозы, которые могут включать в том числе и усиление радиолокационного поля средствами разведки наземного, воздушного, а в перспективе и космического базирования.
Эти меры будут также способствовать решению задачи охраны государственной границы в воздушном пространстве и контроля за порядком его использования. Следует отметить, что в настоящее время протяженность радиолокационно-контролируемых участков госграницы России не позволяет говорить об эффективном решении данной задачи. Трудности обусловлены уникальными размерами территории России.
Система поражения и подавления СВКН (СПП) должна быть способна осуществлять огневое, функциональное, помеховое воздействие на все средства воздушно—космического нападения противника с целью их поражения, вывода из строя либо нейтрализации.
К основным проблемам развития системы вооружения ВКО в части СПП относятся:
• отсутствие единого информационного пространства, обеспечивающего взаимодействие разнородных сил и средств СПП;
• недостаточная эффективность средств обеспечения устойчивости группировок ЗРВ и защиты объектов в условиях массированного применения высокоточного оружия и беспилотных летательных аппаратов.
Мы считаем, что основные усилия средств СПП, обеспечивающие эффективное использование ограниченных ресурсов, должны сосредоточиться на объектах стратегических ядерных сил РВСН. Первоочередной характер их прикрытия обусловлен тем, что в этих войсках находится основной ядерный потенциал СЯС.
Рассматривая возможность участия средств СПП в решении задач ВКО в ходе ведения военных конфликтов локального и регионального масштабов необходимо отметить следующее. Учитывая ограниченный состав средств в регионах возможных конфликтов, основными требованиями к системе вооружения СПП являются мобильность, способность к стратегической переброске в короткие сроки в регион конфликта различными видами транспорта (летным, воздушным, наземным/водным, комбинированным) и обеспечению совместно с ударным компонентом Вооруженных Сил максимальной степени реализации возможностей по созданию требуемого соотношения сил сторон для ведения вооруженной борьбы в воздушной сфере в регионе конфликта.
Система управления воздушно—космической обороной Российской Федерации — системообразующий элемент системы ВКО. К основным проблемным вопросам создания системы управления ВКО следует отнести:
• низкую оперативность доведения до войск (сил) команд и сигналов боевого управления, разведывательной информации о воздушно-космической обстановке;
• моральное устаревание специального математического обеспечения средств автоматизации;
• отсутствие средств автоматизации для решения задач планирования операций (боевых действий) и управления повседневной деятельностью войск;
• недостаточные возможности системы связи ВКО по обеспечению устойчивого обмена данными реального масштаба времени.
Основные пути решения указанных проблем:
•разработка (модернизация) средств автоматизации КП различных звеньев управления, в том числе создание новых технических средств, обеспечивающих совместную обработку информации о СВКН;
• оснащение средствами командно—сигнального тракта пунктов управления ВКО всех уровней;
• создание единой сети обмена данными реального времени, увеличение пропускной способности и количества направлений обмена системы связи;
• создание средств автоматизации решения задач планирования операций и управления повседневной деятельностью войск.
Реализация данных мероприятий позволит значительно повысить эффективность управления войсками, силами и средствами, решающими задачи ВКО РФ.
Возникает вполне закономерный вопрос: кто же должен решить проблемы создания технической основы системы ВКО? Мы считаем, что давно назрела необходимость создания интегрированной структуры ВКО в оборонно-промышленном комплексе — Единого центра ВКО (ЕЦ ВКО) или концерна «Стратегические вооружения ВКО». Соответствующие предложения по формированию системного интегратора ВКО, согласованные с концерном «РТИ—Системы» и ФГУП «ЦНИИ «Комета», были подготовлены и доложены Президиумом Вневедомственного экспертного совета по проблемам воздушно—космической обороны.
Мы считаем, что целью создания ЕЦ ВКО является формирование научно—технически и экономически обоснованного, организационно—юридически оформленного, высокотехнологичного многопрофильного комплекса отечественной научно—промышленной базы, обеспечивающего оснащение Вооруженных Сил Российской Федерации ВВТ ВКО, позволяющего достичь гарантированного превосходства в воздушно—космической сфере при подготовке и ведении военных действий с применением системы ВКО страны.
Отдельно следует остановиться на вопросах совершенствования организационной структуры войск (сил), решающих задачи ВКО, так как в настоящее время она далека от оптимальной. Совмещение в объединениях ВВС и ПВО ударной и оборонительной компонент, как показывает опыт проведения мероприятий оперативной подготовки войск, не способствует эффективному решению задач планирования и применения войск (сил). Так, в ходе учений командующему объединением приходилось участвовать на КП военного округа в планировании применения всех ударных компонент военного округа (ударной авиации, РВ и А, сил флота), при этом начальник штаба объединения решал задачи ПВО на КП командования ВВС и ПВО.
Исторический опыт говорит о настоятельной необходимости разделения ударной и оборонительной компонент ВС РФ, действующих в воздушной сфере. Определенные шаги в этом направлении уже сделаны. Так, в 2011 году созданы Войска ВКО. Однако реализованный вариант структурных изменений Вооруженных Сил Российской Федерации не позволил в полной мере обеспечить единство ответственности за строительство воздушно—космической обороны на всей территории страны, организовать единое управление войсками (силами), решающими задачи воздушно-космической обороны, в стратегическом, оперативном и тактическом звеньях управления, а также исключить имеющее место дублирование в работе органов военного управления.
В ходе активной дискуссии проходило обсуждение двух основных вариантов дальнейшего совершенствования организационной структуры войск (сил), решающих задачи ВКО. Первый вариант предполагает развитие системы ВКО страны и Вооруженных Сил на основе Войск ВКО с обеспечением единства управления и ответственности, второй — создание Воздушно—космических сил (ВКС) с включением в них Войск ВКО и разделением оперативных и административных функций между главнокомандующим ВКС и командующими войсками военных округов.
Для решения задачи обоснования рационального варианта структуры войск (сил) ВКО, решающих задачи ВКО, Вневедомственным экспертным советом по проблемам ВКО был проведен анализ этих вариантов по критерию «эффективность-стоимость».
Проведенный анализ показывает, что при варианте создания ВКС, который разработан Генеральным штабом ВС РФ, наибольшие проблемы возникнут в решении задачи обеспечения стратегического ядерного сдерживания. Это связано с большими прогнозируемыми сложностями создания единой системы гарантированного вскрытия факта обезглавливающего и разоружающего ударов и доведения информации о них до органов государственного и военного управления, обусловленными различным подчинением сил и средств разведки.
При решении задачи охраны государственной границы в воздушном пространстве Российской Федерации первый вариант является более выигрышным по суммарным возможностям сил и средств ВКО. Это вызвано включением в цепь управления, по варианту ВКС, дополнительных звеньев управления дежурными по ПВО силами и средствами и как следствие — снижением оперативности управления.
При решении задачи воздушно—космической обороны войск и объектов в регионах военных конфликтов, как показал анализ результатов математического моделирования, для первого варианта по сравнению со вторым характерно:
• оптимальное целераспределение и безопасное применение сил истребительной авиации в зонах огня ЗРВ, обусловленное единством управления средствами ВКО;
• более высокая оперативность управления, вызванная меньшим количеством уровней принятия решения.
Указанные факторы подтверждают преимущество первого варианта над вторым.
Если варианты организационной структуры рассматривать с позиций обеспечения наилучших условий для строительства ВКО РФ, то необходимо констатировать, что наилучшие условия будут созданы в случае обеспечения единоличной ответственности за строительство системы ВКО РФ и возложения данной задачи на командующего Войсками ВКО, так как в противном случае возникнут следующие проблемы:
• главное командование ВКС будет перегружено множеством задач по строительству системы ВКО (орбитальная группировка, СРП ВКН, СККП, ПРО, ПВО) и Военно-воздушных сил (дальняя, бомбардировочная, штурмовая, армейская и военно—транспортная авиация), что не позволит ему сосредоточить главные усилия на решении стратегической задачи создания системы воздушно-космической обороны страны;
• многолетний опыт строительства интегрированных военных структур показывает, что создание нового вида ВС на базе одной из входящих в его состав структур чревато большим риском перекоса его строительства.
Надо признать, что объединение в 1997 году ВВС и Войск ПВО было вынужденной мерой в период тотального сокращения численности ВС РФ и отсутствия средств на их содержание. Это позволило хотя бы на минимальном уровне поддержать их боевую готовность и не дать окончательно развалиться.
Однако времена меняются, меняются международные и внутренние условия существования России, что требует новых подходов в деле строительства обороны страны и ее Вооруженных Сил. Возрастание роли и значения средств воздушно—космического нападения в ходе и исходе военных действий привело к созданию Войск воздушно—космической обороны (ВКО) РФ.
Пришло время детально изучить результаты научного обоснования и опыт строительства Войск ПВО страны, которые де—факто уже в 80—х годах по сути своей были Войсками ВКО. Это обусловлено необходимостью сосредоточения всех усилий на выполнении главной задачи строительства системы ВКО и решении множества межвидовых проблемных вопросов, прежде всего по приоритетам, — с ГРУ, ВМФ, СВ и ВВС.
Таким образом, реализация вышеизложенных направлений создания технической основы воздушно—космической обороны Российской Федерации и совершенствование организационной структуры ВКО РФ на основе Войск ВКО позволит, на наш взгляд, обеспечить эффективное решение задач обеспечения военной безопасности Российской Федерации в воздушно-космической сфере.
□
Автор — Борис Чельцов, исполнительный директор некоммерческого партнерства «Вневедомственный экспертный совет по проблемам воздушно—космической обороны», доктор военных наук, генерал—полковник
□
Опубликовано в выпуске № 18 (536) за 21 мая 2014 года

 Отправлено: 03.06.14 20:46. Заголовок: ВПК — Армия: Перспективы развития ВКО: род или вид Вооруженных Сил

■ Армия

Перспективы развития ВКО: род или вид Вооруженных Сил

Большинство военных экспертов выступают против создания летающего монстра

В Государственной думе состоялся «круглый стол» о перспективах воздушно-космической обороны страны. Актуальность темы очевидна, отметил председательствующий, депутат Государственной думы (фракция КПРФ), член Комитета ГД по обороне Вячеслав Тетекин. Несмотря на то, что Концепция воздушно—космической обороны была принята восемь лет назад, есть и решение о создании Войск ВКО, по—прежнему сохраняется неопределенность с точки зрения их статуса. Как пояснил Вячеслав Тетекин, продолжается полемика: следует ли оставить ВКО как род войск или включить их в состав ВВС, что было сделано с ПВО, и образовать некоего монстра, который бы «по американскому образцу включал все летающее». Есть и третья точка зрения: надо создавать отдельный вид Вооруженных Сил. Ее высказывают и обосновывают большинство военных экспертов, в том числе участники организованного в Госдуме «круглого стола». На основе его материалов и прозвучавших оценок готовится аналитическая записка, направляемая Верховному главнокомандующему, министру обороны, другим заинтересованным лицам и ведомствам. Читатели газеты «ВПК» имеют возможность узнать мнения участников дискуссии.

«Докладывать еженедельно»

Вопрос, конечно, очень серьезный. Понятно, что включение ВКО в состав ВВС — очередная попытка скрестить ежа с ужом. Нельзя этого делать. Почему?
Ответ очень простой, надо только разобраться в понятийном аппарате.
Вот что написано в энциклопедии, ее составляли толковые люди, знающие, что такое ВВС. Читаем: Военно—воздушные силы предназначены для нанесения ударов по авиации, сухопутным и морским группировкам, административно—политическим и промышленным центрам противника в целях дезорганизации государства, а также для ведения воздушной разведки и осуществления перевозок и так далее.
□
■ Коллаж Андрея Седых
□
Если же говорить о предназначении воздушно—космической обороны, оно заклю чается в том, чтобы защитить от удара воздушно—космического противника объекты, которые являются ключевыми формами сохранения экономики страны. Без тыла победа не будет одержана ни в каком бою.
Учитывая эволюцию развития наступательных и оборонительных сил, мы давно говорим: сегодня воздух и космос — единая сфера вооруженной борьбы. Такой театр военных действий нам продиктовал не кто—нибудь, а противник. Мы не успеем рот раскрыть, как он будет полный земли, если не сумеем как—то локализовать глобальный удар. Неужели нам, военным людям, непонятно, что те десятки тысяч крылатых ракет, которые подготовлены, нас засыплют. И сегодня я должен охотиться не только за бомбардировщиками, но и за теми, кто пустит ракеты, которые могут быть нацелены в том числе и на наши объекты. Причем если на земле бой может идти сутками, то здесь вопрос решается в секунды или в минуты максимум.
Что такое ПВО Сухопутных войск, понятно, ПВО морского флота — тоже. А что такое ПВО ВВС?
Еще в 1941 году, в мае на заседании расширенного политбюро, когда обсуждалось, как мы готовы к сражению, докладывал Жуков, а Сталин, подводя итог, сказал: «Что касается Войск ПВО, то вы должны продумать этот вопрос и оценить, каково состояние. Плохое — не может быть. Почему? Потому что экономика страны должна быть защищена от воздушного противника, и начальнику Генштаба с наркомом обороны докладывать мне еженедельно». В том же году 09 ноября вышло постановление ГКО о том, чтобы совершенствовать систему противовоздушной обороны. ПВО выделяется в отдельный по тем моментам род войск, позже это уже вид Вооруженных Сил. Назначается командующий ПВО территории страны, который является по статусу, так написано в постановлении, заместителем наркома обороны, то есть заместителем Сталина по ПВО. Дальше идет формирование сил. 22 января авиация, работавшая в оперативном подчинении, полностью передается в ПВО территории страны. Это полторы тысячи самолетов. Мало того, 05 апреля 1942 года постановлением ГКО организованы оперативно—стратегические объединения: Московская зона ПВО становится фронтом, а в Ленинграде и Баку формируются армии ПВО. По логике все было сделано совершенно правильно. И войну заканчивали уже четыре фронта ПВО.
Сейчас все катится в обратном направлении. Получается какая—то куча—мала. Каким будет предназначение воздушно—космических сил, для чего они нужны, я, например, не могу понять.
Скажу простым народным языком. Появился вирус — тут же создается антивирус. И начинается борьба — кто кого. У нас же положили обоих — и ВВС, и ПВО. Ни логики, ни системы не вижу ни в том, ни в другом случае.
□
Анатолий Хюпенен, генерал—полковник, начальник Военной командной академии ПВО (1985—1991)

Сэкономили на майорах — проигрываем стратегически

Прошедшие 08 мая учения под руководством министра обороны продемонстрировали все, чем располагает в настоящее время Российская Федерация. Стратегические ядерные силы сработали выше всякой похвалы, противоракетная оборона выполнила свои задачи прекрасно, не говоря уже о системе предупреждения ракетных нападений.
Все это создавалось под стратегические ядерные силы наших противников. Имеются в виду США, Франция, Англия. Вот три страны, которые располагают ракетами, способными достичь нашей территории или из акватории Мирового океана, или с континентальной части.
□
■ Коллаж Андрея Седых
□
Особых изменений в способах действия противника в области применения межконтинентальных баллистических ракет не произошло. Почему же так остро стоит вопрос? Мне кажется, нынешнее руководство, которое находится в составе главкоматов, в Министерстве обороны, в Генеральном штабе, боится признать, что ранее существовавшая система противовоздушной обороны была образцом. Все понимают: защитить свою страну, народ, экономический потенциал, сохранить Вооруженные Силы можно только за счет централизации управления.
Приведу пример. Четыре года назад в Алабино нам показывали технику автоматизированной системы управления вплоть до высших звеньев и прокручивали модель организации ведения боя. Находясь на рабочем месте командующего фронтом, поверьте, я не мог понять, хотя в то время еще не совсем далеко отошел от службы, разобраться в этой каше, что творится. Где разрушены мосты, где людские потери, где техника выведена из строя, где прорывы, где наступление, где отступление? А тут еще надо заниматься противовоздушной обороной объектов. Куда там, когда перед тобой угроза физического уничтожения огневыми средствами. У командующего нет времени для этого, он не машина, не суперкомпьютер, а обычный человек, который должен реагировать на происходящие изменения.
Мы часто киваем на американцев. А вдруг они завтра созреют до того, что надо создавать чистую противовоздушную оборону… И мы начнем срочно переориентироваться. Но у нас разное стратегическое положение, не говоря уже о географическом. Мы растянуты на 10 часовых поясов, попробуйте поуправлять такой махиной, находясь в составе Военно—воздушных сил.
Мое мнение: не удовлетворены чьи—то амбиции. Кто—то видит, что его служебное административное положение может упасть, поскольку у него войск нет, и начинается бурная деятельность, как бы подпереть свое место органами управления: армиями, дивизиями, родами войск и создать какого—то монстра. Но мы—то должны думать об обороне страны.
Что будет эффективнее: пребывание в составе этой каши из ВВС, ВКС, ПВО, РКО или концентрация на решении определенных задач?
Я понимаю действующих военных. Они существуют в рамках приказов, это правильно, должны так, иначе армии бы не было. Но мы находимся в Государственной думе, которая не должна ориентироваться на мнение министра обороны, начальника Генерального штаба или главкома ВВС и всех остальных.
Правильно Анатолий Иванович Хюпенен сказал: нашу страну могут засыпать крылатыми ракетами, и эта ситуация с каждым годом будет усугубляться. Расслабляться нельзя.
В армии ПРН были восемь тысяч офицеров, шесть генеральских должностей. Понизили категории. Сейчас одна генеральская должность. Какой выигрыш от того, что меньше стало майоров, подполковников? Да потеряли больше, потому что у военного человека нет стимула расти. Сломали социальный лифт. Военные люди — не карьеристы. Но карьера — одна из составных частей. А как ты пробьешься, будь хоть семи пядей во лбу, если на семь тысяч человек один генерал? Вспоминаю старый анекдот: в Военно—воздушных силах 40—летний старший лейтенант увольняется с должности и ему пишут в аттестации: «Склонен к карьеризму». У нас сейчас в армии РКО то же самое. Увольняться будут в должности капитана максимум. Что государство потеряет от двух—трех тысяч рублей на каждого человека? Да ничего. Выиграет только. Активнее будут офицеры, начнут более зубасто относиться к службе.
Расчленили армию ракетно—космической обороны. Как вы знаете, ее составными частями были система предупреждения о ракетном нападении, противоракетная оборона Москвы и Московского промышленного района от стратегических ракет, система контроля космического пространства и противокосмическая оборона. Горбачев в одностороннем порядке ввел мораторий на системы противокосмической обороны. Запас ракет и спутниковых перехватчиков — коту под хвост. Кстати, у американцев ничего подобного не было. Но три системы остались, и они связаны функционально. ПРО и ККП вообще работают по одному алгоритму, в автоматическом режиме.
Зачем объединять необъединимое? Это невозможно. Вот вырвали 9—ю дивизию, но она же продолжает работать так, как и раньше, в единой системе управления ракетно—космической обороны. Как она работала по данной системе предупреждения, так и продолжает, как участвовала во всех мероприятиях, связанных с учениями, подготовкой, планом боевого применения, так оно и теперь происходит. Но организационно взяли и сунули в «чистое» ПВО. С какого бодуна? Желание — еще раз подчеркиваю — подпереть чье—то кресло структурами, чтобы выглядеть более важно, более весомо, чтобы можно было расти по службе. Вот и все.
□
Анатолий Соколов, генерал—лейтенант, командующий 3—й армией ПРН (1991—1998)

Абсолютно разные задачи

Согласен с предыдущими выступающими: у нас действительно была система воздушно—космической обороны, мощная советская система. Ее «реформировали», как это у нас модно. Но пока не объединили с ВВС, она еще существовала.
Кто—то мудрый сказал: «Чтобы ты мучился, чтобы ты жил в век реформ». К сожалению, нас история ничему не учит.
Когда в нашей академии были американцы, я им читал вводную лекцию «Система ПВО в операциях». Они сказали: снимаем шляпу, у нас ничего подобного нет. А мы все это своими руками уничтожаем.
Вы посмотрите разведсводку. Крылатых ракет только в первом массированном ударе будет столько, что мы захлебнемся, у нас целевых каналов не хватит. Пока они еще есть, пока еще можем адекватно ответить.
Но к чему идем? ПВО практически развалили. ВВС тоже не устояли. Если продолжим этим бездумным реформированием заниматься, все может закончиться большой кровью.
Почему нежелательно объединять ВВС и ВКО? Как военный и как профессионал скажу: у них абсолютно разные задачи. Когда летчики говорят, что работают в космосе, они лукавят. А если задачи разные, значит, нет и не может быть единого управления. А без него ничего не заживет. Самое главное — это управление.
Нам нужно два вида. Мощные ВВС — ударный вид. И ПВО, ВКО — воздушно—космическая оборона, потому что это единая сфера сейчас.
С чего сегодня начинается любой региональный конфликт? С воздуха. И никуда от этого не уйдем. Кто прежде всего начнет? ВКО или ПВО, как угодно называйте.
Это единая сфера, и принимать решения должен один человек.
Я уж не буду говорить про мгновенный глобальный удар, вы все знаете, что это такое. Если система воздушно—космической обороны не будет к нему готова, в России ничего не останется. Потом придется бегать по лесам, собирать мужиков с вилами, с лопатами...
Говорят, у Соединенных Штатов нет системы ПВО. Да она им там и не нужна, она необходима здесь, в Европе. Туда ведь ни один наш самолет не долетит, дай бог, чтобы какая—то дальняя авиация сработала и крылатые ракеты «привет» донесут… Но и у них все—таки есть РКО, север США и участок Канады она прикрывает. А мы разрушаем то, что есть, не просчитав.
И последнее. Очень хочется, чтобы в этом вопросе сказала свое слово военная наука — только честная, не прислоненная к одной или другой стороне.
□
Александр Герасимов, генерал—лейтенант, экс—начальник кафедры ВКО Академии Генерального штаба

Дежурными силами не воюют

Мне кажется, что Вооруженные Силы в лице министерства, Генерального штаба, главкоматов представляют собой маленькую коммунальную квартиру. Как только меняется квартиросъемщик, начинается перепланировка: эту стену туда, вход — в другое место.
Хочу еще раз подчеркнуть те вехи, которые мы прошли за несколько десятков лет существования суверенного государства Россия.
1993 год: уже были и диссертации, и официальные взгляды, и утвержденные президентом Российской Федерации положения о воздушно—космической обороне. Выполнены ли они? Нет.
2006 год: рождена наконец—то Концепция воздушно—космической обороны. Учтены ее требования? Выполнены ее предложения? Нет и нет.
В те же годы начальником Генерального штаба Анатолием Васильевичем Квашниным соответствующее решение было объявлено на Военном совете ВВС, он даже поднял командующего войсками специального назначения Юрия Васильевича Соловьева и сказал ему: «Ты головник в системе воздушно—космической обороны». Выполнено это? Не выполнено.
2012 год: создали род войск воздушно—космической обороны. Дело поручено командующему Войсками ВКО генералу Остапенко. Успешно доложили, что создали. Что в результате? Создали то, что было и при нас, и до нас. Только опять—таки, как в коммунальной квартире, взяли составляющее из прошлого и просто разделили. С какой целью? Зачем изменять систему управления, усложнять ее и множить ответственность по воздушно—космической обороне?
Теперь в средствах массовой информации вроде как прозвучало, что одобрено положение по созданию нового вида воздушно—космических сил. Не выполнили ни первого, ни третьего, ни четвертого, а уже создаем что—то совершенно новое, не подтвержденное выкладками науки, непросчитанное, только обсужденное в стенах Генерального штаба и, видимо, в Министерстве обороны. И это подается Верховному главнокомандующему.
Да вы меня извините, это просто преступление по большому счету. Если обманывают военные, то государство может и суверенитет потерять. А ведь уже просматриваются такие моменты.
Разве науку, промышленность, которые занимаются разработками, спросили, способны ли эти структуры создать то, что было доложено президенту? Я глубоко сомневаюсь, что найдется ученый или конструктор, который скажет: да, мы сможем это сделать. Но именно сегодня надо принимать решения, определяющие контуры управления и систем вооружения, которые, может быть, появятся лет через 20—30.
Какие изменения произошли, на мой взгляд, в сфере вооруженной борьбы. Порядок действия в космосе и воздушном пространстве принципиально не изменился, другое дело — характеристики тех систем вооружения, которые уже поступают на вооружение и в ближайшее время еще будут совершенствоваться.
То есть правильно было бы создать систему вооруженной борьбы уже на новых принципах, с повышенными характеристиками, которые позволят с высокой эффективностью противостоять средствам воздушно—космического нападения.
Нет других взглядов, иных подходов, кроме как видения в системе воздушно—космической обороны тех слагаемых, о которых говорилось. Все должно быть: и разведка, и ударная система, и управление с обеспечением, и подготовка кадров в том числе.
Но при этом, как мне кажется, в настоящее время отдельные принципы и закономерности вооруженной борьбы приобретают наибольшую актуальность. Это, на мой взгляд, централизованное управление теми силами и средствами, которые должны принимать участие в отражении ударов противника, сосредоточение усилий как в воздухе, так и в космосе, а самое главное — единоличная ответственность.
А если посмотреть, кто же сейчас за что отвечает. За Москву, понятно, отвечает один человек — командующий Войсками воздушно—космической обороны. Но в то же время он отвечает и за восток, и за запад, а там силы и средства находятся в подчинении военных округов.
У командующего Войсками воздушно—космической обороны в оперативном подчинении находятся только дежурные силы. Но ими не воюют. Только обеспечивают мирное существование и прикрытие границы. И лишь при необходимости, в дальнейшем уже идет оперативно—стратегическое развертывание войск.
В заключение — предложение. Может, Генеральному штабу стоит провести моделирование развертывания боевых действий всех видов и родов войск? Посадить всех: президента — Верховного главнокомандующего, министра, начальника Генерального штаба и включить перед ними компьютер. Вот, товарищи, так будет развертываться событие по первому варианту. Какой нужен удар? Глобальный? Пожалуйста. Как наращивают силы и усилия Сухопутные войска? Каким образом флот повышает свою боеготовность, как Военно—воздушные силы… Смотрите, оценивайте. Такую модель показать и отсюда делать какие—то выводы.
Необходимо эти вопросы в срочном, оперативном порядке выносить на заседание Совета безопасности с приглашением ключевых лиц, которые будут принимать решения не только в сфере вооруженной борьбы, но и по обеспечению развития техники, вооружений и т.д., в том числе ведущих конструкторов, ученых, организаторов производства.
И еще: есть пожелание, чтобы мы молились каждый день Господу Богу и президенту нашему, чтобы РВСН не коснулась никакая реформа, иначе катастрофа.
□
Александр Горьков, генерал—лейтенант, начальник зенитных ракетных войск (2000—2008)
□
Опубликовано в выпуске № 20 (538) за 4 июня 2014 года

 Отправлено: 18.09.14 16:59. Заголовок: ВПК — А. Хюпенен. Воздушно—космический тупик — часть I

■ Армия

Анатолий Хюпенен

Воздушно—космический тупик — часть I

Понятийный аппарат — ключ к решению проблем строительства ВКО

Еще в ходе Второй мировой войны были созданы определенные военно-технические предпосылки основы ведения войн будущего в виде принципиально новых видов вооружения и их боевого (оперативного) применения. Некоторые из этих принципиально новых образцов вооружения были опробованы, а другие достаточно широко применялись в сражениях, показав при этом высокую боевую эффективность и возможность дальнейшего ее наращивания. Прежде всего это реактивные снаряды—ракеты: в Красной армии — знаменитые катюши, в авиации — НУРСы, в Германии —Фау—1 и Фау—2, в дальнейшем началась разработка управляемых зенитных ракет «Вассерфаль». В СССР и Германии были созданы и испытаны самолеты—истребители с реактивными двигателями. Но главным новым оружием Второй мировой войны стало ядерное, с невероятной разрушительной силой и убойными последствиями.
□
К началу 50—х годов ХХ века военное руководство США разрабатывает концепцию воздушно—наземной операции и в дальнейшем проверяет ее обоснованность и результативность в ходе ряда локальных войн и конфликтов в разных регионах мира: в Корее (1950—1953), во Вьетнаме (1964—1973), на Ближнем Востоке (в «шестидневной войне» в июне 1967 года). А в недалеком прошлом — дважды в Ираке, в Югославии (воздушно—космическая операция).
Исходя из этого опыта и из того, что средства воздушного нападения (СВН) преобразовались в средства воздушно—космического нападения (СВКН), США и НАТО сейчас, а в перспективе тем более, считают воздушно—космическую операцию основным видом начала и последующего ведения войны и не решатся на применение сухопутных войск без завоевания превосходства в воздухе и в космосе.
Слияние воздушного пространства и космоса в единую сферу вооруженной борьбы обусловило тесную интеграцию воздушных и космических средств нападения (Концепция ВКО РФ на период до 2016 года и дальнейшую перспективу, 2006).
Интеграция воздушного и космического оружия в единый комплекс ударных средств агрессии определяет безусловную необходимость иметь такой же единый комплекс средств ее отражения.
В этих условиях воздушно—космическая безопасность страны стала де—факто одной из важнейших составляющих ее национальной безопасности.
Исходя из этого необходимо отметить, что Войска ВКО являются важным фактором (как в свое время Войска ПВО страны) сдерживания ракетно—ядерной и широкомасштабной войны, который обеспечивает поддержание военно—стратегического паритета РФ — с одной стороны и США — с другой. Это исключительно важное дополнение к наличию Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) — главного гаранта такого паритета в мирное время.
□
Чтобы поняли
□
Теперь, прежде чем перейти к обоснованию сказанного, есть смысл разобраться и внести определенную ясность в простые, на первый взгляд, определения военных терминов и положений, непонимание которых имеет место быть в выступлениях, иногда и крупных военных руководителей.
Воздушно—космическое пространство — область, включающая земную атмосферу и околоземное космическое пространство, рассматриваемая как единая и одна из важнейших сфер вооруженной борьбы (Концепция ВКО РФ).
Средства воздушно—космического нападения — аэродинамические, аэростатические, баллистические, космические — пилотируемые и беспилотные аппараты (разведывательные, ударные, радиоэлектронной борьбы, навигационные, многоцелевые, специальные, метеорологические, связи, телевизионные и другие), наземного, морского, воздушного и космического базирования, действующие с земли (моря), из воздушного пространства, из космоса и через космос и предназначенные для решения военно—политических, стратегических, оперативных и тактических задач вооруженной борьбы.
Войска воздушно—космической обороны — силы и средства, специально предназначенные для ведения борьбы с силами и средствами воздушно—космического нападения противника в интересах защиты суверенитета Российской Федерации, территории страны, населения, экономического потенциала и группировок Вооруженных Сил.
Особо необходимо выделить понятие «воздушно—космическая оборона».
В статье «Фактор неуязвимости» ученые (доктора военных наук, профессора) В. Барвиненко и Ю. Аношко, подвергая критике высказывания по проблемам создания ВКО доктора военных наук, профессора А. Корабельникова, талантливого ученого ПВО страны, сами допускают серьезные с профессиональной точки зрения ошибки в своих рекомендациях по строительству ВКО. Есть смысл привести их высказанное в статье понимание, что такое ВКО. Они пишут: «ВКО — вид обороны, применяемый с целью защиты государства (коалиции) и его (их) вооруженных сил от ударов и других агрессивных действий воздушно—космических сил и средств противника. ВКО представляет собой систему политических, экономических, военных, военно—технических, правовых и иных мер по подготовке и ведению военных действий в воздушно—космическом пространстве…» Здесь смешаны два понятия ВКО — форма ведения боевых действий и комплекс мероприятий по созданию ВКО страны (объекта). А в этом — основа всех остальных рассуждений о строительстве и роли ВКО в системе обороны государства. Жаль, что маститые ученые до сих пор не разобрались и не смогли объяснить, с точки зрения командира (командующего), что такое ВКО — форма ведения боевых действий и ВКО страны (объекта) — комплекс мероприятий. Поможем.
Во—первых, воздушно—космическая оборона — вид боевых (военных) действий с силами и средствами воздушно-космического противника в целях срыва или отражения его ударов по важнейшим объектам государства, системам управления, группировкам войск и другим объектам. Для подтверждения правильности данного понятия (ВКО — вид боевых действий) читаем на странице 531—й пятого тома Военной энциклопедии (2001 год): «Оборона — вид боевых действий войск (сил), применяемый в целях отражения наступления (ударов) противника». Следовательно, этой форме боевых (военных) действий должны быть присущи те же принципы и способы подготовки, организации проведения боя, сражения, операции, что и для общевойскового командира (командующего). Это — оценка противника и выводы (противник находится не на земле, не под землей, не на воде, не под водой, а в воздушно—космическом пространстве); оценка своих сил и выводы; боевая задача и ее уяснение; отработка замысла; принятие решения командиром (командующим) и т.д. Командующий (командир) Войсками ВКО (ПВО) в этом качестве — безусловно, общевойсковой командующий (командир). Он имеет в своем подчинении различные рода войск, принимает решение на их боевое применение в воздушно—космическом пространстве, непрерывно управляет ими в ходе боевых действий (в воздушно—космическом пространстве), а не организует их взаимодействие. Отсюда структура Войск ВКО должна наиболее полно соответствовать предназначению войск воздушно—космической обороны и общевойсковому характеру борьбы с воздушно—космическим противником, тенденциям ее дальнейшего развития.
Во—вторых, воздушно—космическая оборона страны (объекта) — это комплекс мероприятий и ведение боевых действий.
□
Проблемы создания ВКО
□
О ведении боевых действий как составной части ВКО страны (объекта) сказано выше, а комплекс мероприятий авторами изложен достаточно полно. Есть смысл добавить, раскрыть содержание комплекса мер, которые должны решить: кто и как организует информационное обеспечение (разведку, предупреждение, оповещение о нападении и действиях СВКН противника)? Кто и как организует управление силами и средствами ВКО? Кто будет его осуществлять и с помощью каких средств? Кто и когда определит их облик и с помощью каких средств? Кто и когда определит их требуемый объем, отдаст их в разработку, а затем когда и как получит на вооружение, развернет и освоит? Какая научно—производственная база организует и обеспечит создание системы ВКО? Кто и каким образом восстановит научную базу в области становления и развития ВКО? Кто отработает боевые и оперативные документы — основу боевого и оперативного применения сил и средств ВКО? Кто выдаст заказ на подготовку кадров, как и где организует их подготовку? Кто возьмет на себя ответственность за состояние ВКО (это главное) и способность сил и средств ВКО выполнить поставленные боевые задачи и многое другое?
Вывод напрашивается такой. Для положительного решения вопроса — создания ВКО страны необходима материальная основа: воинское формирование — Войска ПВО (ВКО) страны. Эта структура проверена опытом Великой Отечественной войны, локальных войн (Вьетнам, Египет, Сирия, Ирак, Югославия), боевой и оперативной подготовкой ВС СССР. Здесь уместны высказывания универсального гения Леонардо да Винчи: «…В умозрительных рассуждениях отсутствует опыт, без которого ни в чем не может быть достоверности». Или еще: «Знания, не рожденные опытом, матерью всякой достоверности, бесплодны и полны ошибок». Прошло уже более восьми лет, как была утверждена Концепция ВКО РФ. Но до сих пор она только декларируется, а уже имеющийся опыт и научные разработки не используются. Основными проблемами, без решения которых не может быть создана ВКО страны, являются:
научная (структура системы ВКО в полном объеме еще не разработана, так как не определено предназначение Войск ВКО в системе обороны страны);
организационная (основные элементы системы ВКО находятся в разных видах (родах) ВС РФ);
кадровая (в ВС РФ специалисты для управления силами ВКО не готовятся).
Что же такое система ВКО страны? Под системой ВКО РФ следует понимать совокупность сил и средств, обеспечивающих решение задачи успешной борьбы с СВКН противника по единому плану, под единым командованием и при единоличной ответственности.
Структура системы ВКО продиктована вероятным противником и должна отвечать современному уровню развития военной науки и практики. Важнейшим элементом такой структуры являются не системы ПВО и РКО, каждая в отдельности (в чем авторы правы). Они должны быть интегрированы в новую взаимосвязанную систему информационного обеспечения, управления, поражения и, безусловно, материально—технического обеспечения.
И еще, из области понятийного аппарата: необходимо обратить внимание на содержание слова предназначение. Рассмотрим его на практических вопросах. Например: предназначение ПВО, СВ, флота, страны (объекта) не требует пояснений, разъяснений — все и так понятно. А как объяснить, доказать, что такое и каково содержание предназначения ПВО ВВС, ВКО ВКС и ВКС. Почему такое стало возможным? Дело в том, что имеет место путаница в содержании слов предназначение и задачи. Первично слово предназначение, вторично — задачи, которые раскрывают содержание первого. Необходимо отметить, что строительство вида Вооруженных Сил, рода войск и другого воинского формирования надо начинать с определения их предназначения, а не наоборот, как у нас в последние десятилетия случалось: вначале создавали организационную структуру — вид или род войск Вооруженных Сил Российской Федерации, а затем начинали обосновывать их предназначение. К великому сожалению, предназначение ВКО в системе обороны государства до сих пор не определено, а ВКС уже обрастают выполняемыми задачами.
Сегодня же при очередном реформировании ВС РФ нас снова возвращают к организации и ведению войны по типу ХХ века. За основу отрабатывается организация вооруженной борьбы на «земле и море»: отсюда — тупик в ее организации в воздушно—космической сфере.
А ведь в настоящее время и тем более в будущем воздушно—космическое пространство становится новым ТВД и имеет абсолютно обоснованное право на такое же существование, как ТВД сухопутный и морской. Таким образом, театр войны XXI века непременно будет иметь в своем составе три самостоятельных ТВД: сухопутный, морской и воздушно—космический.
Перед тем как раскрыть содержание, а также сам факт существования воздушно—космического ТВД, есть необходимость процитировать и дать ответ на высказывание В. Барвиненко и Ю. Аношко: «…Что касается перехода воздуха и космоса в разряд театра военных действий, то убеждать в этом никого не нужно, так как это является измышлением только самих А. Корабельникова и Ю. Криницкого. Оно не принято ни официально, ни ученым миром». Вот так, прямо сплеча рубанули и как будто все «встало» на свои места. Ведь они ученые, а сами не признают ничьих доказательств и результатов изысканий, исследований, опыта и так далее. И, видимо, не имеют представления об эволюции развития воздушной обороны, через противовоздушную к воздушно-космической. Воздушная сфера становится сферой вооруженной борьбы с появлением авиации, с появлением ударного оружия в космосе (из космоса) — воздушно—космической сферой — единой сферой вооруженной борьбы. Сегодня это реальность (что Концепция ВКО РФ подтверждает). Она по существу и есть воздушно—космический ТВД. Содержание раскроем ниже.
□
В защиту доброго имени академии
□
Есть необходимость процитировать фрагмент из заключения статьи В. Барвиненко и Ю. Аношко: «Пустое критиканство бесплодно и дискредитирует школы, которые представляют эти критики. Именно поэтому ученые ВА ВКО посчитали необходимым ответить на статью Анатолия Корабельникова». Что касается критиканства и дискредитации школ, это правда, но и в их статье критиканства достаточно. Более всего поражает вторая часть — ученые академии посчитали необходимым ответить А. Корабельникову. Вот это опасно. Значит, в коллективе ученых нет единого понимания создания и строительства ВКО страны — важнейшего элемента в обороноспособности и безопасности государства. В вопросе созидания и достижения педагогических и научных результатов ученые академии всегда служили примером. Ведь не случайно она отмечалась в лучшую сторону в создании научных, в том числе эксклюзивных школ, подготовке докторов военных наук, освоении компьютерных технологий, в создании прекрасной учебно—материальной базы и многими другими достижениями. Это не придуманное мной голословное утверждение, а оценка, данная академии по результатам работы Главной военной инспекции Министерства обороны во главе с Главным инспектором генералом армии Владимиром Михайловичем Шуралевым. Так был оценен труд коллектива академии и прежде всего профессорско—преподавательского состава, основу которого составляли ученые, в феврале 1991 года.
Авторы, видимо, уже не помнят, что академия совсем недавно пережила второй день рождения. Они и не могут помнить, так как ни В. Барвиненко (заместитель начальника академии по научной работе), ни Ю. Аношко не были активными борцами за сохранение хотя бы научных школ, не говоря уже об академии. Их активность проявилась после решения президента страны о создании воздушно—космической обороны Российской Федерации. Причем выступления были не в защиту создания полнокровной ВКО страны, а на размывание этого понятия в системе обороны государства. В настоящее время, как никогда, важно объединить усилия ученых, профессорско—преподавательского состава и всего коллектива академии на восстановление доброго имени Военной академии ВКО имени Маршала Советского Союза Г. К. Жукова — флагмана в строительстве и развитии ВКО страны. Только коллективным трудом всего личного состава и прежде всего ученых академии можно этого добиться. А пока хотелось бы посоветовать В. Барвиненко и Ю. Аношко уважительно относиться к коллегам и для начала не просто прочитать труды А. Корабельникова и Ю. Криницкого, а изучить — хотя бы статью Ю. Криницкого «Научно—концептуальный подход к организации ВКО России». Профессор Ю. Криницкий — один из ведущих специалистов по созданию и организации ВКО страны на базе научного подхода к решению важнейшей государственной задачи: обеспечению безопасности страны от ударов СВКН противника. Его труды соответствуют времени и отражают требования к науке. Ученый на то и ученый, что он в своих трудах отвергает консерватизм, застой, заскорузлость. Меня поражает и удивляет заявление двух крупных ученых о том, что ТВД ВКО отсутствует, что его существование — это измышление. Таким заявлением В. Барвиненко и Ю. Аношко, выступая от имени ученых ВКА ВКО, сами дискредитируют научные школы, рожденные в академии. Они правы, что официально ТВД не принят, а вот ученым миром — можно посмотреть хотя бы на опыте ведущих специалистов (И. Ерохина, Б. Чельцова, Ю. Криницкого, Е. Сиротинина, Ю. Соловьева, А. Корабельникова, Ю. Подгорного, Е. Антонова и многих других). Их труды соответствуют званию ученого и требованиям начальника Генерального штаба генерала армии В. Герасимова, изложенным в его статье «Ценности науки в предвидении», в которой четко, ясно и доходчиво обозначены задачи военной науки: «…мы должны не копировать чужой опыт и догонять ведущие страны, а работать на опережение и самим быть на лидирующих позициях. И здесь науке отводится важная роль». И далее: «Грош цена любым научным изысканиям в сфере военной науки, если военная теория не обеспечивает функции предвидения».
Окончание читайте в следующем номере.
□
Автор — Анатолий Хюпенен, генерал—полковник, доктор военных наук, профессор, действительный член Академии военных наук, председатель президиума Объединенного совета межрегиональной общественной организации «Союз ветеранов Войск ПВО», председатель Военно—научного общества культурного центра Вооруженных Сил Российской Федерации
□
Опубликовано в выпуске № 33 (551) за 10 сентября 2014 года

 Отправлено: 19.09.14 22:30. Заголовок: ВПК — А. Хюпенен. Воздушно-космический тупик — часть II

■ Армия

Анатолий Хюпенен

Воздушно—космический тупик — часть II

Понятийный аппарат — ключ к решению проблем строительства ВКО

А теперь есть смысл ответить В. Барвиненко и Ю. Аношко на их утверждение, что ТВД ВКО — «измышление», так как не принят ни официально, ни миром ученых.
□
Чтобы не быть голословным, в отличие от авторов статьи «Фактор неуязвимости» приведу краткое содержание ТВД, данное ВЭС в 1999 году на странице 522: «Театр военных действий (ТВД) — обширная территория части континента с омывающими ее морями или акваториями океана (части океана, одного или нескольких морей) с островами и прилегающим побережьем континента, а также воздушное пространство над ними, в пределах которых могут быть развернуты и вести военные действия стратегические (оперативно—стратегические) группировки войск (сил) сторон».
Для минувшей войны воздушное пространство являлось составной частью сухопутного ТВД. Это понятие закономерно: усилия авиации были направлены на обеспечение боевых действий Сухопутных войск в диапазоне высот от нескольких десятков метров до 10—12 километров и по глубине — в пределах возможностей, в том числе и Сухопутных войск. Такое главное предназначение ВВС указано, и до сего времени оно не опровергнуто, в научных трудах виднейшего советского военного теоретика авиации профессора А.Н. Лапчинского. Поэтому такой неглубокий слой воздушного пространства обоснованно стал составлять часть территории ТВД.
Однако быстрое и интенсивное развитие новых систем вооружения, в частности межконтинентальной и космической ракетной техники, увеличило высоты их действия до сотен километров, а в дальности — до тысяч, что потребовало создания принципиально новых средств, а значит, и сил для эффективного оборонительного противодействия. Это практически оторвало их от ТВД СВ и зон боевого применения ВВС прежде всего и главным образом по принципиально иному содержанию и целям выполняемых ими оперативно-тактических задач. Кроме того, повторим, и по значительному удалению от них по высотам и дальностям на сотни и тысячи километров.
Этот самостоятельный, третий ТВД (ТВД ВКО) — реально существующее, колоссальное по размерам пространство объемного характера, в пределах которого имеется множество подлежащих обороне от воздушно—космических ударов наземных объектов государства, а кроме того, на этом ТВД практически стационарно на околоземных орбитах размещены в качестве объектов защиты или поражения космические аппараты (КА). Это пространство (весь его объем) уже сейчас постоянно сканируется в разведывательно—информационных целях расположенными на земле или смонтированными на КА радиолокационными, телеоптическими, инфракрасными, лазерными или иными техническими устройствами. В определенных пределах оно перекрыто зонами перехвата ударных воздушно—космических средств до запуска ими крылатых ракет (КР) — авиационными ракетными комплексами перехвата (АРКП), а также зонами поражения зенитных (ЗРК), противоракетных (ПРК) огневых комплексов и систем, входящих в состав объединений, соединений и родов войск, предназначенных для воздушно—космической обороны государства. Отметим еще раз, что сегодня они с точки зрения военного искусства неправомерно находятся в разных видах (родах) войск ВС РФ. И снова повторим: именно это пространство является самостоятельным воздушно—космическим, третьим ТВД, который уже в начальном периоде войн XXI века может оказаться определяющим для хода всей войны. Рассмотрим гипотетическое содержание вертикального разреза такого ТВД.
Для нанесения ударов на всю глубину противостоящей стороны противник располагает межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР), нестратегическими баллистическими ракетами (НБР), гиперзвуковыми средствами разведки и ударными крылатыми ракетами (ГЗСР и ГЗКР), воздушно—космическими самолетами (ВКС) типа шаттл многоразового применения в качестве носителя разного рода ударных боеприпасов, подводными лодками и морскими кораблями, оснащенными МБР, КР «Томахок» и другими ударными средствами. В зоне действия аэродинамических систем оружия — стратегическими бомбардировщиками — носителями гиперзвуковых средств и КР с высокоточным оружием (ВТО), самолетами тактической и палубной авиации (ТА и ПА) — носителями крылатых ракет типа «Томагавк», БЛА и ложными целями (ЛЦ), имитирующими самолеты и другие летательные аппараты, для введения противника в заблуждение о составе и действиях ударных групп.
В авиации вероятного противника имеются самолеты дальнего радиолокационного обзора (ДРЛО), радиоэлектронного подавления (РЭП), воздушные командные пункты (ВКП) и другие.
Ожидаемые боевые действия располагают богатым арсеналом с большими боевыми возможностями, постоянно наращиваемым количественно и качественно.
□
Сила советского примера
□
Рассмотрим, какими средствами обладает обороняющаяся сторона. Начнем со средств информационного обеспечения (разведка, предупреждение, оповещение) и выдачи Верховному главнокомандованию информации о намерениях и действиях СВКН, а также выдачи боевых данных на КП и огневые средства поражения ПВО и РКО в реальном масштабе времени.
Такие средства есть уже сегодня как основные элементы вооружения и военной техники РТВ, СПРН и СККП, в большинстве случаев размещенные на позициях и несущие непрерывное боевое дежурство. Это радиотехнические комплексы прямого, надгоризонтного и загоризонтного обзора пространства. Взаимное перекрытие зон обзора и разночастотный характер этих комплексов обеспечивают достаточно высокую живучесть и помехозащищенность как их самих, так и формируемого ими информационного пространства, в состав которого входят также данные, полученные от радиолокационных разведывательных КА типа «Фаза» и «УС—КМО». В состав информационного пространства следует включить и данные, полученные от федеральных средств разведки и контроля воздушного пространства (ФСР и КВП).
Особое внимание заслуживают радиолокационные средства типа «Контейнер», «Резонанс», которые, обеспечивая в полном объеме информацией противосамолетные огневые средства ПВО, зондируют значительную часть ближнего космоса на высотах от 35 до 180 километров, что исключительно важно для своевременного обнаружения гиперзвуковых летательных аппаратов (ГЗЛА) различного боевого предназначения, а также применения противником НБР.
Авиация ВВС РФ имеет на вооружении самолеты радиолокационного дозора и наведения А—50. Каждый из них может использоваться как автономно, так и в составе специализированной системы АСУ ПВО в комплексе с другими средствами разведки и управления с задачей выдавать в автоматизированном режиме на КП родов войск, входящих в состав ВКО, необходимую информацию, в том числе и о боевых действиях своих истребителей—перехватчиков, напрямую осуществляя их наведение на определенные летательные аппараты противника.
Обнаружение, старт, направление полета МБР осуществляются средствами СПРН типа «Дарьял» и «Воронеж» различных диапазонов, обладающими высочайшей помехозащищенностью, разрешающей способностью и высокой живучестью.
В связи с распадом СССР ряд радиолокационных центров оказался на территории республик СНГ, что привело к необходимости сопряжения оставшихся в России информационных каналов СПРН и СККП. Эта задача была успешно решена путем разработки новых алгоритмов по объединению информационных источников, работающих в различных системах координат. Таким образом, эту необходимую интеграцию можно считать завершенной.
В результате проведенных работ СККП стала вновь обеспечивать контроль значительной части стационарных и высокоорбитальных КА, сопровождения особо важных космических объектов с необходимой точностью, оценку угрозы нападения из космоса, в космосе и через космос, безопасность полета своих КА.
В обширном объеме формируемой боевой информации принимают участие огневые средства: комплексы ЗРК, ПРК и их боевые системы, а также АРКП.
Очень важно, и это принципиально, чтобы вся получаемая от первичных источников информация поступала в единую базу данных о силах и средствах ВКН, их боевых действиях, которая должна фиксироваться и вестись в реальном масштабе времени и обеспечивать возможность непрерывного оперативного решения задач успешного управления войсками (силами) ВКО.
Непрерывное развитие и наращивание СВКН потребовало принятия на вооружение новых современных средств ПВО: ИА АРКП (МиГ—31, Су—27), ЗРВ (С—300, С—400), ПРО (А—135), алгоритм боевой работы ЗРО города Москвы С—50 и ПРО А—135.
Тем не менее следует отметить, что сегодня нет единой системы ВКО в масштабах государства, а численный состав ПВО объектов на территории страны всецело уступает место ПВО войск во фронтовой полосе. Однако хорошо известно, что фронт без тыла страны обречен на поражение.
В Советском Союзе реально была базовая основа создания противоракетной, а затем и ракетно-космической обороны совместно с устойчивой и эффективной противовоздушной обороной государства, то есть формирования ВКО страны. Поясним.
1967 год, 30 марта — директива Генерального штаба предписывает в составе Войск ПВО страны сформировать управление противоракетной обороны (ПРО) и противокосмической обороны (ПКО). Несколько позже — создать систему предупреждения о ракетном нападении (СПРН) и контроля космического пространства (ККП). Таким образом, в составе Войск ПВО страны формируются войска ракетно—космической обороны (РКО). Фактически состоялось организационно—административное объединение системы ПВО и РКО в рамках одного вида ВС — Войск ПВО страны, а также, и это главное, их функциональное слияние в интересах достижения общей цели — стратегических действий по обороне страны от ударов СВКН противника из воздушного пространства, из космоса и через космос. Планирование ПВО и РКО осуществлялось единым органом. Применение войск (сил) ПВО и РКО в одной системе управления стало по замыслу взаимо-связанным, а ответственность за результат — единоличной.
Причем планирование, организация управления и ответственность за результаты военных действий однозначно определили их применение на вполне самостоятельном ТВД. Предназначение и особенности этого ТВД — ТВД ВКО — рассмотрены выше. Однако его наличие, которое рано или поздно найдет свое обоснованное место в соответствующих разделах военной науки, требует уже сейчас серьезного осмысления. В частности, и по такому важному направлению, как взаимозависимость на театре войны и оптимальное взаимодействие в его пределах трех ТВД: сухопутного, морского и воздушно—космического. Рассмотрим только частный аспект этого важного, требующего научной проработки вопроса.
Зона боевых действий аэродинамических средств (авиации, БЛА, многих типов ракет) представляет весьма узкую по высоте полосу, ограниченную содержанием боевых задач, свойственных ударным силам авиации. Боевые действия тактической и палубной авиации ведутся в еще более ограниченном пространстве. И все это в пределах одного, максимум двух соседних операционных направлений сухопутного ТВД. Однако именно в этой полосе необходимо организовать устойчивое взаимодействие между двумя ТВД — сухопутным и воздушно-космическим, обеспечить безопасность полетов своей авиации и недопущение воздушно—космических ударов по тыловым объектам страны на всем протяжении ТВД ВКО, на всех высотах, до орбитальных включительно.
Вывод: за такое взаимодействие должны отвечать и организовывать его силы и средства ВКО. Решение этих задач совершенно несвойственно всем категориям руководителей ВВС, РВСН, Космических войск.
□
Проблемы, задачи, выводы
□
Надо все—таки понять, что ВКО является не только разновидностью военных действий, а важнейшей составляющей военной безопасности всего государства. Ее организация не функция какого—либо вида ВС (в данном случае ВВС) и даже не функция Министерства обороны РФ, а сложная, но абсолютно необходимая боевая оборонительная структура, которая представляет собой предмет заботы руководства страны, повседневной и необходимой.
Сегодня велика опасность «забалтывания» разговорами о ВКО важности и неотложной необходимости ее своевременного создания. Проявляется попытка решения этой задачи без участия науки и вложения денежных средств. В качестве «отвлекающих» мероприятий проводятся различные переименования (учебных заведений, форм стратегических действий), слияние видов ВС и др. Нельзя отвлекать средства ВКО на отдельно взятые районы, города. ВКО страны как система возможна только в масштабах страны (как уже отмечалось, даже не в масштабах ВС). Дело в том, что некоторые «реформаторы» под системой ВКО понимают все, что перемещается, стреляет в воздухе и в космосе, излучает электромагнитную энергию, что—то обнаруживает, ставит помехи и применяется в борьбе с силами воздушного и космического нападения. Поэтому сегодня срыв воздушно—космической операции вероятного противника возлагается не на цельную систему ВКО, а на войска и силы, набор формирований видов (родов) войск ВС, разнесенных по разным органам управления, реализующих свои формы действий по линии непосредственного подчинения и не имеющих единого стратегического руководства. Хотя уже давно пора понять: система ВКО, раскассированная по видам (родам) войск ВС уже не система, а просто набор сил и средств, не связанных между собой ни единой боевой задачей, ни персональной ответственностью за ее выполнение. А значит, и не имеющая требуемой военной эффективности.
Еще раз отметим: нужна глубокая научная проработка всех вопросов, связанных с созданием ВКО страны, как это было сделано в свое время при создании систем ЗРО ПВО городов Москвы (С—25, С—50) и Ленинграда (С—100). Прежде всего надо считать, что системообразующим элементом системы ВКО является система управления, которая основывается на информационном обеспечении. Во многом ход и исход борьбы в воздушно—космическом пространстве зависят от результатов информационного противодействия конфликтующих сторон.
Решение проблемы информационного обеспечения ВКО лежит в плоскости интеграции всех имеющихся сегодня и разрабатываемых разведывательно—информационных систем и средств различных физических принципов действия и видов базирования вне зависимости от видовой или ведомственной принадлежности.
Принципиально важно, чтобы информация поступала в единую базу данных о силах и средствах ВКН, которая должна вестись в реальном масштабе времени и обеспечивать возможность решения всех задач управления войсками (силами) ВКО.
Сегодня же в системе управления ВС нет ни одного органа управления и ни одного должностного лица, которое отвечает за создание и функционирование системы ВКО.
То есть в настоящее время можно с достаточным основанием утверждать, что создание ВКО в рамках реализации Концепции ВКО РФ… идет практически «без головы», то есть без специального органа управления, имеющего необходимые профессиональные знания, права, обязанности и несущего всю полноту ответственности.
При создании системы управления ВКО возникает проблема, состоящая в том, что для решения задач управления войсками (силами) ВКО должностные лица воздушно—космической обороны должны в равной степени представлять все процессы функционирования системы ВКО, причем не в традиционных ее подсистемах ПВО и РКО, а в вышеназванных: управления, информационного обеспечения, поражения, материально—технического обеспечения (в том числе подготовки специалистов и научного комплекса). И здесь авторы статьи правы.
Это определяет введение в органы управления ВС специалистов с необходимыми должностными обязанностями, обладающих соответствующими знаниями и способностями работать на общесистемном уровне. В связи с отсутствием в ВС должностей специалистов ВКО не определены ни их заказчик, ни соответствующие военно—учетные специальности. Отсюда невозможна разработка государственных образовательных стандартов и квалифицированных требований к военно—профессиональной подготовке специалистов и соответственно учебных планов и учебных программ. Поэтому для подготовки специалистов ВКО необходимо в первую очередь решить следующие задачи:
• ввести в штаты органов управления, учебных и научных учреждений должности специалистов в области ВКО;
• определить заказчиков этих специалистов;
• определить нормативно-правовыми документами Министерства обороны военно-учетные специальности офицерских кадров в области ВКО и специальности их подготовки в военно—учебных заведениях.
Ведущую роль в этом должна сыграть Военная академия ВКО как единственное учебно—научное учреждение, в котором сосредоточены знания по системам ПВО—РКО и на научном уровне продолжают исследоваться вопросы воздушно-космической обороны. Кстати, эти работы были начаты еще в 1988 году. Военно—теоретический труд по проблематике ВКО должен был быть завершен в 1993—м. Известные события 1991 года этому помешали.
Еще раз подчеркнем: в настоящее время ВА ВКО является единственным учебным и научным центром подготовки военных специалистов и проведения исследований по вопросам построения и ведения комплексной противовоздушной и ракетно—космической обороны, то есть ВКО. Кроме того, решением Совета министров обороны государств — участников СНГ от 10 декабря 2003 года ВА ВКО придан статус базовой организации Содружества по подготовке военных кадров для объединенной системы ПВО. В этой связи именно ВА ВКО должен принадлежать статус ведущего учебно—методического и научного центра по всей проблематике комплексной ПВО и ВКО РФ.
В заключение по этой проблеме необходимо отметить, что настоятельно, но без научных обоснований навязываемая в ряде выступлений, в том числе и в средствах массовой информации, межвидовая структура ВКО никоим образом и ни в какой мере не обеспечит в современных условиях боевых действий (внезапность, скоротечность, маневренность, массирование сил и средств ВКН и ряд других) координацию всех сил и средств ВКО, а значит, и полную реализацию их боевых возможностей, исключит единое управление и единоличную ответственность за выполнение задач ВКО страны.
Таким образом, еще раз напомню: без активного вмешательства государства в создание системы ВКО страны проблема ВКО решена не будет.
Кроме того, можно подвести некоторые итоги по обсуждаемой проблематике.
08 декабря 2014 года исполняется 100 лет со дня создания в России первой организованной противовоздушной обороны — фактически дня рождения Войск ПВО страны.
Войска ПВО страны прошли сложный, тернистый, но в то же время славный путь своего становления и развития — от воздушной обороны, через противовоздушную, к воздушно—космической. Доказательством служат Великая Отечественная, локальные войны, оперативная и боевая подготовка Войск ПВО Советского Союза — основы боеспособности и боеготовности страны от ударов средств ВКН.
Однако сегодня есть вопросы по созданию полнокровной воздушно—космической обороны, которые требуют практического исполнения. Решить их поможет глубокое понимание смысла и содержания понятийного аппарата в части, касающейся определения предназначения Войск ВКО страны, условий выполнения ими задач, продиктованных государством и вероятным противником.
□
Автор — Анатолий Хюпенен, генерал—полковник, доктор военных наук, профессор, действительный член Академии военных наук, председатель президиума Объединенного совета межрегиональной общественной организации «Союз ветеранов Войск ПВО», председатель Военно—научного общества культурного центра Вооруженных Сил Российской Федерации
□
Опубликовано в выпуске № 34 (552) за 17 сентября 2014 года

 Отправлено: 13.10.14 20:59. Заголовок: Взгляд (vz.ru) — Д. Литовкин. «Тундра» прикроет сверху

■ 09—10—2014

«Тундра» прикроет сверху

Закрывается брешь в космической обороне России

■ Фото: Вадим Савицкий/ ТАСС
□
Заявление министра обороны Сергея Шойгу о создании Россией Единой космической системы обнаружения пусков баллистических ракет может оказаться действительно важным сигналом. До последнего времени именно космический компонент системы имел существенный недостаток — и вот теперь, похоже, специальные спутники «Тундра» готовы к выводу на орбиту.
□
■ Россия создает Единую космическую систему (ЕКС) для обнаружения пусков баллистических ракет. Система должна стать одним из ключевых направлений развития сил и средств ядерного сдерживания. Об этом сообщил министр обороны Сергей Шойгу.
■ «В результате мы сможем обнаруживать пуски различных видов баллистических ракет, в том числе старты опытных образцов из акватории Мирового океана и с территорий стран, проводящих испытания, — объявил Шойгу. — Новая система заменит средства предупреждения о ракетном нападении, разработанные в советское время. В состав ЕКС войдут космические аппараты нового поколения, а также модернизированные командные пункты, обеспечивающие управление орбитальной группировкой, прием и обработку специальной информации в автоматическом режиме».
□
Всевидящее «Око»
□
■ ЕКС — это сложная двухэшелонная система предупреждения о ракетных пусках. Первый эшелон — космический. Это спутники наблюдения, фиксирующие сам факт запуска баллистических ракет. По данным сайта «Стратегическое ядерное вооружение России», на июнь 2014 года в ее составе работали два спутника, размещенные на высокоэллиптических орбитах: «Космос—2422» и «Космос—2446».
■ «Космос—2422» (запуск произведен 21 июля 2006 г.) и «Космос—2446» (02 декабря 2008 г.) относятся к космическим аппаратам типа 74Д6 первого поколения системы, известной как УС—КС или «Око». УС—КС могла обнаруживать старты только сухопутных ракет США и не видела ракеты морского базирования или те, что взлетали из других районов планеты. Спутники были размещены на орбитах таким образом, что интервал, в течение которого они могут наблюдать запуски с территории США, составлял не более 12 часов в сутки. Последний космический аппарат типа 71Х6 системы УС—КМО «Космос—2479» или «Око—1» прекратил работу в марте—апреле 2014 года, после чего Минобороны неофициально признало, что в области «своевременного обнаружения» пусков баллистических ракет с территории США Россия «ослепла».
□
Меньше — не значит слабее
□
■ Впрочем, только на один глаз. В запасе остался второй — наземный эшелон, состоящий из радиолокационных станций нового поколения типа «Воронеж». Они пришли на смену советским РЛС типа «Дарьял», «Днепр» и «Волга». Именно они получали со спутников системы «Око» сигнал тревоги, обнаруживали летящие ракеты, определяли направление их полета и возможные координаты падения головных ядерных блоков.
■ Всего во времена СССР по периметру страны было построено восемь таких станций. Три объекта под Москвой, Оленегорском и Иркутском, остальные пять — в Прибалтике, Белоруссии, на Украине, в Казахстане и Азербайджане. Сейчас из восьми полноценно работают только четыре. Станцию в прибалтийском Скрунде под нажимом США и латвийских властей взорвали. От аренды украинских в Мукачево и Севастополе Россия отказалась сама. Также была закрыта станция в азербайджанском городе Габала. В рамках госпрограммы вооружения до 2020 года Минобороны намерено полностью заменить все советские РЛС дальнего обнаружения.
■ Главная особенность РЛС типа «Воронеж» — модульность. Например, станция «Дарьял» в Азербайджане состояла из двух огромных бетонных сооружений, похожих на египетские пирамиды: передающий центр высотой более 60 метров и 100—метровый «приемник». Обслуживали станцию минимум 80 человек. На ее строительство ушло 10 лет и около миллиарда долларов. По сравнению с ней «Воронеж» — лилипут: ажурное антенное полотно—парус, убранное под легкий сайдинг, и несколько морских контейнеров с аппаратурой. Строительство РЛС занимает всего полтора года. Потребляемая мощность не превышает 0,7 мегаватт, что на 40% снижает расходы на ее эксплуатацию. Стоит такой объект около 1,5 млрд. рублей. Обслуживают «Воронеж» всего 15 человек.
■ «Все оборудование собирается, монтируется и тестируется на предприятии—изготовителе, — рассказывает конструктор РЛС Валерий Карасев. — На объекте остается только собрать эти модули—кубики в станцию и настроить их работу. Именно по этой причине станции типа «Воронеж» часто называют «высокой заводской готовности».
□
Периметр обороны
□
■ Первую станцию типа «Воронеж» развернули под Санкт—Петербургом в поселке Лехтуси в 2008 году. В результате у военных сразу появилась возможность видеть все, что творится в воздухе и космосе от побережья Марокко до Шпицбергена, а по дальности — до восточного побережья США. Вторую станцию ввели под Армавиром в 2009 году. Она отслеживает то, что происходит на отрезке от Северной Африки до Индии. Строительство в 2011 году станции в Калининградской области, в поселке Пионерское, закрыло западный сектор, за который отвечали станции в Мукачево и белорусских Барановичах.
■ Станция в Армавире восполнила возможности Габалинской РЛС в Азербайджане. В ближайшее время будет сдан объект в Иркутской области, который сможет «пробивать» пространство от Китая до западного побережья США. Сейчас станция несет опытно—боевое дежурство. В планах ввод в строй в этом году аналогичных станций в районе поселка Усть—Кемь в Енисейском районе Красноярского края, дачного поселка Конюхи под Барнаулом в Алтайском крае. Начато строительство подобных объектов под Воркутой, в районе города Печора Республики Коми, Оленегорска Мурманской области и в Омской области.
■ «После ввода в строй всех этих объектов можно будет считать, что мы полностью восстановили радиолокационное поле системы предупреждения о ракетном нападении», — сообщил газете ВЗГЛЯД источник в войсках Воздушно—космической обороны.
□
Увидеть все
□
■ Однако без космического «Ока», как отмечают военные, РЛС типа «Воронеж» имеют существенную задержку по времени перед обнаружением баллистических целей. Потеря космического аппарата «Космос—2479» привела к тому, что российская система предупреждения о ракетном нападении стала контролировать территорию США всего три часа в день. Шойгу не уточнил, за счет чего будет восстановлена Единая космическая система предупреждения о пусках ракет. Если судить по ранее поступавшей информации, это произойдет с выводом на орбиту нового спутника раннего предупреждения о пусках ракет 14Ф142 «Тундра». Его разработкой занимался Центральный научно—исследовательский институт «Комета» (полезная нагрузка) и ракетно—космическая корпорация «Энергия» (платформа).
■ Аппараты типа «Тундра» придут на смену системе «Око—1» с ее геостационарными спутниками 71Х6 и высокоэллиптическими 73Д6. Первых военные уже лишились. Последний из восьми аппаратов системы вышел из строя из—за технических неполадок в апреле этого года. Он обошелся военным более чем в 1,5 млрд рублей, а сроки его изготовления составляли почти два года. Вторые были запущены в 2007—2008 годах и пока работают, хотя и с серьезными ограничениями. Для полноценной работы системы необходимо наличие шести спутников. А так как их всего два, то передавать информацию с другого берега Атлантики они могут в течение всего трех часов в сутки.
■ Официальной информации о «Тундре» нет. По некоторым данным, спутник сможет с большой долей вероятности указать район поражения не только баллистическими, но и иными ракетами, в том числе теми, пуск которых происходил с подводных лодок. Известно, что на аппарате установлена система боевого управления, и в случае необходимости через него можно отдать сигнал о нанесении ответного ядерного удара. Есть данные, что «Тундру» разрабатывают несколько лет, ее планировали запустить еще в 2009 году, но этого не произошло из—за того, что Минобороны неоднократно меняло техническое задание. В годовом отчете ОАО «РНИИ «Электростандарт» в 2010 году по этому поводу упоминается проведение «дополнительных и сертификационных испытаний электронных радиоизделий отечественного и иностранного производства, предназначенных для комплектования радиоэлектронной аппаратуры 14Ф142».
■ Теперь, как следует из слов министра обороны, к запуску нового спутника все готово. И этот пуск, опять же по некоторым данным из Минобороны, состоится до конца 2014 года. Во всяком случае, как сообщил источник газеты ВЗГЛЯД в войсках Воздушно—космической обороны, в центральном командном пункте Системы предупреждения о ракетном нападении в Серпухове—15 все готово к началу эксплуатации Единой космической системы предупреждения пусков баллистических ракет в ее полном варианте.
□
■ Автор — Дмитрий Литовкин

 Отправлено: 14.10.14 21:24. Заголовок: ТАСС (itar-tass.com) — Минобороны: в Иркутской области завершены госиспытания РЛС «Воронеж—ДМ»

■ Армия и ОПК ■ 10—10—2014

Минобороны:

В Иркутской области завершены госиспытания РЛС «Воронеж—ДМ»

Новая радиолокационная станция станет частью наземного эшелона средств предупреждения о ракетном нападении, элементы системы уже развернуты в Калининграде, Армавире и Иркутске

■ КП РЛС класса «Воронеж—ДМ». Архив © ИТАР—ТАСС/ Валерий Матыцин
□
■ Государственные испытания радиолокационной станции высокой заводской готовности (ВЗГ) «Воронеж—ДМ» успешно завершены 30 сентября в Иркутской области. Об этом доложил в пятницу министру обороны Сергею Шойгу начальник управления военных представительств Минобороны РФ Олег Степанов на едином дне приемки военной продукции.
■ «В ближайшие пять лет планируется изготовить и ввести в строй аналогичные станции на запланированных объектах. Это обеспечит создание сплошного радиолокационного поля на территории Российской Федерации», — сказал он.
■ Выступая в четверг на селекторном совещании, министр обороны Сергей Шойгу заявил: «Создание Единой космической системы — одно из ключевых направлений развития сил и средств ядерного сдерживания Российской Федерации. В результате мы сможем обнаруживать пуски различных видов баллистических ракет, в том числе старты опытных образцов из акватории Мирового океана и с территорий стран, проводящих испытания».
■ По его словам, система «Воронеж—ДМ» придет на смену средствам предупреждения о ракетном нападении (СПРН), разработанным еще в советское время (Габалинской РЛС в Азербайджане и РЛС в Скрунде, Латвия). В её состав будут входить «космические аппараты нового поколения, а также модернизированные командные пункты».
■ Новая РЛС является составной частью наземного эшелона СПРН, состоящего из сети радиолокационных станций, обнаруживающих ракеты в полете.
■ Элементы системы уже развернуты в Калининграде, Армавире и Иркутске. Кроме того, была модернизирована станция в Севастополе. На боевом дежурстве уже находятся десять подобных станций. Новые космические системы в трех российских комплексах встали на боевое дежурство совместно с зенитными ракетными комплексами С—400.
■ Новая станция РЛС «Воронеж—ДМ» может просматривать всю Европу и Атлантический океан и держать в поле видимости до 500 объектов. Стоимость создания такой станции — около 1,5 млрд рублей.
■ Технология ВЗГ предусматривает проектирование, изготовление и испытания отдельных модулей станции непосредственно на предприятиях.
■ Сборка станции из модулей и проверка в полном объеме производятся на месте ее дислокации. При этом для развертывания РЛС требуется лишь минимально подготовленная площадка. Время развертывания станции — 1—1,5 года, в то время как для ее предшественниц этот период составлял 5—9 лет. Радиус действия станций — до 6 тыс. км.

 Отправлено: 14.10.14 21:52. Заголовок: Независимая газета (ng.ru) — В. Мясников. Минобороны нацелилось на космос

■ 10—10—2014

Минобороны нацелилось на космос

Систему предупреждения о ракетном нападении поднимут на недосягаемую высоту


□
Сергей Шойгу надеется получать полную информацию о пусках баллистических ракет. Фото с официального сайта Министерства обороны РФ
□
■ Вчера, 9 октября, на селекторном совещании в Минобороны глава военного ведомства Сергей Шойгу заявил, что Россия развивает Единую космическую систему (ЕКС) для обнаружения пусков баллистических ракет, которая станет одним из ключевых направлений развития сил и средств ядерного сдерживания. «В результате мы сможем обнаруживать пуски различных видов баллистических ракет, в том числе старты опытных образцов из акватории Мирового океана и с территорий стран, проводящих испытания», — сказал министр.
■ На совещании рассматривались работы по испытанию наземной инфраструктуры ЕКС и отработке опытного образца космического аппарата раннего обнаружения пусков баллистических ракет. Когда система полностью войдет в строй и будет принята на вооружение, не сообщается. Но по крайней мере с 2011 года идет ее поэтапное развитие, наземные компоненты постепенно вводятся в строй.
■ Основой ЕКС является стратегическая Система предупреждения о ракетном нападении (СПРН). Она существует давно и предназначена в автоматическом режиме с высокой достоверностью предупреждать о старте баллистических ракет, определять государство—агрессор, объекты атаки, время полета ракет и масштаб вероятного ядерного удара. Эти данные, немедленно полученные руководством России и Вооруженных сил, должны быть достаточными для принятия решения, адекватного обстановке.
■ Комплексная система СПРН состоит из двух эшелонов — наземного, включающего радиолокационные и контрольно—измерительные станции, пункты наблюдения и управления; и космического эшелона — спутниковой группировки.
■ С распадом Советского Союза начался и распад действовавшей СПРН. За границей оказались радиолокационные станции загоризонтного обнаружения — в Казахстане (Балхаш), Белоруссии (Барановичи), Азербайджане (Габала), Украине (Мукачево, Севастополь), Латвии (Скрунде). Латвийская станция была просто уничтожена. Украинские, переданные в гражданское космическое ведомство, должны были передавать информацию России за плату, но передавали скорее дезинформацию. От их услуг пришлось отказаться. Как пришлось отказаться и от Габалы, поскольку за ее аренду потребовали несусветную плату.
■ С космическим эшелоном дела обстояли еще хуже. В настоящее время он почти недееспособен. Последний геостационарный спутник системы обнаружения стартов баллистических ракет «Око—1» («Космос—2479») вышел из строя в марте—апреле нынешнего года. Выведенный на орбиту в марте 2012 года, он отработал всего два года вместо запланированных пяти—семи лет. Возникли проблемы с импортными аккумуляторами, и в конечном счете энергетическая система спутника перестала работать.
■ Остались еще два спутника на высокоэллиптических орбитах — «Космос—2422» и «Космос—2446». Они размещены на орбитах таким образом, что интервал, в течение которого они могут наблюдать запуски с территории США, составляет не более 12 часов в сутки. Информацию в режиме реального времени аппараты передают на пункты управления: западный — Серпухов—15 (деревня Курилово, Калужская область), и восточный, расположенный возле Комсомольска—на—Амуре.
■ Стоит такой безнадежно устаревший спутник 1,5 млрд руб. Срок изготовления — два года. Запускается тяжелой ракетой—носителем «Протон». При этом возможности его ограничены технологиями 30—40-летней давности. Он замечает факелы двигателей баллистических ракет, запускаемых с земли, но не видит пуски с подводных лодок, тем более из—под воды. Да и заказов на них Минобороны РФ 20 лет не делало. Так что собирался последний аппарат из оставшихся в советском заделе деталей.
■ Поэтому и речи не могло быть о восстановлении и поддержании в прежнем виде советского наследия — СПРН. Еще в 2011 году командующий Космическими войсками генерал—лейтенант Олег Остапенко (ныне глава Роскосмоса) заявил, что в России создается Единая космическая система, которая в том числе позволит эффективно решать задачи предупреждения о ракетном нападении. То есть предупреждение о ракетном нападении — лишь одна из функций системы.
■ По мнению экспертов, ЕКС будет способна обнаруживать старты не только межконтинентальных баллистических ракет (МБР), но и баллистических ракет подводных лодок, а также запуски оперативно-тактических и тактических ракет. Эти возможности как минимум уже дважды подтверждены. В сентябре 2013 и 2014 годов были зафиксированы пуски тактических ракет в акватории Средиземного моря. Пуски оказались испытанием израильских ракет—мишеней для систем противоракетной обороны и проводились совместно с США. Их полет отслеживался и фиксировался боевым расчетом РЛС в Армавире.
■ Можно с высокой степенью достоверности предполагать, что ЕКС является главным компонентом воздушно—космической обороны России. Основными ее функциями, кроме предупреждения о ракетном нападении, будут контроль воздушного и космического пространства с отслеживанием всех возможных целей: самолетов, вертолетов, БПЛА, крылатых и баллистических ракет разной дальности; слежение за космическими аппаратами и учет космического мусора, представляющего опасность; обеспечение информацией системы противоракетной обороны и ПВО; наблюдение за ракетными испытаниями на территории зарубежных государств.
■ Начиная с 2012 года проводится плановое развертывание радиолокационных станций высокой заводской готовности (РЛС ВЗГ) «Воронеж», чтобы создать замкнутое радиолокационное поле вдоль всех границ России. Уже развернуты РЛС в Лехтуси (Ленинградская область), Армавире (Краснодарский край), Светлогорске (Калиниградская область). Идет строительство РЛС в Воркуте, Барнауле, Енисейске, Орске. К 2017 году планируется построить РЛС в Оленегорске. Загоризонтные радары советской постройки проходят модернизацию и тоже включены в ЕКС. Так же как РЛС «Днепр» в Балхаше (Казахстан) и «Волга» в Барановичах (Белоруссия).
■ С возвращением Крыма появилась возможность снова включить в систему РЛС «Днепр» в Севастополе. Как сообщил командующий войсками Воздушно—космической обороны генерал—лейтенант Александр Головко, станция после модернизации вычислительного комплекса, инженерных, технических и технологических систем будет введена в строй и заступит на боевое дежурство в 2016 году.
■ Аналогичная система IMEWS с начала 1970—х годов находится на вооружении США. В настоящее время над Тихим, Атлантическим, Индийским океанами и европейской зоной размещены девять спутников IMEWS, зоны обзора которых перекрывают всю полосу вдоль экватора. Они оснащены приемниками инфракрасного излучения, с помощью которых и осуществляется обнаружение пусков советских и китайских межконтинентальных баллистических ракет.
■ Поскольку эта система морально устарела, ее должна заменить более современная система SBIRS, в составе которой четыре геостационарных спутника (GEO), два аппарата на высокоэллиптических орбитах (HEO) и наземные пункты сбора и обработки данных и управления группировкой. В составе группировки, кроме того, планируется иметь до 24 низкоорбитальных спутников Space Tracking and Surveillance System (STSS), оснащенных приемниками инфракрасного излучения. Год назад объединенная группировка SBIRS—STSS состояла из семи спутников.
■ Головным разработчиком ЕКС является ОАО «Корпорация «Комета», специализирующееся на создании командных пунктов, глобальных информационно—управляющих систем, разработке, производстве и эксплуатации аппаратных и программных средств для наземных и аэрокосмических комплексов управления, мониторинга и телекоммуникаций.
□
■ Автор — Виктор Мясников, обозреватель «Независимого военного обозрения», писатель, член Союза российских писателей, автор 15 книг

 Отправлено: 26.11.14 19:51. Заголовок: Vpk-news.ru — Воздушно—космические манипуляции

■ Армия

Воздушно—космические манипуляции

Очередная реформа военной науки: крутое пике или амбиции военных чиновников

В течение десяти лет на вооружение сильнейших иностранных государств поступят принципиально новые гиперзвуковые и воздушно—космические летательные аппараты, разведывательно—ударные беспилотники, оружие, основанное на новых физических принципах. Произойдет интеграция средств разведки, связи, навигации и управления в единую систему. Противник получит возможность наносить скоординированные во времени высокоточные удары практически по всем целям.

■ Итак, в ближайшей перспективе успешное ведение военных действий в воздушно—космическом пространстве станет основой для достижения успеха в вооруженной борьбе на суше и на море. В этих условиях срыв воздушно-космического нападения противника приобретает первостепенное решающее значение, определяет ход и исход войны и судьбу страны в целом.
■ В апреле 2006 года президентом Российской Федерации — Верховным главнокомандующим была утверждена Концепция воздушно—космической обороны. «…особое внимание нужно уделить укреплению воздушно—космической обороны страны, объединить существующие системы противовоздушной и противокосмической обороны, предупреждения о ракетном нападении и контроля космического пространства. Они должны действовать под единым управлением стратегического командования». Такая задача поставлена в президентском Послании в октябре 2010—го.
■ В соответствии с утвержденной Концепцией ВКО РФ с 01 декабря 2011 года приступил к выполнению боевых задач по охране и обороне границ Российской Федерации новый род Вооруженных Сил — Войска воздушно—космической обороны РФ.
■ В июне 2013—го Владимир Путин ясно определил роль создаваемой системы ВКО: «Эффективная ВКО — это гарантия устойчивости наших стратегических сил сдерживания, прикрытия территории страны от воздушно—космических средств нападения». Президент четко расставил приоритеты развития Российской армии, выдвинув на одно из первых мест воздушно—космическую оборону: «Мы не должны допустить нарушения баланса системы стратегического сдерживания, снижения эффективности наших ядерных сил. Поэтому создание воздушно—космической обороны будет и впредь одним из ключевых направлений военного строительства».
■ Естественно, выполнение грандиозных по замыслу и ответственности государственных задач построения системы ВКО РФ потребовало их военно—научного обоснования, обеспечения и сопровождения. Поэтому логической реализацией положений концептуальных документов, утвержденных президентом Российской Федерации, явилось создание Центрального научно—исследовательского института Войск воздушно—космической обороны (ЦНИИ ВВКО). Институт был сформирован в соответствии с распоряжением правительства РФ и приказом министра обороны РФ в марте 2014 года.
□
Правопреемник 2, 45 и 50—го ЦНИИ Минобороны
□
■ Создание ЦНИИ ВВКО согласуется с планами разработки перспективного военно—научного комплекса, контуры которого обрисовал начальник Генерального штаба ВС РФ — первый заместитель министра обороны генерал армии Валерий Герасимов на научно—практической конференции «Военная безопасность России: XXI век» 14 февраля 2013 года. В своем выступлении начальник ГШ ВС РФ особо подчеркнул роль прикладной и практической науки, обеспечивающей проведение испытаний образцов ВВТ, научное сопровождение их эксплуатации, модернизации и утилизации. Он призвал стремиться к тому, чтобы теория строительства Вооруженных Сил максимально соответствовала перспективам развития характера войн и вооруженной борьбы в целом. Эту мысль начальник Генерального штаба развил в докладе на общем собрании Академии военных наук 25 февраля 2014 года, в котором отмечалось: «Военно-научный комплекс предназначен для обеспечения обоснования направлений строительства и развития Вооруженных Сил РФ и предварительной научной проработки принимаемых военно—политических решений». Следовательно, создание ЦНИИ ВВКО можно рассматривать как результат поэтапного выполнения планов реализации перспективного военно—научного комплекса ВС РФ, коррелированный с задачами, сформулированными в Концепции воздушно—космической обороны в части обоснованного формирования военно—технической политики.
□
■ Фото: Вадим Савицкий
□
■ Рождение ЦНИИ ВВКО, как и других НИО в Вооруженных Силах нашего государства, явилось закономерным этапом в истории развития военной науки ПВО (ВКО), о чем свидетельствует весь опыт, предшествующий непосредственному строительству современной воздушно—космической обороны.
■ В предвоенные годы, когда образцы ВВТ ПВО были сравнительно простыми в проектировании и изготовлении и, следовательно, дешевыми, их разработка осуществлялась, как правило, ОКБ промышленности без выполнения ОКР в принятом ныне понимании. Однако уже в то время уделялось пристальное внимание вопросам развития ВВТ ПВО и роли военной науки в их создании. В послевоенное время с усложнением образцов ВВТ принимается решение об их разработке в соответствии с требованиями заказчика (Вооруженных Сил). Задачу подготовки ТТЗ возложили на испытательные организации. Однако оказалось, что специфика последних не способствовала решению задач, связанных с прогнозированием условий применения ВВТ на отдаленную перспективу и обоснованием на этой базе основных направлений их развития.
■ Для выполнения данных задач требовалось проведение комплекса научно—исследовательских и экспериментальных работ, выполняемых специализированными научными организациями для обоснования требований к образцу, задаваемых в ТТЗ, и отработки технологий, обеспечивающих их выполнение. Поэтому высшим руководством принимается решение о создании видовых научно—исследовательских институтов. В Войсках ПВО военная наука оформилась организационно в 1957 году посредством объединения разрозненных научных подразделений родов войск и испытательных полигонов в первый в ВС СССР единый комплексный научно—исследовательский институт вида ВС — НИИ—2 ПВО, в последующем — 2—й ЦНИИ МО РФ, а ныне — НИЦ (город Тверь) ЦНИИ Войск ВКО Минобороны России. Выполненные НИИ—2 ПВО в 1959—1961 годах НИР дали научно обоснованные рекомендации по обеспечению безопасности нашего государства в условиях применения ракетно—ядерного оружия на основе создания средств в структуре Войск ПВО, объединенных в системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН), противоракетной обороны (ПРО), противокосмической обороны (ПКО) и контроля космического пространства (ККП). Формирование ключевых составляющих системы ВКО осуществлялось в рамках Войск ПВО страны как вида Вооруженных Сил с опорой именно на НИИ. С апреля 1967 года в составе Войск ПВО существует новый род войск — Войска противоракетной и противокосмической обороны, а позднее с включением в их состав войск и системы предупреждения о ракетном нападении они объединены в Войска ракетно—космической обороны (ВРКО).
■ К концу 70—х — началу 80—х годов прошлого столетия в составе Войск ПВО страны созданы информационные и огневые средства и системы, способные вести борьбу практически со всеми существующими типами средств нападения, действующими в воздушном и космическом пространстве. Спектр решаемых Войсками ПВО задач уже не ограничивался только борьбой с воздушным противником. Фактически теперь имелись все основания для постановки вопроса о переименовании Войск ПВО в Войска воздушно—космической обороны.
■ В последующем комплексные исследования проблем развития ПВО и РКО, проведенные институтом совместно с 45—м СНИИ (позднее — 45—й ЦНИИ МО, а ныне — НИЦ (город Москва) ЦНИИ Войск ВКО Минобороны России), другими НИО МО и организациями промышленности в конце 1990—х — начале 2000—х годов, легли в основу утвержденной президентом РФ Концепции воздушно—космической обороны Российской Федерации.
■ В настоящее время ЦНИИ ВВКО как правопреемник 2, 45 и 50—го ЦНИИ Минобороны России выполняет весь комплекс работ по реализации основных положений Концепции ВКО РФ.
■ Основными задачами института, имеющего статус головной организации в системном проектировании создаваемой системы ВКО и ее элементов, являются:
исследования проблем строительства ВС РФ (в части сил и средств ВКО), обоснование их состава, структуры, построения и применения группировок войск (сил) ВКО страны и ВС и Объединенной системы ПВО СНГ;
комплексные исследования перспектив развития средств воздушно-космического нападения зарубежных государств, форм и способов их применения;
комплексные исследования основных направлений развития ВВСТ, разработка предложений в Государственную программу вооружения (ГПВ) и государственный оборонный заказ (ГОЗ) в части средств ВКО и космического вооружения;
военно—научное сопровождение научно-исследовательских и опытно—конструкторских работ, выполняемых в рамках ГОЗ в интересах ВКО РФ и космического вооружения.
■ Научный костяк ЦНИИ ВВКО представлен тремя НИИЦ: противовоздушной обороны (Тверь), ракетно—космической обороны (Москва) и военно—космических исследований (Юбилейный). Институт обладает современной лабораторно—испытательной и моделирующей базой, обеспечивающей комплексные исследования и испытания систем и средств ВКО. База создавалась на протяжении десятилетий и не имеет аналогов в стране.
■ Уникальная методология исследований проблем строительства противовоздушной (воздушно—космической) обороны ЦНИИ ВВКО, представляющая собой многоуровневую иерархическую структуру методов, методик и моделей, обеспечивает проведение военно—теоретических, экспериментальных и военно—экономических исследований основных направлений развития ВВТ ВКО и обоснования предложений в разделы ГОЗ и ГПВ в части средств ВКО и космического вооружения.
■ Под руководством командования Войск ВКО институт тесно взаимодействует с высшими органами государственного и военного управления, комитетами министров обороны и начальников штабов вооруженных сил государств — участников СНГ, НИУ МО, военными высшими учебными заведениями (ввузами), КБ и организациями промышленности, космодромами и государственными полигонами.
□
Страсть к необратимым изменениям
□
■ Основные мероприятия по созданию ЦНИИ ВВКО завершены. Институт сформирован и выполняет задачи по предназначению. Вместе с тем в августе—сентябре 2014 года, то есть спустя всего несколько месяцев с момента создания ЦНИИ ВВКО в Министерстве обороны начали прорабатываться варианты реформирования института в образовательно—научные комплексы (ОНК). Еще не осознаны по большей части губительные последствия реформы военной науки, инициированные во времена бывшего министра обороны Анатолия Сердюкова, которые заключались в создании так называемых военно—учебных научных центров (ВУНЦ), как возникла новая идея — создание ОНК. По замыслу «неореформаторов», ЦНИИ ВВКО целесообразно перестраивать под флагом интеграции ввузов и НИО: объединение по территориальному принципу НИЦ (Тверь) с ВА ВКО (Тверь), по сути — ликвидация НИИЦ (Москва) и НИЦ (Юбилейный) посредством передислокации и передачи их функций и задач Военно—космической академии имени А.Ф. Можайского (Санкт—Петербург).
■ В недавнем прошлом была предпринята подобная волюнтаристская, ничем не обоснованная попытка ликвидации ВА ВКО имени Г.К. Жукова в Твери путем передачи ее в состав Военно—космической академии имени А.Ф. Можайского в Санкт—Петербурге, где никогда до этого и понятия о подготовке и воспитании командиров для Войск ПВО (ВКО) не существовало. Тогда эта задача по многим критериям и принципам оказалась неподъемной и ее выполнение спустили на тормозах. Теперь возникла очередная идея ввести в состав все той же академии два бывших научно—исследовательских института (45 и 50—й ЦНИИ) путем их передислокации вместе со всем хозяйством. Но нельзя объять необъятное. Дело военного строительства необходимо своевременно оградить от неуемных аппетитов чиновников—лжереформаторов, провести необходимые научные исследования или хотя бы получить ответы на следующие основополагающие вопросы.
■ Чем обусловливается необходимость расформирования ЦНИИ ВВКО, созданного несколько месяцев назад?
■ Кто проводил военно—экономическое обоснование целесообразности расформирования ЦНИИ ВВКО и какова стоимость проведения мероприятий по его реформированию с учетом перевода (создания на новом месте) имеющейся в институте уникальной лабораторно—испытательной базы?
■ Какой эффект достигается объединением института и ввузов, на чем базируются оценки возможности эффективного комплексного решения задач, возлагаемых на НИИЦ (Москва) и НИЦ (Юбилейный) Военно—космической академией им. А.Ф. Можайского?
■ Кто будет персонально отвечать за проведение комплексных исследований по решению важнейшей государственной задачи — созданию системы ВКО РФ, за научное обеспечение проведения единой военно—технической политики в области ВКО, формирование единых, сбалансированных предложений в ГПВ и ГОЗ?
■ Каким образом предлагается сохранить существующие научные школы НИИЦ (Москва) и НИЦ (Юбилейный), входящие в состав ЦНИИ ВВКО? Не преследует ли передислокация центров и передача их функций и задач ВКА им. А.Ф. Можайского чьих—либо материальных или иных корыстных интересов, в том числе в плане высвобождения «излишней» части территории, принадлежащей Министерству обороны в Москве и Юбилейном?
■ Очевидно, что инициаторы предлагаемого реформирования игнорируют положительный опыт и практику военного строительства в нашем государстве, а их предложения вытекают из понятных только им умозаключений.
■ Не получится ли, что через некоторое время руководство Минобороны осознает пагубность принятого решения, но действия по приведению военной науки в требуемую структуру в НИИ окажутся по той или иной причине уже необратимыми? Любые манипуляции с военными и оборонными структурами должны проводиться исключительно в интересах безопасности страны, а не ради чиновничьих интересов.
■ Тщательное объективное изучение и анализ инициатив неназванных авторов крайних «новых» реформ военной науки позволяют сделать выводы о следующем ряде возможных последствий внезапного реформирования недавно созданного ЦНИИ ВВКО в ОНК (с учетом характера и специфики образовательных и научных задач):
утрата дорогостоящей инфраструктуры ЦНИИ ВВКО и его современного лабораторно—испытательного комплекса;
потеря уникальных научных школ и квалифицированных специалистов в области строительства ВКО РФ;
разрушение сложившегося процесса военно—научного сопровождения создания системы ВКО РФ, разработки ВВТ ВКО, восстановление которого потребует до 10 лет;
снижение качества и увеличение сроков выполнения ведущихся ОКР и как следствие увеличение сроков создания системы ВКО РФ на пять—семь лет.
■ Кроме того, передача функций и задач НИИЦ (Москва) и НИЦ (Юбилейный) в ВКА им. А.Ф. Можайского с учетом необходимости воссоздания в Санкт—Петербурге уникальной лабораторно—моделирующей базы и соответствующих научных школ, формирования научно—производственных связей с предприятиями промышленности и войсками потребует не менее пяти лет и немедленного выделения дополнительного финансирования в объеме четырех—пяти миллиардов рублей. Но даже при таких затратах риски утраты научных школ, срыва сроков выполнения ключевых НИОКР по созданию системы ВКО не снижаются. Это доказал, в частности, неудачный опыт передачи военно—научного сопровождения ряда НИОКР научным подразделениям ВКА имени А.Ф. Можайского в 2009—2011 годах. Проблемы, связанные с отсутствием сформированных научных школ, освоивших необходимые методы и модели, удаленность от основных разработчиков ВВТ ВКО, от командных пунктов систем вооружения Войск ВКО, а также невозможность подготовки специалистов по ряду ключевых тематик вынудили руководство Минобороны России возвратить военно—научное сопровождение этих НИОКР в соответствующий НИИ Минобороны.
□
Убедились на собственном опыте
□
■ В конце 80—х годов активно обсуждался вопрос о целесообразности объединения ВА ПВО (Тверь, начальник академии генерал—полковник Анатолий Хюпенен) и 2—го НИИ МО (Тверь, начальник института генерал—лейтенант Сергей Сапегин). Вывод, к которому пришли привлеченные к дискуссии известные ученые, руководители науки, главные и генеральные конструкторы различных министерств, работающих на оборону страны, оказался таков: нецелесообразно объединять разные по природе отрасли и направления военной науки. Ученый—педагог и ученый—исследователь могут и должны дополнять друг друга в части помощи войскам в освоении перспективных образцов вооружения и военной техники, разработке боевых уставов и наставлений.
■ В этой связи сегодня более чем странно появление в стенограмме заседания Комитета Государственной думы РФ по обороне от 23 октября 2014 года высказывания председателя Военно—научного комитета ВС РФ генерал—майора Станислава Суворова, в котором он приписывает генерал—полковнику Анатолию Хюпенену слова о целесообразности включения 2—го ЦНИИ Минобороны России в состав Тверской академии.
■ Научные исследования, практический опыт доказывают: серьезным и неустранимым препятствием получения положительного результата от усиленно проталкиваемых вариантов объединения НИО и ввузов является то, что ученый—исследователь и ученый—педагог — это по существу разные профессии, часто несовместимые и, конечно же, невзаимозаменяемые.
■ Решение возлагаемых на ЦНИИ ВВКО задач связано с прогнозированием на отдаленную перспективу (15—20 лет). Профессорско—преподавательскому составу, сформированному исходя из концепции «учить слушателей тому, что необходимо на войне», потребуется самому заняться получением новых знаний — исследованием законов и закономерностей развития и применения ВВТ ВКО в соответствии с приведенными выше задачами ЦНИИ ВВКО. А для этого профессорско-преподавательский состав должен сам пройти подготовку к научно-исследовательской работе. И это еще не все.
■ ЦНИИ ВВКО является институтом, специализирующимся на исследованиях сложных систем вооружения и военной техники ВКО. Практика показывает, что подготовка эрудированного в системном плане научного сотрудника—исследователя, даже при условии попадания его в сложившийся научный коллектив, занимает около пяти лет. Формирование же нового коллектива, способного эффективно проводить комплексные НИР (НИОКР) по тематике института, потребует более длительного времени, так как речь идет уже о потере преемственности, утрате информационных связей с органами военного управления, специалистами—разработчиками из НИУ, КБ и организаций промышленности, специалистами космодромов, испытательных полигонов и др.
■ Проводя реформы военно—научного комплекса, уместно использовать опыт создания и становления родов Вооруженных Сил в нашем государстве. Поучительны с этой точки зрения воспоминания первого командующего ПРО и ПКО генерал—полковника Юрия Вотинцева, который по личному указанию главнокомандующего Войсками ПВО страны генерала армии Павла Батицкого перед вхождением в эту должность был командирован именно в НИИ—2 МО с тем, чтобы понять, чем предстоит ему заняться в создаваемом новом роде войск. То есть командующий новым родом войск был направлен главкомом Войсками ПВО на обучение непосредственно в НИИ—2 как в головную организацию по проблематике РКО, а не в видовые академии (ВА ПВО или ВИРТА ПВО). Таким образом, главком учел то неоспоримое обстоятельство, что в СССР не было опыта строительства видов и родов Вооруженных Сил без опоры на НИОКР, проводимые военными НИИ. Нет такого опыта и в современном Российском государстве.
■ Несомненно, следует поддержать предложения Владимира Дворкина, Владимира Остроухова, Михаила Бордюкова, изложенные на страницах газеты «Военно—промышленный курьер» (№ 31, 2014), о необходимости ответственных решений при реализации плана создания перспективного военно-научного комплекса ВС РФ, а именно:
безотлагательно остановить практику непродуманных реформ в области военной науки;
по мере ужесточения требований к квалификации специалистов постепенно решать задачи интеграции исследовательской и учебной деятельности — именно интеграции, а не примитивного включения НИО в состав вузов в качестве структурных подразделений;
возобновить и расширить практику создания специальных независимых комиссий при руководстве страны, Совете национальной безопасности и Министерстве обороны для выработки программ и решений по важнейшим вопросам военной политики, в том числе реформированию военной науки. Действуя на базе широкой и достоверной информации, они способны вырабатывать альтернативные подходы ко всем проблемам безопасности.
■ Поставленная президентом Российской Федерации задача создания в кратчайшие сроки воздушно-космической обороны страны требует безотлагательного решения комплексных системных проблем, относящихся к компетенции специально созданного в 2014 году ЦНИИ ВВКО. Его расформирование на современном этапе, разделение на отдельные тематики приведет к срыву сроков строительства ВКО, разработки ее технической основы, создания целостной системы санкционирования применения оружия повышенной опасности, консолидации возможностей разнородных систем ВКО для обеспечения стратегической стабильности и возможности своевременного применения стратегических ядерных сил.
□
■ Анатолий Хюпенен, генерал—полковник, доктор военных наук, профессор, действительный член Академии военных наук, почетный профессор РАЕН, МАЭП, председатель военно—научного общества КЦ ВС РФ, начальник ВА ПВО имени Г.К. Жукова (1985—1991)
■ Александр Горьков, генерал—лейтенант, кандидат военных наук, начальник зенитных ракетных войск ВВС (2000—2008)
■ Александр Герасимов, генерал—лейтенант, доцент, начальник кафедры оперативного искусства ПВО Военной академии Генерального штаба (1992—1998)
□
■ Опубликовано в выпуске № 44 (562) за 26 ноября 2014 года

 Отправлено: 30.11.14 15:49. Заголовок: Redstar.ru — А. Потехина. Космическая группировка — от Арктики до Крыма

■ 28—11—2013

1 декабря — День образования Войск ВКО

Космическая группировка — от Арктики до Крыма

Собеседник «Красной звезды» командующий Войсками воздушно—космической обороны генерал—лейтенант Александр Головко


□
— В 2014 году Войска ВКО восстановили крымскую группировку. Какие у Севастопольского и Евпаторийского узлов перспективы?
— Восстановлению группировки Войск ВКО на территории Крымского федерального округа уделяется особое внимание. Географическое расположение Крыма даёт большие преимущества для решения задач контроля космического пространства и управления космическими аппаратами.
К сожалению, объекты инфраструктуры, вооружение и военная техника Севастопольского и Евпаторийского узлов Украины были доведены до плачевного состояния. Это было одной из причин отказа от использования в системе предупреждения о ракетном нападении информации от РЛС «Днепр», расположенной в Севастополе.
Нашей первоочередной задачей являются восстановление инфраструктуры и перевооружение воинских частей Войск ВКО на полуострове.
В этом году завершаются мероприятия по окончательному формированию в Евпатории отдельного командно—измерительного комплекса. Начаты поставки современного вооружения и военной техники, в том числе перспективных комплексов контроля космического пространства.
Принято решение о восстановлении системы предупреждения о ракетном нападении. В настоящее время организована работа совместной с представителями промышленности комиссии по определению конкретных мероприятий по продлению срока службы (технического ресурса) РЛС в Севастополе.
□
— Как будет развиваться группировка Войск ВКО в Арктике?
— Организация воздушно-космической обороны Арктической зоны Российской Федерации в целом и Северного морского пути в частности является приоритетной задачей при развёртывании группировок войск (сил) в Арктике. Данному вопросу государство уделяет большое внимание.
За 2013—2014 годы в этом направлении проведена большая работа, на островах Северного Ледовитого океана осуществлено развёртывание подразделений радиотехнических войск, которые 01 ноября заступили на боевое дежурство по противовоздушной обороне.
Это только первые шаги. Уже в следующем году мероприятия по наращиванию возможностей группировки ВКО в Арктической зоне будут продолжены.
□
— Министр обороны на одном из селекторных совещаний заявил о приоритетности создания ЕКС в рамках Войск ВКО. Расскажите, на каком этапе создание Единой космической системы сегодня и какие перспективы на 2015 год?
— В настоящее время идёт интенсивная работа по созданию новых средств космического эшелона системы предупреждения о ракетном нападении. Развёрнуты работы по проектированию и строительству на командных пунктах системы и на технических комплексах подготовки космических аппаратов к запуску.
Предприятиями оборонно—промышленного комплекса организованы изготовление опытных образцов новых космических аппаратов, а также разработка и монтаж аппаратуры наземных комплексов управления.
С 2015 года предусматривается развёртывание Единой космической системы первого этапа развития, что позволит обеспечить наращивание возможностей по круглосуточному контролю ракетоопасных районов.
□
— Как в настоящее время идут испытания тяжёлой ракеты «Ангара» в Плесецке и какие перспективы у этого комплекса на северном космодроме?
— В настоящее время на комплексе «Ангара» в соответствии с программой испытаний проводится подготовка к первому пуску ракеты—носителя «Ангара—А5» тяжёлого класса.
Лётные испытания космического ракетного комплекса «Ангара» в целом планируется завершить в 2020 году.
За это время предстоит построить ещё одну пусковую установку на стартовом комплексе и второй технический комплекс подготовки космических головных частей.
□
— В прошлом году вы заявили о том, что Войска ВКО совместно с ОПК работают над созданием РЛС на морских, автомобильных и железнодорожных платформах. Как эти замыслы реализуются сегодня?
— В целях повышения эффективности решения Войск ВКО на основе уже имеющейся технологии по созданию РЛС высокой заводской готовности разрабатывается новый типоряд перспективных радиолокационных средств контейнерного типа, использование которых будет возможно как на морских, так и на наземных передвижных платформах. В настоящее время проводится этап разработки рабочей конструкторской документации для их изготовления.
□
— Какое основное вооружение ПВО поступит до конца 2014—го и в 2015 году?
— На вооружение Войск воздушно—космической обороны продолжают поступать современные образцы военной техники радиотехнических войск, способные обнаруживать воздушные объекты во всём диапазоне высот дежурного и боевого режимов. К ним относятся такие РЛС (РЛК), как «Подлёт—К1», «Гамма—М» и ряда «Небо». Кроме того, в Войска воздушно—космической обороны поступил ещё один полковой комплект зенитной ракетной системы С—400.
В настоящий момент личный состав Войск воздушно—космической обороны совместно с представителями предприятий промышленности готовит новую систему к заступлению на боевое дежурство по противовоздушной обороне.
На 2015 год запланирована поставка современных радиолокационных станций малых высот дежурного режима — «Подлёт—К1», а также современных комплексов средств автоматизации радиотехнических войск «Фундамент—М», зенитных ракетно—пушечных комплексов ближнего действия «Панцирь—С».
Отдельно хочется обратить внимание, что для правильной эксплуатации современных сложных средств требуются подготовленные военнослужащие. Для их подготовки вузы, учебные центры Войск воздушно-космической обороны также оснащаются современными образцами вооружения, тренажёрными комплексами. Всего в 2014—2015 годах будут поставлены основные средства зенитной ракетной системы С—400, унифицированный тренажёрный комплекс «Тенор» для обучения на средствах ЗРС С—400, зенитные ракетно—пушечные комплексы ближнего действия «Панцирь—С» и современные РЛС (РЛК).
□
— Сколько КА сегодня в отечественной орбитальной группировке, какие новые космические аппараты проходят испытания? Когда Войска ВКО примут на вооружение группировку ГЛОНАСС?
— В настоящее время в составе отечественной орбитальной группировки более 130 космических аппаратов различного назначения, основная часть из которых находится на управлении Войск воздушно—космической обороны.Современное состояние орбитальной группировки космических аппаратов военного назначения характеризуется увеличением числа КА нового поколения. Техническое перевооружение проходят космические системы разведки, связи и ретрансляции, обеспечения гидрометеорологической и топогеодезической информацией.
Формирование орбитальной группировки системы ГЛОНАСС в основном завершено, система прошла государственные испытания и в данный момент находится в опытной эксплуатации.
В составе системы — космические аппараты «Глонасс», которые используются по целевому назначению, а также находятся в орбитальном резерве или проходят лётно-конструкторские испытания.
Запуски КА системы ГЛОНАСС осуществляются по планам поддержания орбитальной группировки системы в установленном составе. Начиная с 2018 года предусматривается проведение работ по разработке и испытаниям новой серии навигационных спутников с улучшенными тактико—техническими характеристиками.
□
— Как выстроена система образования Войск ВКО?
— С 01 марта 2013 года приказом министра обороны РФ № 152 в состав Войск ВКО включены: Тверское суворовское военное училище, Военная академия воздушно—космической обороны имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова (Тверь) и Военно—космическая академия имени А.Ф. Можайского (Санкт—Петербург) в составе филиала академии (Ярославль), учебного центра (зенитных ракетных войск, Гатчина) и учебного центра подготовки специалистов (расчётов радиотехнических войск, Владимир), а с 01 мая 2013 года — 183—й учебный центр (Мирный, Архангельская область). Таким образом, в Войсках ВКО на базе данных вузов создана и непрерывно совершенствуется взаимоувязанная система подготовки специалистов воздушно—космической обороны всех уровней (довузовская подготовка — суворовцы, средняя профессиональная подготовка — курсанты, полная военно—специальная подготовка — курсанты, переподготовка и повышение квалификации — офицеры, высшая военная оперативно—тактическая подготовка — офицеры) под единым руководством и по согласованным планам.
Переподчинение вузов командующему Войсками ВКО позволило значительно улучшить войсковую подготовку преподавательского состава за счёт широкого привлечения преподавателей к участию в учениях, тренировках и других мероприятиях, проводимых в войсках. Существующий военно—технический потенциал вузов позволяет оперативно организовать подготовку военных специалистов на новые образцы вооружения в соответствии с потребностями Войск ВКО и профилем подготовки слушателей и курсантов.
Кроме того, в настоящее время подготовка военных специалистов в интересах Войск ВКО организована в учебных военных центрах Московского авиационного института и Московского государственного технического университета имени Н.Э. Баумана, а также офицеров запаса на факультетах военного образования (военных кафедрах) при федеральных государственных образовательных организациях высшего образования.
□
— Как используются на практике разработки операторов научной роты?
— Первый призыв в научную роту Войск ВКО состоялся осенью 2013 года. За прошедший период операторы научной роты под руководством ведущих специалистов ЦНИИ Войск ВКО и ОАО «Красногорский завод им. С.А. Зверева» принимают участие в решении ряда научно—прикладных задач в интересах Войск ВКО.
Полученные результаты реализованы при выполнении работ по модернизации существующих оптико—электронных систем, проведении исследований по разработке некоторых перспективных образцов ВВТ, а также создании программно—аппаратного комплекса в интересах Национального центра управления обороной РФ в части Войск ВКО.
При проведении всероссийской конференции «Будущее машиностроения» в МГТУ имени Баумана работа оператора была удостоена специального приза ОАО «Рособоронэкспорт», а по итогам выставки «День инноваций Министерства обороны Российской Федерации 2014 года» два оператора научной роты награждены медалью Минобороны РФ «За достижения в области развития инновационных технологий». Кстати, несколько военнослужащих третьей научной роты Войск воздушно—космической обороны изъявили желание продолжить прохождение службы по контракту в рядах Вооружённых Сил Российской Федерации и в ближайшее время им будут присвоены первые офицерские звания и вручены погоны.
Пользуясь случаем, хочу через ваше авторитетное издание передать поздравление всему личному составу, гражданскому персоналу и ветеранам Войск воздушно—космической обороны с третьей годовщиной со дня создания Войск воздушно—космической обороны.
□
Автор — Анна Потехина

 Отправлено: 06.12.14 22:20. Заголовок: Vpk-news.ru — Воздушно—космическое бессилие

■ Оборонка

Воздушно—космическое бессилие

Столетие со дня своего рождения Войска ПВО встречают в бесконечных пертурбациях

100 лет — не только знаменательный юбилей, но и хороший повод оглянуться назад, критически оценить прошлое войск, которым мы обязаны мирным небом над головой. И тем, что в годы Великой Отечественной Москва избежала массовых налетов фашистской авиации, а в разгар войны холодной США не решились подвергнуть страну ядерной бомбардировке. Однако новейшая история Войск ПВО полна драматизма и необъяснимых реформ. Об этом — в интервью командующего зенитными ракетными войсками ПВО страны (1981—1985), доктора военных наук, профессора, академика АВН генерал—полковника Анатолия Хюпенена.
□
— Анатолий Иванович, давайте вспомним, как Войска ПВО эволюционировали за минувшие 100 лет — от воздушной обороны через противовоздушную к воздушно—космической?
— Их история поучительна не только стремительной динамикой технического и организационного развития, но и важным уроком: нельзя заниматься реформами ради реформ. Они необходимы только тогда, когда дают конкретные результаты. Однако обо всем по порядку.
Все началось еще в императорской России с «Инструкции по воздухоплаванию» командующего 6—й армией, которая вступила в силу 8 декабря 1914 года. Она стала основой для создания воздушной обороны Петрограда и окрестностей. В ее состав вошли зенитчики, посты наблюдения (вахты) и оповещения, летчики Гатчинской школы, а возглавил ее генерал-майор Георгий Бурман, который, кстати, похоронен на Новодевичьем кладбище.
Именно тогда воздушное пространство становится сферой вооруженной борьбы. В Российской армии вводятся должности начальников воздушной обороны, вырабатываются методы воздушной обороны тыловых объектов. Но сам термин «противовоздушная оборона» впервые появится только в 1925—м, а узаконен будет в 1928 году. В предвоенный период начинает формироваться ПВО территории страны.
Позже в корпуса и дивизии ПВО войдут зенитная артиллерия, войска наблюдения и оповещения (ВНОС), прожектористы, аэростатчики. Сталин на одном из предвоенных совещаний в мае 1941 года специально распорядился обратить особое внимание на Войска ПВО, которые должны были защитить экономический потенциал страны и работу тыла. Наркому и начальнику Генерального штаба предписывалось еженедельно докладывать о состоянии ПВО.
Сталин отнюдь не был дилетантом в этих вопросах, он вникал буквально в каждый документ, сам принял участие в подготовке постановления ГКО № 874сс от 9 ноября 1941 года «Об усилении и укреплении ПВО территории Советского Союза». В архивах сохранились его правки и замечания на полях рабочего документа. Постановлением усиливалась централизация управления войсками и силами ПВО. 22 января 1942—го в их состав передали истребительно-авиационные полки. 05 апреля 1942—го Московский корпусной район ПВО становится фронтом ПВО, а в Ленинграде и Баку появляются армии ПВО. На вооружении войск находилось 3200 истребителей, 9800 зенитных орудий, 8100 пулеметов, 3400 прожекторов, 1400 аэростатов заграждения. В 1944 году действовало четыре фронта ПВО.
□
— Но все это уже история, которую в 90—е годы у нас пытались подкорректировать…
— Без знания истории своей страны не может быть и ее будущего. Почему, например, на Поклонной горе в Москве сегодня нет даже слова о том, что во время Великой Отечественной действовало четыре фронта ПВО? Дело не в количестве фронтов, а в том, что Войска ПВО выполнили указания Верховного главнокомандующего по сохранению экономики страны от разрушений.
Последним военачальником, который мог бы постоять за ПВО, был главнокомандующий противовоздушной обороной страны — заместитель министра обороны Маршал Советского Союза Павел Батицкий. Как он ушел, так мы и начали барахтаться в пучине бесконечных реформ. На протяжении уже многих лет ВВС и ПВО, образно говоря, пытаются перетягивать одеяло на себя. Взять 1978 год. Колоссальный ущерб нанесен ликвидацией приграничных армий ПВО, подчинением их военным округам.
Истребительная авиация тогда вошла в состав ВВС военных округов. К чему это привело? Как показал анализ, вшестеро упала эффективность управления и наведения авиации системами АСУ. Например, в системе управления зенитным ракетным огнем «Вектор» было рабочее место штурмана. Главная задача любого перехватчика — обнаружить самолет противника на большем расстоянии. Скажем, стратегический бомбардировщик США Б—52 нес 20 крылатых ракет и его лучше уничтожить до рубежа пуска. Но выйти на него без средств наведения оказалось сложно.
В 1986 году исправили эту ошибку, вернули все обратно. Но ущерб был нанесен колоссальный. На восстановление систем управления и взаимодействия ВВС и ПВО потребовались годы. Поэтому пролет Руста 28 мая 1987 года — прямое следствие бесконечных перетрясок системы ПВО страны.
В 1997 году новая волна реформ. Тогда Войска ПВО включили в состав ВВС, а РКО — в РВСН, что мы, ветераны, как говорится, проглотили. Наши предложения не прошли. Войска ПВО оказались в новых условиях вообще на втором плане. Даже в названиях была неразбериха: главкомат ВВС, а армии — ВВС и ПВО. Хотя можно было сделать два направления, два командования, назвать новый объединенный вид Вооруженных Сил — ВВС и ПВО. Тогда было бы с кого спросить. В одном из документов написали «Обновленные ВВС» — глупость.
Пока мы себя ломали и реформировали, американцы в 1999 году в Югославии впервые провели уже воздушно—космическую операцию, показав, что космос и воздух — единая сфера вооруженной борьбы.
□
— На этом потрясения закончились?
— К сожалению, нет. В это же время из ПВО изъяли части ракетно—космической обороны (ПРО, ПКО, ККП, СПРН), которые еще в 1967 году введены в состав ПВО, что было очень правильно. Тем не менее части РКО переподчинили РВСН, которые просто не знали тогда, что с ними делать. Министр обороны Дмитрий Сергеев специально ездил в нашу Военную академию противовоздушной обороны (Тверь), чтобы с этим разобраться. «Реформаторы» предлагали перевести из нее факультет РКО в Военную академию имени Ф.Э. Дзержинского (сегодня Военная академия РВСН имени Петра Великого). Но министр обороны разобрался и остановил эту затею. Я уж не говорю о том, что в Академии Дзержинского не было ни одного учебного командного пункта РКО.
□

□
Но и после этого продолжился реформаторский зуд. Даже начальник Генерального штаба Анатолий Квашнин пытался этому сопротивляться. Но тогда прислушивались к голосу тех военачальников, которые имели доступ к Ельцину. На мой взгляд, шла обычная борьба за власть и погоны. А судьбу ПВО решали летчики.
В начале двухтысячных — новое веяние. Почти все военные академии переводят в ранг университетов. Через какое—то время от этого отказались, названия вернули. Тверская академия стала Военной академией воздушно-космической обороны имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова, что больше соответствует ее предназначению. Немалую положительную роль, на мой взгляд, в этом сыграл начальник Генерального штаба Юрий Балуевский.
Но в 2008—м (времена Сердюкова) — новый наезд. Главком ВВС Александр Зелин подготовил докладную, в которой обосновывал, что Тверскую академию надо ликвидировать и сделать структурным подразделением (филиалом) Военно—воздушной академии им. Ю.А. Гагарина (Монино). В академии факультет авиации ПВО изъяли и перевели в Монино вместе с кафедрой РЭБ. Противостоять этому тогда было практически невозможно.
Удивительно, но вскоре после этого и саму Военно—воздушную академию им. Ю.А. Гагарина из Монина переводят в Воронеж. А из Тверской академии ВКО факультет РКО переводится в Академию имени Можайского. Предполагалось, что Тверская академия станет структурным подразделением Академии имени Можайского. Потребовались громадные усилия, чтобы восстановить ее доброе имя и вернуть почти из небытия. Профессорско—преподавательский состав стал увольняться — не каждому понравилось ездить из Твери на работу в Санкт—Петербург вахтовым методом.
Когда начальником Генерального штаба Вооруженных Сил РФ стал Валерий Герасимов, была создана комиссия во главе с заместителем начальника Генштаба генерал—полковником Александром Постниковым, которая тщательно разобралась во всех этих накопившихся проблемах. Академия была восстановлена. Удивительное дело, даже после этого продолжалась борьба за нее, но перелом в представлении руководства о значимости академии уже произошел.
Парадоксально: реформа ПВО 1997 года тоже была в конечном итоге признана ошибочной, нанесшей Войскам ПВО только вред. Кто—то считает, нет смысла вспоминать об этом. Но убежден: мы должны говорить правду, какой бы суровой она ни была, делать выводы из своих ошибок.
□
— А как бы вы оценили состояние сегодняшней системы ПВО страны?
— Сегодня система ПВО страны как таковая фактически разрушена. Как нет, собственно говоря, и ВВС в том виде, в каком они должны быть. Ведь что такое система? Под системой ВКО Российской Федерации следует понимать совокупность сил и средств, обеспечивающих решение задачи успешной борьбы с СВКН противника по единому плану, замыслу, под единым командованием и единоличной ответственностью. Структура продиктована возможными действиями воздушного противника и должна отвечать современному уровню развития военной науки и практики. Система ВКО, раскассированная по видам (родам войск) Вооруженных Сил РФ, уже не система, а просто набор сил и средств, не связанных между собой ни единой боевой задачей, ни персональной ответственностью за ее выполнение.
Три года мы создаем воздушно—космическую оборону. Пока, на мой взгляд, есть только ее фундамент. Сама идея образования ВКО родилась как ответ на эволюцию средств воздушного нападения. Над нашими головами появился новый ТВД. Если раньше противник летал на высотах в диапазоне от 100 до 10 000 метров, то сегодня цели появляются за тысячи километров и на космической высоте. Все, что в этом секторе, включая спутники, — ответственность Войск ВКО. Но четких критериев ее построения не выработано.
Войска ВКО, напомню, заступили на боевое дежурство 01 декабря 2011 года. Сначала хотели сделать бывший Московский округ ПВО основой становления воздушно-космической обороны, ее фундаментом. Потом округ ликвидировали, преобразовав его в командование специального назначения ВВС. Но, как говорится, вместе с водой выплеснули и ребенка, сократив тыл, другие части. И сегодня ВКО представляет собой практически ПВО—ПРО, поскольку дивизия ПРО включена в состав Войск ПВО. Есть командование ПВО—ПРО и командование Космических войск. Но нет ВКО страны как системы. Сегодня у наших контрпартнеров появляются боевые космические аппараты, которые могут войти в атмосферу, отработать по целям и уйти, действуя по единому замыслу. Но если едины ударные воздушно—космические силы, то должны быть едины и силы их локализации.
□
— Войска ПВО в каком—то виде сегодня остались? Как они чувствуют себя в составе нового рода войск — воздушно—космической обороны?
— О ПВО как о самостоятельном виде Вооруженных Сил можно забыть. Войска ПВО сейчас имеют отношение к ВКО только в центре страны — в Московском промышленном районе, а на периферии у них оперативное подчинение.
Сегодня не доведены до логического конца многие начинания и планы с построением системы ВКО. Но уже сейчас, на полпути вынашивается, по некоторым данным, новая реформаторская идея — отказаться от ВКО и создать новый вид войск — Воздушно—космические силы (ВКС) в составе ВВС, ПВО, Космических сил. Обосновывается это простой фразой: щит и меч должны быть в одних руках. Но никто не думает, как всеми этими разношерстными войсками управлять. Ведь для ВКО противник не на земле и не под землей, а в космосе и воздухе. А ВВС уничтожают цели в воздухе и на земле. Если все пойдет по такому сценарию, то как бы меч не превратился в перочинный ножик, а щит — в дырявое решето.
Я уже не говорю о том, что у нас совершенно отсутствует понятийный аппарат во многих вопросах. Что такое ВКО — понятно: это защита объектов от ударов с воздуха и из космоса. А какое предназначение ВКС, скажите мне? Я задавал этот вопрос в Академии Генерального штаба, Военно—научном комитете. Но конкретного ответа не получил.
В Генштабе, насколько известно, уже проведены две исследовательские игры, результаты которых подгоняются под обоснование необходимости создания ВКС. Их предназначение до сих пор не определено, научно не обосновано, а задачи уже поставлены. При этом сохраняется командование войск ВКО, которое будет существовать, видимо, параллельно, а значит, невольно дублировать функции ВКС.
Думается, уж если и создавать столь масштабный новый вид войск, то он должен отвечать за воздушно—космическую оборону всей страны, а не только центральной части России и Московского промышленного района. Почему бы тут не прислушаться к ученым из НИИ, отделения ВКО Академии военных наук, специалистам Вневедомственного экспертного совета по проблемам ВКО (ВЭС ВКО), десятилетие которого отмечалось в этом году. В их составе ученые, доктора наук, профессора. Как сказал начальник Генерального штаба генерал армии Валерий Герасимов, в принятии ответственных решений надо опираться на науку. Он особо подчеркнул: «Мы должны не копировать чужой опыт и догонять ведущие страны, а работать на опережение, быть на лидерских позициях... Грош цена любым научным изысканиям в сфере военной науки, если теория не обеспечивает функции предвидения».
Кроме того, столь серьезное решение неизбежно повлечет за собой структурные изменения Вооруженных Сил, немалые финансовые затраты. Значит, надо семь раз отмерить, прежде чем принимать его. Не зря говорят: практика — критерий истины. А путь к практике освещают и прокладывают теория, наука. Знания, не рожденные опытом — матерью всякой достоверности, по выражению Леонардо да Винчи, бесплодны и полны ошибок.
□
— А с военной наукой и военным образованием в области ПВО—ВКО—ВКС ясность уже наступила?
— Сегодня в структуре ВКО есть ЦНИИ ВКО, который в соответствии с распоряжением правительства и приказом министра обороны сформирован в марте 2014 года. Но его уже пытаются, что называется, ликвидировать, передать в другие структуры входящие в него институты. В частности, в Военно—космическую академию имени А.Ф. Можайского передаются 45 и 50—й НИИ. А 2—й НИИ в качестве структурного подразделения вводится в состав Военной академии ВКО имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова.
Я не могу понять – откуда такой реформаторский зуд. «Можайка» — хорошая академия, но она готовит специалистов по своему профилю — космическому. Там понятия никакого не было о Войсках ПВО, тем более ВКО. Как уже отмечал, в 2009—2010 годах под шумок реформ Сердюкова туда уже переводили факультет РКО, который готовил специалистов по СПРН, ПРО, ПКО, ККП. Разобравшись, поняли, что он не по профилю академии, и через три года факультет вновь подвергся реформированию. Но разве метод не навреди — только для врачей?
□
…Войска ПВО на своем столетнем веку повидали многое, прошли через массу реформ и преобразований. Поэтому очень бы не хотелось повторять старые и добавлять новые ошибки, вписывать в их славную героическую историю новые мрачные страницы. Не пора ли наконец поумерить реформаторский пыл, поставить все точки над i и вернуться к созданию воздушно—космической обороны государства — Российской Федерации.
□
■ Беседовал — Олег Фаличев
□
■ Опубликовано в выпуске № 45 (563) за 03 декабря 2014 года

 Отправлено: 09.12.14 22:50. Заголовок: Vz.ru — Модернизация российской ПРО затронет знаменитую систему А—135

■ 09—12—2014

Модернизация российской ПРО затронет знаменитую систему А—135

Россия ведет активные работы по созданию аналога американской системы ПРО. И свидетельством этому не только заявление представителя концерна «Алмаз—Антей», ведущего российского разработчика ПВО, но и слова источника газеты ВЗГЛЯД в российском ВПК. Модернизация коснется самого секретного элемента российской ПРО — ядерной системы А—135, охраняющей Москву.

■ Генконструктор концерна ПВО «Алмаз—Антей» Павел Созинов заявил, что в России создаются собственные аналоги американских систем противоракетной обороны, которые позволяют решать задачи по перехвату баллистических ракет средней дальности и в ограниченном масштабе — боеголовок межконтинентальных баллистических ракет.
■ «Некий аналог этой системы (американская система THAAD — прим. ВЗГЛЯД), но в мобильном исполнении, также создается в Российской Федерации. У него несколько другие характеристики — по требованию Министерства обороны мы должны обеспечить существенно более высокую эффективность перехвата, чем это делают американцы», — пояснил Созинов. По его словам, прототипы этих комплексов «в ближайшей перспективе» встанут на вооружение в российской армии, передает РИА «Новости».
■ По словам конструктора, в России также создается аналог другого американского комплекса противоракетной обороны — GMD — с ракетой для перехвата GBI.
■ GMD (Ground—based Midcourse Defense) — основа американской системы перехвата межконтинентальных баллистических ракет НПРО. THAAD (Terminal High Altitude Area Defense system) — система ПРО, которая сбивает ракеты меньшей и средней дальности за несколько минут до поражения цели. Разработка этих систем идет не первый десяток лет и пока не может похвастаться грандиозными успехами. Из 39 испытательных пусков системы THAAD 31 был признан успешным. Половина из них была «боевыми» по имитаторам хорошо известной после первой войны в Ираке советской ракеты Р—17 (по классификации НАТО SS—1 Scud). Это морально устаревшая ракета, не имеющая сложной траектории полета. В случае использования более современных ракет—мишеней результат может быть совсем иным.
■ «Сегодня важно не столько то, сбивают ли системы GMD и THAAD боеголовки и сами баллистические ракеты, сколько те технологии, которые в них реализуются, — заявил газете ВЗГЛЯД глава Центра АСТ Руслан Пухов. — Например, в комплексе THAAD применена так называемая концепция кинетического перехвата — для поражения цели используется только кинетическая энергия аппаратного блока, отдельной боевой части на ракете нет».
■ Иначе говоря, противоракета должна непосредственно попасть в цель. А для этого нужна как очень высокая скорость перехватчика, так и ювелирное, сверхточное целеуказание и безукоризненная точность попадания. Однако все современные радары систем ПВО и НПРО не видят сверхзвуковые, а тем более гиперзвуковые крылатые ракеты и боеголовки. Обычный ядерный блок, летящий по параболической траектории, в момент вхождения в плотные слои атмосферы имеет скорость 5 км в секунду (примерно в четыре раза выше скорости звука). Что говорить о гиперзвуковых маневрирующих боеголовках таких ракетных комплексов, как «Тополь—М» или РС—24 «Ярс» — они не только летят со скоростями, близкими к 10 км в секунду, но и способны внезапно менять траекторию полета, что делает невозможным поражение такого объекта средствами НПРО.
■ Впрочем, российские системы ПРО имеют те же проблемы, что и американские. Именно поэтому в российской системе ПРО А—135, охраняющей периметр Москвы, задача перехвата атакующих ядерных боеголовок была еще в семидесятые годы решена весьма радикальным способом. Противоракета стартует в район предполагаемого вхождения вражеских боеголовок и подрывает собственную ядерную боевую часть. В плазме воздушного ядерного взрыва летящие к Москве боеголовки должны сгореть — что, конечно, может повлечь не только радиоактивное заражение местности, но и более серьезные повреждения.
■ Это одна из причин, почему было принято решение модернизировать систему А—135. По данным газеты ВЗГЛЯД, нововведения касаются повышения точности поражения целей противоракетами. Это может означать смену ядерных боевых частей на менее опасные — фугасные или кинетические. Что, в свою очередь, ведет к необходимости создания новых средств обнаружения и наведения противоракет. По данным источника газеты ВЗГЛЯД, начавшиеся несколько недель назад испытания новых противоракет системы А—135 проходят успешно, хотя до завершения работ еще далеко.
■ А пока базовый компонент российской системы ПРО составят, скорее всего, уже поступающий в войска комплекс С—400 «Триумф» (прямой наследник зенитно—ракетного комплекса С—300, но с совершенно современной электронной начинкой) и перспективный комплекс С—500 «Триумфатор», еще не существующий в железе. Работает «Триумф» в шесть раз быстрее своих предшественников и конкурентов, в том числе и американского Patriot.
■ С—400 способен поражать объекты, летящие на высоте от 5 метров до 30 километров и на скорости до 4,8 тысячи метров в секунду. Это позволяет перехватывать даже ядерные боеголовки. Для этого пусковые установки С—400 могут быть оснащены разными типами ракет, предназначенных для поражения целей на разных высотах. Что касается С—500, то этот комплекс, как надеются разработчики, будет обладать еще более впечатляющими характеристиками. Но их еще предстоит обеспечить.
■ «С—500 — система нового поколения, способная с одинаковой эффективностью бороться как с малоразмерными, баллистическими целями, крылатыми ракетами и спутниками, — объяснил газете ВЗГЛЯД главный редактор еженедельника «Военно—промышленное обозрение» Михаил Ходаренок. — При ее создании необходимо решить ряд сложных задач. Например, решить проблему селекции реальных и ложных целей на большом расстоянии, обеспечить перехват маневрирующих на гиперзвуковых скоростях ракет, добиться точного сопровождения и наведения ракет—перехватчиков. Те же проблемы сегодня испытывают и американцы».
■ «В дальнейшем комплекс С—500 планируется объединить с системой ПРО А—135, стоящей на защите Москвы. В ближайшей перспективе на смену последней должна прийти новая система противоракетной обороны А—235», — говорит источник газеты ВЗГЛЯД в военно—промышленном комплексе.
□
■ Автор — Дмитрий Литовкин

 Отправлено: 10.12.14 23:13. Заголовок: Arms-expo.ru — Военно—историческая конференция к 100—летию противовоздушной обороны в России

■ 10—12—2014

Военно—историческая конференция к 100—летию противовоздушной обороны в России

■ 08 декабря в Москве прошла Военно—историческая конференция, посвященная 100—летию со дня создания первой организованной противовоздушной обороны в России.
■ На конференции обсужден ряд вопросов, касающихся места ПВО в общей системе обороны страны на различный исторических этапах, возрастания объема и сложности задач воздушно—космической обороны (ВКО) в настоящее время, необходимости приближения военной науки к практике военного строительства, в т.ч., применительно к системе ВКО.
□
□ □
□
□ □
□
■ На конференции докладом выступили первый заместитель министра обороны генерал армии Ба́хин А. В., Главнокомандующий ВВС генерал—полковник Бондарев В.Н, действительный член Академии военных наук, профессор, генерал—полковник Хюпенен А.И.
□
□ □
□
■ В мероприятии приняли участие представители Главного командования ВВС, Войск воздушно—космической обороны, научно—исследовательских институтов и ветеранских организаций. В ходе конференции осуществлен показ экспозиции вооружения, военной и специальной техники противовоздушной обороны, проведена практическая демонстрация тренажеров и учебных макетов ВВСТ ПВО, организована тематическая выставка Центрального музея Вооруженных Сил РФ. Состоялась церемония награждения памятным знаком «100 лет воздушной (противовоздушной) обороны России».
□
Фото — ИА «Оружие России»/ Владимир Приземлин

 Отправлено: 13.12.14 12:16. Заголовок: VKO.ru — В.Дыбов, Ю. Погребных. К вопросу о теории воздушно—космической обороны — часть I

■ Стратегия

К вопросу о теории воздушно—космической обороны — часть I

Основные военные угрозы безопасности нашей страны по—прежнему исходят из воздушно—космического пространства

Идет третий год с момента образования в вооруженных силах Российской Федерации Войск воздушно—космической обороны (ВВКО). Многое сделано, но дискуссия о том, как стать новому роду войск (а именно так определен статус ВВКО в настоящее время) действительно полноценной составляющей частью вооруженных сил (ВС) страны, продолжается. Об этом свидетельствуют многочисленные «круглые столы», проводимые под эгидой различных ведомств, в том числе Государственной думы РФ, и публикации в средствах массовой информации (СМИ), порой далеких от данной проблематики.

Важнейшей причиной такого состояния дел, по мнению некоторых маститых ученых, является отсутствие в настоящее время всесторонне проработанной теории ВКО. Но так ли это на самом деле? Попробуем разобраться более детально.
Начнем с того, что определимся с тем, что же все-таки такое теория вообще и теория ВКО в частности.
В энциклопедической, военной и специальной литературе можно встретить несколько различных определений понятия «теория». При этом определение данного понятия дается как в общем (широком), так и в более узком (строгом) смысле, применительно не только к теории военной науки в целом, но и к ее отдельным областям — теории видов ВС, гражданской обороны, управления войсками, военной экономики и т.д. Одновременно отмечается, что если теория в широком (общем) смысле сопутствует всякой науке, то теория в собственном, более узком (строгом) смысле появляется на достаточно высоких этапах развития науки — как результат систематического развертывания способности теоретического мышления.
□

□
Ход и исход военных действий в современной геополитической обстановке определяются успешными действиями в воздушно—космическом пространстве. Фото: US Air Force
□
Оставим пока дискуссию об уровне развития военной науки (это и без нас делают многие авторы), а примем за аксиому, что этот уровень, несмотря на некоторые перипетии, достаточно высок, и обобщим известные авторам определения понятия «теория», перенеся это обобщение на понятие «теория ВКО». Не разделяя данное понятие по смыслам (общий, узкий), под теорией ВКО будем понимать область военной науки, исследующую проблемы создания (развития, реформирования) систем (комплексов) вооружения, применения сил и средств, решающих задачи ВКО страны, особенности их организационной структуры, боевой подготовки, роли и места в общей системе сдерживания, обеспечения национальной и военной безопасности государства.
В структуре любой теории принято выделять следующие основные компоненты:
• исходную эмпирическую основу, которая включает множество зафиксированных в этой области знаний (предметной области) фактов, достигнутых в ходе практической деятельности и экспериментов и требующих теоретического объяснения;
• исходную теоретическую основу, которая включает понятийный аппарат, множество требований, принципов, постулатов, аксиом, закономерностей, законов;
• научно—методическую основу — различные отдельные расчетные задачи по определению выбранных характеристик и показателей эффективности исследуемых явлений (процессов), частные методики обоснования (оценки) предложений и решений, разрабатываемых мероприятий, способов, направленных на совершенствование исследуемых явлений (процессов), обобщенный научно-методический аппарат, позволяющий осуществлять их моделирование.
При этом считается, что развитие и функционирование теории в науке осуществляется в органическом единстве с эмпирическим исследованием и теория выступает как реальное знание о мире только тогда, когда она получает эмпирическую интерпретацию.
□
Рис. 1. Содержание основных компонентов теории ВКО. Графика Юлии Гореловой
□
Очевидно, это в полной мере можно отнести и к теории ВКО (рис. 1). Опираясь на приведенный рисунок, проведем историко—ретроспективный анализ того, что же наработано к настоящему времени в теории ВКО.
□
Эмпирическая основа теории ВКО
□
Концепция воздушно—космической обороны Российской Федерации на период до 2016 г. и дальнейшую перспективу была утверждена президентом РФ 05 апреля 2006 г. Но уже задолго до ее утверждения (начало 1990—х гг.) усилиями многих ученых и прежде всего военных ученых Военной академии воздушно—космической обороны имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова были вскрыты основные факторы, определяющие необходимость создания ВКО страны. В качестве основных направлений развития новых видов оружия возможных противников, не только создающих угрозу военной безопасности России, но и дестабилизирующих обстановку в мире, выдвинуты направления, приведенные на рисунке 2. Как видно из рисунка, основные военные угрозы безопасности нашей страны исходят из воздушно—космического пространства.
□
Рис. 2. Основные направления создания и совершенствования оружия в странах мира. Графика Юлии Гореловой
□
Военным ученым и практикам стало окончательно ясно, что ход и исход военных действий в современной геополитической и геостратегической обстановке в значительной степени определяются успешными действиями в воздушно-космическом пространстве. Об этом убедительно свидетельствуют результаты различных командно—штабных исследовательских учений (КШИУ) и опыт военных конфликтов второй половины XX и начала XXI века (Вьетнам, Иран, Ливия, Югославия и т. д.).
В этих условиях проблема создания надежной системы ВКО, способной парировать угрозы из воздушно-космического пространства, в настоящее время становится очень и очень актуальной. Она, по словам доктора военных наук генерал—полковника Чельцова Б.Ф., является одной из основных стратегических составляющих национальной безопасности страны и ее роль постоянно возрастает, а ее создание является государственной задачей, по своей значимости и сложности сопоставимой с созданием в 40—х годах прошлого столетия ядерного оружия.
Таким образом, можно утверждать, что эмпирическая основа теории ВКО в настоящее время существует и существует на вполне современной основе, которая постоянно дополняется и совершенствуется с учетом тех тенденций, которые проявляются в военной науке и вооруженной борьбе.
□
Теоретическая основа
□
Своеобразным показателем развития собственного теоретического исследования, обогащения концептуального аппарата теории и обоснования относительно самостоятельного слоя ее теоретического содержания является уровень осмысления научным мышлением своего понятийного аппарата. Следовательно, чтобы теория ВКО стала действительно мощным средством решения фундаментальных задач научнотеоретического мышления в данной предметной области, познания сущности явлений действительности, необходимо определиться в первую очередь с понятийным аппаратом.
Следует заметить, что к настоящему времени единый, общепринятый аппарат теории ВКО окончательно не сложился. У многих представителей как Министерства обороны (МО) РФ, так и оборонно—промышленного комплекса (ОПК) не сложилось четкого представления, что же такое «ВКО», «Войска ВКО», «система ВКО». Свидетельство тому — различная трактовка названных понятий в разных публикациях и документах (даже официальных) и бесконечная дискуссия в СМИ, которой не видно конца и которая не приводит к выработке так называемого единого консенсуса в данной предметной области.
Так, в Концепции воздушно—космической обороны Российской Федерации на период до 2016 г. и дальнейшую перспективу (утверждена президентом РФ 05 апреля 2006 г.) записано: «Воздушно—космическая оборона является составной частью обороны страны, представляет собой систему политических, экономических, военных, военно—технических, правовых и иных мер по подготовке и ведению военных действий в воздушно—космическом пространстве. Основу воздушно—космической обороны составляет комплекс общегосударственных и военных мероприятий, а также боевых действий разновидовых (разнородных) группировок войск (сил), проводимых в общей системе вооруженной борьбы под единым руководством, по единому замыслу и плану в целях защиты Российской Федерации и ее союзников от нападения с воздуха и из космоса».
При этом в концепции изложены только предполагаемые общегосударственные и военные мероприятия в области ВКО. Система политических, экономических, военно—технических, правовых и иных мер не раскрывается.
Проект федерального закона «О воздушно—космической обороне Российской Федерации», который обсуждается в настоящее время в Комитете по обороне Государственной думы РФ (раздел I «Термины и определения»), ВКО РФ определяет «…как комплекс политических, организационных, правовых, экономических, научно—технических, военных и иных мер по обеспечению отражения воздушно—космического нападения на Российскую Федерацию, а также парированию угроз национальной безопасности государства в воздушно—космическом сфере». Правда, уже в разделе II «Основы воздушно—космической обороны» ВКО представляется как система перечисленных выше мер «по подготовке и ведению военных действий в воздушно—космическом пространстве».
При этом проект названного закона так же, как и концепция, из всего комплекса или системы мер раскрывает только общегосударственные и военные мероприятия, по сути повторяя концепцию.
Можно встретить еще одно определение понятия «ВКО», которое принадлежит ВА ГШ ВС РФ: «ВКО — комплекс общегосударственных и военных мероприятий, боевого применения (применения) войск (сил), способных вести борьбу со средствами воздушно—космического нападения противника по единому замыслу и плану, под единым руководством в интересах предупреждения государственного и военного руководства, войск (сил) о воздушно—космическом нападении противника, снижения потерь и ущерба населению, экономическим и другим объектам, группировкам ВС от ударов с воздуха, из космоса и через космос».
Одновременно в Словаре оперативно—стратегических терминов ВАГШ ВС РФ ВКО определяется как «вид обороны», применяемый с целью защиты государства (коалиции) и его (их) ВС от ударов и других агрессивных действий воздушно—космических сил и средств противника. ВКО представляет собой систему политических, экономических, военных, военно-технических, правовых и иных мер по подготовке и ведению военных действий в воздушно—космическом пространстве».
В статье начальника НИЦ ПВО 4—го ЦНИИ МО, заслуженного деятеля науки РФ, доктора технических наук, профессора генерал—майора С.В. Ягольникова («ВПК», № 9, 2014) ВКО РФ «…включает в себя комплекс общегосударственных и военных мероприятий, а также боевое применение войск (сил), способных вести борьбу со средствами воздушно-космического нападения».
Такое многообразие определений (в одной статье их все приводить просто нецелесообразно), конечно же, вызывает вопрос: что же такое оборона вообще и ВКО в частности?
Из классики военного искусства следует, что оборона — вид военных (боевых) действий войск (сил), основанный на защитных действиях ВС, войск (сил). Применяется, как правило, в неблагоприятно складывающейся обстановке для срыва или отражения наступления (ударов) численно превосходящего противника, удержания важных районов, рубежей и объектов на своей территории, уничтожения сил и средств противника, выигрыша времени и с другими целями. Классификация видов обороны приведена на рисунке 3.
□
Рис. 3. Классификация видов обороны. Графика Юлии Гореловой
□
Обычно наряду с отражением ударов противника оборона включает в себя и элементы наступательных действий — нанесение упреждающих, встречных и ответных ударов, проведение контрударов и контратак, поражение атакующего противника в местах (районах) его базирования, развертывания или на исходных рубежах. Удельный вес таких действий и характеризует активность обороны (рис. 3). Опыт многих войн показывает, что только активная оборона может рассчитывать на успех.
Известно, что разновидностями обороны являются противовоздушная, противоракетная, противокосмическая, противодесантная, противотанковая и другие виды. Учитывая современную обстановку, кроме традиционных (если можно так сказать) разновидностей обороны, появилась и воздушно—космическая оборона (ВКО).
Следовательно, можно предположить, что в общем понятии «воздушно—космическая оборона» основная смысловая нагрузка ложится все—таки на понятие «оборона», а впереди идущее понятие «воздушно—космическая» подчеркивает, против какого противника осуществляется (организуется) оборона.
Анализируя далее приведенные выше определения понятия «ВКО», надо отметить, что оборона является одной из важнейших функций государства. При этом под функцией понимается направление деятельности государства в соответствии с его предназначением. Тогда оборону можно рассматривать как систему политических, военных, социальных, правовых, экономических и иных мер государства по недопущению безнаказанного на него нападения со стороны другого государства (любого агрессора), обеспечению защиты государства от вооруженной агрессии, а также по ее непосредственному отражению, ведению войны, защите населения и территории.
Задача обеспечения обороны государства возлагается на ВС и ОПК. В соответствии с Конституцией государство имеет правовые основания на использование всего арсенала средств вплоть до применения вооруженной силы для защиты при возникновении опасности. Более того, Конституция страны не ограничивает территории, на которой эта защита должна быть осуществлена.
Реализуя комплекс (или систему) мер по обеспечению своей обороны, государство должно учитывать геополитическую и геостратегическую обстановку и весь спектр военных угроз, который существует на данный момент и в перспективе. Именно правильное определение военных угроз национальной безопасности позволит вырабатывать обоснованную военно-техническую политику государства, определять необходимый облик ВС, формировать государственные программы вооружения.
При этом меры, предпринимаемые государством для обеспечения своей обороны, будут сходными для различных разновидностей обороны (к примеру: поддержание на должном уровне необходимого научно—технического, технологического, промышленного и кадрового потенциала, рациональное использование и развитие имеющихся, а также создание при необходимости новых производственных мощностей промышленных предприятий для поставок ВС вооружения, военной и специальной техники, снижение эксплуатационных расходов за счет внедрения энерго— и ресурсосберегающих технологий, передовых средств и методов технического обслуживания и других — см. концепцию). Отличными могут быть только специфические меры, непосредственно составляющие основу ВКО или других видов обороны.
Исходя из вышеизложенного, под ВКО предлагается понимать вид военных (боевых) действий разновидовых, разноведомственных войск (сил) по защите критически важных государственных, хозяйственных, военных объектов, транспортных коммуникаций, группировок войск, населения от поражения с воздуха, из космоса и через космос.
ВКО должна быть стратегической, оперативной, тактической, продолжительной, активной, преднамеренной и маневренной (рис. 3).
Учитывая, что в состав СВКН противника входят аэродинамические средства (СА, ТА, АА (ПА), БПЛА и др.), баллистические ракеты различных типов (МБР, БРПЛ, НБР, СКР, ОТР и др.), средства, которые относятся к гиперзвуковым летательным аппаратам, — ГЗКР, ПБЧ, гиперзвуковые самолеты и КА, в первую очередь ударные, ВКО должна быть противосамолетной, противоракетной и противокосмической.
Кому-то может показаться, что такой подход слишком упрощает проблему и снижает значимость ВКО как составной части обороны страны. Вовсе нет. Ведь не зря существует поговорка «Краткость и простота — сестра таланта». Ведь чем проще определение выбранного понятия, тем яснее сущность самого понятия.
Для того чтобы осуществить подготовку данного вида военных (боевых) действий разновидовых, разноведомственных войск (сил), а в последующем добиться требуемой эффективности по защите критически важных государственных, хозяйственных, военных объектов, транспортных коммуникаций, группировок войск, населения от поражения с воздуха, из космоса и через космос, необходимо провести комплекс оперативно-стратегических, инженерно—технических, специальных и других мероприятий, которые должны быть предусмотрены общим планом обороны государства.
Окончание следует.
□
Валентин Николаевич Дыбов, старший научный сотрудник НИЛ
Юрий Дмитриевич Подгорных, доктор военных наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, почетный работник высшего профессионального образования, почетный профессор Военной академии воздушно-космической обороны имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова
□
Опубликовано 11 декабря в выпуске № 6 от 2014 года

 Отправлено: 15.01.15 18:31. Заголовок: vpk-news.ru — Ближний космос — как на ладони

■ Коротко

Ближний космос — как на ладони

■ Объявлено о начале строительства радиотехнических комплексов контроля космического пространства в Московской и Калининградской областях, Алтайском и Приморском краях. В ближайшие годы планируется развернуть 10 таких комплексов.
■ Совершенствование средств системы контроля космического пространства (СККП) — один из приоритетов развития Войск ВКО. В ближайшие годы в регионах страны планируется развертывание лазерно—оптических и радиотехнических комплексов нового поколения, позволяющих значительно повысить возможности СККП, расширить диапазон контролируемых орбит и в два—три раза снизить минимальный размер обнаруживаемых объектов. Российская СККП предназначена для информационного обеспечения решения задач парирования угроз, исходящих из космоса, беспрепятственного развертывания и функционирования отечественных группировок спутников, а также для оценки опасностей, связанных, в частности, с техногенным засорением земной орбиты.
□
■ Опубликовано в выпуске № 1 (567) за 14 января 2015 года

 Отправлено: 20.01.15 10:32. Заголовок: vpk-news.ru — В. Останков, П. Лапунов. Воздушно—космический компромисс

■ Армия

Воздушно—космический компромисс

Единоначалие хорошо, но две головы лучше

Многие специалисты считают, что будущее ВКО напрямую зависит от возрождения Войск ПВО в статусе вида ВС РФ. Альтернативное видение проблемы, по убеждению авторов, должно способствовать поиску нешаблонных решений.
□
■ Как вид ВС СССР Войска ПВО созданы в 1948 году на базе районов ПВО и объединений, соединений и воинских частей зенитных ракетных и радиотехнических войск, а также истребительной авиации. Должность главнокомандующего Войсками ПВО страны учреждена только в мае 1954—го. С этого момента возникшее еще в годы Великой Отечественной войны соперничество между ВВС и Войсками ПВО только усиливалось. В конце 80—х — начале 90—х годов оно привело к серьезной организационной проблеме, связанной с резким сокращением боевого состава и численности Вооруженных Сил, а также расходов на оборону.
■ Режим экономии требовал максимального усиления взаимодействия войск (сил), предназначенных для действий в воздушной (воздушно-космической) сфере. Однако главкоматы ВВС и ПВО стремились сохранить свой статус и даже присоединить к себе войска (силы) другого. Примеров тому множество: начиная с ликвидации армий ПВО и переподчинения истребительной авиации военным округам до включения Войск ПВО (без РКО) в состав ВВС.
■ Первопричина бесконечных преобразований заключалась в том, что двум медведям в одной берлоге (сфере боевого применения) по мере развития сил и средств вооруженной борьбы становилось все теснее.
□
ВВС и ПВО — итоги соперничества
□
■ Как известно, вид вооруженных сил — составная часть ВС государства, предназначенная для ведения свойственных только ей военных действий в определенной сфере. Видовое построение формировалось по мере освоения сфер боевого применения — суши, моря, воздуха. Основополагающим при построении видовой структуры является принцип единства ответственности за развитие сил и средств, предназначенных для ведения вооруженной борьбы в определенной сфере боевого применения.
■ Тем не менее и в ВС СССР, и в ВС РФ первой половины 90—х годов для действий в воздушной сфере предназначались два вида ВС: Военно—воздушные силы и Войска ПВО. Следствием этого стали распыление ресурсов и размывание ответственности, а также организационная сложность создания межвидовых систем разведки, управления, материально—технического обеспечения и, кроме того, комплексов ВВСТ.
■ Итог соперничества между ВВС и Войсками ПВО неутешителен. В материалах разбора практически всех стратегических и оперативных учений («Восток—81, —84», «Гранит—83, —85, —90», «Запад—84», «Центр—87» и др.) отмечались факты обстрела своими войсками ПВО (до 20—30 процентов собственных самолетов). Происходило подобное и в ходе локальных войн, в которых принимали участие советские комплексы ПВО, расчеты и летчики, подготовленные в СССР.
■ Начальник Генерального штаба ВС СССР Маршал Советского Союза Николай Огарков понимал, что чрезмерная автономность ВВС и ПВО сводит на нет даже самые разумные идеи взаимодействия между ними. Поэтому и стал инициатором их объединения. К сожалению, намеченные структурные преобразования саботировались некоторыми должностными лицами военно-промышленного комплекса страны и главкомата ПВО по узковедомственным соображениям.
■ В мае 1997 года министром обороны становится Игорь Сергеев. Менее чем через месяц после назначения он утверждает у президента РФ замысел реформирования Вооруженных Сил России. 16 июля 1997 года президент подписал указ № 725 «О первоочередных мерах по реформированию ВС РФ и совершенствованию их структуры», в котором определялись последовательность и сроки организационного объединения ВВС и Войск ПВО (без Войск ракетно—космической обороны) в один вид ВС — Военно—воздушные силы.
■ Тем же поспешно подготовленным указом объявлялось и о включении в состав Ракетных войск стратегического назначения Военно—космических сил и Войск ракетно—космической обороны. Это соответствовало ведомственным интересам РВСН, которые сохраняли статус вида Вооруженных Сил, просуществовавший, впрочем, недолго. Через три года и три месяца последовал указ президента № 45 от 16 января 2001 года о выводе Военно—космических сил и Войск РКО из состава РВСН и создании отдельного рода войск ВС — Космических. В ранг рода войск ВС РФ преобразовывались и РВСН.
■ Еще через 10 лет Космические войска становятся Войсками воздушно—космической обороны. Многие увидели в этом признак возрождения Войск ПВО как самостоятельного вида ВС РФ. Сейчас же, как полагает генерал—полковник Анатолий Хюпенен, вынашивается новая реформаторская идея — отказ от ВКО и создание нового вида войск — Воздушно—космических сил в составе ВВС, Войск ПВО и Космических сил.
■ Вполне прогнозируемое событие. С появлением в прошлом веке элементов противокосмической обороны и беспилотных космолетов (боевых космических аппаратов) типа X—37B воздух и космос многими исследователями рассматриваются как единая сфера вооруженной борьбы.
□
Игры и принципы
□
■ Пока явных признаков отказа от создания системы воздушно—космической обороны (ВКО) России не наблюдается. Тем не менее без ответа остается целый ряд вопросов, связанных с принципами ее построения и управления. С тем чтобы найти адекватные ответы на них, проводились командно—штабные учения с привлечением войск, исследовательские игры в Генеральном штабе. Выводы, сделанные на их основе, оказались неоднозначными, и все же со многими проблемами удалось справиться.
■ В основном можно согласиться с позицией генерал—полковника Анатолия Хюпенена, который рассматривает систему ВКО Российской Федерации как совокупность сил и средств, обеспечивающих решение задачи успешной борьбы с СВКН противника. Сомнение вызывает только уточнение Хюпенена относительно того, что проходить это должно по единому плану, под единым командованием и единоличной ответственностью.
■ Давайте представим ту гениальную голову, наделенную единоличной персональной ответственностью, которая сможет в режиме реального времени управлять объединениями ВВС и ПВО, космическими войсками, частями ракетно—космической обороны (ПРО, ККП, СПРН), а также дальней и военно—транспортной авиацией. Очевидно, что стремление к единоличной ответственности повлечет за собой решение главнокомандованием ВКС дополнительных задач, не связанных непосредственно с воздушно—космической обороной. Это обусловлено тем, что в непосредственном подчинении главнокомандующего ВКС окажутся соединения и воинские части, обеспечивающие прием, хранение и подготовку ракетоносителей и космических аппаратов, а также проведение запусков космических аппаратов военного (двойного) назначения и управление ими в орбитальном полете и, кроме того, испытания перспективных ракетно-космических комплексов, проведение телеметрических и траекторных измерений и многое другое.
■ Необходимо также учитывать, что объединенные стратегические командования (ОСК) не подчиняются в оперативном отношении главкому ВКС. Следовательно, он будет вынужден согласовывать свои действия с ОСК (через Генеральный штаб ВС РФ) в случае привлечения армий ВВС и ПВО, соединений и частей ПВО флотов и общевойсковых армий для участия в воздушно—космической обороне.
■ Таким образом, чрезмерная централизация, учитывая скоротечность боевых действий в воздушно—космической сфере, крайне опасна для России. Но и полная децентрализация, по словам генерал—полковника Хюпенена, также небезопасна. Простой набор сил и средств, не связанных между собой ни единой боевой задачей, ни персональной ответственностью за ее выполнение, не решит возложенных на ВКС задач.
■ Истину, как часто бывает, нужно искать посередине — между полярными мнениями посредством принятия компромиссных решений. При этом не будет лишним обратиться и к зарубежному опыту. Единственным государством, имеющим войска, силы и боевые системы, входящие в нашем представлении в ВКС как вид вооруженных сил, являются США. Только они имеют полный набор перечисленных выше сил и средств, включая боевые космические системы, которые объединяются в ВВС.
■ Основанием для этого стали уроки Второй мировой войны, самый значимый из которых — настоятельная необходимость совместить усилия на суше, море и в воздухе как на территории США, так и в любой части мира, где несут службу представители американских ВС. Новая концепция была поддержана президентом Гарри Трумэном и конгрессом США в 1945 году. В результате к осени 1946—го создаваемая модель управления ВС США получила довольно четкие очертания. Она включала видовые министерства (армии, ВВС и ВМС), а также систему объединенных командований во всех жизненно важных, с точки зрения США, на тот период регионах мира.
■ Были у этого объединения и сторонники, и противники, была и определенная борьба между ними, но незыблемый фундаментальный принцип руководства ВС США — разделение административной и оперативной ветвей управления — при этом всегда сохранялся.
■ Видовые министерства устранялись из цепочки оперативного управления войсками (силами). В то же время на них возложили полную ответственность за строительство, подготовку и обеспечение переданных в оперативное командование видовых компонентов войск (сил).
■ В рамках реализации данного курса были созданы системы оперативного командования (ОК), а также объединенной оперативной и боевой подготовки, единых уставов, общих экспериментов и научно-исследовательских учений и многое другое.
■ Оперативно—административный принцип отечественного военного строительства взят на вооружение с 2010 года. В практическом плане это означало создание межвидовых группировок войск, а также разграничение прав и ответственности между органами военного управления стратегического уровня на оперативные и административные функции.
■ Для этих целей первоначально создавались четыре объединенных стратегических командования (ОСК), в непосредственное подчинение которых передавались объединения, соединения и воинские части сил общего назначения независимо от видовой принадлежности (СВ, ВВС и ВМФ).
■ Следующим шагом на пути к реализации этого курса, как ожидается, станет создание оперативно—стратегического командования ВКО (ОСК ВКО), включающего два специализированных командования — Космическое и ПВО—ПРО. Частично это уже реализовано.
■ ОСК ВКО должно оказаться важным элементом системы объединенных стратегических командований, которое не будет существовать параллельно и дублировать функции ВКС.
■ Главкомат ВКС в этом случае целесообразно наделить преимущественно административными функциями: строительство и развитие ВКС, координация боевой и оперативной подготовки, подготовка кадров, организация оснащения войск (сил) ВВСТ и материально—технического и специальных видов обеспечения войск и сил, переданных в состав ОСК ВКО, а также других командований. В то же время требуется исключить командующего ОСК ВКО из цепочки административного управления, наделив его функциями непосредственного оперативного руководства отданными в его распоряжение войсками и силами.
■ При формировании главкомата ВКС и ОСК ВКО, а также других специализированных командований произойдет и разделение управлений, отделов и служб ВВС и Войск воздушно-космической обороны на основании оперативно-административного принципа. Административные исполнители станут основой главкомата ВКС, а оперативный состав будет фундаментом ОСК ВКО и других специализированных командований.
■ Принцип оперативно—административного руководства ВС РФ реализуется только на стратегическом уровне и не затрагивает оперативно-стратегический, оперативный и тактический уровни.
■ Понятно, что профессионалы ВВС и Войск ВКО могут обвинить авторов в том, что они вторгаются в чужую профессиональную область. Отчасти это верно, и тем не менее, находясь внутри системы — вида или рода войск, спецы не всегда способны адекватно оценивать логику взаимодействия различных уровней управления межвидовыми группировками войск (сил), построенных на новых принципах. Устоявшихся стереотипов и шаблонных решений следует избегать. А рассчитывать на новую постановку или своеобразное освещение вопросов, как говорил известный российский военный историк и теоретик генерал от инфантерии Александр Пузыревский, можно только при широком обмене мнениями.
□
Владимир Останков, действительный член Академии военных наук
Петр Лапунов, член—корреспондент Академии военных наук
□
Опубликовано в выпуске № 2 (568) за 21 января 2015 года

 Отправлено: 18.02.15 20:29. Заголовок: www.vko.ru — Б. Бренер. Ключевая проблема системы ВКО

■ Стратегия

Ключевая проблема системы ВКО

Она заключается в создании технической основы воздушно—космической обороны, которая представляет собой комплекс сложных военно—технических и организационных проблем, решение которых возможно только на основе тщательного военно—научного обоснования с использованием существующего научно—методического аппарата обоснования системы ВКО

Анализ развития сил и средств воздушно-космического нападения иностранных государств свидетельствует, что США к 2020 г. будут способны наносить «разоружающие» и «обезглавливающие» удары. Для парирования этой угрозы в настоящее время во исполнение указов президента РФ осуществляется строительство воздушно—космической обороны Российской Федерации. Практика военного строительства показывает, что сейчас необходимо решать целый ряд сложных системных проблем, связанных с военно—научным и научно—техническим обоснованием вопросов строительства воздушно—космической обороны.
□
Для эффективного решения этих проблем распоряжением правительства РФ и приказом министра обороны РФ в марте 2014 г. сформирован ЦНИИ Войск ВКО как головная организация в Министерстве обороны Российской Федерации, обеспечивающая системное решение вопросов военно—научного обоснования строительства и развития воздушно—космической обороны Российской Федерации и государств — участников СНГ.
Президент Российской Федерации В.В. Путин определил приоритеты развития Вооруженных Сил РФ, поставив воздушно—космическую оборону на одно из первых мест: «Мы не должны допустить, чтобы был нарушен баланс системы стратегического сдерживания, чтобы была снижена эффективность наших ядерных сил. Поэтому создание воздушно—космической обороны будет и впредь одним из ключевых направлений военного строительства. По сути эффективная ВКО — это прикрытие территории страны от воздушно—космического нападения».
ЦНИИ Войск ВКО, объединивший тематику и коллективы научно—исследовательских центров противовоздушной, ракетно—космической обороны и военно—космических исследований, выполняет весь комплекс работ по реализации основных положений Концепции ВКО РФ. По сути институт призван решать все научные системные проблемы строительства воздушно—космической обороны, ключевой из которых является создание технической основы системы ВКО.
Именно этой проблеме была посвящена военно—научная конференция ЦНИИ Войск ВКО, проведенная накануне третьей годовщины образования Войск ВКО в Научно—исследовательском центре (г. Тверь). Руководил конференцией начальник ЦНИИ Войск ВКО Минобороны России, заслуженный деятель науки РФ, доктор технических наук, профессор С.В. Ягольников.
Значимость вопросов, выдвинутых теорией и практикой строительства ВКО, определила основные задачи конференции: подведение итогов научной работы по исследованию актуальных вопросов создания вооружения и военной техники воздушно—космической обороны Российской Федерации, обмен мнениями по большому кругу проблем военно—технической политики в области создания и развития вооружения и военной техники ПВО (ВКО).
В пленарном заседании и работе 5 секций (12 подсекций) конференции приняли участие свыше 500 представителей Министерства обороны РФ, Генерального штаба ВС РФ, командований видов и родов Вооруженных Сил, воинских частей, военно—научных организаций, ввузов и организаций оборонно—промышленного комплекса. Число организаций—участников — 88. Активность участников конференции подтверждают следующие показатели: общее количество докладов и сообщений, заслушанных и обсужденных на пленарном и секционных заседаниях конференции, составило 161.
Участники научного форума по проблематике ВКО с большим интересом ознакомились с моделирующей и лабораторно—испытательной базой НИЦ (г. Тверь) ЦНИИ Войск ВКО Минобороны России, демонстрировавшейся во время проведения конференции.
□
■ Радиоизображение МКС, внизу приведено изображение МКС в оптическом диапазоне (снято с орбиты)
□
На пленарном заседании военно—научной конференции с докладом, совпадающим по наименованию с темой конференции «Актуальные проблемы развития вооружения и военной техники ВКО», выступил начальник ЦНИИ ВВКО МО РФ С.В. Ягольников.
В докладе был представлен краткий анализ угроз безопасности РФ в воздушно—космической сфере, которые в современных условиях и ближайшей перспективе представляют наибольшую опасность для Российской Федерации. Показано, что боевые действия будущего станут представлять собой борьбу передовых высокоточных технологий при доминирующей роли средств воздушно—космического нападения, что обусловливает необходимость адекватного совершенствования средств и систем ВКО РФ.
В соответствии с существующей методологией замысел обоснования развития системы вооружения ВКО состоит в том, чтобы опираясь на достигнутый технический уровень системы ПВО и современные технологии ОПК, обеспечить реализацию стратегических планов обеспечения безопасности государства в сфере ВКО с учетом ресурсных возможностей.
В основе обоснования программных мероприятий развития системы вооружения ВКО лежит использование существующей и постоянно совершенствующейся методологии программно—целевого планирования развития системы вооружения ВС РФ, в соответствии с которой проводится целый комплекс взаимоувязанных работ, перечень которых включает в свой состав:
• КНИР по обоснованию единой системы исходных данных;
• НИР по обоснованию системы вооружения ПВО (ВКО);
• КНИР по экономическому обеспечению обоснования системы вооружения ПВО (ВКО).
Так как важнейшим элементом развития системы вооружения ВКО является обоснование предложений в Государственную программу вооружения, то в рамках доклада были озвучены основные результаты работы ЦНИИ ВВКО Минобороны России по формированию проекта ГПВ 2016—2025 гг.
Анализ проведенных исследований по обоснованию системы вооружения ВКО и результатов работы по формированию проекта Государственной программы вооружения позволил определить наиболее важные задачи совершенствования методической базы в области обоснования перспектив развития системы вооружения ВКО.
□
■ Фото: ЕSA
□
Сложность структуры системы воздушно—космической обороны, многообразие и своеобразие составляющих ее подсистем, элементов и решаемых ими задач обусловливают большую совокупность и разноплановость предъявляемых к ней военно-технических требований. Военно—технические требования к образцам ВВТ сил и средств, решающих задачи ВКО, являются результатом научных исследований, которые проведены с учетом оперативно—стратегических требований и количественно—качественных требований нормативных правовых документов к системе вооружения ВКО.
Реализация военно—технических требований к образцам ВВТ сил и средств, решающих задачи ВКО, позволит обеспечить создание технической основы воздушно—космической обороны страны.
Решение задач информационно—разведывательного обеспечения Войск ВКО опирается на создание комплексной системы разведки и предупреждения о воздушно—космическом нападении, которая должна включать в свой состав элементы космического, воздушного, наземного и морского базирования, функционирующие на различных физических принципах.
Построение эшелонированной системы поражения и подавления позволит обеспечить воздействие на СВКН на максимальной протяженности маршрута полета в воздушно—космическом пространстве и устойчивость к противодействию высокоточным оружием и средствами РЭБ.
Разработка автоматизированной системы управления, реализующей автоматизацию управления в едином контуре и реальном масштабе времени, обеспечит эффективное решение основных задач воздушно—космической обороны страны.
Разрабатываемая техническая основа хорошо согласуется со строительством ВКО на базе дальнейшего развития Войск ВКО с учетом более чем пятидесятилетнего опыта строительства Войск ПВО страны, включающего ПВО и РКО.
Основным направлениям создания перспективных информационных средств ВКО был посвящен доклад заместителя генерального конструктора ОАО «РТИ» доктора наук А.А. Рахманова в соавторстве с генеральным директором ОАО «РТИ» доктором наук С.Ф. Боевым. Докладчик сообщил, что ОАО «РТИ» с опережением графика планирует вводить в строй радиолокационные станции высокой заводской готовности (РЛС ВЗГ) «Воронеж», что позволит уже в 2018 г. создать на территории Российской Федерации сплошное радиолокационное поле.
В рамках контрактов, которые были заключены с Министерством обороны, ОАО «РТИ» должно было в этом году провести государственные испытания и поставить на боевое дежурство радиолокационные станции в Калининграде и Иркутске. Эта задача успешно решена. Кроме того, досрочно, с опережением графика поставлены на опытно—боевое дежурство станции в Енисейске и Барнауле, тем самым значительно сокращен срок выхода на целевую задачу, поставленную президентом, с опережением в 2018 г. решить вопрос по созданию сплошного радиолокационного поля Российской Федерации в интересах систем предупреждения о ракетном нападении.
□
■ Старт ракеты—носителя в ночное время — всегда захватывающее зрелище. Фото: NASA
□
В 2015 г. планируется поставить на опытно—боевое дежурство РЛС в Орске, которая сегодня строится и уже начата поставка аппаратуры, в том числе радиоэлектронных комплексов как передающей, так и приемной позиции. До 2018 года ОАО «РТИ» предстоит построить и ввести в строй еще несколько РЛС высокой заводской готовности «Воронеж», в частности в Воркуте. Кроме того, принято решение о модернизации и вводе в строй РЛС, расположенной в г. Севастополе.
В докладе заместителя генерального директора ОАО «Корпорация «Комета» доктора наук Д.Ц. Литовченко в соавторстве с докторами наук В.П. Мисником и П.Я. Носатенко были изложены вопросы, освещающие состояние и перспективы развития космического эшелона технической основы воздушно—космической обороны. Обоснованно, что в основу подхода к созданию космического эшелона должно быть заложено последовательное расширение спектра решаемых им задач по отражению угроз воздушно—космического нападения за счет поэтапного наращивания входящих в его состав космических средств. Для каждого из этапов сформулирован перечень основных научно-технических и конструкторско—технологических проблем, связанных с созданием ключевых элементов космического эшелона. Предложены пути решения этих проблем в рамках комплекса ОКР по созданию базовых и критических технологий. Докладчик отметил, что при реализации изложенного подхода обеспечиваются:
• достижение нового уровня ТТХ за счет последовательной модернизации образцов вооружения, военной и специальной техники (ВВСТ), включая повышение устойчивости управления орбитальными средствами;
• унификация образцов ВВСТ по составным частям, узлам, агрегатам, средствам обслуживания и обучения;
• реализация полного инновационного цикла по созданию перспективных образцов ВВСТ.
В своем выступлении первый заместитель управляющего директора ОАО «КБП» им. академика А.Г. Шипунова по направлению ПВО Ю.А. Савенков остановился на вопросах практического применения зенитного ракетно—пушечного комплекса (ЗРПК) «Панцирь», созданного ОАО «КБ приборостроения», направлениях его модернизации и дальнейшего развития. Он отметил, что комплекс принят на вооружение Российской армии в конце 2012 г. и интенсивно эксплуатируется в войсках, принимая участие в практических стрельбах и учениях. При этом разработчик постоянно осуществляет контакты с представителями войск, отслеживает все замечания и предложения, возникающие в процессе войсковой эксплуатации, и учитывает их при модернизации комплекса. Докладчик рассказал о направлениях дальнейшего развития ЗРПК на базе боевого модуля, остановился на предложениях по применению ракет—мишеней, созданных на базе разработок предприятия, и по созданию технических центров обслуживания и ремонта ЗРПК.
□
■ Космодром Куру. Ракета—носитель «Союз» на стартовом столе. Фото: ЕSA
□
Перспективы применения РЛС радиовидения в системе контроля космического пространства были представлены в докладе представителя НИИ РЭТ МГТУ им. Н.Э. Баумана доктора наук С.И. Нефедова в соавторстве с М.Е. Голубцовым, Д.Е. Коротеевым, И.В. Крючковым и докторами наук Г.П. Слукиным и И.Б. Федоровым.
Докладчик отметил, что в связи с высокой актуальностью развития систем контроля космического пространства в МГТУ им. Н.Э. Баумана был разработан проект радиолокационной станции миллиметрового диапазона для решения задачи радиопортретирования космических аппаратов (КА). В рамках данного проекта создан прототип радиолокационного комплекса радиовидения на территории экспериментальной площадки МГТУ им. Н.Э. Баумана (Московская область, Дмитровский район). В качестве антенной системы станция использует полноповоротную зеркальную антенну, входящую в состав радиотелескопа МГТУ.
Расчетный энергетический потенциал станции обеспечивает наблюдение космических аппаратов на дальностях до 1200 км. Типовой сеанс работы по космическому аппарату включает поиск цели в заданной зоне относительно опорной траектории, обнаружение и сопровождение траектории. В ходе сопровождения по команде оператора может быть включен режим портретирования, в котором станция переходит на широкополосный сигнал и записывает данные для последующего синтеза апертуры.
В интересах решения задачи радиопортретирования КА с использованием РЛС радиовидения ведутся активные экспериментально—исследовательские работы. На рисунке приведен пример изображения КА, полученный после обработки экспериментальных данных путем дополнения классических алгоритмов первичной и траекторной обработки специализированными алгоритмами инверсного синтеза апертуры и получения радиоизображений. В качестве исходных данных была использована запись проводки МКС. Данные результаты в Российской Федерации получены впервые.
На рисунке отчетливо видны основные элементы МКС — конструкции солнечных батарей, объединенная ферменная структура, очертания модулей станции и др. Таким образом, предъявленные экспериментальные результаты указывают на возможность построения высокодетальных изображений КА в миллиметровом диапазоне. В настоящее время продолжаются работы по модернизации РЛС для увеличения разрешающей способности в режиме портретирования и точности сопровождения.
Исследователи НИИ РЭТ МГТУ им. Н.Э. Баумана выразили уверенность в несомненной перспективности применения РЛС миллиметрового диапазона для радиопортретирования и высокоточного измерения координат космических объектов.
Подводя итог состоявшейся военно—научной конференции, начальник ЦНИИ Войск ВКО Минобороны России, заслуженный деятель науки РФ, доктор технических наук, профессор С.В. Ягольников особо подчеркнул, что создание технической основы воздушно—космической обороны представляет собой комплекс сложных военно—технических и организационных проблем, решение которых возможно только на основе тщательного военно—научного обоснования с использованием существующего научно—методического аппарата обоснования системы ВКО.
Конференция подтвердила, что создана работоспособная кооперация организаций, осуществляющих строительство воздушно—космической обороны Российской Федерации, в которой ЦНИИ Войск ВКО успешно решает проблему единства планирования, управления и ответственности за военно—научное обоснование строительства и развития воздушно—космической обороны Российской Федерации. Институт готов и способен эффективно решать все возложенные на него задачи, вобрав в себя весь опыт строительства ПВО (ВКО) и создания ее технической основы.
□
Борис Александрович Бренер, старший научный сотрудник НИЦ (г. Тверь) ЦНИИ Войск ВКО Минобороны России, член—корреспондент Академии военных наук, кандидат технических наук
□
Опубликовано 7 февраля в выпуске № 1 от 2015 года

 Отправлено: 22.02.15 15:15. Заголовок: www.vko.ru — Д. Смирнов, В. Шувертков. Задача трудная, но решаемая

■ Тактика

Задача трудная, но решаемая

О поиске нетрадиционных способов информационного обеспечения боевых действий частей ЗРВ при борьбе с малозаметными и гиперзвуковыми СВН

Вниманию читателей «ВКО» предлагается теоретический анализ информационного обеспечения боевых действий ЗРС с газодинамическими ракетами заатмосферного перехвата системы ВКО по отражению ударов гиперзвуковых летательных аппаратов посредством ведения оптико-электронной разведки сетью малых космических аппаратов на низких орбитах и организации радиолокационной разведки многопозиционным радаром из сегментов космического и воздушного базирования.

Предвидение будущей войны — это задача не только военных ученых и не только для вооруженных сил. Это общегосударственная задача, так как с каждым новым поколением войн решать ее становится все труднее. В свое время в труде «Искусство войны» стратег китайской мудрости Сунь—Цзы изрек: «Знать наперед намерения противника — это по сути действовать, как Бог!».
Каждая война представляет собой частный случай, требующий понимания своей особой логики, своей уникальности. Поэтому характер войны, в которую может оказаться втянутой Россия или наши союзники, сегодня предвидеть очень трудно. Тем не менее решать эту задачу надо. В сфере военной науки грош цена любым научным изысканиям, если военная теория не обеспечивает выполнение функции предвидения.
В настоящее время в США разработаны концепции глобального удара и глобальной ПРО, которые предусматривают нанесение поражения объектам и войскам врага в течение нескольких часов в любой точке земного шара, при этом гарантированно не допускают неприемлемого ущерба от его ответного удара.
□
■ Пусковая установка зенитной ракетной системы С—400. Фото: Вадим Савицкий
□
Концепция быстрого глобального удара (БГУ) предполагает решение задачи устранения военной угрозы со стороны России с использованием только обычных вооружений без перехода «ядерного порога». Технически операция может выглядеть так: осуществляется одновременный запуск средств уничтожения российского ядерного потенциала. Это высокоскоростные ракеты, преодолевающие сотни километров в минуту, и противник просто не успеет принять решение об ответных действиях. Атакуются средства доставки ядерного оружия — шахтные, мобильные пусковые установки, подводные лодки и стратегические бомбардировщики. Другие объекты могут поражаться, только если это требуется для уничтожения основных целей. В этом состоит принципиальное отличие планов конфликтов PGS (Prompt Global Strike — англ. быстрый глобальный удар) от «обычных», когда в качестве приоритетных объектов атаки рассматривались руководство противостоящей стороны, системы управления, объекты военной промышленности, энергоснабжения, транспорта, население. Известные сегодня планы ядерного нападения Пентагона на СССР включали десятки тысяч целей, а в новой концепции обезоруживающего БГУ их на порядок меньше, так как согласно ее положениям не важны объекты атомной промышленности и хранилища ядерного оружия: без средств доставки они неспособны причинить ущерб территории и вооруженным силам США. На территории противоборствующей стороны не требуются ни оккупация, ни наземная операция.
Следовательно, для успешной реализации нападения США нужно менее тысячи гиперзвуковых высокоточных ракет с неядерными боеголовками.
Если США обладают возможностью в качестве районов базирования своих ракет и ударной авиации использовать области Прибалтики, Центральной Азии и Юго-Восточной Европы, а также океанских акваторий, в том числе воды Ледовитого океана, то от этих мест до Новосибирской, Саратовской и Ивановской областей, где размещены стратегические силы России, расстояние укладывается в 1000—2500 км. Гиперзвуковые ракеты преодолевают такие дистанции за 3—10 минут, что существенно меньше определенного для вражеских баллистических ракет (БР) «подлетного времени».
Одновременно будет приведена в полную готовность развернутая в Европе и в акваториях Балтийского, Черного морей и бассейне Ледовитого океана на надводных и подводных кораблях система ПРО, которая в случае российского ответного удара поразит на начальном участке траектории российские ракеты (когда они наиболее уязвимы). Если российское командование опоздает с решением на ответный удар, то американской ПРО необходимо будет поразить всего несколько ракет вместо сотен.
В военном отношении такое нападение более эффективно с применением ядерного оружия, но неядерный удар политически окажется еще более тяжелым, поскольку решение России об ответном ударе автоматически станет поводом к началу ядерной войны. Возможно, что при подготовке к миссии до российского правительства и командования РВСН заранее будут доведены предупреждения об их персональной ответственности за преступления против человечности и требования о неприменении первыми ядерного оружия. Руководству Российской Федерации в этой ситуации предстоит тяжелый моральный выбор: начинать ли ядерную войну в условиях, когда утрачена способность нанести неприемлемый ущерб агрессору. Даже в случае решения на ответный удар США вполне могут выдержать поражение нескольких десятков объектов на своей территории, а не тысяч, как было бы в случае сохранения боевого потенциала российских РВСН, Россия же окажется под атакой или угрозой удара полнокровных стратегических сил США, причем в качестве агрессивной стороны, развязавшей ядерную войну.
□
■ Зенитная ракетная система С—400 ведет огонь по воздушному противнику. Фото: Георгий Данилов
□
Все усилия Пентагона в рамках доктрины PGS сегодня сконцентрированы на создании гиперзвукового высокоточного оружия (ВТО) большой дальности. В 2003 г. ВВС Министерства обороны и Агентство по перспективным оборонным разработкам DARPA США выработали новую концепцию (FALCON) гиперзвуковой ударной системы. Эта система в законченном виде состоит из многоразового гиперзвукового самолета—носителя (вероятно, беспилотного) HCV — Hypersonic Cruise Vehicle (англ. ЛА с гиперзвуковой крейсерской скоростью) с максимальной дальностью полета до 17 тыс. км и многоразовой гиперзвуковой машины CAV — Common Aero Vehicle (англ. унифицированный ЛА). На HCV самолете— «матке» может находиться до шести CAV, каждая из которых (массой порядка 900 кг) несет в своем боевом отсеке две управляемые авиабомбы (УАБ) калибра 226 кг с круговым вероятным отклонением (КВО) три метра. Предполагаемая дальность полета CAV до 5000 км (в случае оснащения собственным двигателем — существенно больше). То есть ударный комплекс FALCON способен через два часа после взлета с высокой точностью уничтожать находящиеся в любой точке земного шара объекты.
Боевое применение гиперзвуковой ударной системы FALCON планируется следующим образом. Бомбардировщик HCV после получения задания взлетает с обычного аэродрома и набирает скорость 6М с помощью комбинированного двигателя, затем силовая установка ЛА переходит в гиперзвуковой прямоточный воздушно—реактивный режим и разгоняет HCV до 10М и высоты порядка 40 км. В заданный момент гиперзвуковые ударные машины CAV отделяются от самолета— «матки» и после бомбардировки цели УАБ, CAV возвращаются на аэродром одной из заморских авиабаз ВВС США (в случае оснащения CAV собственным двигателем и необходимым запасом топлива — на континентальную часть США). Гиперзвуковые ударные HCV и CAV используют комбинированные инерциально—спутниковые навигационные системы INS/GPS, в перспективе — конечные системы самонаведения ОЭ или РЛ типа.
Благодаря гиперзвуковой скорости и высоте полета порядка 40 км сбить ЛА системы FALCON существующими активными огневыми элементами систем ВКО России не представляется возможным. Военные эксперты и специалисты отмечают, что почти все состоящие на вооружении российские средства разведки систем ВКО имеют ограниченные возможности по обнаружению ГЗЛА и здесь еще предстоит большая работа. Цель нападающих заключается не в том, чтобы стать абсолютно невидимыми для активных огневых элементов систем ВКО, а в том, чтобы сократить время пребывания в зонах видимости средств разведки до такой величины, когда неприятель уже не сможет выполнить перехват ударного быстролетящего ГЗЛА. В этом случае обороняющимся необходимы средства РЛ и ОЭ разведки и целеуказания (ЦУ) с дальностью действия в тысячи километров.
На первый план вооруженной борьбы с гиперзвуковыми комплексами ВТО выходят обстреливающие объект сверхзвуковыми противоракетами с активной РЛ головкой самонаведения (ГСН) заатмосферного (сверхвысотного) перехвата, с управлением вектором тяги реактивного двигателя газодинамическим методом, огневые элементы ПВО/ПРО системы ВКО, при условии достоверного, точного и своевременного ЦУ от внешнего источника информации.
□
■ Радиолокатор обнаружения ЗРС С—400 на одной из площадок полигона Ашулук. Фото: Илья Моисеенко
□
На высотах 34–36 тыс. м над уровнем моря заканчивается атмосферный слой, и противоракеты с аэродинамическим способом управления, эффективно атакующие цели в плотной воздушной среде, неспособны успешно действовать в этой зоне стратосферы. Требуется переход на управление вектором тяги силовой установки ракеты—перехватчика (газодинамическое), что реализовать технически и технологически очень сложно. С целью обеспечения поражения загоризонтных аэродинамических целей и заатмосферного (сверхвысотного) перехвата средств воздушно—космического нападения (СВКН) обязательно необходимо оснащение противоракеты активной РЛ ГСН.
Указанными выше свойствами обладает гиперзвуковая газодинамическая зенитная управляемая ракета (ЗУР) 9М82МВ с предельной скоростью полета 9М и максимальной дальностью стрельбы до 350 км без провалов в зоне поражения на высотах в атмосфере и в ближнем космосе. При этом для достижения требуемой эффективности неядерного поражения головных частей (ГЧ) средней дальности (СД) БР, других малоразмерных целей (с минимальной эффективной площадью рассеяния ЭПР — 0,02 кв. м) ЗУР 9М82МВ имеет боевую часть (БЧ) направленного подрыва с обеспечением разлета фракций поражающих элементов («тяжелых» и «легких») в телесном угле 60х60 град, что повышает ее эффективность в сравнении с классической БЧ более чем в шесть раз. В 2004 г. и 2006 г. успешно проведены испытания ракеты 9М82МВ, которая перехватывает на средней скорости 2500 м/с летящие со скоростью до 4600 м/с СВКН. Сегодня вести стрельбу ЗУР 9М82МВ способны ЗРС ДД С—300ВМД, С—300ВМ «Антей—2500» и С—300В4.
Как показывают расчеты для успешной борьбы с гиперзвуковыми целями ЦУ с КП ЗРС ПВО/ПРО на многоканальную станцию наведения ракет (МСНР) необходимо выдавать с рубежа 1033,5 км относительно позиции огневого элемента системы ВКО при условии работы последнего в автоматическом режиме. В этом случае потребная дальность обнаружения РЛС разведки и ЦУ ЗРС ПВО/ПРО должна превышать 1144 км. На таком расстоянии способны наблюдать летящие на высоте до 100 км СВКН (в том числе малозаметные) наземные секторные радары загоризонтного обнаружения (ЗГО) типа ГП—120 «Волна», 29Б6 «Контейнер», «Корона». Еще в 1980—х гг. успешно проводился эксперимент по выдаче ЦУ располагавшейся на полигоне Балхаш ЗРС С—300ПМ по моменту старта и траектории полета оперативно-тактической ракеты «Скад» (8К14) от загоризонтной РЛС, которая дислоцировалась на удалении 1000 км.
Кроме того, проведенными исследованиями подтверждается, что одним из вариантов дальней разведки ГЗЛА является задействование равномерно размещенных в околоземном космосе на трех солнечно—синхронных разнесенных по долготе эллиптических орбитах наклонением 60 град. и высотой 1500 км девяти искусственных спутников Земли (ИСЗ) кластера (сети, созвездия, группировки) малых космических аппаратов (МКА), которые оснащены малогабаритными многоканальными мультиспектральными ОЭС.
Низкоорбитальные средства разведки в сравнении с высокоорбитальными обладают преимуществом по энергии сигналов и разрешающей способности, что объясняется малой дальностью между ОЭС и объектом разведки. Минимизация затрат на создание и эксплуатацию сети ИСЗ, размещенных на разнесенных по долготе восходящего узла трех солнечно—синхронных эллиптических орбитах в околоземном космосе, достигается на основе применения МКА.
Большинство современных МКА наблюдения околоземного пространства и их проектов предусматривают многоспектральную съемку поверхности Земли в нескольких десятках спектральных каналов или гиперспектральную съемку в нескольких сотнях информационных каналов. Применение системы наблюдения с четырьмя спектральными каналами является стандартным техническим решением и используется на МКА «Монитор—Э» (650 кг, 2005 г.), планируется оснащение гиперспектральной аппаратурой разведки перспективных малогабаритных ИСЗ «Канопус—В2» (400 кг, 72 канала).
Система таких малогабаритных ИСЗ на низких орбитах способна получать кадры изображения околоземного пространства и облачного покрова с высоким пространственным и спектральным разрешением для решения ряда задач обзора и наблюдения аномальных ситуаций на земной поверхности и в атмосфере. Одна из таких задач — мониторинг метеорологических явлений с применением метода пеленгации облаков по кадрам, получаемым с одного МКА или одновременно с двух малогабаритных ИСЗ при пролете над районом наблюдения.
В основу функционирования предлагаемой МП системы положен принцип бистатической радиолокации. Он базируется на использовании радиоподсвета из космоса известным радиосигналом конкретной территории поверхности Земли с каждого ИСЗ созвездия из девяти МКА и пеленгации отраженных от ЛА радиоколебаний с помощью совокупности из 10—20 разнесенных приемных постов РТ разведки воздушного базирования. Каждым приемным устройством МП РЛК перехватываются прямой радиосигнал ИСЗ и отраженное от СВКН колебание и измеряется их взаимное запаздывание и разность допплеровских сдвигов частот. Далее рассчитываются координаты и составляющие скорости ЛА относительно контрольной точки сети разнесенных постов РТР. Возможность применения для объектов радиолокации орбитального радиоподсвета исследована в ОАО «МАК «Вымпел» при создании РЛ систем с синтезированной апертурой воздушного базирования для получения радиоизображений участков земной поверхности в радиоподсвете с КА ГЛОНАСС. При ЭПР цели 1 кв. м, пороговом отношении сигнал/шум 20 раз, мощности бортового передатчика 10,6 кВт геометрический размер зондируемых областей — круг радиусом 1000 км. На базе энергетических установок солнечных батарей современных МКА вполне реализуема требуемая мощность бортовых радиопередатчиков.
В теории радиолокации дальность прямой видимости — это максимальная предельная дальность разведки ЛА радарами с учетом кривизны Земли, которая ограничивается коэффициентом учета рефракции радиоволн 4,12. Поэтому для обеспечения потребной дальности обнаружения в 1144 км летящего на высоте 40 км СВКН необходимо поднять приемные посты МП РЛК выше 6,1 тыс. м над уровнем моря. В случае задействования самолетов РЛ дозора и наведения А—50 в качестве постов дальней пассивной РЭ разведки длительность патрулирования каждой машины не превысит семи часов, но при этом потребуется сеть авиабаз с взлетно-посадочными полосами соответствующего класса.
Сутками висеть в небе, не нуждаясь в аэродромах со взлетно—посадочными полосами, способны находящиеся в ведении Воздухоплавательной службы ВВС стратосферные аэростаты (стратостаты). С учетом высотных изменений скорости ветра в атмосфере (минимальная ветреность до 10 км/ч в эшелоне 21,3—21,4 км, предел — 21,33 км) целесообразно задать дирижаблю дальней пассивной разведки высоту полета в геостационарном положении около 21,3 км, при этом дальность прямой видимости (радиогоризонта) составит 1425,3 км. Для полезной целевой нагрузки, расположенной на борту стратостата, намного дешевле создать высокочувствительный приемник и узконаправленную антенну с большой апертурой, чем указанное оборудование размещать в МКА. С помощью РЭ комплекса (РЭК) «Новелла» с модулем РТ разведки «SD6» и РЭК «Касатка—А» с блоком РТР «KS—8» решается проблема бортовой полезной целевой нагрузки дирижабля. Результат проведенных расчетов коэффициента усиления приемной антенны РЭ системы «Новелла» для условий: мощность бортового передатчика МКА, находящегося на орбите высотой 1500 км, — 10,6 кВт; рабочий диапазон МП РЛ комплекса — 6 см; коэффициент усиления передающей антенны — 106; ЭПР цели равна 1 кв. м; уровень пороговой мощности принимаемого колебания 10—11 — 10—9 Вт (чувствительность приемника от минус 95 дБ/Вт до минус 110 дБ/Вт); порог отношения с/ш 20 раз и требуемый рубеж разведки 1500 км, — составляет величину от 1015 до 1017.
□
Выводы
□
Исходным требованием определения орбитальной структуры и состава сети МКА является требуемая оперативность пассивной разведки малозаметных ЛА, накладывающая на максимальный перерыв между наблюдениями любой точки земной поверхности в пределах дальности полета СВКН ограничение сверху. В случае принятия применительно к ГЗЛА противника сведений: время полета — до 60 минут на высоте 15—60 км со скоростью 5—20 М (1,5—6 тыс. км/час) — как ориентировочное требование к периодичности наблюдений цели группировкой МКА следует рассматривать время 30—50 мин. Для обнаружения и надежного сопровождения ГЗ СВКН необходимо при максимальном периоде наблюдения 30 мин созвездие из равномерно размещенных на трех орбитах высотой 1500 км и наклонением 60 град. девяти МКА. При этом в комплект бортовой полезной целевой нагрузки каждого малогабаритного ИСЗ должны входить:
• радиометр (с рабочим ИК—диапазоном 3,5—5,5 мкм оптических волн) разведки местонахождений, характеристик и параметров движений точечных объектов «разогретый планер Falcon—машины» и «смешанная струя выброса из двигателя СВКН»;
телекамера S3C/075 (с рабочей областью 0,4—0,76 мкм оптических волн) обзора, обнаружения и селекции на «сложном» фоне конденсационных следов силовых установок СВКН в атмосфере, координатометрии и определений параметров движений объектов «фронт искусственного облака «след самолета»;
• телекамера S3C/077 (с рабочим участком 0,76—1,1 мкм оптического спектра) обзора, обнаружения и выделения на «пестром» фоне конденсационных следов двигателей СВКН в воздухе, измерений угловых координат и расчетов данных перемещений объектов «передний срез искусственного облака Cirrus tractus;
• радиометр (с рабочим ИК-отрезком 10,3—11,3 мкм электромагнитных волн) гарантированного распознавания конденсационных следов силовых установок СВКН на фоне похожих по форме естественных облаков типа Cirrocumulus, Cirrostratus, Cirrus по сравнениям измеренных поверхностных температур объектов наблюдения; спектральный канал ОЭС должен иметь характеристики: пороговая чувствительность — 4х10—12 Вт/кв. м, диаметр входного зрачка — 18 см, поле обзора — 110 град., пространственное разрешение на цели — до 100 м;
• радиометр (с рабочей ИК—областью 11,5—12,5 мкм электромагнитных волн) гарантированной идентификации конденсационных следов двигателей СВН на фоне похожих по форме природных облаков типа Cirrocumulus, Cirrostratus, Cirrus по сравнениям измеренных поверхностных температур наблюдаемых объектов;
• передатчик радиоподсвета активного сегмента МП РЛК (с рабочим диапазоном 6 см радиоволн) облучения известным радиосигналом конкретной территории земной поверхности и околоземной воздушной среды, излучатель колебаний радиоинтервала ЭМ спектра должен иметь характеристики: мощность — 10,6 кВт, коэффициент усиления (направленного действия) передающей антенны — 106.
Следовательно, с целью достижения требуемой действительности стрельбы газодинамическими зенитными УР заатмосферного сверхвысотного перехвата с активными РЛ ГСН ЗР системой ПВО/ПРО на дальнюю границу зоны поражения будут реализованы реальный рубеж обнаружения малозаметных ГЗЛА и СВКН-«невидимок» по параметрам конденсационных следов их двигателей в атмосфере орбитальными оптическими радиометрами — 51 255,5 км (в светлое время суток) и 49 367 км (в сумерки и ночью) против потребного 1163 км (с измерением угловых координат объекта атаки с заданной для ЦУ точностью), реальная дальность РЛ разведки гиперзвуковых и сверхзвуковых авиационных машин по взаимному запаздыванию прямого радиоколебания трансивера МКА и отраженного от СВКН сигнала, перехваченных средствами РТР стратостатного базирования — 1425,3 км против потребной 1144 км (с определением расстояния до объекта атаки и его производной по разности доплеровских сдвигов частот с необходимой для ЦУ погрешностью).
Многопозиционный РЛК, имеющий в своем составе сегменты космического (передатчики радиоподсвета МКА на низких орбитах) и воздушного (приемники средств РТР стратостатных постов) базирования, — это система многоцелевого применения, так как она, например, может использоваться для разведки КР морского и воздушного базирования (КРМБ и ВБ): при полете БЛА однократного запуска на высоте 30 м дальность прямой видимости, ограничиваемая радиогоризонтом, составит порядка 624 км.
□
Дмитрий Владимирович Смирнов, адъюнкт НИЦ (г. Тверь) ЦНИИ Войск ВКО МО РФ
Валерий Вениаминович Шувертков, кандидат военных наук, профессор
□
Опубликовано 7 февраля в выпуске № 1 от 2015 года

 Отправлено: 22.02.15 15:44. Заголовок: www.vko.ru — О. Букин, П. Марущенко. Задачи по маскировке надо ставить в нужное время

■ Оперативное искусство

Задачи по маскировке надо ставить в нужное время

Требуется как можно конкретнее сформулировать цель, задачи маскировки, определить мероприятия маскировки, сроки их выполнения, не допустив при этом разглашения государственной тайны

Постановка задач должностным лицам управления объединения ВКО, войскам (силам) и объектам ВКО по маскировке должна осуществляться согласно выбранному методу работы органов управления объединения ВКО в рамках подготовки боевых действий, согласовываться с ее этапами по времени, порядку и последовательности. При этом последовательность работы по организации оперативной маскировки зависит от складывающейся обстановки, характера боевых действий и наличия времени.

Одним из требований к организации оперативной маскировки (ОМ) является скрытность данного вида деятельности органов управления, то есть сохранение в тайне основ организации маскировки (цели, задач, мер обеспечения скрытности, идей/мер обмана противника и замысла ОМ) и комплекса мероприятий оперативной маскировки.
Перед должностными лицами управления объединения ВКО при постановке задач исполнителям мероприятий маскировки войск (сил) и объектов ВКО стоит ответственная задача, заключающаяся в том, чтобы как можно конкретнее сформулировать цель, задачи маскировки, определить мероприятия маскировки, сроки их выполнения, не допустив при этом разглашения государственной тайны.
Это требование может быть обеспечено ограничением круга лиц, допущенных к организации ОМ, в том числе к разработке боевых документов для постановки задач по маскировке исполнителям по данному виду обеспечения боевых действий, и определением времени постановки этих задач.
□

□
Пример использования маскировочных сетей для скрытия вооружения и военной техники. Фото: Михаил Жердев
□
В зависимости от располагаемого времени на подготовку боевых действий и принятого метода работы органов управления объединения ВКО к работе по этапам организации маскировки войск (сил) и объектов ВКО должен привлекаться различный круг должностных лиц. Естественно, изменяется при этом и объем их работы.
В одном случае командующий и начальник штаба каждый лично согласно своим обязанностям должны определить основы организации оперативной маскировки.
В другом — из—за дефицита времени к этой работе, помимо них, целесообразно привлекать и других должностных лиц управления объединения ВКО. Кроме того, от принятого метода работы органов управления объединения ВКО зависит и время постановки исполнителям задач по маскировке войск (сил) и объектов ВКО, то есть органам управления, непосредственно подчиненным командованию ПВО—ПРО частям (командный пункт — КП, узел связи — УС, части специальных войск) и соединениям ВКО (бригадам ПВО).
Успех оперативной маскировки боевых действий командования ПВО—ПРО может быть получен централизованным руководством подготовкой и проведением мероприятий маскировки, достигаемым организацией этого вида оперативного обеспечения на основе принятого командующим решения на боевые действия, распоряжений вышестоящего штаба (ГШ ВС РФ, штаба Войск ВКО, штаба военного округа/оперативно—стратегического командования по ОМ и другим видам оперативного обеспечения – разведка, инженерное обеспечение, РЭБ, РХБ защита), информации штабов взаимодействующих объединений по проводимым их войсками (силами) мероприятиям ОМ в интересах объединения ВКО, а также отданных командующим заместителям, в первую очередь начальнику штаба, начальникам родов войск (сил) и служб указаний по организации ОМ.
Известно, что организация оперативной маскировки боевых действий командования ПВО-ПРО осуществляется по известным, принятым на основании обширного опыта подготовки операций (боевых действий) методам: последовательному, параллельному и различным их сочетаниям.
При последовательном методе работы командующего, его заместителей, штаба и начальников служб в результате изучения и уяснения полученной боевой задачи, распоряжений по ОМ и другим видам оперативного обеспечения, оценки обстановки в интересах ОМ (оценка возможностей противника по разведке войск/сил и объектов ВКО и их огневому подавлению, оценка своих войск/сил и объектов ВКО, оценка метеорологических и других условий района их деятельности) определяются цель, основные задачи и мероприятия ОМ и предложения по мерам обеспечения скрытности, идее (мерам) обмана противника.
В замысле боевых действий на основе цели и основных задач ОМ меры обеспечения скрытности, идею (меры) обмана противника командующий должен определить лично при непосредственном участии начальника штаба и начальника оперативного отдела (НОО) штаба, а на их основе НШ также лично при непосредственном участии НОО штаба должен сформулировать замысел оперативной маскировки.
Согласно этим основам организации ОМ после утверждения замысла ОМ и объявления решения на боевые действия основным должностным лицам командующий и НШ должны сформулировать и поставить задачи по организации ОМ указаниями.
Постановка задач по маскировке войскам (силам) и объектам ВКО боевыми документами (распоряжениями по тактической маскировке – ТМ), боевыми распоряжениями (на демонстративные действия — ДД) при данном методе работы управления объединения ВКО должна осуществляться лишь после разработки на основе замысла оперативной маскировки плана ОМ и его утверждения командующим.
Предложения по порядку постановки задач исполнителям мероприятий маскировки войск (сил) и объектов ВКО представлены на рисунке.
□

□
■ Предлагаемый порядок постановки задач исполнителям мероприятий маскировки войск (сил) и объектов ВКО по маскировке войск (сил) и объектов ВКО. Графика Юлии Гореловой
□
При параллельном методе работы в ходе уяснения задач оперативной маскировки группой ОМ по указанию НШ должны разрабатываться предварительные распоряжения по тактической маскировке непосредственно подчиненным командованию ПВО—ПРО частям и соединениям ВКО для ориентирования их командиров на предстоящие задачи маскировки.
В предварительном распоряжении по ТМ предлагается указывать:
1. Характер действий и выводы из оценки возможностей противника по разведке войск (сил) и объектов ВКО и их огневому подавлению.
2. Мероприятия ТМ, которые должны быть проведены НЕМЕДЛЕННО, например приведение войск (сил) и объектов ВКО в высшие степени боевой готовности распорядительным порядком; поддержание повседневного режима работы КП (ПУ), штабов, войск (сил) и объектов ВКО; ведение служебных переговоров по каналам связи, закрытым аппаратурой гарантийной стойкости, и кодированным документам; усиление режима охраны КП (ПУ), штабов, войск (сил) и объектов ВКО.
3. Ориентировочные задачи ТМ, к выполнению которых необходимо быть готовым при подготовке боевых действий (скрытый вывод подразделений родов войск с учебных/дежурных позиций на боевые позиции и перебазирование сил ИА на оперативные аэродромы с имитацией жизнедеятельности на оставленных позициях и аэродромах; создание ложной системы управления, ложных группировок (боевых порядков) родов войск/сил; проведение рекогносцировки на ложных (второстепенных) направлениях (в районах).
Предварительные распоряжения по ТМ должны подписываться начальником штаба и начальником оперативного отдела штаба объединения ВКО.
При оценке обстановки группа ОМ штаба командования ПВО—ПРО, обобщая выводы по каждому элементу оценки и используя результаты моделирования комплексов мероприятий ОМ, на основе рационального варианта ОМ разрабатывает предложения по мерам обеспечения скрытности, идее (мерам) обмана противника и представляет их начальнику оперативного отдела, который затем докладывает их начальнику штаба.
□

□
■ Передислокация зенитных ракетных подразделений в светлое время суток и без принятия специальных мер по маскировке может иметь крайне неблагоприятные последствия для личного состава и боевой техники. Фото: Михаил Жердев
□
На их основе, а также на основе других элементов решения (боевые задачи подчиненным войскам (силам) и объектам ВКО, основы управления, основы взаимодействия, основы всестороннего обеспечения) начальник штаба должен сформулировать замысел оперативной маскировки. После утверждения командующим предлагаемых мер обеспечения скрытности, идеи (мер) обмана противника основные положения замысла ОМ начальником оперативного отдела штаба при участии начальника группы ОМ должны уточняться.
В указаниях по организации ОМ основным должностным лицам, отдаваемых также после утверждения командующим замысла ОМ и объявления решения на боевые действия (при последовательном и параллельном методах работы), следует указывать:
• цель, задачи и основные мероприятия ОМ, силы и средства решения задач маскировки;
• сроки представления на подпись легенд прикрытия деятельности штабов, войск (сил), режимных объектов ВКО и секретных работ и планов их внедрения, плана ОМ;
• порядок управления силами и средствами, решающими задачи маскировки;
• с кем и по каким вопросам ОМ организовать взаимодействие.
После утверждения командующим замысла оперативной маскировки группой ОМ штаба при параллельном методе работы должны быть разработаны распоряжения по ТМ и боевые распоряжения (на демонстративные действия) командирам непосредственно подчиненных частей и командирам соединений ВКО, которые следует доводить им по техническим средствам связи. Детализацию названных документов и подписи соответствующих должностных лиц необходимо осуществлять и доводить до исполнителей доставкой их на КП после утверждения командующим плана ОМ.
При последовательном методе работы задачи по ТМ (распоряжения по ТМ и боевые распоряжения на демонстративные действия с подписями соответствующих должностных лиц) необходимо доводить до исполнителей также после утверждения командующим плана оперативной маскировки и доставкой их на КП.
Заместители командующего, начальники родов войск (сил) и служб проведение мероприятий маскировки в подчиненных войсках (силах) должны организовать согласно выпискам из плана ОМ (в их рабочие тетради).
Таким образом, постановка задач должностным лицам управления объединения ВКО, войскам (силам) и объектам ВКО по маскировке должна осуществляться согласно выбранному методу работы органов управления объединения ВКО в рамках подготовки боевых действий, согласовываться с ее этапами по времени, порядку и последовательности. При этом последовательность работы по организации оперативной маскировки зависит от складывающейся обстановки, характера боевых действий и наличия времени.
□
Олег Николаевич Букин, начальник НИЛ ВА ВКО, кандидат военных наук, доцент, полковник запаса, начальник командного пункта — заместитель начальника штаба оперативно—тактического объединения ПВО (1994—1998)
Петр Николаевич Марущенко, научный сотрудник НИЛ ВА ВКО, доцент, полковник в отставке, заместитель начальника штаба по боевому управлению, начальник оперативного отдела штаба оперативно—тактического объединения ПВО (1982—1988)
□
Опубликовано 7 февраля в выпуске № 1 от 2015 года

 Отправлено: 26.02.15 22:03. Заголовок: www.vko.ru — Ю.В. Криницкий. Воздушно—космическому ТВД быть

■ Концепции

Воздушно—космическому ТВД быть

В глобальном воздушно—космическом пространстве возможны крупные военно—космические и стратегические воздушные операции с участием военно—космических и ракетно—авиационных сил ведущих государств мира

В последние годы успешные разработки гиперзвуковых летательных аппаратов (ГЗЛА) и воздушно—космических самолетов привели к заполнению того слоя околоземного пространства (40—100 км), в котором аэродинамические аппараты уже не могут летать, а искусственные спутники еще не могут иметь устойчивой орбиты. Так третья физическая среда (воздушная) и четвертая физическая среда (космос) соединились в единое воздушно—космическое пространство.
□
Как в природе, так и в обществе есть факты, события, процессы и явления, которые назревают, зарождаются, существуют и прекращаются независимо от того, что мы о них думаем. Человек может создать предпосылки и даже быть причиной возникновения явления. Он может повлиять на него, создав другие условия и предпосылки. Но своим отношением к реальности ее саму нельзя отменить. Игнорируя или отрицая, невозможно помешать тому, что объективно случилось.
Примерно такая обстановка неприятия формируется в отношении научной категории «воздушно-космический театр военных действий» (ВК ТВД). Что изменится, если мы откажемся от данного термина и не станем включать его в официальные энциклопедии, а тем более в руководящие документы по подготовке и ведению военных действий? Исчезнет ли от этого воздушно—космический ТВД как объективный феномен современной войны? Или, может быть, сами собой рассосутся обстоятельства вооруженной борьбы, обусловливающие его существование?
Попробуем последовательно и логично разобраться в проблеме.
□
Истоки понятия ТВД
□
Кто бы ни создал человека, естественной средой обитания его творения на нашей планете оказалась земная твердь. На некоторое время человек мог погружаться в воду, а для поддержания жизни был обязан ее пить. Он дышал воздухом, но не жил в воздушном пространстве и не летал как птица.
Живя в конфликтных противоречиях с природой и между собой, люди освоили привычную среду обитания не только в мирных целях, но и в борьбе за существование. Растущее число войн и расширение их масштабов, совершенствование средств и способов вооруженного насилия превратили земную поверхность в пространство боевых действий.
□
■ Американская ракета—носитель «Антарес» на восходе солнца. Фото: NASA
□
Воеводы и полководцы прошлого одерживали победы и терпели поражения. Анализируя свои успехи и неудачи, они стремились понять их причины. Часть этих причин была связана с оценкой условий поля боя. Командующий, который лучше учел военно—географические факторы обстановки, занимал более выгодные позиции и имел больше шансов на победу. Задача эта была непростой. Как в известном стихотворении: «Мы долго молча отступали… Но вот нашли большое поле — есть разгуляться где на воле!». Впрочем, оценка района боевых действий была интуитивной. В лучшем случае она строилась на своем и чужом опыте, но не была научной.
Именно опыт наполеоновских сражений начала ХIХ века всколыхнул военно—теоретическую мысль, в том числе по линии военной географии. Первыми научными категориями в этой области стали «театр войны» (ТВ) и «театр военных действий» (ТВД). Предложили их практически одновременно Антуан Анри Жомини в труде «Очерки военного искусства» и Карл Клаузевиц в двухтомнике «О войне». Согласно их теории «ТВ охватывает все страны, в которых две воюющие державы могут друг на друга нападать, действуя или со своей территории, или же с территории своих союзников и второстепенных государств, вовлеченных ими в вихрь войны». А под ТВД понималась часть территории ТВ, в пределах которой проходило генеральное сражение главных сил воюющих сторон, обычно решавшее ход и исход войны в целом. Считалось, что на ТВД «действует одна или несколько армий отдельно от других войск». В свою очередь ТВД делился на операционные зоны, в пределах которых часть армии (например корпус) решала одну частную задачу. Операционная зона включала несколько операционных линий, назначаемых дивизиям.
Таким образом, понятие ТВД не просто носило географический смысл, а имело военно—стратегическую целесообразность. При формировании способа боевых действий, когда необходимы ответы на вопросы: «Какими силами?», «Когда?» и «Где?», по крайней мере с третьим (пространственным) у командиров и подчиненных не было проблем взаимопонимания.
При изучении ТВД первоначально внимание уделялось только характеристике природных условий и их влиянию на ход и исход военных действий. Русский военный теоретик Дмитрий Алексеевич Милютин, профессор кафедры военной географии Академии Генерального штаба (в последующем генерал—фельдмаршал, военный министр России), разработал более полную методику. В 1847 г. в труде «Первые опыты военной статистики» он сформулировал положение о том, что «при оценке ТВД, кроме чисто географических, необходимо учитывать политические, экономические, нравственные и другие факторы».
Изучение и подготовка ТВД вначале осуществлялись в основном в интересах сухопутных войск, так как они играли решающую роль в войне. Но человек все активнее осваивал вторую среду обитания на планете Земля — Мировой океан. И, конечно же, в военных целях. С появлением флотов в состав ТВД стали включать акваторию морей. Так, во время Русско—японской войны (1904—1905) ТВД уже охватывал не только территории Кореи и Маньчжурии, но и акватории Японского и Желтого морей.
Впоследствии, когда вооруженная борьба в море вышла на уровень решения самостоятельных стратегических задач, а также пришло понимание, что средства и способы ее ведения существенно отличны от тех, что применяются на суше, театры военных действий стали делить на континентальные (КТВД) и океанские (ОТВД). Хотя определенное «географическое пересечение» этих понятий было сохранено. В состав КТВД включались прибрежные акватории, откуда корабли могли действовать по наземным объектам (участвовать в операции на континентальном ТВД). В состав ОТВД включалась полоса суши, где располагались объекты морской инфраструктуры и откуда наземная группировка войск своими действиями могла участвовать в операции на ОТВД.
Принципиально важной в таком условном делении пространства войны была констатация приводимых ниже догматов.
1. Войска (силы, средства), действующие на суше, и войска (силы, средства), действующие в море, принципиально различны по физическим принципам и способам ведения вооруженной борьбы.
2. На суше и в океане (в пределах КТВД и ОТВД) требуется решение самостоятельных задач стратегического масштаба.
3. На КТВД и ОТВД необходимо создание самостоятельных межвидовых группировок ВС стратегического масштаба. Их основу на КТВД составят объединения СВ, а на ОТВД — объединения ВМФ.
4. В границах КТВД и ОТВД создается принципиально различная военная инфраструктура, отвечающая потребностям созданных (создаваемых) стратегических группировок ВС.
Примечательно, что разделение театров военных действий на континентальные и океанские было прекращено в начале ХХI века. Им на смену пришел просто ТВД. Но произошло это не потому, что изменились объективные обстоятельства (потеряли актуальность перечисленные выше догматы), а потому, что Россия ослабла в военном отношении. Нехватка средств (прежде всего кораблей) для ведения современной войны натолкнула реформаторов на идею комплексирования группировок войск посредством обезличивания ТВД. Насколько это грамотное решение, вопрос спорный и лежит за рамками целей данной публикации. Оставим его на другой раз.
□
Воздушно-космическая сфера
□
Еще Петру Первому принадлежат слова: «Не мы, а наши правнуки будут летать по воздуху, ако птицы». А великий Суворов перспективу освоения воздушного пространства оценивал с присущей ему полководческой практичностью: «Кабы мог я быть птицей, владел бы не одной столицей».
В начале ХХ века человечество создало летающие устройства, перемещающиеся в третьей физической среде — воздушной, и сразу же распространило в нее вооруженную борьбу. Внешнее сходство воздушного пространства с морскими просторами обусловило появление таких терминов, как «воздушный океан», «воздушный флот», «воздушная эскадра», «воздухоплавание».
На деле вооруженная борьба в воздухе оказалась коренным образом отличной от борьбы в море. Но увидеть эти отличия было дано не всем и не сразу.
□
■ Космический корабль «Орион»: последние приготовления к старту. Фото: Георгий Данилов
□
«Победа улыбается тому, кто предвосхищает изменения форм войны, а не тому, кто приспосабливается к изменениям». Эти слова принадлежат великому предсказателю характера будущих войн итальянскому генералу Джулио Дуэ. Еще когда самолеты «не летали, а только подпрыгивали», он говорил о необходимости создания воздушных флотов, об их применении в будущих воздушных операциях. Дуэ разработал концепцию воздушных войн и теорию господства в воздухе. Но самое главное — он настаивал на поручении воздушным силам самостоятельных задач: «Создать воздушные силы, способные одними своими средствами выполнять боевые задачи, в которых ни сухопутная армия, ни морской флот не будут в состоянии оказать им содействие каким бы то ни было образом».
И хотя генерал не употребляет в своих трудах термин «воздушный ТВД», он категорически противопоставляет поле боя в воздухе полю боя на земле: «Все, что с рождения человечества предписывало войне свои условия и определяло ее основные свойства, не имеет более никакого влияния на действия в воздухе».
Но все это сбудется через много десятилетий. А пока — в Первой мировой войне авиация применялась для решения задач не выше тактического масштаба. Ее действия на поле боя способствовали успеху сухопутных войск, но не имели самостоятельного значения.
Во Второй мировой войне Германия и ее союзники из 13 тысяч боевых самолетов почти половину сосредоточили на Восточном фронте. Это позволило создать оперативные объединения люфтваффе — воздушные флоты. Уровень решаемых авиацией задач поднялся до оперативного. Но степень ее самостоятельности еще не была высокой. Большая часть сил применялась для поддержки сухопутных войск в наступлении или обороне. Да и по пространственным характеристикам бомбардировщики ВВС фашистской Германии пока не были способны действовать в стратегической глубине территории СССР.
Но уже после окончания Второй мировой войны ведущие государства совершили технологический прорыв в военной области. Соединенные Штаты Америки создали образцы стратегических бомбардировщиков, самолетов стратегической разведки. Появились межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования и баллистические ракеты на подводных лодках. Все это в ядерном снаряжении было сведено в единую группировку стратегических наступательных сил (СНС). Для разгрома самого современного противника такая группировка могла обойтись без сухопутных войск и без морских сил общего назначения.
Человечество шагнуло в космос и, не изменяя своим принципам, сразу же приспособило эту четвертую физическую среду в область вооруженной борьбы. Околоземное космическое пространство заполнили орбитальные группировки космических сил и систем.
Первой репетицией войн будущего была воздушная операция ВВС США «Эльдорадо Каньон» против Ливии в апреле 1986 г. В боевых действиях не участвовали сухопутные войска. Дальше были «Буря в пустыне» (1991), «Лис пустыни» (1998), «Решительная сила» (1999), «Несгибаемая свобода» (2001), «Свобода Ираку» (2003). Все операции эффективно обеспечивались из космоса.
В последние годы успешные разработки гиперзвуковых летательных аппаратов (ГЗЛА) и воздушно—космических самолетов привели к заполнению того слоя околоземного пространства (40—100 км), в котором аэродинамические аппараты уже не могут летать, а искусственные спутники еще не могут иметь устойчивой орбиты. Так третья физическая среда (воздушная) и четвертая физическая среда (космос) соединились в единое воздушно—космическое пространство.
А единые силы воздушно—космического нападения (СВКН) вышли на уровень самостоятельного решения не каких—то вспомогательных, а стратегических задач войны в единой воздушно—космической сфере.
□
Театр или не театр?
□
Какой объем пространства вообще можно назвать театром военных действий? Ответ на этот вопрос в свое время дал Жомини. Он называет три признака ТВД:
• охват своей и неприятельской территории;
• наличие стратегически важных рубежей или объектов, которые следует захватить, уничтожить, удержать или защитить;
• физико—географические условия и военная инфраструктура, обеспечивающие развертывание и применение группировок войск стратегического масштаба.
С этой «классической» позиции проанализируем современное воздушно—космическое пространство.
□
По первому признаку
Воздушное пространство в настоящее время условно разделено на воздушные направления. Каждое из них простирается по принципу «от противника» и в своей проекции на земную поверхность охватывает территорию зарубежных стран, акватории морей, где базируются и откуда могут прилететь средства воздушного нападения; территорию районов России, попадающих в боевой радиус этих СВН. Что касается космической зоны, она тем более единая и используется в мирных и военных целях всеми государствами, имеющими соответствующие технологии.
□
По второму признаку
Силы воздушно—космического нападения имеют своей основной целью поражение наземных объектов России. По досягаемости они «простреливают» всю территорию нашей страны (как, собственно говоря, и российские СЯС способны достичь любой точки планеты). А значит, нет такого стратегического объекта, который бы не находился в пределах гипотетического ВК ТВД. Но и в самом космическом пространстве «висят» аппараты, обеспечивающие военную безопасность нашей Родины. Они также являются стратегически важными объектами. Противник будет стремиться их уничтожить, а мы — защитить.
□
По третьему признаку
Еще несколько десятилетий назад космос был средой с неприемлемыми для человека физико—географическими условиями. Но развитие технологий привело к тому, что в нем сегодня месяцами находятся космические экипажи, выполняя поставленные задачи. А в большинстве случаев этого и не требуется, поскольку управление космическими аппаратами осуществляется дистанционно. Воздушная среда обжита еще раньше и не представляет проблем для применения стратегических группировок сил воздушного нападения.
□
Наконец, что касается инфраструктуры. Часть ее создана на поверхности Земли. Это аэродромы, космодромы, пункты управления, радиолокационные станции и т.д. Но основные элементы инфраструктуры ВК ТВД появятся непосредственно перед началом военных действий, поскольку оперативное и боевое построение сил воздушно—космического нападения происходит в воздухе и космосе по заблаговременно разработанным планам стратегической воздушно—космической операции (СВКНО), воздушной наступательной операции (ВНО) и массированного ракетно—авиационного удара (МРАУ).
Этим достигается внезапность воздушно—космического нападения, что невозможно на обычном ТВД. Элементы создаваемой воздушной инфраструктуры — это воздушные пункты управления, связи и навигации, пункты дозаправки, зоны барражирования постановщиков помех и т.д. В космосе уже сейчас развернута и функционирует орбитальная группировка, решающая в мирное время задачи разведки, навигации, управления. Она же является продуктом оперативного оборудования космического пространства в интересах войны, хотя такого понятия тоже не существует в официальной терминологии.
Для создания и построения всего этого требуются часы, а то и десятки минут. Для обороняющейся стороны в таких жестких временных рамках создавать группировку Войск ВКО, способную отразить воздушно—космическую агрессию только по факту обнаружения построенной противником группировки СВКН, уже поздно. Группировка ВКО должна быть создана, развернута и готова к боевым действиям заблаговременно, то есть и вчера, и сегодня, и завтра. Соответственно оперативным оборудованием ВК ТВД надо заниматься заблаговременно.
Таким образом, по всем обозначенным признакам современное воздушно—космическое пространство может считаться самостоятельным воздушно—космическим театром военных действий.
□
Принимать или отрицать?
□
Процитирую высказывание Юрия Аношко и поддержавшего его Владимира Барвиненко («Критиканство положений теории плодов не дает»): «Что касается перехода воздуха и космоса в разряд театра войны или военных действий… это положение является измышлением только вашим (Анатолия Корабельникова. — Авт.) и Юрия Криницкого. Оно не принято не только официально, но и ученым миром».
Не берусь найти первооткрывателя идеи, но знаю многих ученых, которые разрабатывали эту тему. В 2006 г. в ВА ВКО имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова издан «Справочник офицера воздушно—космической обороны» под общей редакцией профессора С.К. Бурмистрова. Эта настольная книга специалистов ВКО содержит главу III, которая называется «Среда воздушно—космического пространства как театр военных действий». Примечательно, что в авторском коллективе справочника — Юрий Аношко и Владимир Барвиненко. Что же касается «ученого мира, не принявшего ВК ТВД», то в числе разработчиков «Справочника офицера ВКО» — уважаемые ученые, конструкторы и педагоги: Игорь Ашурбейли, Александр Горьков, Анатолий Ноговицын, Борис Чельцов и два десятка профессионалов из ВА ВКО.
Кроме того, на тему ВК ТВД регулярно публикуют материалы А.И. Хюпенен, С.И. Покладов. О космическом ТВД (а это категория уже, чем ВК ТВД) имеются монографии и статьи Ю.Д. Подгорных, Е.С. Сиротинина, В.Я. Долгова. Лауреат Ленинской и Государственной премий, главный конструктор сложных космических систем, разработчик систем ПКО Константин Александрович Власко—Власов называет космос фронтом. Профессор И.В. Ерохин не употреблял термин ВК ТВД. Но в его книге «Воздушно—космическая сфера и вооруженная борьба в ней» смысл, закладываемый в понятие ВК сфера, в точности совпадает с предлагаемым понятием ВК ТВД. Проработав с известнейшим ученым в одном кабинете более 10 лет, могу об этом не предполагать, а утверждать.
□
Кто они все, если не ученый мир?
□
Наконец, по поводу того, что «ВК ТВД не принят официально». Раскроем Военно—политический словарь заместителя председателя правительства Российской Федерации, заместителя председателя Военно—промышленной комиссии при правительстве РФ Дмитрия Рогозина «Война и мир в терминах и определениях». Вот что в нем говорится о почему—то спорном предмете: «ТВД могут быть континентальные, океанские, морские и воздушно—космические.
Воздушно—космический ТВД — глобальное воздушно—космическое пространство, в пределах которого возможны крупные военно—космические и стратегические воздушные операции с участием военно—космических и ракетно—авиационных сил ведущих государств мира.
Этот театр отличается особыми, свойственными только ему условиями вооруженной борьбы, широким применением автоматизированных боевых и обеспечивающих военно—космических систем и комплексов, пилотируемых и беспилотных авиационных сил, глобальным размахом и исключительной быстротечностью военных действий, в ходе которых завоевывается господство в космосе и создаются условия для решения военно-космических задач, в том числе по отражению воздушно—космического нападения противника и нанесению ударов по объектам и вооруженным силам из космоса.
Воздушно—космический ТВД расчленяется по сферам действий на околокосмическое воздушное пространство, ближний, средний и дальний космос. С учетом возможного применения сил в его границах выделяют определенные воздушно—космические направления».
Так, собственно говоря, в чем предмет полемики? Есть термин, есть его определение, даны характеристики и даже раскрыто содержание. «Критиканство положений теории плодов не дает» — здесь я полностью солидарен. Поэтому давайте двигаться вперед.
□
Зачем это все нужно и почему отрицается
□
Проблема не в том, чтобы принять очередной термин в лексикон ученых и военнослужащих. Необходимо изменить отношение к современной войне, которая начнется внезапно из воздушно—космического пространства и в нем же закончится (или в основном в нем закончится).
Любой ТВД — категория стратегическая. На нем по определению сталкиваются стратегические группировки ВС враждующих стран или коалиций. И они решают стратегические задачи, реализуя стратегические формы и способы действий. Организация подготовки военных действий на ТВД — это сложнейший комплекс работ. Согласно военно—политическому словарю Дмитрия Рогозина «категория театра военных действий используется как в мирное, так и в военное время в качестве базы для планирования операций, разработки мероприятий по подготовке инфраструктуры, а также для решения конкретных военно—политических и военно—стратегических задач в ходе войны».
Если включить в руководящие документы по управлению Вооруженными Силами воздушно—космический ТВД — значит признать необходимость подготовки соответствующих стратегических операций по решению первоочередных задач в воздушно—космическом пространстве. Соответственно взять курс на приоритетное развитие двух функциональных компонентов ВС РФ: тех, что отразят внезапное стратегическое нападение из воздушно—космического пространства, и тех, что нанесут поражение военно—экономическому потенциалу противника своими встречными или ответными действиями.
Первые из названных — это Войска и силы ВКО.
Вот здесь—то и кроется неудобство для реформаторов. Многие последние реорганизации наших ВС были неудачными. Причина тому — приоритет ведомственных интересов над государственными. Обеспечить выживаемость своего вида, рода войск за счет растаскивания другого стало обычным делом. Кто сильнее, кто ближе к власти — тот и прав. И растаскивают больше всего те войска, которые предназначены для борьбы на самом ответственном воздушно—космическом театре военных действий — Войска ПВО и РКО. От постоянных переименований, переподчинений они не становятся более эффективными. С каждой сменой вывески победившие получают те или иные призы, а проигравшими в этой борьбе могут стать наши дети, чье небо оказывается не таким уж безопасным.
□
Автор — Юрий Владимирович Криницкий, кандидат военных наук, профессор
□
Опубликовано 7 февраля в выпуске № 1 от 2015 года

 Отправлено: 28.04.15 20:33. Заголовок: www.vko.ru — А. Лузан. Воздушно—космический шаблон

■ Концепции

Воздушно—космический шаблон

Зачем строить свою оборону по образцу потенциального противника?

В одном из номеров еженедельника «Военно—промышленный курьер» опубликована статья «Воздушно—космический компромисс», прочтение которой побудило меня, давнего читателя «ВПК», взяться за перо. Не хочу анализировать всю статью, я доктор технических наук, кстати, не купивший, а защитивший более 20 лет назад эту ученую степень.
Стараюсь заниматься вооружением и техникой того рода войск, которому посвятил 35 лет службы и последующую работу в ОПК, — войскам ПВО Сухопутных войск, а не рассматривать и оценивать перспективы развития и структуру ВС РФ, это не моя сфера деятельности. Но войска ПВО Сухопутных войск являются составной частью воздушно—космической обороны (ВКО). Поэтому некоторые утверждения и предложения авторов о строительстве ВКО хотелось бы прокомментировать.
□
■ Войска ПВО как вид Вооруженных Сил были созданы не для конкуренции с ВВС или удовлетворения чьих—то амбиций, а в связи с тем, что сразу после окончания Второй мировой войны, уже в конце 1945 г. в США был разработан план атомной бомбардировки 17 крупнейших городов Советского Союза («Тоталити»), а в 1949 г. — 100 советских городов («Дропшот»). Лишь появление в СССР ядерного оружия и создание Войск ПВО как вида Вооруженных Сил сорвало выполнение этих и последующих планов США по уничтожению СССР в ядерной войне.
□
Сливаем— разливаем
□
■ Авторы утверждают, что «и в ВС СССР, и в ВС РФ первой половины 1990—х гг. для действий в воздушной сфере предназначались два вида ВС: Военно—воздушные силы и Войска ПВО. Следствием этого стали распыление ресурсов и размывание ответственности». Далее указывается, что «начальник Генерального штаба ВС СССР Маршал Советского Союза Николай Огарков понимал, что чрезмерная автономность ВВС и ПВО сводит на нет даже самые разумные идеи взаимодействия между ними. Поэтому и стал инициатором их объединения».
□
■ Командный пункт одного из зрдн 210—го зрп. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ На самом деле Н.В. Огарков стал инициатором объединения, а точнее — передачи в 1980 г. в состав Войск ПВО подразделений противовоздушной обороны Сухопутных войск. Собственно, Войскам ПВО была передана не вся структура ПВО СВ, а лишь командование. Подразделения оставались в составе полков, дивизий, армий и военных округов (групп войск), представляющих Сухопутные войска. Это привело к существенному ослаблению руководства, ряду других значительных проблем. И в 1985 г. подразделения были возвращены под командование Сухопутных войск. Огаркова сняли с должности начальника Генерального штаба, и, слава богу, до объединения ВВС и Войск ПВО дело тогда не дошло. Не потому, что, как утверждают авторы, «намеченные структурные преобразования саботировались некоторыми должностными лицами военно—промышленного комплекса страны и главкомата ПВО по узковедомственным соображениям», а как следствие понимания задач, стоящих перед Вооруженными Силами и видами ВС, требовавших выполнения с наибольшей эффективностью и минимальными затратами.
■ Лишь в 1997 г. министр обороны И. Сергеев действительно стал автором и исполнителем объединения ВВС и Войск ПВО в один вид ВС — Военно—воздушные силы (даже не в ВВС и ПВО, как в некоторых других странах). Но не будем плохо об ушедших, тем более в мир иной.
Уважаемые авторы, хотя и называют эти действия «поспешно подготовленными», принципиально их не критикуют и полагают, что «первопричина бесконечных преобразований заключалась в том, что двум медведям в одной берлоге (сфере боевого применения) по мере развития сил и средств вооруженной борьбы становилось все теснее». Вот и все обоснования, и ни звука о том, что за последние десятилетия средства воздушно—космического нападения (СВКН) стали и в обозримом будущем останутся основными и одними из наиболее эффективных для достижения целей агрессии. Будто бы и не было беспрецедентного разгрома Югославии, Афганистана, Ливии, принятия США новой стратегии национальной безопасности, согласно которой борьба за контроль над воздушным пространством и космосом провозглашается важнейшим приоритетом. Будто в Соединенных Штатах и не разрабатывается концепция быстрого глобального удара.
■ Как бы соглашаясь с мнением генерал—полковника А.И. Хюпенена, «рассматривающего систему ВКО как совокупность сил и средств, обеспечивающих решение задачи успешной борьбы с СВКН противника», авторы предлагают обратиться к зарубежному опыту: «Единственным государством, имеющим войска, силы и боевые системы, входящие в нашем представлении в ВКС как вид вооруженных сил, являются США. Только они имеют полный набор перечисленных выше сил и средств, включая боевые космические системы».
□
Американское лекало
□
■ Вот, оказывается, в чем дело, нам опять нужно копировать построение ВС США. Мы уже, к сожалению, это во многом необдуманно сделали, придавая нашим Вооруженным Силам новый облик. Последствия известны.
□

□
Начальник расчета зенитной ракетно—артиллерийской батареи зрадн 606—го зрп 5—й дивизии ПВО старший лейтенант Александр Максимов (отсек управления БМ ЗРПК «Панцирь—С»). Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Да, исторически в США сложилась трехвидовая структура вооруженных сил. Но у них и другое геополитическое положение, им не противостоят такие мощные СВКН, как нам, они не окружены сетью военных баз, с которых могут действовать даже менее мощные СВКН, к их берегам не могут подойти авианосцы, которых в нужном количестве просто ни у кого нет. Поэтому США, видимо, устраивает трехвидовая структура вооруженных сил, но это не значит, что ее нужно слепо копировать.
■ Смысловым содержанием статьи, конечно же, является вопрос о единоначалии, структуре создаваемых ВКС в целом и «верхних эшелонов». По мнению авторов статьи, единоличная персональная ответственность не позволит организовать эффективное управление подчиненными воздушно—космическими силами и средствами в режиме реального времени, кроме того, «стремление к единоличной ответственности повлечет за собой решение главнокомандованием ВКС дополнительных задач, не связанных непосредственно с воздушно-космической обороной».
■ В этой связи предлагается реализовать принцип оперативно—административного разграничения прав и ответственности, создав некую двухэшелонную структуру ВКС: главкомат и объединенное оперативно—стратегическое командование (ОСК ВКО). На главкомат предлагается возложить административные функции, такие как строительство и развитие ВКС, оснащение их вооружением и техникой, координацию боевой и оперативной подготовки, кадровую политику, а ОСК ВКО наделить функциями непосредственного оперативного руководства войсками и силами.
■ Не напоминает ли это копирование той же американской двухэшелонной структуры: Министерство обороны — Комитет начальников штабов с такой же схемой разделения сфер ответственности, но с переносом ее на видовую структуру? Сколько же можно оставаться «американозависимыми», особенно в настоящее время, когда эти так называемые друзья нас унизили и предали, да и опыт нужно перенимать только тот, который полезен и исторически приемлем в нашем Отечестве. Мы уже назначали министра обороны из гражданских лиц.
■ Сам прослужил в главкомате немало лет, представляю, какие функции ранее он решал, как «рулил» войсками через соответствующих командующих и начальников родов войск, в том числе в режиме реального времени, занимался системой вооружения, снабжением войск и поддержанием ВВТ в боеготовом состоянии, частотной службой, боевой подготовкой и массой других крайне важных вопросов. Поэтому, безусловно, поддерживаю принцип единоначалия и одно—уровневой структуры управления через главкоматы.
■ Но хочу обратиться к мнению одного из видных военачальников, завершившего службу в должности начальника Главного штаба Сухопутных войск, как никто знающего, что такое персональная ответственность и задачи главкомата, генерал—полковника Ю. Букреева: «Выправить… положение дел сможет только то должностное лицо и только тот орган управления, на которые будет возложена полная и единоличная ответственность за состояние войск, за строительство и развитие, за подготовку и… их применение. Лишь в этом случае может быть реализован полный заинтересованный цикл от получения образца вооружения до его применения по предназначению. Такими органами управления до недавнего времени были главкоматы видов ВС РФ с главнокомандующими, наделенными соответствующими функциями и структурами. На сегодня дееспособных органов управления войсками, наделенных упомянутыми выше функциями, в структуре Вооруженных Сил РФ нет» («ВПК», № 7, 2014).
□
Не уверен — не делай
□
■ Хотелось бы верить, что при возможном придании Войскам ВКО статуса вида Вооруженных Сил принцип единоначалия будет реализован и главкомат приобретет необходимые полномочия. В противном случае наиболее целесообразным представляется Войска ВКО пока не трогать. Они и так существуют больше в умах и на бумаге, а вкладывание больших средств в то, до чего мы не созрели, затратно и малоэффективно. Думаю, в этом случае последующему поколению будет проще и дешевле исправить наши «выдающиеся достижения» и построить то, что нужно.
□

□
Заместитель начальника расчета — оператор зенитной ракетно—артиллерийской батареи зрадн 606—го зрп 5—й дивизии ПВО ефрейтор Евгений Орлов (отсек управления БМ ЗРПК «Панцирь—С»). Фото: Михаил Ходаренок

■ Что касается утверждения о том, что США — единственное государство, имеющее «войска, силы и боевые системы, входящие в нашем представлении в ВКС», — это, на мой взгляд, неудачная попытка перекроить историю, быть может, и непроизвольная.
■ Напомним, что еще в 1956 г. в СССР было принято постановление «О противоракетной обороне», а в 1961 г. впервые в мире созданная в СССР экспериментальная система ПРО осуществила успешный перехват и поражение баллистической цели. Американцам удалось повторить подобный эксперимент только в 1984 г. Значительное продвижение работ в области РКО в СССР (ПРО, СПРН, в том числе космического базирования, ПКО) заставило США искать возможность заключения Договора по ограничению ПРО и других договоров, касающихся стратегических наступательных вооружений. Так кто же был первой страной, начавшей создавать ВКО, и кто у кого должен учиться? Быть может, нужно просто уметь сохранять свои приоритеты и достигнутые позиции?
□
Запрос — ответ
□
■ Хотелось бы обратить внимание еще на один момент, приведенный в статье. Совершенно не соответствует действительности утверждение авторов о том, что в материалах практически всех стратегических и оперативных учений отмечались факты обстрела до 20—30% своих самолетов Войсками ПВО (только в перечне наименования учений перечислено более семи названий). Это, по мнению авторов, стало итогом «соперничества между ВВС и Войсками ПВО».
■ На самом деле обстрел своих самолетов имел место только в одной из войн арабо—израильской череды военных конфликтов, когда арабской стороне были поставлены первые образцы ПЗРК «Стрела—2М», не оснащенных в то время системой опознавания «свой—чужой». Тогда за все время ведения боевых действий было обстреляно около 15—20 самолетов (всего 1,5—2% в выполненных своей авиацией самолетовылетах).
■ Менее чем через год ПЗРК были оснащены мобильной (носимой) системой опознавания «свой—чужой», получившей наименование «Лук—1». Кстати, ни в одной другой стране мира ПЗРК в то время подобной системой не оснащались. При переходе ВС СССР, ГВФ и морфлота на новую систему опознавания «Пароль» во все стрельбовые системы был введен режим автоматической блокировки пуска ракет (открытия боевой стрельбы) по своим самолетам, что технически исключило их обстрел и позволило использовать ЗРС (ЗРК) и авиацию в единых зонах. Кроме того, были разработаны и неукоснительно выполнялись другие организационные меры, предотвращающие обстрел своих самолетов.
■ Примером подтверждения эффективности принятых мер может служить Группа советских войск в Германии (ГСВГ). Там в сравнительно малом объеме воздушного пространства была размещена целая воздушная армия и сосредоточено более 2300 целевых каналов различных ЗРС и ЗРК (ЗАК), а также силы и средства ВВС и ПВО ННА ГДР. В ходе многочисленных стратегических и оперативно—тактических учений, регулярно проводимых в ГСВГ, средствами объективного контроля случаев обстрела своих самолетов системами ПВО или нанесения ударов авиации по своим войскам зафиксировано не было (следует напомнить, что командирские танки и тактические подвижные пункты управления были оснащены ответчиками системы «Пароль» для обозначения переднего края).
■ В заключение хотелось бы сказать вот еще о чем. Уважаемые авторы пишут, что могут быть обвинены во вторжении в чужую профессиональную область, но «рассчитывать на новую постановку или освещение вопросов… можно только при широком обмене мнениями». Это так лишь в том случае, если обмен идет на профессиональном уровне и с компетентной аудиторией, а не в дискуссии с недостаточно знающими рассматриваемые вопросы участниками. Но, как говорится, каждому свое, «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны».
□
■ Александр Григорьевич Лузан, генерал—лейтенант, доктор технических наук, лауреат Государственной премии
□
Опубликовано 16 апреля в выпуске № 2 от 2015 года

 Отправлено: 29.04.15 22:12. Заголовок: www.vko.ru — В. Барвиненко. Новые закономерности вооруженной борьбы заметили не сразу

■ Стратегия

Новые закономерности вооруженной борьбы заметили не сразу

Только этим можно объяснить производство в послевоенный период сотен тысяч танков, сокращение авиации и разрушение стратегической системы ПВО государства

Прошедшая в Москве историческая конференция, посвященная 100-летию противовоздушной обороны, по содержанию выступлений была в большей степени ура-патриотической, чем научной. За перечисленными результатами и цифрами не последовали выводы о роли авиации и войск ПВО в вооруженном противоборстве. Предлагаемый анализ автор рассматривает как ступень к глобальной работе, целью которой видится определение места войск противовоздушной обороны в структуре ВС с учетом расклада сил в современной войне.
□
■ С появлением авиации и началом ее применения в военных действиях в первые два десятилетия XX века специалисты увидели в ней новое перспективное средство вооруженной борьбы, резко меняющее соотношение сил воюющих сторон. Вначале самолеты использовались для ведения разведки и связи, но уже в итало—турецкой и Балканских войнах 1911—1913 гг. они применялись для бомбардировки. В Первой мировой этот опыт был использован не только на поле боя, но и в оперативном тылу противника, для поражения его инфраструктуры. Ударам с воздуха многократно подвергались столицы воюющих государств — Лондон и Париж, крупные объекты в глубине Германии.
□
По сравнению с 1913 г.
□
■ Возможность решения задач на поле боя и в тылу противника, которые другим силам и средствам недоступны, стимулировала значительное наращивание численности авиации и улучшение характеристик самолетов во всех воюющих государствах. К ноябрю 1918 г. их самолетный парк увеличился больше, чем в десять раз. Военная авиация насчитывала во Франции более 3300 машин, в Германии — свыше 2700, в Великобритании — около 2000, в России — не менее 1000.
□

□
На позиции радиолокационной роты одной из частей командования ПВО— ПРО. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Новое средство вооруженной борьбы потребовало сотворения специальных средств противодействия, организации мероприятий по защите войск и объектов от ударов с воздуха. То есть организации противосамолетной обороны, которая стала называться воздушной, а в дальнейшем противовоздушной обороной (ПВО). Были созданы специальные зенитные орудия и пулеметы. Начали организовываться пункты и системы обнаружения и оповещения о воздушном нападении противника. К концу Первой мировой в армиях Германии, Италии, Франции было 4500 орудий зенитной артиллерии, в России — 247 противосамолетных батарей 2— 4—орудийного состава. Истребители составляли около 40 процентов военной авиации почти во всех странах.
■ Появление принципиально отличающихся по своим свойствам средств поражения самолетов противника обусловило разную тактику их применения. Истребительная авиация имела задачу уничтожать их на подступах к обороняемым объектам и группировкам войск и преследовать на обратных маршрутах. Наземные зенитные средства непосредственно прикрывали объекты обороны, не давая производить прицельное бомбометание.
■ В то время у руководства воюющих стран не было однозначной оценки вклада тех и других средств в общую эффективность ПВО. После войны было подсчитано, что в ее ходе зенитной артиллерией поражено 25% всех сбитых самолетов, а истребительной авиацией — 75%. То есть последняя показала, что в силу своей маневренности и значительного радиуса действия она оказалась основным средством борьбы с самолетами противника.
□

□
Командир радиолокационной роты (командование ПВО— ПРО) старший лейтенант Максим Глянцев на рабочем месте (комплекс средств автоматизации 86Ж6— С «Поле— С»).Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Эффективность зенитной артиллерии ввиду малой по сравнению с истребителями дальности действия, слабых возможностей организации наблюдения, ограниченного визуальными постами, и отсутствия систем управления была низкой. Но в целом она играла важную роль для уменьшения ущерба обороняемым объектам и войскам. Системы зенитного артиллерийского огня значительно снижали возможности бомбардировочной авиации по прицельному бомбометанию.
■ Несмотря на то, что в годы Первой мировой результаты действий авиации и противоборства в воздухе имели в основном тактическое значение, после ее окончания рядом авторов были сделаны первые выводы о значительном влиянии авиационных ударов и действий сил ПВО на общие итоги. Авиация и средства ПВО продолжали бурно развиваться и применяться во всех военных конфликтах.
■ Существенные выводы о важности авиации и войск ПВО были сделаны из опыта гражданской войны в Испании 1936—1939 гг. Противоборствующие стороны имели как авиацию, так и наземные зенитные средства ПВО. Здесь был накоплен опыт использования последних образцов самолетов и стрелково—пушечного вооружения, а также решались вопросы тактики осуществления налетов, ведения воздушных боев, совместного применения авиации и зенитной артиллерии.
□
Первым делом самолеты
□
■ Итальянским генералом Джулио Дуэ была выдвинута и получила развитие теория ведения стратегической воздушной войны. Она предполагала нанесение авиационных ударов для завоевания господства в небе, а также по государственным и экономическим центрам страны для вывода ее из войны. Однако в Советском Союзе эта теория отвергалась.
□

□
Наверху — подвижная трехкоординатная радиолокационная станция дециметрового диапазона боевого режима 35Д6. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Тем не менее опыт показал, что авиация стала одним из мощных средств ведения войны. Ее применение было подчинено прежде всего обеспечению действий наземных войск. С учетом этого осуществлялось строительство авиации в большинстве развитых государств (особенно в Германии).
■ Осознание ее роли привело к пониманию руководством ряда стран важности противовоздушной обороны. Соответственно осуществлялось строительство систем ПВО. В Советском Союзе переломным моментом стал 1932 г. Начальник штаба РККА Александр Егоров глубоко вник в проблемы противовоздушной обороны и изложил их в докладе Реввоенсовету. Было принято решение вынести вопрос на заседание Комитета обороны при правительстве СССР. Совнарком в своем постановлении от 05 апреля 1932 г. признал состояние ПВО страны неудовлетворительным и наметил конкретные мероприятия по укреплению противовоздушной обороны. В результате развития авиации и средств ПВО перед нападением фашистской Германии в июне 1941 г. в Вооруженных Силах Советского Союза насчитывалось около 33 300 самолетов, в том числе примерно 30% истребителей. Для противовоздушной обороны страны было выделено 40 истребительных авиационных полков — 1500 самолетов, около 4000 орудий зенитной артиллерии и 650 зенитных пулеметов.
■ Принято считать, что основным оружием Второй мировой войны являются танки и артиллерия. Однако это не совсем так, например, США, Великобритания и Япония в большей степени развивали авиацию и флот. У Германии в группировках войск при нападении на Францию было 2580 танков и 3824 боевых самолета, при вторжении в Советский Союз — 4300 танков и до 5000 боевых самолетов. В нападении Японии на американскую военно—морскую базу «Перл—Харбор» участвовала только авианосная авиация. В битве за Англию с обеих сторон принимали участие лишь авиация, ракеты и силы ПВО.
■ Военное руководство Германии приняло на вооружение одно из основных положений теории Дуэ о том, что первоочередная задача собственной авиации заключается в быстрейшем уничтожении самолетов противника. С началом агрессии она наносила внезапные массированные удары прежде всего по аэродромам — без существенного противодействия систем ПВО, а уже потом по группировкам войск и другим объектам. Это позволяло завоевывать господство в воздухе и обеспечивать успешное наступление сухопутных войск, тех же хваленых танковых клиньев Гудериана. Так, авиация Польши и Франции была практически уничтожена в первые дни на аэродромах мирного времени ударами немецких ВВС. Сразу после этого усилия немецких военно— воздушных сил были сосредоточены на нанесении ударов по коммуникациям. В результате этих действий из-за отсутствия хоть сколько—нибудь значимой системы ПВО и в Польше, и во Франции возникли непреодолимые трудности в осуществлении мобилизации. Управление войсками было местами полностью парализовано, что привело к разгрому.
□

□
Начальник отделения управления старший лейтенант Денис Слученко (на переднем плане). Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Из хода военных действий против Польши и Франции должны были последовать важные выводы о том, что, во—первых, любая авиационная держава совершит величайшую ошибку, если в период напряженной международной обстановки, когда каждый день может вспыхнуть война, оставит свои боевые самолеты на аэродромах мирного времени и без мощной системы ПВО; во—вторых, решительный и длительный успех всех наземных и морских операций может быть достигнут лишь при наличии превосходства (господства) в воздухе. Поляки и французы этих знаний не имели и поэтому в 1940 г. совершили грубые ошибки. Советский Союз, несмотря на их горький опыт, повторил такие ошибки в 1941 г. Численный состав ВВС западных приграничных военных округов Советского Союза превосходил группировку ВВС Германии, созданную для нападения на СССР, более чем в 1,6 раза. Однако в результате внезапных ударов немецкой авиации по 66 пограничным аэродромам и отсутствия или небоеготовности сил и средств ПВО в первый день войны было уничтожено около 1200 наших самолетов. Это дало агрессору возможность сразу достичь оперативного господства в воздухе на основных направлениях, а затем и стратегического, которое он удерживал почти до середины войны.
■ Таким образом, силы и средства ПВО государств, подвергшихся агрессии в начале Второй мировой (кроме Великобритании), не выполнили свою главную задачу — защитить ударный ответный потенциал. Агрессор решал задачи не только поражения авиационной составляющей противостоящей стороны, но и противовоздушной обороны своих группировок войск. Стране, подвергшейся нападению, в результате потерь самолетов нечем было наносить ответные удары.
□
Английский рецепт
□
■ Наиболее успешный характер действий авиации и сил ПВО во Второй мировой войне имел место в сражении за Англию. Многократные попытки немецкой авиации разгромить ее военный и экономический потенциал ни к чему не привели. Немецкие ВВС понесли огромные потери от системы ПВО Англии и у них не хватило сил решить исход противостояния в свою пользу. Если бы противовоздушную оборону удалось подавить, ничто не помешало бы немецкому вторжению на острова как по воздуху, так и по морю. Высокая устойчивость ПВО позволила английским, а затем и американским ВВС постепенно перейти от чисто оборонительных к активным действиям по нанесению ударов по объектам Германии.
□

□
Начальник пункта управления рлр капитан Сергей Кузюра на рабочем месте оператора РЛС 96Л6. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Немецкая противовоздушная оборона имела в 1943 г. значительное количество истребителей, что давало возможность наносить серьезный урон англо—американской авиации. Он в некоторых случаях достигал 15—20% участвовавших в бомбардировке самолетов. Высокие потери, понесенные англо—американцами, заставили их совершенствовать тактику применения своей авиации, что позволяло отвлекающими действиями специально выделенных сил скрывать истинные объекты ударов и защищать бомбардировщики в полете принятыми на вооружение истребителями дальнего действия. Значительные трудности для немецкой ПВО были созданы применением специальных авиасоединений, сбрасывавших алюминиевые ленты и использовавших специальную аппаратуру постановки помех. Принятые меры значительно увеличили потери немецкой истребительной авиации, что потребовало перераспределения части зенитной артиллерии с прикрытия войск на военные и промышленные объекты.
■ В течение войны многократным (до 10—30 раз) массированным бомбардировкам с воздуха подвергся 131 немецкий город. За январь, февраль и март 1945 г. на территорию Германии было сброшено 329 тыс. тонн бомб. Удары такого масштаба привели к тому, что немецкая военная промышленность к середине апреля 1945 г. фактически перестала существовать. Железнодорожное сообщение в ряде областей прекратилось, движение по шоссейным дорогам было крайне ограниченным. Многие районы Германии испытывали серьезный недостаток в продовольствии. Немецкие сухопутные войска с каждым днем теряли подвижность, передача приказов была чрезвычайно затруднена или вообще невозможна.
■ Насколько критической была обстановка в Германии уже в декабре 1944 г., можно судить по следующему отрывку из доклада рейхсминистра вооружений и боеприпасов Шпеера Гитлеру: «Эти цифры показывают, что мы не можем обеспечить войска боеприпасами, углем ни наше судоходство, ни железнодорожный транспорт, ни газовые заводы и электростанции, ни промышленность и сельское хозяйство. Поэтому мы с уверенностью можем ожидать окончательного развала всей немецкой экономики через 4—8 недель. После этой катастрофы дальнейшее ведение войны станет невозможным». Полный разгром Германии наступил через семь с половиной недель.
□
От Перл—Харбора до Мидуэя
□
■ Факты подтвердили одно из положений теории Дуэ, который утверждал, что авиационные удары с целью уничтожения объектов экономики и инфраструктуры государства в стратегическом плане более эффективны, нежели по войскам. Это подтвердилось и в послевоенных локальных конфликтах.
□

□
Начальник РЛС 39Н6 «Каста» лейтенант Виктор Савченко на рабочем месте. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Ход Второй мировой войны на Тихом океане продемонстрировал также решающее влияние противоборства в воздухе на действия и операции флотов. Ярким примером является налет японской авиации на военно-морскую базу США «Перл—Харбор», когда из—за бездействия системы ПВО были потоплены или серьезно повреждены восемь линкоров и три легких крейсера. Из 304 американских самолетов японская авиация уничтожила 188 (57%). Через три дня после налета на «Перл—Харбор», 10 декабря 1941 г. английский тихоокеанский флот, ПВО которого не оказала существенного противодействия японской авиации, потерял линкор «Принц Уэльский» и линейный крейсер «Рипалс». Утрата двух наиболее мощных боевых единиц английского флота была неопровержимым доказательством того, что корабли, не обеспеченные противовоздушной обороной, обречены на поражение.
■ Важнейшую роль авиация сыграла на Тихоокеанском театре и в мае—июне 1942 г. Сражение в Коралловом море останется в истории флота как первое, исход которого был решен авиацией. Стороны вели бой, находясь вне зоны досягаемости корабельной артиллерии. Самолеты США смогли потопить два японских авианосца. У острова Мидуэй американским пикирующим бомбардировщикам удался внезапный налет на три авианосца императорского флота, почти не оказавших сопротивления. В течение нескольких секунд корабли были выведены из строя: один затонул немедленно после атаки, другой был оставлен командой и затоплен самими японцами, третий поврежден, а затем добит американской подлодкой. С потерей авианосцев японский флот стал беззащитен с воздуха, что и решило его участь.
■ Последующий ход событий показал, что именно авиация становится решающим фактором в противостоянии на море. Ей отводится главная роль как при нанесении поражения флоту противника, так и при защите своих сил от вражеских действий.
□
ПВО должна быть системной
□
■ Обобщение опыта Второй мировой, прежде всего борьбы за господство в воздухе на советско—германском фронте, Битвы за Англию, авиационных ударов США и Великобритании по объектам Германии, операций на Тихом океане, приводит к выводу: уже тогда достаточно четко обозначилась закономерность зависимости хода и исхода боевых действий армии и флота от результата противоборства в небе. Великобритания была первой, чье руководство оценило важность оперативного и стратегического применения авиации и сил противовоздушной обороны. Именно благодаря наличию стратегической системы ПВО страна сумела отразить авиационные и ракетные атаки Германии и перейти к нанесению ответных ударов по городам и узлам коммуникаций противника.
□

□
Оператор отделения управления рядовой Дмитрий Дуньшин на рабочем месте КСА 86Ж6—С «Поле—С». Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Данные выводы следовало бы сделать руководству всех ведущих государств. Но для послевоенного периода они были слишком революционными. Клинья Гудериана и прорывы танковых армий Рыбалко, Ротмистрова, Катукова затенили тот факт, что успешные действия массовых группировок бронетехники, сухопутных войск и сил флота имели место только при завоевании полного господства в воздухе.
■ В целом главным средством борьбы с воздушным противником во Второй мировой войне стала авиация. Из 77 тыс. немецких самолетов, потерянных на Восточном фронте, советскими ВВС было уничтожено 57 тыс., в том числе истребительной авиацией — 44 тыс. Столь значительный вклад в борьбу за господство в воздухе был обусловлен ее свойствами: маневренностью и значительным в сравнении с зенитной артиллерией радиусом действия.
■ Необходимо отметить, что уничтожение средств воздушного нападения не самоцель системы ПВО. Некоторые авторы при определении вклада в победу спекулируют цифрами. Например, принижают роль противовоздушной обороны в Великой Отечественной войне, утверждая, что ВВС уничтожили 57 тыс. немецких самолетов, а войска ПВО — чуть более 7300. Но на самом деле главная цель действий системы ПВО — не уничтожать средства воздушного нападения противника, а сохранять обороняемые объекты. В частности, при обороне Москвы к городу прорвалось только 229 немецких самолетов, что составляет 2,6% от общего количества вылетов. То есть немецкая авиация при противодействии мощной системы ПВО Москвы не смогла реализовать численное превосходство. Обороняемые объекты были сохранены. Предотвращенный ущерб в несколько раз превосходил стоимость всей участвовавшей в ударах немецкой авиации.
Важную роль здесь играет и ударная авиация, поражающая средства противника на аэродромах и авианосцах. В отдельных случаях она являлась единственным средством борьбы со средствами воздушного нападения. В частности, успешным методом борьбы с немецкими «Фау—2» было только разрушение авиацией Великобритании стартовых площадок, баз снабжения и промышленных предприятий, производивших ракеты.
■ К сожалению, советское военное искусство новые закономерности заметило не сразу, иначе как можно объяснить преимущественное развитие и производство в послевоенный период сотен тысяч танков (основная масса которых была вывезена за Урал, где и заржавела) и другого вооружения Сухопутных войск, а также преимущественное в пылу множества реорганизаций Вооруженных Сил России сокращение авиации и разрушение стратегической системы ПВО государства.

 Отправлено: 29.04.15 22:17. Заголовок: www.vko.ru — В. Барвиненко. Новые закономерности вооруженной борьбы заметили не сразу

□
Главное поле боя — небо
□
■ После Второй мировой каждая следующая локальная война характеризовалась все большей долей участия в вооруженном противоборстве авиации и ПВО, его растущим влиянием на ход и исход военных действий. При этом на балансе сил стали сказываться новые достижения в области развития средств борьбы в воздушном пространстве. Появились реактивная авиация и зенитные ракеты. Значительно расширилось пространство ТВД.
■ В войне в Корее (1950—1953 гг.) была впервые широкомасштабно применена реактивная авиация. Массированным ударам американских ВВС были противопоставлены крупные силы ПВО, прежде всего истребительной авиации. Противостояние в Корее подтвердило решающее влияние результата противоборства в воздушной сфере на общий ход и исход войны и решающую роль в ПВО истребительной авиации, которая уничтожила 1097 самолетов противника. На счету зенитной артиллерии — 212 самолетов.
■ Война США с Северным Вьетнамом (1965—1973 гг.) стала первой, содержанием которой явилось только противоборство авиации и сил ПВО. Тогда впервые были применены поставленные из СССР зенитные ракетные комплексы, что вынудило командование США перейти к массированному применению своей авиации (до 200 самолетов одновременно) и планированию специальных действий по преодолению системы ПВО. Наблюдался рост числа обеспечивающих средств воздушного нападения (СВН), широко применялись средства радиоэлектронной борьбы, появилось первое высокоточное оружие. Несмотря на все предпринятые американцами меры, в целом действия системы ПВО Вьетнама отмечаются как успешные, что и решило общий исход войны в его пользу. Появление у зенитчиков ракетных комплексов резко увеличило их общий вклад в эффективность противовоздушной обороны. Данные по потерям авиации США во Вьетнаме в разных источниках существенно различаются (от 8612 до 2500 самолетов и вертолетов). ЗРВ уничтожили 1350 самолетов США.
□
ПВО как приоритетная цель
□
■ В арабо—израильских войнах с 1967 по 1982 г. противоборство авиации и сил ПВО велось с переменным успехом. В июне 1967 г. израильская сторона после тщательной подготовки нанесла внезапные одновременные авиационные удары по всем элементам системы ПВО Египта, его зенитные средства и истребительная авиация из—за слабой разведки оказались застигнуты врасплох и были почти полностью уничтожены. Однако в октябре 1973 г. авиация Израиля, несмотря на тщательную подготовку своих действий, столкнулась в районе Суэцкого канала с эффективным противодействием мощной зенитной ракетной группировки смешанного состава, развернутой на заранее подготовленных в инженерном отношении позициях. Силы и средства ПВО АРЕ и Сирии за 18 дней уничтожили в общей сложности около 110 самолетов. Общих целей военных действий Израиль не достиг.
□

□
■ Его авиаудары по группировке сил ПВО Сирии в долине Бекаа в 1982 г. показали, что наличие у противостоящей стороны достаточно мощной системы ПВО требует планирования специальной операции по ее подавлению. При этом все силы авиации привлекаются только на борьбу с ПВО. И независимо от исхода их противоборства авиация не может одновременно выполнять другие задачи военных действий по поддержке сухопутных войск и нанесению ударов по объектам. То есть система ПВО до своего подавления в значительной степени или даже полностью предотвращает ущерб обороняемым объектам и группировкам войск.
■ В англо—аргентинском конфликте (март—июнь 1982 г.) для обеспечения высадки и действий экспедиционных сил Великобритании на Фолклендских островах была создана мобильная система ПВО, состоящая из трех районов, организованы постоянная разведка и взаимодействие зенитных средств кораблей и авиации. Это привело к тому, что несмотря на шестикратное превосходство в авиации, потери самолетов Аргентины оказались втрое больше, чем Великобритании.
■ В действиях авиации США против Ливии в 1986 г. был воплощен замысел достижения внезапности нанесением удара самолетами ночью с удаленных баз с несколькими дозаправками в воздухе. Нанесение удара по объектам было тщательно спланировано. Система ПВО преодолевалась в обход зон разведки и огня (удар с юга), радиоэлектронным и огневым ее подавлением (удар с севера). Группировка ПВО Ливии в силу отсутствия необходимой разведки, низкой боевой готовности и пассивности авиации с задачами не справилась.
□
Космос как тенденция
□
■ Война в зоне Персидского залива (зимой 1991 г.) очень ярко показала решающее значение хода и исхода борьбы в воздухе для достижения успеха в целом. Именно после этой войны советским (фактически уже российским) военным искусством впервые признана данная закономерность. Было замечено, что противовоздушная оборона уже давно переросла тактические рамки и превратилась в важнейший оперативно—стратегический фактор обороноспособности любого государства, а также то, что применение средств воздушного нападения и ПВО эффективно при обеспечении их действий космическими системами.
□

□
РЛС «Каста—2Е2» (39Н6) — российская мобильная трехкоординатная радиолокационная станция дециметрового диапазона кругового обзора дежурного режима. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Многонациональные силы (МНС) тщательно подготовили действия СВН, прежде всего на основе данных космической разведки, и проведением так называемой воздушной кампании в течение 38 суток решили все основные стратегические задачи войны. При этом активность авиации поддерживалась на уровне 400—850 боевых вылетов в сутки. На объекты Ирака было сброшено 88 500 тонн бомб различных типов, что по масштабам соизмеримо со всей восточноевропейской фазой Второй мировой войны. Для подавления объектов и средств ПВО впервые массово в отдельном эшелоне применялись крылатые ракеты и малозаметные самолеты, выполненные по программе «Стелс». ПВО Ирака была построена как комплексная эшелонированная система с достаточно современной авиацией. Однако разведка и зенитные расчеты не могли вести борьбу с СВН в условиях радиоэлектронного и огневого подавления высокоточным оружием. В итоге сопротивления практически не было. Применение Багдадом оперативно-тактических ракет типа «СКАД» вынудило МНС создавать элементы противоракетной обороны с применением космических систем разведки, связи и навигации. Сухопутные войска МНС вступили в сражение на заключительном этапе и действовали не более 100 часов.
■ Операция вооруженных сил США и Великобритании в Ираке «Лиса в пустыне» (17—20 декабря 1998 г.) проводилась уже только средствами воздушного нападения. В ходе операции последовательно наносились ракетно—авиационные удары высокоточным оружием только в темное время суток на глубину до тысячи километров с интервалами три часа и продолжительностью от одного до трех часов. При этом последовательно было поражено более 100 объектов на территории Ирака.
■ В военных действиях США и других государств НАТО против Югославии в 1999 г. все поставленные задачи были решены и цели достигнуты только средствами воздушного нападения и космическими обеспечивающими системами без привлечения других сил. Действия СВН начались нанесением двух массированных авиационно—ракетных ударов, после которых альянс действовал выборочно с интенсивностью около 50—70 самолетов в сутки. Авиация и ракеты работали группами по значительному количеству объектов. За 78 суток войны авиация НАТО совершила 38 тыс. боевых вылетов, было запущено около тысячи крылатых ракет воздушного и морского базирования.
■ Действия сил ПВО Югославии ввиду низких возможностей носили характер «партизанской» тактики и существенного ущерба нападающим СВН нанести не смогли. В результате действий СВН НАТО в Югославии уничтожены основные стационарные военные и промышленные объекты, электронные средства массовой информации, узлы коммуникаций, нарушено государственное и военное управление. Руководство страны было вынуждено принять все требования агрессоров.
■ При проведении контртеррористической операции «Несгибаемая свобода» в Афганистане в 2001 г. американское командование с самого начала, применяя принцип центральносетевого ведения боевых действий, наносило удары по выявляемым объектам самыми различными силами и средствами — от современных систем вооружения с лазерным наведением до обычных авиабомб. Это позволило решить поставленные задачи с минимальными потерями сухопутных войск и сил специальных операций.
■ В операции «Свобода Ирака» в 2003 г. полное превосходство авиации в количественном составе и качественном отношении коалиционных сил не дало противнику возможности эффективно ей противодействовать. Это позволило 200—тысячной сухопутной группировке союзников наступать на Багдад и добиваться решающего перевеса сил в любом бою. Только полуторасуточный перерыв в авиационной поддержке своих сил из—за песчаной бури заставил сухопутные войска американцев и англичан приостановить продвижение, которое могло быть сопряжено со значительными людскими и материальными потерями.
■ Опыт внутренних конфликтов также показывает решающее значение противоборства в воздушной сфере. Например, на Северном Кавказе в антитеррористической операции в Чечне в 1999—2000 гг. в среднем каждый второй объект бандформирований поражался ударной авиацией из состава группировки федеральных сил. При появлении же у боевиков переносных ЗРК действия авиации практически парализовывались.
■ В операции по принуждению Грузии к миру в августе 2008 г., несмотря на недостатки управления и противодействие системы ПВО, важную роль сыграли авиационные удары по объектам вооруженных сил агрессора.
■ Действия коалиционных сил стран НАТО в Ливии в 2011 г. начались с авиационных ударов для создания бесполетной зоны в целях обеспечения действий группировок сухопутных войск.
□
Глобальный вызов требует адекватного ответа
□
■ В настоящее время новым направлением совершенствования средств воздушного и ракетного нападения стало создание гиперзвуковых летательных аппаратов: пилотируемых гиперзвуковых самолетов различного назначения, управляемых ракет с большой дальностью полета на высотах 40—60 километров, планирующих головных частей для баллистических ракет. Такие аппараты могут применяться для ведения разведки, поражения важных объектов в любом районе мира, перехвата воздушно—космических целей, выведения, обслуживания и снятия с орбиты военных спутников.
■ Реализация данных программ ведет к полному стиранию грани в средствах и ведении военных действий в воздушном и космическом пространстве, которое становится единой сферой вооруженной борьбы. Развиваются средства противовоздушной, противоракетной и противокосмической обороны, происходит их интеграция в единую систему воздушно-космической обороны (ВКО).
Ведущие государства мира тратят на развитие средств воздушно—космического нападения и ВКО до 50—60% своих военных бюджетов. Это ведет к еще большему увеличению роли вооруженной борьбы в воздушно—космической сфере.
■ Таким образом, силы и средства воздушного и ракетного нападения, прежде всего США и НАТО, стали основным средством ведения войны. Они способны при отсутствии эффективного противодействия систем ПВО и ПРО (ВКО) противостоящей стороны нанести разоружающий удар любому государству и за несколько дней решить все стратегические задачи войны. Основным сдерживающим фактором от такого нападения на Россию являются ее стратегические ракеты наземного и морского базирования и дальняя авиация (стратегические ядерные силы). До тех пор, пока страна будет способна во встречном или ответном ударе нанести агрессору неприемлемый ущерб, нападение на нее маловероятно. Именно для сохранения «потенциала возмездия» прежде всего и должна строиться противовоздушная и противоракетная оборона России в общей системе ВКО.
■ Сдерживание агрессоров от развязывания крупномасштабных войн и вооруженных конфликтов, предотвращение их эскалации — основная задача стратегических ядерных сил и Войск ВКО России. Для этого они должны контролировать состояние и деятельность группировок сил воздушно—космического нападения потенциальных противников, своевременно обеспечивать руководство государством (президента Российской Федерации — Верховного главнокомандующего Вооруженными Силами) достоверной информацией о воздушно—космической обстановке для принятия соответствующих решений, а также защищать силы и средства ответного удара для нанесения агрессору неприемлемого ущерба.
■ Авиация и Войска ВКО призваны решать и другие задачи по обеспечению безопасности государства в воздушно—космической сфере. С началом войны авиация должна завоевывать и удерживать господство в воздухе; нарушать военное и государственное управление противника, функционирование объектов тыла и военно—экономического потенциала противника; вести борьбу с его авиационными, ракетно—ядерными, противовоздушными, сухопутными, корабельными группировками и резервами; осуществлять авиационную поддержку войск и сил; десантировать и обеспечивать воздушные десанты; перевозить по воздуху войска, ВВТ и другие материальные средства; вести борьбу с воздушными и морскими десантами противника; выполнять специальные задачи.
■ Войска ВКО должны непрерывно контролировать использование воздушного пространства и пресекать нарушение режима полетов и государственной границы Российской Федерации в воздушном пространстве. А с началом локальной или региональной агрессии — оповещать войска, органы и пункты управления о воздушной обстановке, отражать (ослаблять) удары средств воздушно—космического нападения противника, не допускать завоевания им превосходства в воздухе, обеспечивать развертывание группировки ВС РФ, защиту военных объектов и войск, населения и экономики.
■ В настоящее время соотношение сил и средств авиации и ВКО, способных вести противоборство с наиболее серьезными из вероятных противников, выглядит крайне невыгодным для России. Поэтому задача должна решаться комплексно. Борьба с воздушно—космическим противником реализуется как стратегическая операция. В силу ее важности в начальном периоде военных действий привлекаются все войска, силы и средства, способные противодействовать воздушно—космическому нападению. Они применяются для разведки, уничтожения и подавления средств противника как в полете, так и на земле и море.
■ Создание воздушно—космических сил путем объединения ВВС и Войск ВКО упростит на уровне ВС общее согласование действий ударных и оборонительных сил для борьбы с воздушно—космическим противником при условии возложения на главное командование ВКС стратегических задач по организации такой борьбы.
□
■ Владимир Васильевич Барвиненко, заслуженный деятель науки РФ, доктор военных наук, профессор
□
Опубликовано 7 апреля в выпуске № 2 от 2015 года

 Отправлено: 01.05.15 00:45. Заголовок: vpk-news.ru — В. Барвиненко, Ю. Аношко. Старые проблемы нового вида Вооруженных Сил

■ Армия

Старые проблемы нового вида Вооруженных Сил

Для эффективной борьбы с воздушно—космическим противником нужны дополнительные меры

■ Отработка в Министерстве обороны «дорожной карты» по созданию в Российской Федерации на основе слияния Военно—воздушных сил и Войск ВКО нового вида ВС — Воздушно—космических сил дает шанс решить значительную часть проблем борьбы с воздушно—космическим противником. Однако многие предложения по ликвидации известных недостатков организации эффективной борьбы с СВКН противника, по имеющимся сведениям, не учитываются. В связи с этим мы посчитали необходимым еще раз напомнить о существующих проблемах, путях их решения и последствиях игнорирования.
■ Основной является проблема разрушения централизованного управления единой системой ВКО страны и Вооруженных Сил. Назовем и другие: применение истребительной авиации (ИА), взаимодействие, безопасность «дружественного» огня своих средств противовоздушной обороны, отсутствие единых требований к средствам ВКО, информационная, автоматизация управления, подготовка специалистов и научного комплекса. Часть этих проблем сложилась в последние два десятилетия прежде всего из-за нерациональных организационных преобразований в Вооруженных Силах, часть возникла еще раньше.
■ Разрушение централизованного управления силами ракетно-космической и противовоздушной обороны произошло в 1998 году при ликвидации Войск ПВО как вида Вооруженных Сил. Образование в 2012—м Войск ВКО, направленное, казалось бы, на объединение систем РКО и ПВО, не только не решило эту проблему, но и одновременно разрушило единое оперативное руководство и единую ответственность за организацию и ведение вооруженной борьбы с силами воздушного нападения противника. При этом единая система ПВО страны и Вооруженных Сил РФ распалась на пять самостоятельных частей — на системы ПВО четырех военных округов и Войск ВКО. Решит ли эту главную проблему создание ВКС, зависит от их структуры, а также от задач, функций и прав, которые будут определены стратегическим и оперативным органам управления.
□
Выбор командования
□
■ Обратимся к истокам формирования предложений по созданию ВКС. При рассмотрении путей решения проблемы единого руководства ведением вооруженной борьбы с силами воздушно—космического нападения (СВКН) противника в качестве основного пути предлагалось создавать не вид Вооруженных Сил, а стратегическое воздушно-космическое командование (СВКК) — орган стратегического управления, подчиненный Генеральному штабу. СВКК должно иметь обязанности, ответственность и необходимые права по управлению применением всех войск (сил), ведущих борьбу с воздушно—космическим противником, вне зависимости от принадлежности их к виду или роду Вооруженных Сил, во всех формах военных действий, в том числе и стратегических. Такое командование может обеспечивать эффективную организацию борьбы с СВКН противника независимо от структуры Вооруженных Сил.
□
■ Коллаж Андрея Седых
□
■ Предложения по формированию Воздушно—космических сил были сформулированы как дополнение к созданию стратегического воздушно—космического командования или как альтернатива СВКК. При втором варианте ставилось условие, что главному командованию ВКС будут определены все задачи и права, которые обязано решать и которыми должно обладать СВКК, то есть предоставить главному командованию вида Вооруженных Сил функции не только административного, но и оперативного управления. Только тогда решается проблема централизованного оперативного руководства организацией и ведением вооруженной борьбы со всеми СВКН противника.
■ При создании СВКК или придании главному командованию ВКС таких же функций управления обеспечивается возможность организации эффективной борьбы с СВКН противника независимо от структуры Вооруженных Сил, в том числе сосредоточения усилий для борьбы с воздушно—космическим противником всех имеющихся войск и сил в границах любого военного округа (театра военных действий); согласования действий всех имеющихся в Вооруженных Силах войск и сил ВКО на обороне объектов и группировок войск (сил), имеющих наибольший приоритет в каждый период военных действий, например на обороне объектов СЯС; согласования действий оборонительных и ударных сил и средств для дезорганизации управления СВКН противника и уменьшения их возможностей по нанесению последующих ударов; согласования борьбы со средствами воздушного нападения и противодействия обеспечивающим их космическим системам.
■ При предоставлении новому главному командованию ВКС только административных функций управления могут быть разрешены лишь частные проблемы разработки единых требований к средствам ВКО, подготовки специалистов и научного комплекса. Такую предпосылку создает ликвидация подчиненности различных военных вузов и научно—исследовательских учреждений двум независимым командованиям вида и рода войск Вооруженных Сил и нахождения в них одних и тех же образцов вооружения и военной техники. Раздробленность же системы ВКО сохранится и основные проблемы борьбы с воздушно—космическим противником решены не будут.
Некоторыми авторами и должностными лицами предлагается третий вариант решения проблем борьбы с воздушно—космическим противником, который состоит в централизации управления действиями только части сил ВКО государства, то есть обособлению действий этих сил от действий ударных войск (сил), а также от действий войск (сил) ПВО сухопутных войск и флотов. Для этого предлагается образовать вид Вооруженных Сил — Войска ВКО путем изъятия из объединений ВВС и ПВО дивизий ПВО и образования объединений ПВО с автономными формами военных действий. Данное предложение обосновывается тем, что нельзя на один орган управления возлагать функционально несовместимые задачи управления отражением удара СВКН противника и поражением его объектов на земле и море.
■ Однако этот вариант несостоятелен. Во—первых, после всех сокращений сил ПВО страны осталось «34 зенитных ракетных полка, из которых треть сосредоточена под Москвой» («ВПК», № 49, 2013). Этим составом сил задачи обороны необходимых объектов самостоятельно решить нельзя. В то же время количество войск (сил) ПВО военных округов и флотов в границах некоторых военных округов больше, чем в дивизиях ПВО. Однако привлечь часть из них хотя бы для обороны объектов страны и в том числе стратегических ядерных сил от разоружающего глобального удара СВКН противника будет невозможно, так как согласно предложениям они должны защищать от ударов воздушного противника свои группировки войск военных округов и сил флотов. Во—вторых, образование новых объединений ПВО потребует значительного увеличения численности органов управления силами авиации и ПВО, что является самостоятельной проблемой.
■ Ссылка на сложность одновременного управления отражением ударов СВКН и поражением объектов противника — хитрая уловка авторов изоляции действий части сил ВКО. Эту сложность они не доказывают, а выдвигают как постулат. На самом деле вопросы одновременного управления такими действиями отработаны и теоретически, и частью практически в рамках фронтовых, воздушных и стратегических операций. К примеру, одновременным решением множества фронтовых задач управлять сложно, но возможно — проверено практикой, в том числе Великой Отечественной войны.
■ Для эффективного управления войсками, силами и средствами с принципиально разными свойствами необходимо правильно распределить задачи между командными инстанциями различного уровня. Для управления борьбой с СВКН противника методы распределения этих задач между командными инстанциями различного уровня разработаны. В них должен быть положен трехэтапный подход последовательного формирования стратегических, оперативных, а затем тактических способов действий войск, сил и средств.
Основная задача органов управления на стратегическом уровне должна состоять в оценке угроз из воздушно—космической сферы, распределении оборонительных (ВКО) и ударных (авиации, РВ и А, флота) войск (сил) и их ресурса по районам ответственности военных округов (ТВД) и определении задач непосредственно подчиненным силам (дальней авиации и др.). В мирное время и угрожаемый период такие задачи может решать и Генеральный штаб, но он не имеет специфических средств и должностных лиц для отслеживания воздушно—космической обстановки в реальном масштабе времени. Поэтому в силу скоротечности военных действий в воздушно—космической сфере нужен специальный орган управления действиями войск, сил и средств, ведущих борьбу с СВКН противника, оснащенный специфическими средствами автоматизации и укомплектованный подготовленными должностными лицами. Это главный фактор необходимости предоставления главному командованию ВКС функций оперативного управления в случае, если СВКК не будет создано.
Основная задача органов управления на оперативном уровне также должна состоять в прогнозе количества и состава СВКН противника на направлениях (в районах ответственности дивизий ПВО) их действий, в определении задач и порядка действий ударных сил и средств по поражению объектов СВКН противника на земле и море и распределении сил и средств ВКО по направлениям (районам ответственности дивизий ПВО), а также в распределении ресурса сил и средств по решаемым задачам.
■ Рациональность распределения войск, сил, средств и их ресурса на стратегическом и оперативном уровнях будет зависеть от применения математических методов и моделирования. В частности, обосновать необходимое количество выделяемых для маневра в регионы и районы оборонительных и ударных сил и средств для отражения различных вариантов нападения СВКН противника возможно только на основе решения оптимизационных задач по максимизации предотвращенного ущерба обороняемым войскам и объектам (ущерба группировке СВКН противника) и с помощью моделирования. Такие задачи и модели необходимо внедрять в разрабатываемые комплексы средств автоматизации управления войсками (силами).
■ В тактическом звене управление ударными и оборонительными силами осуществляется раздельно. В группировках сил ВКО необходимо перейти на автоматизированное и частично автоматическое (при борьбе с баллистическими ракетами и гиперзвуковыми летательными аппаратами) управление в общей системе, объединяющей средства ПВО и РКО, то есть осуществлять целераспределение, выдавать целеуказания всем средствам ВКО и наводить истребители общим комплексом средств автоматизации. Планирование действий ударных сил авиации, ракетных войск и артиллерии, флота заключается в их распределении для поражения объектов СВКН, других объектов и группировок войск противника, определении порядка и маршрутов (для авиации и крылатых ракет) действий. В настоящее время эти процессы автоматизируются.
■ Перечисленные задачи управления вполне решаемы.
□
Как лучше, а не как всегда
□
■ Проблема применения истребительной авиации в существующей структуре системы ВКО состоит в снижении общего уровня теории и практики при повышении роли ИА в общей системе ВКО и усложнении управления ею. Основной фактор, вызвавший данную проблему, — изъятие ИА из состава соединений ПВО. Большую часть задач, возлагаемых на ИА, командования соединений ПВО реально отрабатывать не могут, так как в их подчинении истребителей нет, отсутствуют штатные органы управления истребителями, нет и ответственности за подготовку и безопасность экипажей. Данная проблема при формировании ВКС может быть решена только в случае, если в соединениях ПВО ввести в состав органов управления штатные структуры по управлению истребительной авиацией, вернуть в их состав хотя бы по одной авиационной части ИА и готовить ее исключительно для эффективного решения всего комплекса задач ПВО, в перспективе — ВКО. Прежде всего это касается авиационных частей, вооруженных самолетами МиГ—31, которые многоцелевыми делать не вполне рационально. Также необходимо восстановить учебно—научный комплекс подготовки кадров и разработки способов действий многоцелевой авиации в системе ВКО. Без выполнения данных мероприятий задача эффективного применения ИА в системе ВКО решена не будет.
■ Проблема взаимодействия и безопасности авиации от «дружественного» огня — одна из сложнейших, что подтверждает опыт локальных войн и оперативной подготовки. В частности, в действиях российских войск по принуждению Грузии к миру от своих зенитных средств пострадала половина потерянных самолетов. Данная проблема, а также проблема эффективного управления силами и средствами ВКО разных видов ВС может быть решена только в случае восстановления в полном объеме территориального принципа построения системы ВКО и при разработке нового Положения об организации и поддержании взаимодействия по ВКО в ВС РФ.
■ Восстановление территориального принципа построения системы ВКО на стратегическом уровне обеспечит создание СВКК или придание главному командованию ВКС таких же, как у СВКК, функций управления. Для обеспечения единства управления войсками (силами) ВКО на оперативном уровне необходим возврат к зонам и районам ПВО (на перспективу — к зонам и районам ВКО) — оперативно—стратегическим и оперативно-тактическим объединениям. Районы ВКО могут делиться на тактические территориальные формирования, например сектора или локальные группировки ПВО (ПВО-ПРО). Зоны, районы ВКО и локальные группировки ПВО (ПВО—ПРО) должны иметь единые органы управления. При делегировании им прав по управлению всеми войсками и силами ВКО (кроме сил и средств, располагающих противокосмическим потенциалом), находящимися в границах ответственности, независимо от их принадлежности к различным видам ВС, родам войск или ведомствам, появляется возможность при недостатке войск, сил и средств в объединениях, соединениях, частях видов ВС сосредоточивать их усилия для последовательного и одновременного решения общих задач.
■ При централизованном управлении, как показывают исследования, общая эффективность действий может повышаться за счет комплексирования и согласования действий разновидовых и разнородных войск и сил ПВО (ВКО) в 1,4—1,6 раза. Также появляется возможность значительно повысить безопасность авиации от огня своих средств ПВО.
■ Информационная проблема и проблема автоматизации управления обусловлены значительным отставанием Вооруженных Сил РФ от ряда потенциальных противников в развитии систем связи, разведки, информационного обеспечения принятия решений и планирования действий в воздушно-космической сфере. При создании ВКС решение данных проблем видится в объединении опытно—конструкторских работ по созданию автоматизированных систем управления ВВС и Войск ВКО. При этом должно быть обращено первоочередное внимание на принятие специальных организационно—технических мер по расширению возможностей получения требуемой информации и по обеспечению ее необходимой автоматизированной обработки на имеющемся заделе по моделированию действий сил и средств авиации и ВКО на основе технологии информационно—моделирующей среды ВС РФ, разработанной ОАО «Научно—производственное объединение «Русские базовые информационные технологии».
■ Проблема разработки единых требований к средствам ВКО, кроме нахождения одних и тех же образцов вооружения и военной техники в виде и роде войск Вооруженных Сил, имеет еще один аспект, состоящий в недостаточности выдвигаемых требований к интеграции средств ПВО и особенно РКО для обеспечения эффективной борьбы с гиперзвуковыми и другими летательными аппаратами. Целесообразно эти требования усилить.
■ Таким образом, при формировании нового вида Вооруженных Сил — Воздушно—космических сил значительная часть проблем борьбы с воздушно—космическим противником может быть решена, если будут приняты следующие меры:
• одновременно с созданием ВКС формируется СВКК с обязанностями, ответственностью и необходимыми правами по управлению применением всех войск (сил), ведущих борьбу с воздушно—космическим противником вне зависимости от принадлежности их к виду или роду ВС, или главному командованию ВКС придаются такие же, как у СВКК, функции управления;
• территориальный принцип построения системы ВКО восстанавливается в полном объеме (для сил и средств, обладающих противокосмическим потенциалом, — только на стратегическом уровне);
• создается общая автоматизированная система управления авиацией и всеми силами и средствами ВКО на основе глобальной информационной системы, комплексы средств автоматизации которой обеспечивают формирование стратегических, оперативных и тактических способов действий авиации, сил и средств ВКО при решении различных задач;
• в дивизии ПВО возвращаются части ИА, в состав их органов управления вводятся соответствующие штатные структуры;
• разрабатывается новое Положение об организации и поддержании взаимодействия по ВКО в ВС РФ;
• создаются реальные системы информационного обеспечения (разведки и предупреждения), поражения и подавления ВКО путем интеграции систем ПВО и РКО и предъявления новых интегральных требований к средствам ПВО и РКО;
• вводятся специальности и организуется подготовка специалистов по профилю ВКО, восстанавливается учебно—научный комплекс подготовки кадров и разработки способов действий многоцелевой авиации в системе ВКО.
■ Если эти условия не будут обеспечены, то соответствующие проблемы борьбы с воздушно—космическим противником не будут решены. Просто получится очередное мероприятие по известному принципу «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда».
□
■ Владимир Барвиненко, заслуженный деятель науки РФ, доктор военных наук, профессор
■ Юрий Аношко, доктор военных наук, профессор
□
Опубликовано в выпуске № 16 (582) за 29 апреля 2015 года

 Отправлено: 19.05.15 23:48. Заголовок: oborona.ru — «Москва прикрыта от ударов воздушного противника с вероятностью 99%»

«Москва прикрыта от ударов воздушного противника с вероятностью 99%»

Сегодня средства воздушно—космического нападения от решения тактических и практических задач перешли к решению стратегических задач в военных конфликтах различной интенсивности


□
В рамках программы «Генштаб» с Игорем Коротченко на радио «Русская служба новостей» заместитель командующего войсками Воздушно—космической обороны по ПВО генерал—майор Кирилл Макаров рассказал о том, как воины—зенитчики защищают воздушные рубежи России, о подготовке войск к отражению возможного воздушно—космического нападения и о новых средствах ПВО и ПРО, поступающих на вооружение ВС РФ.
□
■ Кирилл Макаров
□
— Кирилл Владимирович, почему сегодня политическое руководство России, президент Владимир Путин придают такое огромное значение созданию и развитию системы Воздушно—космической обороны Российской Федерации?
— Военно—политическое руководство нашей страны все время уделяло большое внимание вопросам развития системы противовоздушной обороны. Началось это с 1914 года, когда появились первые средства воздушного нападения. С тех пор вопросы противовоздушной обороны постоянно находятся в поле зрения нашего военно—политического руководства, а сейчас они вышли на уровень наиболее приоритетных. Это обосновано тем, что в США принята концепция мгновенного глобального удара, которая несет основную опасность для Российской Федерации с точки зрения нападения из воздушно—космического пространства. В чем же отличие этой концепции от других ранее существующих? В том, что сейчас, в течение короткого промежутка времени по одному из государств, которое США считают своим врагом, будет нанесен удар продолжительностью от 40 минут до 2,5 часов, в котором будут задействованы все средства воздушного нападения. Сейчас у США для этого есть в первую очередь крылатые ракеты и межконтинентальные баллистические ракеты. А в ближайшей перспективе появятся и новые средства. Анализируя развитие техники воздушно—космического нападения, мы можем говорить, что ими станут гиперзвуковые летательные аппараты. Действуя и в космическом, и в воздушном пространстве, они за счет очень большой сверхзвуковой скорости, которая будет достигать 20 скоростей звука, в очень короткое время могут преодолевать до 8 тысяч километров, а то и облететь весь земной шар.
Именно для борьбы с этими летательными аппаратами и строится система противовоздушной и противоракетной обороны Российской Федерации. В 2006 году военно—политическое руководство, осознав опасность воздействия на страну из воздушно—космического пространства, приняло концепцию воздушно—космической обороны, которая действует сейчас и будет действовать в ближайшей перспективе.
□
— Можно ли оценить тот потенциал, который будет у США для нанесения мгновенного глобального удара?
— Сейчас мы можем с определенностью сказать, что США до 2020 года будут иметь до 8000 крылатых ракет, из них 6000 они могут иметь в ядерном снаряжении. Такие ракеты будут применяться по объектам поражения, в том числе, при определенных условиях, и на территории России. Причем дальность этих ракет, которая составляет до 4,5 тысяч км, практически с любых направлений позволяет достичь любого объекта на территории нашей страны. Что касается гиперзвуковых летательных аппаратов, пока в этой области ведутся разработки и проходят испытания. В основном, эти испытания пока не натурные. Поэтому, сколько их будет у США, точно сказать пока нельзя.
□
— Одним из основных компонентов воздушно—космической обороны является ПВО. В войсках ВКО задачи ПВО выполняют командования ПВО и ПРО. В чем заключается специфика выполнения задач войсками этого командования?
— Командование ПВО и ПРО, которое входит сегодня в состав войск ВКО, является наследником боевых традиций Московского округа ПВО. И это уникальное на сегодняшний день объединение, которое имеет в своем составе два соединения ПВО и одно соединение ПРО, которое способно бороться с межконтинентальными баллистическими ракетами, атакующими Москву.
Здесь, в едином контуре управления, в едином информационно—разведывательном комплексе может быть организована защита Москвы от всех типов и классов летательных аппаратов, которые могут атаковать столицу и центральный промышленный район.
□
— Войска ПВО в Советском Союзе развивались очень стремительными темпами, и это привело к тому, что эксперты в США, в том числе в ЦРУ, Пентагоне и НАТО, признавали советское превосходство, превосходство советских систем ПВО над аналогами других государств мира. Но мы помним скандальный случай, связанный с приземлением на Красной площади самолета, который пилотировал Матиас Руст, в мае 1987 года. Я понимаю, что из этого происшествия извлечены определенные уроки. Но хотелось бы все—таки спросить, достаточно ли, на ваш взгляд, сегодня уделяется внимания руководством страны, руководством Министерства обороны России развитию именно войск ПВО? Какие шаги были предприняты за последние годы для повышения боевых возможностей войск, отвечающих за ПВО нашего государства?
— Шаги по строительству системы ПВО в СССР предпринимались с начала 1950—х годов, когда в короткие сроки была создана система ПВО Москвы. На сегодняшний день военно—политическое руководство страны предпринимает все меры и усилия для создания надежной системы ПВО.
Развитие этой системы включает в себя несколько мероприятий. В первую очередь это строительство войск. То есть определяется оптимальный состав группировок ПВО, места их развертывания. Вторым направлением работы высшего военно—политического руководства страны является создание технической основы системы ПВО: это разработка системы ПВО и создание отдельных комплексов разведки воздушного противника, отдельных комплексов огневого поражения, которые отвечают современным требованиям и требованиям борьбы с современными средствами воздушно—космического нападения.
Кроме того, немаловажным в развитии системы ПВО как составной части системы ВКО является подготовка кадров. Подготовка офицерского состава начинается с обучения в военно-учебных заведениях и ведется на всем протяжении службы, подготовка рядового и сержантского состава осуществляется в учебных центрах и потом также совершенствуется на всем протяжении их службы.
Подготовка войск ведется на всех уровнях — от одиночной до крупномасштабных учений и маневров, которые проводятся по приказу Верховного главнокомандующего — президента Российской Федерации и министра обороны. Поэтому военно—политическое руководство делает все для того, чтобы граждане нашей страны были защищены от возможных ударов из воздушно—космической сферы.
□

□
■ ЗРПК «Панцирь—С» создавался для борьбы с малоскоростными, малоразмерными целями, такими как крылатые ракеты
□
— Прямой вопрос: насколько надежно прикрыта Москва?
— Можно сказать, что сегодня Москва прикрыта от ударов воздушного противника с вероятностью 99%. Один процент исключать нельзя. Этому способствует то, что на вооружение командования ПВО и ПРО поступают новейшие зенитные ракетные системы, в частности, С—400, четыре системы этого типа развернуты именно вблизи Москвы.
□
— Четыре полка?
— Да, четыре полка, поскольку один полк — это одна система. Кроме того, чтобы обнаружить цели, нужны современные радиолокационные станции. На сегодняшний день командование ПВО и ПРО оснащено ими на 60%. Это новые РЛС, имеющие большую дальность обнаружения, в том числе и по низколетящим целям, большее быстродействие по обработке радиолокационной информации и выдаче ее потребителям, которые уже будут вести борьбу со средствами воздушно—космического нападения.
□
— Кирилл Владимирович, исходя из того, что вы сказали, я так понимаю, что Москва надежно прикрыта от прорыва любых вражеских целей, начиная от стратегических бомбардировщиков, которые летят в стратосфере, и заканчивая крылатыми ракетами, которые могут порываться на малых высотах над поверхностью земли в режиме огибания рельефа местности.
— Вы совершенно правы, но если говорить о стратегических бомбардировщиках, то я думаю, что ни один из них до Москвы не долетит, потому что командование ПВО и ПРО решает задачу не автономно, оно взаимодействует с силами и средствами ПВО, которые находятся в составе военных округов. И я хочу подчеркнуть, что именно на командующего войсками ВКО возложена задача противовоздушной обороны страны, то есть командующий войсками ВКО координирует действия всех сил и средств, ведущих борьбу со средствами воздушно-космического нападения. Поэтому первым эшелоном в отражении удара стратегических бомбардировщиков будут силы ПВО из состава военных округов, которые сейчас фактически все стали приграничными. А что касается крылатых ракет, которые могут быть запущены со стратегических бомбардировщиков, то они, как вы правильно заметили, являются наиболее сложными целями. Крылатые ракеты идут на предельно малых высотах — от 60 до 100 метров, с огибанием рельефа местности, и для отражения их удара задействуются силы и средства командования ПВО и ПРО. Но опять же первыми по ним будут наносить удар взаимодействующие силы и средства ПВО военных округов, которые будут прикрывать как свои объекты, так и поражать те воздушные цели, которые будут прорываться к Москве. Как мы говорим, главный объект обороны в стране — это город Москва.
□
— Вы упомянули системы С—400. Не могли бы вы охарактеризовать эти зенитные ракетные системы?
— Система С—400 сегодня активно поступает в войска как ВКО, так и в войска военных округов. Данная система была создана для борьбы со всеми существующими средствами воздушно—космического нападения и теми средствами, которые появятся в будущем. Она может поражать как аэродинамические цели — это в первую очередь самолеты, вертолеты огневой поддержки, крылатые ракеты, так и нестратегические баллистические ракеты. Дальность поражения этой системы составляет 250 км, а с принятием на вооружение ракеты, которая сейчас проходит государственные испытания — до 400 км. Причем эта система одновременно работает по нескольким целям, то есть зенитный ракетный дивизион может одновременно произвести обстрел нескольких целей, не говоря уже о зенитном ракетном полке. Поэтому приняв ее на вооружение и оснащая ею войска, мы значительно повышаем боевые возможности соединений и частей.
□

□
■ ЗРС С—400 создана для борьбы со всеми существующими и перспективными средствами воздушно—космического нападения
□
— Вы упомянули так называемую дальнюю ракету для ЗРС С—400. Если можно, расскажите, в каком состоянии сейчас находятся работы по этой ракете?
— Испытания идут полным ходом. Они проводятся на полигонах Министерства обороны Российской Федерации. В начале апреля, например, был совершен успешный пуск такой ракеты, которая поразила воздушную цель.
□
— На расстоянии 400 км?
— Расстояние было чуть-чуть меньше — мы ограничены возможностями полигонов. Но если бы мы запустили ракету на 400 км, она бы поразила цель и на этом расстоянии. Работа бортовой аппаратуры и наземных комплексов наведения позволяет нам сделать такой вывод.
□
— Разработчиком системы С—400 является Концерн ПВО «Алмаз—Антей», на базе которого, в соответствии с решением президента, создается концерн Воздушно—космической обороны «Алмаз—Антей». Как у военного руководства складываются взаимоотношения с этим концерном?
— Я немного уйду в историю. Концерн «Алмаз—Антей» образовался при укрупнении из двух составляющих: научно—исследовательских организаций и предприятий промышленности, которые разрабатывали технику для войск ПВО страны, и тех предприятий, которые разрабатывали технику для ПВО Сухопутных войск. И сейчас эта структура — основной концерн, разрабатывающий технику ПВО и ПРО. Концерн «Алмаз—Антей» объединил все предприятия, которые занимаются разработкой как радиолокационной, так и зенитной ракетной техники. У нас с ним налажены самые тесные связи.
□

□
■ В ситуации локального конфликта основная часть усилий по борьбе с воздушным противником придется на ПВО Сухопутных войск
□
— Можно ли что—то сказать о зенитной ракетной системе пятого поколения С—500?
— Система С—500 находится сейчас в разработке, но скоро она будет принята на вооружение и пойдет на оснащение войск. В общих чертах, эта система будет иметь возможность борьбы как с аэродинамическими, так и баллистическими целями, в том числе и с межконтинентальными баллистическими ракетами.
□
— То есть это принципиально новое слово в обеспечении воздушных и космических рубежей России?
— Да, это действительно новое слово именно в разработке зенитных систем, потому что ранее системы ПРО разрабатывались отдельно от систем ПВО. В контуре боевого управления С—500 будет возможна борьба как с баллистическими целями, причем я еще раз подчеркиваю, с межконтинентальными баллистическими ракетами, так и с аэродинамическими целями.
□
— Наверняка вы следите за тем, что происходит за рубежом в области перспективных разработок. По вашему мнению, лазерное оружие имеет какие—либо перспективы с точки зрения его боевого использования или это страшилка из «Звездных войн» Рейгана?
— В программе «Звездных войн» тридцать лет назад это действительно была страшилка, но сейчас, я считаю, лазерное оружие уже не страшилка. Такое оружие имеет потенциал как для ослепления средств разведки, так и в качестве средства поражения. Такие разработки ведутся в США, но и мы не отстаем.
□
— Значит, есть понимание и перспектив, и опасностей лазерного оружия, а самое главное — направлений выработки мер противодействия?
— Да, конечно.
□
— В последнее время много внимания уделяется Арктике. Какие изменения происходят в Арктике с точки зрения воздушно-космической обороны?
— Выполняя решение Министерства обороны, за последний год мы сделали очень много для наращивания группировки сил ПВО в Арктике. Мы разворачиваем радиолокационные станции на острове Врангеля, на мысе Шмидта, предполагается развертывание на Новой Земле. Сейчас там уже стоят огневые комплексы «Панцирь». Также предполагается размещение на арктических аэродромах перехватчиков МиГ—31. Так что работы ведутся. Кроме того, мы планируем развернуть там необслуживаемые радиолокационные станции, что очень важно в условиях Крайнего Севера.
□
— Можно подробнее об этом?
— Сейчас ведутся соответствующие разработки. Одна из таких станций скоро будет проходить государственные испытания. Сеть таких станций будет развернута именно в Арктике. Такая станция может работать сутками практически без персонала, а все данные передаются на пункты сбора радиолокационной информации. Примерно раз в месяц на такую РЛС будет пребывать обслуживающий персонал, чтобы провести техническое обслуживание. На мой взгляд, будущее за подобными станциями в Арктике.
— Как вы думаете, следует ли нам наращивать возможности в Арктике именно с точки зрения контроля за потенциальной военной активностью иностранных государств?
— Конечно, это необходимо делать. Мы знали и старые планы США, и сейчас они заключаются в том, что один из ударов, в том числе и стратегическими бомбардировщиками, может быть нанесен именно с северного стратегического воздушного направления. Оттуда пойдут крылатые ракеты, и поэтому для контроля за этим сектором нам необходимо развернуть там как средства радиолокационной разведки, которые их обнаружат, так и средства активной борьбы с крылатыми ракетами, которые будут первыми их поражать. Для этого мы и строим новые комплексы.
□
— Войска ПВО готовы к работе по террористам в случае, если ими будут захвачены те или иные воздушные суда, как это произошло в США 11 сентября 2001 года?
— Это очень тяжелая тема, так как мы прекрасно понимаем, что поражение самолета, который захвачен террористом, повлечет очень большие жертвы. Тем не менее, войска ПВО готовы к этому. Но применение войск ПВО по захваченному самолету на поражение будет исключительно крайней мерой, когда все остальные меры будут исчерпаны. А к таким мерам по инструкции, которая разработана силовыми структурами нашего государства, относятся: обнаружение захваченного самолета, установление по всем характерным признакам факта достоверности захвата, попытка установления связь с экипажем этого самолета. Далее — принуждение самолета к посадке силами истребительной авиации, которая несет боевое дежурство по ПВО. И только лишь после невыполнения всех этих требований может быть применено оружие на поражение. Принятие решения о применении оружия не будет входить в компетенцию Министерства обороны, но при получении подобного приказа мы его выполним, как и любой приказ, который поступит от Верховного главнокомандующего.
□
— Последние войны, которые ведут США и их союзники по НАТО, характеризуются массированным применением средств воздушно—космического нападения. Воздух и космос становятся ключевыми средами, где реализуются все передовые научно—технические достижения. Анализируется ли опыт ведения подобного рода воздушных наступательных операций?
— Безусловно, опыт всех вооруженных конфликтов как конца прошлого столетия, так и тех, что ведутся в настоящее время, анализируется руководящим составом Министерства обороны и высшим военно—политическим руководством страны. Естественно, мы давно пришли к выводу, что центр тяжести вооруженной борьбы сместился в воздушно—космическую сферу. Все последние конфликты действительно являются ярким доказательством этого. Начиная с долины Бека, «Бури в пустыне» 1991 года, продолжая Югославией, где средствами воздушного нападения были решены цели военных действий – был свергнут политический режим Милошевича.
Можно сказать, что сегодня средства воздушно—космического нападения от решения тактических и практических задач перешли к решению стратегических задач в военных конфликтах различной интенсивности, а зачастую стратегические задачи и политические цели реализуются исключительно средствами воздушно—космического нападения. Поэтому, я подчеркну еще раз, президентом России в 2006 году и была утверждена концепция воздушно-космической обороны.
Помимо развития средств борьбы со стратегической авиацией, необходимо развивать и средства борьбы с тактической авиацией противника — об этом также говорит опыт последних конфликтов, например, в Ливии. Войска ВКО живут не в безвоздушном пространстве, мы знаем, что делается в ПВО сухопутных войск. В ситуации локального конфликта основная часть усилий по борьбе с воздушным противником придется именно на силы и средства ПВО сухопутных войск. Туда тоже поступает на вооружение новая техника, и они готовы бороться со всеми ныне существующими классами летательных аппаратов.
□
— Американцы активно рекламируют свои самолеты, построенные по так называемой технологии «Стелс»: истребители пятого поколения F—22 и F—35, стратегический бомбардировщик В—2. И у многих возникает вопрос: это действительно самолеты—невидимки? Вы эти цели видите, можете их сбить?
— Давайте сначала поговорим о том, что же такое технология «Стелс». Это технология незаметности воздушных объектов, которая включает в себя три компонента. Первый из них — это особая геометрическая форма летательного аппарата, за счет которой снижается мощность отраженного сигнала РЛС. Второй — это покрытие самолета специальным радиопоглощающим покрытием, которое так же снижает мощность отраженного сигнала. Третий компонент в системе «Стелс» — это охлаждение газов двигателя, чтобы не была наведена ракета, имеющая тепловую или инфракрасную головку самонаведения. Но бесконечно снижать заметность и снизить ее полностью невозможно, поэтому в любом случае такая воздушная цель будет видна на экранах индикатора. Конечно, значительно снизится дальность ее обнаружения, что вызовет определенные трудности в борьбе с ней. Но бороться с такими целями можно, что показал опыт Югославии — американский F—117 был сбит старым советским комплексом C—125 «Нева». А уж современные типы комплексов тем более имеют возможность борьбы с ними. Незаметных средств воздушно-космического нападения для нас на сегодняшний день не существует, пусть граждане нашей страны будут спокойны.
□

□
■ В рамках наращивания группировки ПВО в Арктике на северных аэродромах предполагается размещение перехватчиков МиГ—31
□
— В настоящее время в США ведется линия на то, чтобы сделать средства воздушного нападения малоразмерными и многочисленными: нападение может быть осуществлено с применением тысяч крылатых ракет и беспилотных ударных летательных аппаратов. Разрабатываются ли сейчас какие-то средства уничтожения этих дешевых и многочисленных целей, которые по цене были бы сопоставимы с этими средствами нападения?
— Конечно, мы разрабатываем такие средства и принимаем их на вооружение. Например, именно для борьбы с такими целями разработан зенитный ракетно-пушечный комплекс «Панцирь». Пушечное вооружение у него как раз предназначено для поражения малоскоростных, малоразмерных целей. Есть также комплексы в ПВО Сухопутных войск, которые предназначены для борьбы именно с беспилотными летательными аппаратами.
□
— Входят ли в состав войск ПВО части радиоэлектронной борьбы?
— Да, части и подразделения радиоэлектронной борьбы входят в состав всех войск ПВО — как тех, которые перешли к командующему войсками ВКО, так и находящихся в военных округах. Они могут воздействовать на системы навигации самолета, на системы прицеливания и наведения бортового оружия. РЭБ, снижая эффективность ударов, заставляет экипаж вообще отказаться от выполнения поставленной задачи.
□
— Как осуществляется проверка боеготовности войск ПВО и их способности решать задачи по предназначению?
— Войска ПВО — это войска постоянной готовности, но и войска ПВО надо проверять. За прошлый год благодаря кропотливой деятельности Верховного главнокомандующего и министра обороны, начальника Генерального штаба повысилось количество внезапных проверок войск. В прошлом году их было более тридцати, но все внезапные проверки боеготовности войск начинаются с проверки войск или сил и средств ПВО. Основной эффективный способ проверки сил ПВО — это проверка их полетами контрольных целей. Это наши самолеты, которые имитируют воздушные цели — идут без включения кодов наземного радиолокационного опознавания, о них не оповещаются органы регулирования воздушного движения. И уже в первом квартале 2015 года было девять внезапных проверок полетами контрольных самолетов. Причем они проводились на всех уровнях, начиная с уровня министра обороны. Проверки выявили некоторые недостатки, без недостатков не бывает, но дежурные оборонные силы справились с выполнением боевой задачи по ПВО.
□
Интервью — Игорь Коротченко

 Отправлено: 26.06.15 15:58. Заголовок: vko.ru — А. Прохоров, А. Проценко. Высокий уровень автоматизации

■ Тактика

Высокий уровень автоматизации

Опыт испытаний АСУ корпуса (дивизии) ПВО серии «Луч» и «Пирамида»

Для 1970—1990 гг. характерно постоянное совершенствование средств воздушно–космического нападения вероятного противника. В связи с этим существенно возросли требования к системе управления силами и средствами ПВО в части эффективности решения задач управления в ходе подготовки и ведения боевых действий. Решению этой проблемы способствовали разработка и внедрение в Войска ПВО АСУ ряда «Луч» и «Пирамида». Для скорейшего их принятия на вооружение немаловажную роль играли организация и проведение испытаний.

■ Сегодня трудно представить развитие перспективных АСУ войсками (силами) ПВО без учета и осмысления опыта создания и результатов проведения испытаний автоматизированных систем управления в 1970—1990 гг. Пищу для такого осмысления дает опыт испытаний создаваемых в этот период АСУ «Луч–1», «Луч–2», «Луч–3», «Луч–4» и «Пирамида».
□
■ Фото: Вадим Савицкий
□
■ Вышеперечисленные АСУ обладают всеми свойствами, присущими сложным системам, и характеризуются следующими основными чертами:
• иерархической структурой органов и пунктов управления, оснащаемых средствами автоматизации;
• большим количеством органов и пунктов управления войсками ПВО различных видов ВС, подлежащих оснащению КСА;
• сложным характером функционирования АСУ в реальном масштабе времени, обусловленным наличием совокупности взаимодействующих функциональных подсистем (ЗРВ, ИА, РТВ и РЭБ), большим количеством управляемых объектов и обратных связей, высокой пропускной способностью.
■ Испытания — один из важнейших этапов создания вооружения, военной и специальной техники (ВВСТ). На этом этапе оцениваются значения параметров и характеристик опытного образца, проверяется его соответствие заданным в тактико–техническом задании (ТТЗ) и других руководящих документах требованиям, вырабатываются рекомендации по возможности принятия на вооружение (снабжение, использование по назначению) и решение о постановке на производство, разрабатываются рекомендации по применению и эксплуатации. В общем случае целью испытаний является решение о соответствии полученного результата требуемому (заданному).
■ Испытаниям АСУ корпуса (дивизии) ПВО присущ ряд особенностей, основные из которых представлены на рисунке 1.
□
■ Рис. 1. Особенности испытаний АСУ корпуса (дивизии) ПВО. Графика Юлии Гореловой
□
■ Приведенные особенности определяют требования к организации и проведению испытаний АСУ корпуса (дивизии) ПВО, которые должны обеспечить необходимое качество проверок при максимальном комплексировании. Последнее особенно актуально при испытаниях систем, имеющих большую территориальную распределенность.
■ Одной из основных задач при организации испытаний сложной системы является обоснование методов испытаний, при котором необходимо руководствоваться следующим.
■ Выбранный метод испытаний должен обеспечивать:
• проверку соответствия изделия (составной части изделия) требованиям ТТЗ (ТЗ) и оценку его характеристик по предназначению с необходимой точностью и достоверностью в условиях, максимально приближенных к реальным;
• проведение испытаний в установленные сроки при минимальном количестве испытываемых изделий и минимальной выработке ресурса головных образцов составных частей и АСУ в целом;
• максимальное использование получаемой в процессе испытаний информации о характеристиках изделий (составных частей изделий);
• минимизацию затрат на обеспечение испытаний различными средствами.
■ В зависимости от характера влияния на объект испытаний условия проведения испытаний должны выбираться с учетом:
• возможного противодействия вероятного противника;
• режимов функционирования объекта;
• влияния на объект внешних воздействующих факторов;
• влияния взаимодействующих объектов.
■ Предпочтительным методом проведения испытания является метод натурных (полунатурных) испытаний, так как только в этом случае возможна проверка соответствия изделия всем требованиям ТТЗ в полном объеме в обстановке и условиях, максимально приближенных к реальным.
□

□
■ Рис. 2. Необходимые условия применения методов натурных (полунатурных) испытаний. Графика Юлии Гореловой
□
■ Необходимые условия применения методов натурных (полунатурных) испытаний приведены на рисунке 2.
■ Кроме того, для проведения испытаний требуется наличие необходимого количества средств объективного контроля и регистрации характеристик изделия, автоматизированной обработки результатов измерений.
■ При невозможности или нецелесообразности выполнения хотя бы одного из условий применения метода натурных испытаний используется опытно–теоретический метод (как исключение — расчетный метод).
■ Опытно–теоретический метод испытаний предполагает использование моделей изделия (составной части изделия) и (или) комплексного испытательного моделирующего стенда (комплексной испытательной моделирующей установки) — КИМС (КИМУ).
■ Комплексный испытательный моделирующий стенд (установка) — это совокупность имитационных моделей составных частей изделия и (или) воздействий на него внешней среды и боевой обстановки, реализуемых на технических средствах изделия либо на специальных технических средствах, функционирующих в реальных условиях внешней среды и (или) боевой обстановки, скомпонованных для проведения целенаправленных испытаний.
■ Исходя из вышеизложенного, существует широкий спектр возможных методов проведения испытаний, выбор которых должен производиться отдельно для каждого элемента и АСУ в целом на основе анализа возможностей опытного (головного) участка системы в целом и ее элементов по реализации всего комплекса проверок с учетом ограничений на стоимость испытаний и время их проведения.
■ Проведенные исследования на полигоне Капустин Яр (в/ч 29139) и в в/ч 03444 (хронология изменения названия: 1960-е гг. — 1993 г. — в/ч 03444; 1993 г. — 2 ЦНИИ МО РФ; 2010 г. — НИЦ ПВО (г. Тверь) 4 ЦНИИ МО РФ; 2014 г. — НИЦ (г. Тверь) ЦНИИ Войск ВКО Минобороны России) позволили сделать вывод о том, что ограничения на стоимость и время проведения испытаний могут быть выполнены за счет широкого внедрения моделей элементов АСУ и увязки их с системой головного участка. При этом возникает проблема обоснования (верификации) состава моделей, их математической формализации, калибровки и стоимости разработок. Сформулированные проблемы были успешно решены в ряде НИР, проведенных на полигоне Капустин Яр и в в/ч 03444.
□

□
■ На командном пункте соединения ПВО во время боевой работы по реальным целям. Фото: Вадим Савицкий
□
■ В результате проведенных исследований и соответствующих ОКР на полигоне Капустин Яр была разработана и широко использовалась в процессе государственных испытаний АСУ корпуса (дивизии) ПВО различных поколений КИМС (КИМУ).
■ В то же время и для тех же целей под научным руководством начальника управления Боровяка М.А. в в/ч 03444 был разработан комплекс моделей для оценки различных параметров функционирования АСУ корпуса (дивизии) ПВО и в первую очередь оценки эффективности:
• аналитическая модель (разработчик — Безматерных Б.М.);
• статистическая имитационная модель (разработчик — Рылеев Л.И.);
• командно–цифровой моделирующий комплекс (КЦМК) (руководитель разработки — Проценко А.И., исполнители — Емельянов В.И., Кулешов В.М., Шукурьян Ж.В.).
■ Из всего комплекса моделей особый интерес представлял КЦМК, который предназначен для:
• исследования вопросов организации боевой работы на КП корпуса (дивизии) ПВО, оснащенном КСА;
• отработки методов решения задач боевого управления;
• подготовки исходных данных для ряда проверок, реализуемых на испытаниях;
• проверки сходимости результатов испытаний с результатами моделирования.
■ Структурная схема комплекса средств, используемых при реализации модели корпуса (дивизии) ПВО, приведена на рисунке 3.
□

□
■ Рис. 3. Структурная схема комплекса средств, используемых при реализации модели КП корпуса (дивизии) ПВО. Графика Юлии Гореловой
□
■ В состав комплекса входили следующие основные элементы:
• электронно–вычислительная система (ЭВС) «Весна» с входными и выходными устройствами;
• ЭВМ «Днепр» с входными и выходными устройствами;
• средства отображения коллективного — большой экран типа «Искра», оптическое табло характеристик целей и боевых действий по ним средств корпуса (дивизии) ПВО — и индивидуального пользования (6 автоматизированных рабочих мест — АРМ типа 5Ш82);
• средства документирования информации о результатах работы операторов;
• система единого оперативного времени.
■ Математическая модель подыгрыша противника, работы КП корпуса (дивизии) ПВО и действий подчиненных средств ЗРВ, ИА, РТВ и ЭПД, реализована на ЭВС «Весна».
■ На ЭВМ «Днепр» реализованы процедуры:
• формирование информационных моделей на большой экран и АРМ;
• обработка команд лиц боевого расчета;
• распаковка и упаковка информации, поступающей из (в) ЭВС «Весна».
■ Поступившие в ЭВС «Весна» команды обрабатываются алгоритмом анализа команд операторов, запоминаются на поле команд и реализуются затем в соответствующих блоках модели. Информация о результатах выполнения команд выдается боевому расчету на соответствующие АРМ.
□

□
■ Применение АСУ значительно повышает эффективность боевых действий частей и соединений ПВО. Фото: Вадим Савицкий
□
■ Вопрос организации испытаний, особенно в целях сокращения сроков и численности привлекаемого личного состава, и как следствие сокращения стоимости испытаний весьма актуален при ограничениях на выделяемые ресурсы. В этом плане представляет интерес подход к решению одного из сегментов этой проблемы, разработанный и используемый в процессе испытаний АСУ «Луч–1», «Луч–2», «Луч–3» во 2–м ЦНИИ МО РФ Ямщиковым М.И.
■ Сущность подхода заключается в определении содержания, последовательности, продолжительности анализа и объема трудозатрат как на отдельных этапах испытательных работ, так и по всему комплексу испытаний при ограничениях на стоимость комплекса проверок и количество привлекаемого личного состава.
■ Предлагаемый методический аппарат позволяет руководителю испытаний оптимизировать их продолжительность и численность привлекаемого личного состава.
■ Применение методики при испытаниях АСУ «Луч–2», «Луч–3» позволило сократить численность привлекаемого личного состава и стоимость проведения испытаний в 1,5 раза относительно ранее сложившихся нормативов.
■ В качестве места проведения испытаний элементов (опытных образцов) АСУ рассматривались испытательные полигоны заказчика, места дислокации войск, лабораторные базы, испытательные центры промышленности, в том числе стенды генеральных (главных) конструкторов, создаваемые в ходе проведения ОКР.
■ При обосновании места проведения испытаний элементов (опытных образцов элементов) АСУ должны быть учтены и проанализированы следующие факторы:
• наличие испытательной базы, где могут быть размещены опытные образцы в ходе проведения испытаний;
• состав проверяемых опытных образцов элементов АСУ, возможность сопряжения их с находящимися на вооружении и поступающими в войска образцами вооружения и военной техники, в том числе и других видов ВС;
• наличие опыта у привлекаемого личного состава в подготовке и проведении испытаний;
• возможность доставки опытных образцов к месту проведения испытаний и их развертывания с минимальными затратами;
• возможность обеспечения полной загрузки опытных образцов элементов АСУ по обработке информации и управлению подчиненными войсками, силами и средствами;
• необходимость создания и привлечения дополнительных каналов связи.
■ Учет информационно–логической и функциональной взаимосвязи элементов АСУ и управляемых (взаимодействующих, вышестоящих) объектов и средств автоматизации обусловливает порядок представления КСА из состава АСУ на предварительные и межведомственные испытания.
■ Порядок представления АСУ и КСА на различного вида испытания определяется соответствующими документами.
■ Хронология разработки, испытаний и принятия на вооружение АСУ «Луч–1», «Луч–2», «Луч–3», «Луч–4» и «Пирамида» представлены на рисунке 4.
□

□
■ Рис. 4. Хронология разработки, испытаний и принятия на вооружение АСУ «Луч–1», «Луч–2», «Луч–3», «Луч–4» и «Пирамида»
□
■ В 1968 г. АСУ «Луч–1» прошла полигонные испытания (Капустин Яр) и в 1973 г. была принята на вооружение.
■ С момента утверждения ТТЗ на создание АСУ «Луч–1» (1958 г.) произошли существенные изменения в состоянии, развитии и тактике боевого применения СВН вероятного противника. В этот же период совершенствовались и разрабатывались новые активные средства ПВО. В результате перед АСУ корпуса (дивизии) ПВО встал ряд новых задач, реализация которых потребовала дальнейшего совершенствования технических возможностей аппаратуры управления войсками (силами) ПВО и внедрения новых методов управления.
■ Поэтому одновременно с работами по внедрению АСУ «Луч–1» в войска проводились работы по ее совершенствованию и созданию на ее базе более современной АСУ «Луч–2». АСУ «Луч–1» и «Луч–2» прошли государственные испытания в 1960—1970 гг. на полигоне Капустин Яр, были приняты на вооружение Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР № 234–796, в котором одновременно была установлена очередность оснащения тактических соединений ПВО системой «Луч–2» (разворачивать в Ленинградском военном округе с командным пунктом в пос. Тайцы в зоне ответственности 6–й отдельной армии ПВО, под условным шифром РТЦ–94, в Московском округе ПВО с КП в Ярославле — РТЦ–22 и Ржеве — РТЦ–13).
■ Отдельным Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР № 1006–365 от 18.12.1968 определены этапы создания системы РТЦ–94 с реализацией централизованного режима управления. Этим постановлением и решением комиссии Президиума СМ СССР по военно–промышленным вопросам (№ 197 от 07.08.1969 и № 251 от 06.09.1970) были также определены порядок и сроки выполнения работ по испытаниям и вводу в эксплуатацию АСУ РТЦ–94.

 Отправлено: 26.06.15 16:06. Заголовок: vko.ru — А. Прохоров, А. Проценко. Высокий уровень автоматизации

■ Испытания АСУ РТЦ–94 производились с 15 мая по 05 сентября 1972 г. с использованием полетов реальных самолетов–целей и имитации воздушной обстановки с помощью подыгрыша на неавтоматизированных командных пунктах. Замысел и схема полета самолетов–целей и имитируемых целей были разработаны в в/ч 03444. Оценка эффективности системы управления проводилась в в/ч 03444 на основе полученных экспериментальных данных методом моделирования различных вариантов прогнозируемого удара СВКН.
■ Получение экспериментальных данных в ходе испытаний АСУ РТЦ–94 обеспечивалось системой внешнетраекторных и внутристанционных измерений.
■ В ходе приемо–сдаточных испытаний установлено, что в системе РТЦ–94 задачи, предусмотренные плановым заданием на АСУ РТЦ–94 и ТТТ на аппаратуру КСА КП, выполняются.
■ В ходе испытаний было установлено наличие в системе перенумераций воздушных объектов и ложных трасс, что приводило к усложнению постановки боевых задач подчиненному КП соединения ПВО при организации воздействия по целям в ходе отражения удара СВКН и контроля за их выполнением.
■ В части оценки правильности отбора и выдачи информации о воздушной обстановке подчиненному КП соединения ПВО обеспечивался стопроцентный отбор трасс целей, проходящих через его зону ответственности.
■ АСУ «Луч–2» с КСА КП корпуса (дивизии) ПВО «Протон–2» была принята на вооружение в 1979 г. Она предназначалась для оснащения корпусов (дивизий) ПВО на важных воздушно–операционных направлениях, где имеется большое количество обороняемых объектов, ожидается массированный удар СВН противника и, следовательно, возникает необходимость в управлении боевыми действиями большого числа соединений, частей и подразделений ЗРВ, ИА и РТВ.
■ АСУ «Луч–2» обладала сравнительно высоким уровнем автоматизации процессов управления средствами ЗРВ и ИА, обеспечивала автоматизированный сбор, обработку и отображение информации о воздушной обстановке по данным радиотехнических войск.
■ Одновременно с испытаниями и принятием на вооружение АСУ «Луч–2» проводились работы (эскизное проектирование, техническое проектирование и разработка РКД) по разработке АСУ «Луч–3».
■ АСУ «Луч–3» разработана на основании Постановления ЦК КПСС и СМ № 234–79 от 07 марта 1979 г. в соответствии с ТТЗ на систему и уточненным ТТЗ на комплекс аппаратуры автоматизации КП корпуса (дивизии) ПВО «Протон–2М».
■ Государственные испытания проводились с 21 мая по 22 октября 1981 г.
■ В соответствии с программой государственных испытаний осуществлялись летные, полунатурные и наземные эксперименты.
■ Летные эксперименты проведены для оценки правильности взаимодействия элементов системы «Луч–3» с комплексом аппаратуры автоматизации КП корпуса (дивизии) ПВО «Протон–2М» и качества одновременного управления с KП корпуса (дивизии) ПВО боевыми действиям зенитных ракетных войск, истребительной авиации и радиотехнических войск.
■ В летных экспериментах участвовали самолеты–цели типа Ту–16, МиГ–21, Су–15, МиГ–25РБ, МиГ–23, Ан–12ППС с аппаратурой постановки помех CПC–33, 44, 22. Самолеты действовали как одиночные, так и группами (2—3 самолета) с маневром по высоте, скорости и курсу в диапазоне высот 2000—13000 м и скоростей 500—1300 км/ч. В качестве истребителей–перехватчиков действовали МиГ–23, Су–15ТМ, МиГ–23ПДС, МиГ–25, C–155M.
■ Полунатурные эксперименты (с привлечением средств моделирования) использовались для проверки организации управления с комплекса «Протон–2М» авиационным комплексом РЛДН А–50 с РТК «Шмель», а также для оценки системы «Луч–3» в расширенных (по сравнению с натурными) условиях:
• по составу управляемых средств;
• по количеству СВН в ударе и тактике их действий с реализацией предельных возможностей целей по высоте (100—40 000 м), скорости (0—4000 км/ч) и маневру (до 8g).
■ Наземные эксперименты проводились для оценки и проверки сопряжения комплекса «Протон–2М» с управляемыми средствами, надежности аппаратуры и эксплуатационно–технических характеристик системы, оценки средств связи и передачи данных и других вопросов, предусмотренных программой испытаний. Всего за период испытаний проведено 7 летных и 20 полунатурных экспериментов.
■ Качество управления средствами РТВ, ЗРВ и ИА в опытном образце АСУ «Луч–3» оценивалось следующими показателями:
• относительное число обстрелянных целей огневыми средствами;
• среднее абсолютное углубление обстрелянных целей;
• весовые коэффициенты причин пропуска целей.
■ Оценка эффективности АСУ «Луч–3» проводилась в в/ч 03444 применительно к группировке РТЦ–80 (корпус ПВО, г. Рига) с учетом надежности аппаратуры и исходных данных, полученных по результатам полигонных испытаний. При этом оценивались:
• структурная схема управления и радиолокационного обеспечения АСУ «Луч–3» применительно к РТЦ–80 в соответствии с ТТЗ на систему;
• схема удара СВН по объектам РТЦ–80;
• данные по надежности АСУ «Луч–3».
■ Исходные данные по группировке огневых средств и составу средств АСУ РТЦ–80:
• ЗРС-С–200ВМ — 6;
• зрдн С–300ПТ — 41.
■ Группировка истребительной авиации ПВО включала три иап, оснащенных АСУ «Рубеж», в составе:
• истребители типа Су–27 — 25;
• истребители типа МиГ–23М — 25;
• истребители типа МиГ–25 ПД — 25;
■ Группировка РТВ включала две ртбр, оснащенные АСУ «Нива», в составе:
• КП ртб, оснащенный КСА «Основа» — 10;
• ПУ рлр, оснащенный КСА «Поле» — 20.
■ Дислокация элементов группировки и вариант удара СВН противника приведены на рисунке 5.
□

□
■ Рис. 5. Замысел удара СВН противника (вариант 1990 г.) и дислокация средств группировки РТЦ–80
□
■ Эффективность АСУ «Луч–3» определялась коэффициентом использования боевых возможностей боевых средств (или относительным математическим ожиданием числа обстрелянных целей), численно равным отношению математического ожидания числа целей, обстрелянных группировкой средств ПВО, оснащенной испытываемой системой управления, к математическому ожиданию числа целей, обстрелянных этой же группировкой при полном использовании ее боевых возможностей. Оценка эффективности группировки огневых средств РТЦ–80 проводилась методом аналитического моделирования. В условиях заданного удара СВН противника эффективность управления группировкой РТЦ–80, оснащенной АСУ «Луч–3», была выше при оснащении той же группировки АСУ «Луч–2»:
• на 14—16% — по целям на больших и средних высотах;
• на 9—12% — по целям на малых высотах.
■ Основными причинами, оказывающими влияние на уровень эффективности управления, были выявлены следующие:
• ограниченные возможности проводки целей на малых и предельно малых высотах в условиях помех;
• разрывы в сопровождении трасс целей;
• ошибки в определении координат целей;
• отказы аппаратуры;
• наличие ложных и дублирующих трасс как по целям, сопровождаемым по эхо–сигналам, так и по постановщикам активных помех.
■ Основные участники испытаний АСУ «Луч–3» от в/ч 03444 — Ганичев В.М., Устенков В.И., Безматерных Б.М., Проценко А.И., Демский В.П., Клочков Л.Н., Хрипков В.Г.; от МНИИПА — Володин С.В., Годовский А.Б.
■ Автоматизированная система управления «Луч–4» разработана МНИИПА в соответствии с Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 07 марта 1979 г. № 234–79. Государственные испытания опытного образца АСУ «Луч–4» проводились в войсковой части 29139 в период с 30 июля 1974 г. по 29 ноября 1975 г.
■ АСУ «Луч-4» разработана на базе «Луч–3» и представляет ее дальнейшее развитие. Основными направлениями совершенствования явились ввод в состав АСУ «Луч–4» вновь разработанных средств автоматизации Войск ПВО; обеспечение управления с КП корпуса (дивизии) ПВО зенитными ракетными соединениями (частями войсковой ПВО) и истребительной авиации ВВС, оснащенными средствами автоматизации; совершенствование принципов построения АСУ и способов боевого управления средствами РТВ, ЗРВ, ИА и РЭБ корпуса (дивизии) ПВО.
■ По результатам испытаний установлено, что в АСУ «Луч–4» обеспечиваются автоматизированный сбор, обработка радиолокационной информации, опознавание и сопровождение воздушных объектов в условиях отсутствия и наличия организованных помех РЛС, в том числе по данным дежурных подразделений РТВ и авиационным комплексом РЛДН А–50 с РТК «Шмель».
■ Обобщенные основные показатели качества управления ЗРВ с КСА КП «Протон–2М–1»:
• относительное число обстрелянных целей — 0,75;
• среднее абсолютное приращение углубления цели в зону огня ЗРВ — 5—6%;
• вероятность обнаружения цели ЗРК С–200 по данным ЦУ с КСА КП «Протон–2М–1» — 0,75.
■ Качество решения задач ИА (по результатам летных экспериментов):
• вероятность реализации наряда — 0,56;
• вероятность правильного приема истребителей на управление — 0,72;
• среднее время приема истребителей на управление — 160 секунд.
■ Производительность ЦВК комплекса «Протон–2М–1» обеспечивает одновременную обработку до 220 воздушных объектов при допустимых потерях входной информации менее 20%; 230—250 воздушных объектов при потерях входной информации менее 25—40%.
Надежность комплекса «Протон–2М–1» обеспечивает непрерывную работу в боевом режиме в течение 48 часов с последующей непрерывной работой в режиме боевого дежурства.
■ Коэффициент сохранения эффективности «Протон–2М–1», определяющий снижение эффективности системы управления из–за ненадежности аппаратуры, составляет 0,976.
■ Оценка результатов испытаний АСУ «Луч–4» позволила сделать вывод о том, что по основным показателям качества управления и функционирования она превосходит АСУ «Луч–3», в первую очередь при отражении ударов перспективными СВКН и управлении перспективными силами и средствами ПВО.
■ Автоматизированная система управления корпуса (дивизии) ПВО «Пирамида» разработана МНИИПА в соответствии с Постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 07 марта 1979 г. № 234–79. Для АСУ «Пирамида» разработан КСА КП корпуса (дивизии) ПВО «Универсал», который подвергался испытаниям в составе АСУ «Пирамида». Государственные испытания АСУ «Пирамида» и КСА «Универсал» проводились с 01 января по 31 декабря 1988 г. по единым программе и методикам в/ч 29139 (Капустин Яр).
■ Одна из основных целей испытаний — оценить показатели эффективности системы и провести их анализ. Исследования проводились методом моделирования с учетом результатов государственных испытаний опытного образца АСУ «Пирамида» на согласованной с представителями в/ч 03444, 29139, 77969, 64178, 40963, п/я В–2655 и В–2570 аналитической модели в/ч 03444.
■ Исследование и оценки проводились на ударах СВН противника и группировки средств ПВО применительно РТЦ–80. Схема проведения исследования эффективности АСУ «Пирамида» представлена на рисунке 6.
□

□
■ Рис. 6. Порядок проведения исследований эффективности АСУ «Пирамида». Графика Юлии Гореловой
□
■ Оценки, проведенные в условиях ожидаемого удара СВН вероятного противника по группировке ПВО РТЦ–80, показали, что значения эффективности АСУ «Пирамида» выше эффективности АСУ «Луч–4»:
• по целям на больших и средних высотах по результатам моделирования и натурным экспериментам на 11—14%;
• по целям на малых высотах на 7—8%.
■ Проведенное сравнение оценок качества управления показало достаточно хорошую сходимость результатов, полученных в натурных экспериментах и методом моделирования, и позволило сделать вывод, что разработанная для оценки эффективности аналитическая модель вполне приемлема для проведения исследований при соответствующей корректировке.
□

□
■ Рис. 7. Относительное сопоставление характеристик испытаний АСУ «Луч–1», «Луч–2», «Луч–3», «Луч–4», «Пирамида». Графика Юлии Гореловой
□
■ В ходе испытаний АСУ «Луч–1», «Луч–2», «Луч–3», «Луч–4», «Пирамида» были выявлены основные параметры АСУ по объему, сложности и стоимости испытаний, относительное сопоставление которых приведено на рисунке 7. Анализ материалов испытаний АСУ «Луч–1», «Луч–2», «Луч–3», «Луч–4», «Пирамида» позволяет выделить основные аспекты, на решении которых должно быть сконцентрировано внимание при организации испытаний аналогичных систем в будущем (рис. 8):
• необходимость оценок эффективности системы — способности системы к достижению поставленных целей за оговоренный период времени при расходе определенного количества ресурсов и наличии ограничений;
• учет физической неоднородности и большого числа элементов в АСУ;
• учет эмергентности — несводимости свойств отдельных элементов к свойствам системы в целом;
• учет иерархии — наличия нескольких уровней, их целей и способов достижения целей соответствующих уровней;
• учет многофункциональности — способности системы к реализации некоторого множества функций на заданной структуре. Многофункциональность проявляется в свойствах гибкости, адаптации, живучести;
• учет гибкости — свойства системы изменять цель и параметры функционирования в зависимости от условий функционирования (адаптация) или состояния подсистем (живучесть). Гибкость обеспечивается избыточностью элементов, управлением с обратной связью, выбором способов и методов управления;
• учет возрастания стоимости испытаний от образца к образцу.
□

□
■ Рис. 8. Основные аспекты, подлежащие оценке и учету при организации испытаний АСУ. Графика Юлии Гореловой
□
■ Анализ испытываемых в период 1970—1990 гг. АСУ корпуса (дивизии) ПВО показывает, что они обладают целым рядом специфических особенностей, основными из которых являются:
• многообразие технических средств различного назначения (ЭВМ, АПД, АОИ, аппаратура связи, документирования, система единого времени и т.д.);
• адекватность технологий организации связи и обмена данными, обеспечения вычислительного процесса и человеко–машинного интерфейса технологиям общего применения;
• многоуровневость используемого программного обеспечения (общее—общеспециальное—специальное);
• высокая взаимосвязь информационно–справочных и информационно–расчетных задач с задачами боевого управления.
■ Данные особенности определяют сложность организации и проведения испытаний подобных систем, ввиду необходимости:
• реализации широкого объема проверок — имеется степенная зависимость количества связей от количества элементов в системе при традиционном подходе к определению состава опытного образца, предъявляемого на испытания;
• учета взаимозависимости результатов и динамичности функционирования проверяемой системы — необходимо проведение испытаний замкнутых циклов функционирования (управления) по всем вариантам (режимам) работы.
■ Учет особенностей структуры и организации испытаний рассмотренных выше автоматизированных систем управления позволит при создании перспективных АСУ Войск ВКО оптимизировать их стоимость и обеспечить возможность проведения испытаний в минимальные сроки с заданным качеством.
■ Данные особенности характерны для всех сложных систем и могут быть отнесены, например, для таких систем, как АСУ видов ВС или АСУ группировками войск (сил) на стратегических направлениях, что делает их учет при организации и проведении испытаний особенно актуальными.
□
Андрей Геннадьевич Прохоров, кандидат технических наук
Анатолий Иванович Проценко, кандидат технических наук
□
Опубликовано 2 июня в выпуске № 3 от 2015 года

 Отправлено: 27.06.15 17:09. Заголовок: vko.ru — В. Ляпоров. Состояние и перспективы развития ВКО России

■ Стратегия

Состояние и перспективы развития ВКО России

Необходимым условием возможности восстановления и функционирования единой системы ВКО РФ является создание стратегического органа управления ВКО

Появление средств воздушно–космического нападения в начале XX столетия обусловило необходимость разработки специальных мер борьбы с ними. Так возникла воздушная, затем противовоздушная, а в дальнейшем и воздушно–космическая оборона. К настоящему времени сложилось устойчивое понимание того, что воздушно–космическая оборона является составной частью обороны страны, представляет собой систему политических, экономических, военных, военно–технических, правовых и иных мер по подготовке и ведению военных действий в воздушно–космическом пространстве.

■ Основу воздушно–космической обороны составляет комплекс общегосударственных и военных мероприятий, а также боевых действий разновидовых (разнородных) группировок войск (сил), проводимых в общей системе вооруженной борьбы под единым руководством, по единому замыслу и плану в целях защиты Российской Федерации и ее союзников от нападения с воздуха и из космоса.
□

□
Радиолокационный комплекс ЗРС С–400 «Триумф» на одной из площадок полигона Ашулук. Фото: Илья Моисеенко
□
■ Важно подчеркнуть, что воздушно–космическая оборона является сложной комплексной многоплановой задачей и поэтому среди прочих позиций она включает в себя разработку основ военной политики в области воздушно–космической обороны, создание (формирование), подготовку и поддержание в необходимой готовности группировок войск (сил) и средств воздушно–космической обороны, а также планирование их применения.
■ Для разработки основ военной политики в области воздушно–космической обороны в качестве отправных пунктов выбраны наиболее обобщенные стратегические задачи, определенные Военной доктриной Российской Федерации, утвержденной Указом президента Российской Федерации В.В. Путиным в 2014 г. Одной из основных задач является обеспечение воздушно–космической обороны важнейших объектов Российской Федерации и готовности к отражению ударов средств воздушно–космического нападения.
□

□
Начальник Военной академии воздушно–космической обороны им. Маршала Советского Союза Г.К. Жукова генерал–майор Владимир Ляпоров. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ В целях решения задач воздушно–космической обороны исходя из обобщенных стратегических задач, а также согласованного применения сил и средств Вооруженных Сил Российской Федерации принято решение создать единую систему воздушно–космической обороны.
■ Под единой системой ВКО будем понимать совокупность комплексов вооружения, функционирующих на различных физических принципах, развернутых на земле, в воздухе и космическом пространстве, объединенных единой системой автоматизированного управления и решающих задачи ВКО.
■ Так как ВКО интегрируется из двух видов обороны ПВО и РКО, то соответственно и система ВКО интегрировалась из систем ПВО и РКО, из которых она и состоит. Достижение синергетического эффекта при объединении систем ПВО и РКО возможно в результате функционального объединения этих подсистем на уровне совместного решения общих задач. То есть необходимо комплексно использовать средства разведки ПВО и РКО для обнаружения одних и те же СВКН (ГЗЛА, ОТР и др.), а активные средства — для их поражения и подавления. При этом силы и средства ПВО и РКО будут образовывать общие подсистемы: разведки, поражения, управления, обеспечения (рис. 1).
□
■ Рис. 1. Графика Юлии Гореловой
□
■ Такое положение закреплено в Концепции ВКО, в которой основными элементами системы ВКО РФ определены система разведки и предупреждения о воздушно–космическом нападении, система поражения и подавления сил и средств воздушно–космического нападения, системы всестороннего обеспечения воздушно–космической обороны и управления ею. В свою очередь эти системы сами по себе достаточно сложны.
■ Система разведки и предупреждения о воздушно–космическом нападении — совокупность развернутых на земле, на море, в воздушном и околоземном космическом пространстве объединенных функциональными и иерархическими связями сил и средств, а также систем управления ими для ведения разведки сил и средств воздушно–космического нападения иностранных государств, оповещения о состоянии и изменениях воздушно–космической обстановки, достоверного установления фактов подготовки и начала воздушно–космического нападения и своевременного предупреждения о них органов государственного и военного управления, обнаружения средств ВКН в полете и выдачи информации о них на пункты управления, силы и средства поражения и подавления системы ВКО.
■ Система разведки и предупреждения о воздушно–космическом нападении должна включать (рис. 2):
• систему предупреждения о ракетном нападении с задачами контроля районов возможного старта БР, своевременного обнаружения стартующих и находящихся на траекториях полета БР, выдачи информации предупреждения о ракетном нападении на пункты управления ВГК, ЦКП ГШ, НЦУО, видов ВС РФ, КП родов войск ВС и ВО (ОСК);
• систему контроля космического пространства с задачами обеспечения органов государственного и военного руководства, войск и других потребителей информацией о КО, состоянии, изменениях и степени опасности космической обстановки, обеспечения сил и средств поражения (подавления) целеуказаниями по назначенным КА;
• ЕРЛС (Федеральную систему разведки и контроля воздушного пространства, в перспективе ЕАРЛС) с задачами ведения радиолокационной разведки и контроля воздушного пространства РФ и прилегающими приграничными, приморскими районами, информационного обеспечения систем управления войсками, МЧС, ФПС и органов управления воздушным движением;
• систему воздушной разведки с задачами добывания данных о составе, состоянии группировок сил и средств воздушно–космического нападения, объектах, местности, погоде, воздушной и наземной радиационной и химической обстановке, необходимых для подготовки и ведения военных действий войск (сил) ВС РФ, решающих задачи ВКО.
□
■ Рис. 2. Графика Юлии Гореловой
□
■ Система предупреждения о ракетном нападении должна включать в свой состав все имеющиеся у РФ и ее союзников средства, способные обнаруживать старты БР (их боевые блоки), и выдавать информацию о них на оповещаемые пункты управления. К этим средствам относятся:
• командный и запасный командный пункты СПРН, обеспечивающие сбор и обработку данных от средств разведки и выдачу информации на оповещаемые пункты управления;
• космические системы ПРН, обеспечивающие обнаружение стартов баллистических ракет;
средства надгоризонтного обнаружения ПРН.
■ В настоящее время СПРН обеспечивает предупреждение о ракетном нападении только стратегических БР. С принятием на вооружение перспективных средств разведки (ЕКС, РЛС ВЗГ) СПРН должна будет обнаруживать БР всех типов и выдавать информацию о них как централизованно на ЦКП ВКО, так и потребителям.
□

□
Учебные командные пункты войск ВКО в Военной академии ВКО (г. Тверь). Учебный командный пункт отдельного радиотехнического узла космической системы предупреждения о ракетном нападении (КС ПРН). Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Предполагается, что орбитальная группировка ЕКС позволит обеспечить обнаружение стартов МБР, БРПЛ и ОТР со всех районов возможного старта земного шара с определением масштаба и целевой направленности ракетного удара противника. Ожидается, что время выдачи информации об обнаруженных стартах всех типов БР составит от 1 до 4 минут.
■ РЛС ВЗГ, выполненные на современной элементной базе, при сходных с заменяемыми РЛС возможностями по контролю ракетоопасных направлений имеют более высокие точностные характеристики, пропускную способность и помехозащищенность. Кроме того, РЛС ВЗГ позволят осуществлять восстановление (наращивание) радиолокационного поля СПРН при выводе из строя РЛС НГО в ходе ведения боевых действий обычными средствами поражения.
■ Система контроля космического пространства должна включать радиотехнические и оптико–электронные узлы, радиотехнические центры и т.д., на вооружении которых находятся специализированные радиолокационные, квантово–оптические и радиотехнические средства ККП наземного (в перспективе и морского, воздушного и космического) базирования, средства других систем, используемые либо привлекаемые для наблюдения за КО (радиолокационные средства систем ПРН и ПРО, средства радио и радиотехнической разведки ГРУ ГШ ВС РФ, пункты наблюдения Наземной сети оптических средств, созданные на базе астрономических обсерваторий АН РФ и Академий наук бывших союзных республик, отдельный радиоцентр (орц ОН) ВВС, центр космической разведки ГРУ ГШ ВС РФ, ГИКЦ Войск ВКО и др.), а также информационно связывающего их центра обработки информации.
■ Ближайшей перспективой СККП является ее наращивание специализированными средствами, позволяющими получать высокоинформативную некоординатную информацию о КО, способствующую повышению оперативности распознавания и установления их опасности, а также позволяющими расширить контролируемую часть геостационарной орбиты практически до 180 градусов, то есть получать информацию в реальном масштабе времени обо всех геостационарных объектах, находящихся над Восточным полушарием.
□

□
Учебные командные пункты войск ВКО в Военной академии ВКО (г. Тверь). Учебный командный пункт отдельного радиотехнического узла противоракетной обороны (ПРО). Фото: Михаил Ходаренок
□
■ С появлением средств ЗГО появилась возможность ведения дальней радиолокационной разведки авиационных группировок разведываемых государств на глубину их оперативного построения, формирование информации оповещения об изменениях воздушной обстановки, о подготовке и начале воздушного (воздушно–космического) нападения.
■ На перспективную космическую систему предупреждения будет возложена задача слежения за группировками СВН на аэродромах и в воздухе, предупреждение о действиях авиации разведываемых государств на дальних подступах к границам РФ.
■ Единая автоматизированная радиолокационная система (Федеральная служба разведки и контроля воздушного пространства) создается как межведомственная система двойного назначения в интересах ВС РФ, Министерства транспорта и включает силы и средства радиолокации, автоматизации и связи:
• радиотехнических сил и средств ВВС, Войск ВКО;
• радиотехнических соединений и частей ПВО Сухопутных войск;
• радиотехнических частей и подразделений ПВО ВМФ, береговой системы наблюдения ВМФ, надводных кораблей с функциями кораблей радиолокационного дозора;
• радиолокационных позиций двойного назначения Министерства транспорта Российской Федерации.
■ Основу системы воздушной разведки составляют авиационные разведывательные, отдельные разведывательные части и подразделения. Задачи воздушной разведки решаются также самолетами АК РЛДН, нештатными разведывательными подразделениями частей ударной и истребительной авиации. Кроме этого, для ведения воздушной разведки привлекаются авиационные подразделения ВМФ.
■ Системообразующим элементом системы воздушной разведки являются центр сбора и обработки информации (ЦСО) объединений ВВС и ЦСО Войск ВКО.
□

□
Учебные командные пункты войск ВКО в Военной академии ВКО (г. Тверь). Учебный командный пункт Главного центра предупреждения о ракетном нападении (ГЦ ПРН).Фото: Михаил Ходаренок
□
■ ЦСО объединений ВВС (в перспективе ВКС) осуществляют сбор и анализ разведывательной информации, поступающей от авиационных частей и взаимодействующих оперативных штабов, готовят требуемые данные о противнике для планирования и ведения операций (боевых действий) войск (сил), решающих задачи ВКО.
■ Свои задачи органы и части воздушной разведки ВВС (в перспективе ВКС) решают в тесном взаимодействии с силами и средствами разведки других видов и родов войск.
■ Из анализа обобщенных зон разведки системы разведки и предупреждения о воздушно–космическом нападении следует, что границы между диапазонами дальностей, высот и скоростей, используемыми перспективными средствами воздушного нападения и средствами ракетно-космического нападения, размываются. Средства воздушно–космического нападения в своем большинстве (ОТР, ВКС, ГЗЛА) начинают проходить как через зоны действия средств ПВО, так и через зоны действия средств РКО. Для организации эффективной борьбы с ними информация от средств разведки должна поступать в единую базу данных о средствах ВКН, которая должна вестись в реальном масштабе времени и обеспечивать системе управления ВКО возможность решения задачи распределения сил и действий, а также задачи ЦУ с учетом жестко увязанного друг с другом применения средств ВКН противника.
■ Система поражения и подавления ВКО РФ (совокупность иерархически и функционально связанных сил и средств, способных поражать и подавлять средства ВКН и средства управления ими) — важнейшая функциональная подсистема системы ВКО. Именно она определяет ее общие возможности по борьбе с силами и средствами воздушно–космического нападения. Остальные подсистемы должны строиться таким образом, чтобы обеспечить полную реализацию огневых возможностей активных средств ВКО, образующих эту систему. Система поражения и подавления ВКО должна включать системы (рис. 3):
• систему зенитного ракетного и зенитного артиллерийского прикрытия (огня);
• систему истребительного авиационного прикрытия;
• систему противоракетного поражения;
• систему противокосмического поражения (в перспективе);
• систему радиоэлектронного подавления.
□
■ Рис. 3. Графика Юлии Гореловой
□
■ Система зенитного ракетного и зенитного артиллерийского прикрытия (огня) — структурный элемент системы поражения и подавления ВКО, представляющий собой совокупность созданных в установленных границах на территории страны и объединенных соответствующими функциональными связями зенитных ракетных и зенитных артиллерийских группировок видов ВС с зонами поражения (огня). Систему образуют ЗРВ ВВС, зенитные ракетно–артиллерийские соединения и части СВ, зенитные огневые средства кораблей и зенитные ракетно–артиллерийские соединения и части береговых войск и особых районов ВМФ.
■ Система зенитного ракетного и зенитного артиллерийского прикрытия образуют ЗР и ЗА группировки (с их зонами огня) ВВС, СВ и ВМФ, на вооружении которых находятся различные комплексы и системы. В перспективе в состав системы войдут ЗРС ПВО—ПРО, перспективные ЗРС и средства обеспечения боевой устойчивости группировок.
■ Система истребительного авиационного прикрытия — структурный элемент системы поражения и подавления ВКО, представляющий собой совокупность созданных в установленных границах на территории страны и объединенных соответствующими функциональными связями истребительных авиационных группировок видов ВС с областями их боевого воздействия. Систему образуют ИА ВВС (в перспективе ВКС) и ИА корабельного базирования флота.
□

□
Учебные командные пункты войск ВКО в Военной академии ВКО (г. Тверь). Учебный командный пункт дивизии противовоздушной обороны (ПВО). Фото: Михаил Ходаренок
□
■ В настоящее время на вооружении частей ИА состоят истребители Су–27, Су–33, МиГ–31 и Миг–29 различных модификаций. В перспективе ожидается модернизация существующего парка и поступление на вооружение истребителей МФИ, обладающих сверхманевренностью, малой заметностью, многофункциональным навигационно-прицельным оборудованием и разнообразным управляемым ракетным оружием.
■ Система противоракетного поражения — структурный элемент системы поражения и подавления ВКО, представляющий собой совокупность специально созданных в установленных границах на территории страны и объединенных соответствующими функциональными связями группировок сил и средств ПРО с зонами их поражения. Система противоракетного поражения структурно подразделяется на системы поражения стратегической и нестратегической (тактической) противоракетной обороны.
Система поражения стратегической ПРО предназначена для защиты г. Москвы от ударов БР.
■ Основными направлениями развития системы поражения стратегической ПРО являются переход на безъядерный перехват и расширение боевых возможностей:
• первоначально предполагается оснастить ПР БП обычной боевой частью (ОБЧ) и расширить область их боевого применения (примерно в два раза по дальности и высоте) с возможностью прикрытия ВЗУ и других объектов;
• в дальнейшем планируется введение в систему ПР заатмосферного перехвата с ГСН и ОБЧ, в результате чего система приобретет противокосмический потенциал;
• в перспективе для поражения БР могут привлекаться комплексы на новых физических принципах различного базирования.
■ В состав системы поражения нестратегической (тактической) ПРО входят многоканальные ЗРС СД, ЗРС ДД—СД и перспективные ЗРС.
□

□
Учебные командные пункты Войск ВКО в Военной академии ВКО (г. Тверь). Учебный командный пункт дивизии противоракетной обороны (ПРО). Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Система противокосмического поражения — структурный элемент системы поражения и подавления ВКО, представляющий собой совокупность созданных на земле, в воздушно–космическом пространстве и объединенных соответствующими функциональными связями группировок противокосмических сил и средств с зонами их поражения. Система противокосмического поражения может включать в свой состав средства противокосмической обороны на различных принципах действия:
• комплексы доорбитального перехвата КА стационарного и мобильного базирования;
• комплексы орбитального перехвата КА (средства перехвата могут выводиться в космос заблаговременно — мины либо оперативно — КА–перехватчики);
• комплексы лазерного поражения КА различного базирования;
комплексы радиоэлектронного подавления;
• комплексы оптико–электронного подавления;
• перспективный ПРК дальнего заатмосферного перехвата.
■ Все эти средства создаются или возможно будут создаваться.
■ Система радиоэлектронного подавления — структурный элемент системы поражения и подавления ВКО, представляющий собой совокупность созданных в установленных границах на территории страны и объединенных соответствующими функциональными связями группировок РЭБ видов и родов войск Вооруженных Сил с их зонами радиоэлектронного подавления (поражения).
■ На вооружении частей (подразделений) РЭБ состоят средства радиоэлектронного подавления, решающие задачи дезорганизации системы управления войсками и оружием противника тактического и оперативно-тактического уровня.
□

□
Учебные командные пункты войск ВКО в Военной академии ВКО (г. Тверь). Учебный командный пункт командования ВВС и ПВО (ПВО—ПРО). Фото: Михаил Ходаренок
□
■ В ближайшей перспективе на вооружение частей РЭБ планируется поступление многоканальных и высокопотенциальных комплексов и средств постановки помех, обеспечивающих не только подавление РЭС противника помехами, но и функциональное поражение наиболее чувствительных элементов его систем разведки, управления и связи.
■ В самом недалеком будущем ожидается появление радиоэлектронных средств функционального поражения (вывода из строя радиоэлектронной аппаратуры летательных аппаратов мощным электромагнитным излучением). К какой подсистеме системы поражения и подавления они будут отнесены, еще не вполне ясно.
■ Из анализа обобщенных зон поражения и подавления войск (сил) и средств, решающих задачи ВКО РФ, следует, что они пересекаются. Это требует включения в процесс управления даже на стратегическом уровне решения задач распределения ресурса войск (сил) и средств, разрешающих задачи ВКО РФ. Например, распределение средств стратегической и нестратегической противоракетной обороны по ОТР, ГЗЛА и воздушно–космическим самолетам, распределение средств ПРО и ПКО по КА и воздушно–космическим самолетам. Это очень сложный процесс. Для его организации и реализации в ходе военных действий нужны автоматизированная система управления и особая подготовка соответствующих должностных лиц, знание ими всех средств поражения и подавления, а также последствий перераспределения ресурсов для решения неосновных задач.
■ Системообразующим элементом системы ВКО РФ является подсистема управления ВКО РФ — совокупность органов, пунктов управления, средств управления и связи (рис. 4). Только наличие единой системы управления, обеспечивающей выполнение задач боевого дежурства по ВКО (в мирное время), планирование применения войск (сил), привлекаемых к решению задач ВКО, поддержание их в постоянной боевой готовности, всестороннюю подготовку к операциям (боевым действиям), а в военное время — подготовку операций (боевых действий) и руководство войсками (силами) в ходе их ведения, позволит говорить о создании и существовании единой системы воздушно-космической обороны.
□
■ Рис. 4. Графика Юлии Гореловой
□
■ Задачи управления войсками (силами) и средствами ВКО РФ, решаемые в системе управления ВКО РФ, можно разделить на общие — выполняемые всеми органами военного управления на всех этапах подготовки и ведения военных действий и специфические — зависящие от видовой и родовой принадлежности и звена управления. Важнейшей из задач управления будет планирование стратегической воздушно–космической операции и управление войсками (силами) в ее ходе.
■ В настоящее время специфические задачи управления войсками (силами) и средствами ВКО РФ на основе информации о космической и воздушной обстановке требуют решения только на стратегическом уровне. При появлении в РКО средств, способных обнаруживать старт и полет ОТР и ГЗЛА, потребуется объединение информации о воздушно-космической обстановке на уровне командования ПВО—ПРО, а в дальнейшем и на уровне оперативных объединений ВВС на стратегических направлениях.
■ В системе поражения и подавления потребуется решение своих специфических задач управления — целераспределения и целеуказания, которые могут решаться на основе обобщенной информации о воздушно–космической обстановке.
□

□
Учебные командные пункты войск ВКО в Военной академии ВКО (г. Тверь). Учебный командный пункт отдельного радиотехнического узла предупреждения о ракетном нападении (ПРН). Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Основной задачей строительства в части системы управления ВКО РФ должно быть создание к 2020 г. автоматизированной системы управления ВКО с однородной структурой, полномасштабное развертывание которой необходимо завершить к 2030 г. В рамках этой АСУ должно обеспечиваться информационное сопряжение средств автоматизации командных пунктов войск (сил) ВКО. Командные пункты различных уровней управления должны быть оснащены перспективными комплексами средств автоматизации, обеспечивающими формирование единого информационного пространства как совокупности информации о противнике, подчиненных и взаимодействующих войсках (силах), задачах и условиях ведения боевых действий. В полном объеме должно обеспечиваться автоматизированное решение задач управления повседневной деятельностью, мероприятиями всех видов обеспечения и оперативной (боевой) подготовки войск.
■ К 2030 г. должно завершиться создание объединенной автоматизированной цифровой системы связи войск, телекоммуникационной сети, обеспечивающей в реальном масштабе времени реализацию алгоритмов управления войсками и оружием с равновозможным доступом пунктов управления к информационным потокам, что позволит начать реализацию принципов сетецентрического управления войсками в ходе подготовки и ведения боевых действий.
■ Одной из подсистем ВКО является система обеспечения (рис. 5) — структурный элемент системы ВКО, представляющий собой совокупность созданных государственных и военных предприятий, организаций и учреждений, группировок специальных войск (сил) и самих войск (сил) ВКО, а также органов управления ими для решения задач обеспечения ВКО.
□
■ Рис. 5. Графика Юлии Гореловой
□
■ Говоря о состоянии и перспективах развития ВКО, нельзя забывать и о подготовке высококвалифицированных военных специалистов — системщиков, способных максимально реализовывать потенциальные боевые возможности разрабатываемых комплексов ВКО и совершенствовать способы их боевого применения с учетом развития СВКН противника. Эта задача является основной для всех вузов ВКО, в которых обучаются курсанты и офицеры не только ВС РФ, но и ВС государств ОДКБ. Для Военной академии ВКО имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова, в отношении которой в настоящее время рассматривается вопрос о придании статуса базового вуза подготовки военных специалистов ПВО ВС государств — участников ОДКБ, — это задача первостепенной важности.
■ Показанные в настоящей статье составные части общей системы ВКО должны функционировать при любой организационной структуре Вооруженных Сил.
■ Отсутствие в настоящее время единого органа управления, отвечающего за планирование воздушно–космической обороны, управление всеми войсками (силами) ВКО и за результат их действий, привело к сложностям в организации борьбы в воздушно–космической сфере.
■ Именно данная проблема явилась главным фактором для обоснования необходимости создания нового вида ВС на основе объединения ВВС и Войск ВКО. Будет ли решена данная проблема с созданием ВКС, зависит от варианта организационных изменений ВС, а также от задач и функций, возлагаемых на создаваемые органы управления.
■ Необходимым условием возможности восстановления и функционирования единой системы ВКО РФ является создание стратегического органа управления ВКО, на который должны быть возложены задачи создания системы ВКО, разработки плана ВКО РФ, принятия решений на применение войск (сил) ВКО в стратегических формах военных действий ВС и их планирование, организации боевого дежурства по ПВО (ВКО), приведения войск (сил) ВКО в высшие степени боевой готовности.
■ Изменение структуры ВС РФ, связанное с образованием ВКС, в свою очередь вызовет необходимость внесения соответствующих изменений и поправок в нормативно–правовую базу, регламентирующую повседневную деятельность, несение боевого дежурства по ПВО (ВКО), боевое применение войск (сил) в воздушно–космическом пространстве.
■ Для эффективного функционирования системы ВКО государства должны быть разработаны и внесены в практику соответствующие правовые акты, в том числе внесены необходимые изменения в закон РФ «Об обороне» или разработан самостоятельный закон «О воздушно–космической обороне».
□
Владимир Николаевич Ляпоров, начальник Военной академии воздушно–космической обороны имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова, генерал–майор, кандидат технических наук
□
Опубликовано 1 июня в выпуске № 3 от 2015 года

 Отправлено: 29.06.15 20:37. Заголовок: vko.ru — А. Липихин, И. Панков, Б. Блицман. Необходимы принципиально новые КСА

■ Концепции

Необходимы принципиально новые КСА

Основой для создания объединенной системы боевого дежурства в рамках ОС ПВО должно стать создание объединенной автоматизированной информационной системы

Вниманию читателей журнала «ВКО» предлагаются основные требования к организации системы управления дежурными силами ПВО государств — членов ОДКБ, принципы, на основе которых возможно осуществить решение задач управления и предложения по совершенствованию системы управления дежурными силами ПВО государств — членов ОДКБ.

■ Углубление интеграции стран, входящих в состав ОДКБ, в области совершенствования противовоздушной обороны предположило создание и развитие объединенной системы (единых региональных систем) боевого дежурства по ПВО.
■ Эффективная система противовоздушной обороны — одна из составляющих обороноспособности любого государства, коалиции государств. Боевое дежурство по противовоздушной обороне — неотъемлемая часть этой системы.
■ Одна из важнейших задач РТВ — радиолокационное обеспечение управления войсками. Это комплекс мероприятий, направленных на представление командиру, боевым расчетам командных пунктов данных о местонахождении, параметрах движения и других характеристиках воздушных целей и своих самолетов. На снимке — РЛС «Противник–ГЕ» на позиции одного из радиотехнических батальонов командования ПВО—ПРО.
□
■ Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Боевое дежурство по противовоздушной обороне государств — членов ОДКБ является выполнением боевой задачи по охране воздушных границ в воздушно–космическом пространстве специально выделенным составом сил и средств.
■ Боевое дежурство по противовоздушной обороне является неотъемлемой частью объединенной системы ПВО государств — членов ОДКБ. Это дает возможность говорить о проблемах и перспективах развития боевого дежурства по противовоздушной обороне, имея в виду проблемы и перспективы развития ОС ПВО государств — членов ОДКБ.
■ Правильная организация, бдительное несение боевого дежурства, заблаговременное его планирование и поддержание в необходимой, определяемой подлетным временем противника степени готовности дежурных по противовоздушной обороне сил и средств, непрерывное и целенаправленное управление с целью своевременного выполнения боевых задач в любых условиях обстановки должны являться постоянной заботой командующих (командиров) и штабов, чьи силы и средства выделены для несения боевого дежурства по ПВО.
□

□
Заместитель начальника связи — старший инженер отдела связи и АСУ штаба К ПВО—ПРО полковник Виталий Караваев на рабочем месте (кабина группы управления ЦУ К ПВО—ПРО — АСУ «Бастион–ЗА»). Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Сложность задач, стоящих перед дежурными по противовоздушной обороне силами и средствами ПВО государств — членов ОДКБ, требует заблаговременной проработки вопросов организации управления и взаимодействия как при подготовке, так и в ходе несения боевого дежурства. Степень реализации боевых возможностей дежурных сил и средств по выполнению задач боевого дежурства находится в прямой зависимости от управления данными силами и средствами, уровня согласованности действий между ними. При этом эффективность выполнения задач боевого дежурства в значительной мере будет зависеть от того, насколько правильно и рационально создана система управления.
□

□
Начальник ЦБУ ЦУ К ПВО—ПРО майор Виктор Курносов, старший помощник КДС по РИЦ ЦУ К ПВО—ПРО майор Сергей Грицук (кабина РИЦ ЦУ К ПВО—ПРО — АСУ «Бастион–ЗА») (справа налево). Фото: Михаил Ходаренок
□
■ К основным проблемам дальнейшего развития системы управления в настоящее время можно отнести:
низкая оперативность доведения до войск (сил) команд и сигналов боевого управления, разведывательной информации о воздушно–космической обстановке. Недостаточные возможности существующих средств автоматизации по формированию информации предупреждения;
недостаточные возможности системы связи по обеспечению устойчивого обмена данными в реальном масштабе времени;
низкий уровень сопряжения технических средств АСУ различной государственной принадлежности;
низкий уровень живучести и устойчивости системы управления. Слабая информационно–техническая совместимость средств автоматизации. Отсутствие средств автоматизации решения задач планирования операций (боевых действий) и управления повседневной деятельностью войск.
■ Для решения данных проблем требуется разработка средств автоматизации КП различных звеньев управления, в том числе создание новых технических средств, обеспечивающих совместную обработку информации о СВКН в интересах формирования сигналов предупреждения, создание единой сети обмена данными реального времени, увеличение пропускной способности и количества направлений обмена системы связи, развертывание системы подвижных полевых автоматизированных пунктов управления и узлов связи, совершенствование протоколов функционального взаимодействия, создание средств автоматизации решения задач планирования операций и управления повседневной деятельностью войск.
□

□
Врио начальника РЛС 55Ж6–У радиотехнического батальона 9–го ртп 5–й дивизии ПВО командования ПВО—ПРО старший лейтенант Алексей Бачинин на рабочем месте. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ К перспективным возможностям системы управления следует отнести:
получение в автоматизированном режиме на командных пунктах государств радиолокационной информации о воздушной обстановке над территорией регионов коллективной безопасности;
обеспечение радиолокационного контроля перебазирования авиации Военно–воздушных сил РФ в период нарастания военной угрозы на аэродромы, расположенные в других государствах — членах ОДКБ;
увеличение времени на принятие решения для вооруженных сил государств — членов ОДКБ;
взаимный обмен информацией о действиях войск (сил), входящих в состав ОС ПВО.
■ Кроме этого существует необходимость централизованного управления дежурными разнородными (разновидовыми) силами и средствами ПВО государств — членов ОДКБ как в пределах государственных границ, так и в регионах коллективной безопасности.
■ При решении задач управления дежурными по противовоздушной обороне силами и средствами ПВО государств — членов ОДКБ необходимо еще в мирное время предусмотреть на стратегическом и оперативном уровне распределение выделенных сил и средств соответственно по регионам, зонам, районам, на тактическом – целераспределение и выдачу указаний средствам поражения и подавления. Также необходимо предусмотреть создание единой системы управления, которая бы представляла собой совокупность функционально связанных между собой органов управления, пунктов управления, системы связи и АСУ, объединенных единым замыслом действий.
□

□
Начальник РЛС 55Ж6 радиотехнического батальона 9–го ртп 5–й дивизии ПВО командования ПВО—ПРО старший лейтенант Денис Полозов (на переднем плане) на рабочем месте. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Эта система должна быть централизованной, иерархической и территориальной, адаптивной к условиям обстановки, способной к наращиванию и изменению состава, что должно обеспечиваться модульно-сетевым построением КСА отдельных элементов и АСУ в целом.
■ Так, по результатам проведенного моделирования действий зрп и зрбр при отсутствии централизованного управления из 60 самолетов уничтожено 49 с расходом 205 ракет, а при централизованном управлении все цели уничтожены и расход ракет меньше на 64% (на 81 ракету).
■ К управлению дежурными силами и средствами государств — членов ОДКБ необходимо также предъявлять требования устойчивости, непрерывности, оперативности и скрытности.
■ Устойчивость управления должна заключаться в способности органов управления выполнять свои функции в сложной воздушной и помеховой обстановке.
■ Непрерывность управления должна заключаться в постоянном влиянии органов управления на действия дежурных по противовоздушной обороне сил и средств государств — членов ОДКБ в интересах выполнения поставленных перед ними задач.
■ Оперативность управления должна заключаться в способностях органов управления решать задачи управления в короткие сроки, позволяющие решать поставленные задачи в условиях жесткого дефицита времени, быстро реагировать на изменения обстановки и своевременно влиять на действия дежурных по противовоздушной обороне сил и средств ПВО в интересах выполнения поставленных задач.
□

□
Старший оператор РЛС 55Ж6 радиотехнического батальона 9–го ртп 5–й дивизии ПВО командования ПВО—ПРО рядовой Сергей Акишин (на переднем плане) на рабочем месте. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Скрытность управления должна заключаться в сохранении в тайне от противника принятой организации управления дежурными по противовоздушной обороне силами и средствами, основных мероприятий по подготовке и управлению иными силами при решении поставленных задач.
■ Исходя из вышесказанного согласованное решение задач управления дежурными по противовоздушной обороне силами и средствами государств — членов ОДКБ возможно осуществить на следующих принципах:
централизованное управление (единое руководство) в ОС ПВО в порядке, устанавливаемом главами государств — членов Договора о коллективной безопасности в стратегическом звене в сочетании с сохранением национального руководства в оперативно–тактическом звене;
оснащение органов управления средствами автоматизированного управления войсками, связи, разведки и РЭБ.
Для обеспечения действий истребительной авиации государства — члены ОДКБ должны выделять необходимое количество основных и запасных аэродромов и пунктов управления авиацией, перечень которых должен определяться двусторонними соглашениями о порядке взаимодействия дежурных сил и средств ПВО.
■ Командные пункты взаимодействующих сторон должны осуществлять обмен информацией о местонахождении и действиях ИА по воздушным судам, совершающим полет в направлении границы сопредельного государства.
■ Порядок применения дежурных сил и средств ПВО в интересах обеспечения охраны границ государств — членов ОДКБ в воздушном пространстве необходимо определять руководствами (положениями) по организации и несению боевого дежурства по противовоздушной обороне государств — членов ОДКБ, планом взаимодействия сил и средств ОС ПВО, а также двусторонними соглашениями о порядке взаимодействия дежурных сил и средств ПВО.
□

□
Старший офицер РИЦ ЦУ К ПВО—ПРО капитан Дмитрий Вахрамов (кабина РИЦ ЦУ К ПВО—ПРО — АСУ «Бастион–ЗА»). Фото: Михаил Ходаренок
□
■ На ЦКП должна собираться информация оповещения о воздушной обстановке, осуществляться автоматизированный сбор данных о воздушных объектах, боевой готовности, боевых возможностях, состоянии и результатах боевого применения дежурных по противовоздушной обороне сил и средств ПВО государств — членов ОДКБ.
■ Органы Единой системы организации воздушного движения на территории государств — членов ОДКБ должны быть основными органами, регулирующими использование воздушного пространства и контролирующими его использование.
■ Планы воздушного движения необходимо согласовывать с Министерствами обороны государств — членов ОДКБ, на территории которых планируется использование воздушного пространства. Главные оперативные органы по использованию воздушного пространства и управлению воздушным движением должны обеспечивать представление в органы ПВО международных расписаний движения воздушных судов и подачу заявок на разовые (вне расписания) международные полеты воздушных судов государств — членов ОДКБ в соответствии с установленным порядком подачи заявок и сообщений.
■ О нарушениях порядка использования воздушного пространства при выполнении международных полетов органы ЕС ОрВД и Войска ПВО обязаны информировать Министерства обороны государств — членов ОДКБ, на территории которых произошло нарушение.
■ Координация действий по согласованию порядка использования воздушного пространства и его контролю целесообразно возложить на Главный центр Единой системы ОрВД и Центра кризисного реагирования, созданного в рамках ОДКБ. Контроль за воздушным пространством, оповещение войск и органов управления о воздушной обстановке требуется вести силами и средствами государств–членов в интересах своего государства и ОС ПВО.
■ Исходя из всего вышесказанного предложения по совершенствованию системы управления дежурными по противовоздушной обороне государств — членов ОДКБ можно сформулировать следующим образом:
в целях качественного несения боевого дежурства по противовоздушной обороне сил и средств государств — членов ОДКБ создать необходимую правовую базу сотрудничества в этой области военной деятельности;
управление дежурными по противовоздушной обороне силами и средствами ПВО государств — членов ОДКБ целесообразно осуществлять с соответствующих командных пунктов ПВО этих государств при координации действий всех сил и средств ПВО с Центра кризисного реагирования;
управление (единое руководство) дежурными по противовоздушной обороне силами и средствами в ОС ПВО целесообразно осуществлять централизованно в порядке, устанавливаемом главами государств — членов Договора о коллективной безопасности в стратегическом звене в сочетании с сохранением национального руководства в оперативно–тактическом звене;
действия дежурных по противовоздушной обороне сил и средств должны осуществляться в соответствии с разработанными и утвержденными Министерствами обороны государств планами действий дежурных по противовоздушной обороне сил и средств государств — членов ОДКБ;
для организации совместных действий дежурных по противовоздушной обороне сил и средств в границах ответственности взаимодействующих объединений (соединений) ПВО целесообразно разрабатывать частные планы совместных действий дежурных по противовоздушной обороне сил и средств, согласованные с командующими (командирами) объединений, соединений видов Вооруженных Сил государств — членов ОДКБ, от которых назначены силы и средства;
управление дежурными по противовоздушной обороне силами и средствами ПВО государств — членов ОДКБ должно быть автоматизированным во всех звеньях управления.
■ Для этого необходимы принципиально новые КСА управления войсками (силами) ПВО, которые в настоящее время разрабатываются.
■ Технической основой перспективных КСА должны стать ЭВМ и создаваемые на их основе локальные вычислительные сети, состоящие из отдельных модулей управления войсками и силами ПВО. Только в этом случае можно обеспечить техническую и информационную совместимость КСА ПУ соединений и частей ПВО всех видов ВС и создать единую территориальную систему управления действиями в районе ПВО.
■ В общем случае отдельные модули должны представлять собой автоматизированные рабочие места. Они должны обеспечивать работу каждого должностного лица органа управления района ПВО, отдельной функциональной группы.
■ Располагая соответствующим набором специализированных АРМ, способных объединяться в локальные вычислительные сети для обеспечения согласованной автоматизированной работы отдельных структурных элементов и в целом органа управления, можно будет строить техническую основу КСА пунктов управления любого звена независимо от количества, состава и организационно–штатной структуры как конкретного органа управления, так и управляемых сил ПВО.
■ Объем и количество решаемых задач, а также количество модулей в ЛВС КСА определяется функциями и задачами, решаемыми должностными лицами и функциональными группами пункта управления в зависимости от его места в системе управления района ПВО.
Для реализации управления распределением сил и средств ПВО по объемам пространства решения соответствующих задач КСА каждого пункта управления района ПВО должно состоять из двух функционально различных систем: системы интеллектуальной поддержки выработки решения и обеспечения планирования действий подчиненных войск и системы, обеспечивающей реализацию разработанных планов — системы управления подчиненными войсками в реальном масштабе времени.
■ До создания таких систем приходится управлять силами и средствами ПВО, используя существующие системы управления. В них используются информационные возможности КСА района ПВО и система связи. Распределение же сил и средств по объемам пространства решения задач ПВО производится неавтоматизированным способом.
■ Неавтоматизированное управление предполагает возложение сложной расчетной деятельности на лиц боевых расчетов КП. В то же время человеческие возможности ограниченны и не позволяют быстро (непосредственно в ходе ведения боевых действий) решать сложные оптимизационные задачи. Поэтому в таких условиях необходимо формировать объемы пространства, которые, с одной стороны, не требуют от лиц боевых расчетов КП проведения сложных расчетов в ходе боевых действий, а с другой — обеспечивают реализацию (хотя и не полную) боевых возможностей сил ПВО и их взаимную безопасность.
■ В целях качественного несения боевого дежурства по противовоздушной обороне сил и средств государств — членов ОДКБ необходимо проработать правовую базу сотрудничества в этой области военной деятельности.
■ При этом необходимо руководствоваться требованием, что основой для создания объединенной системы (единых региональных систем) боевого дежурства в рамках ОС ПВО должно стать создание объединенной (единых) автоматизированной информационной системы (систем) и объединенной (единых) автоматизированной системы (систем) управления и взаимодействия войск (сил) ПВО (ВВС и ПВО) государств — членов ОДКБ.
□
Андрей Владимирович Липихин, слушатель Военной академии Генерального штаба ВС РФ (г. Москва), генерал–майор
Игорь Николаевич Панков, доцент кафедры Военной академии воздушно–космической обороны (г. Тверь), кандидат военных наук
Борис Давыдович Блицман, адъюнкт Военной академии воздушно–космической обороны (г. Тверь), капитан
□
Опубликовано 3 июня в выпуске № 3 от 2015 года

 Отправлено: 05.07.15 19:58. Заголовок: vko.ru — В. Барвиненко, Ю. Аношко. Старые проблемы нового вида Вооруженных Сил

■ Оборонка

Старые проблемы нового вида Вооруженных Сил

Решит ли проблемы борьбы с воздушно–космическим противником создание воздушно–космических сил Российской Федерации?

Отработка в Министерстве обороны «дорожной карты» по созданию в Российской Федерации на основе слияния Военно–воздушных сил и Войск ВКО нового вида Вооруженных Сил — Воздушно–космических сил дает шанс решить значительную часть проблем борьбы с воздушно–космическим противником. Однако значительная часть предложений по ликвидации имеющихся недостатков для организации эффективной борьбы с СВКН противника, по имеющимся сведениям, не учитывается. В связи с этим мы посчитали необходимым еще раз напомнить о проблемах борьбы с воздушно–космическим противником, путях их решения и последствиях нерешения.
□
■ Появившиеся сообщения о решении создать в Российской Федерации на основе слияния Военно–воздушных сил и Войск ВКО нового вида Вооруженных Сил — Воздушно–космических сил (ВКС) дает шанс решить значительную часть проблем борьбы с воздушно–космическим противником. Основными из них являются проблема разрушения централизованного управления единой системой ВКО страны и Вооруженных Сил, применения истребительной авиации, взаимодействия и безопасности авиации от «дружественного» огня своих средств противовоздушной обороны, отсутствия единых требований к средствам ВКО; информационная проблема и автоматизации управления, подготовки специалистов и научного комплекса. Часть этих проблем сложилась прежде всего из–за нерациональных в последние два десятилетия организационных преобразований в Вооруженных Силах, часть возникла еще раньше.
□

□
Самая мощная и эффективная на планете станция «Дон–2Н» противоракетной обороны является основой единственной в мире развернутой системы ПРО A–135, предназначенной для защиты Московского региона и прилегающих областей от ядерного удара (в радиусе до 100 км). Строительство системы началось в 1980–х гг. В 1995 г. она была введена в строй в полном объеме. Разработана в Радиотехническом институте АН СССР имени А.Л. Минца под руководством главного конструктора Виктора Слоки. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Разрушение централизованного управления силами ракетно–космической и противовоздушной обороны произошло в 1998 г. при ликвидации Войск ПВО — вида Вооруженных Сил. Образование в 2012 г. Войск ВКО, направленное, казалось бы, на объединение систем РКО и ПВО, не только не решило эту проблему, но и одновременно разрушило единое оперативное руководство и единую ответственность за организацию и ведение вооруженной борьбы с силами воздушного нападения противника. При этом единая система ПВО страны и Вооруженных Сил РФ распалась на пять самостоятельных частей — на системы ПВО четырех военных округов и Войск ВКО. Разрешит ли эту главную проблему создание ВКС, зависит от их структуры, а также задач, функций и прав, которые будут определены стратегическим и оперативным органами управления.
■ Обратимся к истокам формирования предложений по созданию ВКС. При рассмотрении путей решения проблемы единого руководства ведением вооруженной борьбы с силами воздушно–космического нападения (СВКН) противника в качестве основного пути предлагалось создавать не вид Вооруженных Сил, а стратегическое воздушно–космическое командование (СВКК) — орган стратегического управления, подчиненный Генеральному штабу. СВКК должно иметь обязанности, ответственность и необходимые права по управлению применением всех войск (сил), ведущих борьбу с воздушно–космическим противником вне зависимости от принадлежности их к виду или роду Вооруженных Сил, во всех формах военных действий, в том числе и стратегических. Такое командование может обеспечивать эффективную организацию борьбы с СВКН противника независимо от структуры Вооруженных Сил.
□

□
Командир 9–й дивизии ПРО полковник Андрей Чебурин на командном пункте соединения. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Предложения по формированию Воздушно–космических сил были сформулированы как дополнение к созданию стратегического воздушно–космического командования или как альтернативный вариант создания СВКК. При альтернативном варианте ставилось условие, что главному командованию ВКС будут определены все задачи и права, которые должно решать и которыми должно обладать СВКК, то есть предоставить главному командованию вида Вооруженных Сил не только функции административного, но и оперативного управления. Только такое условие разрешит проблему централизованного оперативного руководства организацией и ведением вооруженной борьбы со всеми СВКН противника.
■ При создании СВКК или придании главному командованию ВКС таких же, как у СВКК, функций управления обеспечивается возможность организации эффективной борьбы с СВКН противника независимо от структуры Вооруженных Сил, в том числе сосредоточения усилий для борьбы с воздушно–космическим противником всех имеющихся в Вооруженных Силах войск и сил в границах любого военного округа (театра военных действий); согласования действий и сосредоточения усилий всех имеющихся в Вооруженных Силах войск и сил ВКО на обороне объектов и группировок войск (сил), имеющих наибольший приоритет в каждый период военных действий, например на обороне объектов стратегических ядерных сил; согласования действий оборонительных и ударных сил и средств для дезорганизации управления СВКН противника и уменьшения их возможностей по нанесению последующих ударов; согласования борьбы со средствами воздушного нападения и противодействия обеспечивающим их космическим системам.
□

□
■ Заместитель начальника штаба 9–й дивизии ПРО по боевому управлению подполковник Геннадий Бречко. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ При предоставлении новому главному командованию ВКС только административных функций управления могут быть разрешены лишь частные проблемы разработки единых требований к средствам ВКО, подготовки специалистов и научного комплекса. Такую предпосылку создает ликвидация подчиненности различных военных вузов и научно–исследовательских учреждений двум независимым командованиям вида и рода войск Вооруженных Сил и нахождения в них одних и тех же образцов вооружения и военной техники. Раздробленность же системы ВКО сохранится и основные проблемы борьбы с воздушно–космическим противником разрешены не будут.
■ Некоторыми авторами и должностными лицами предлагается третий вариант разрешения проблем борьбы с воздушно–космическим противником, который состоит в централизации управления действиями только части сил ВКО государства, то есть обособлению действий этих сил от действий ударных войск (сил), а также от действий войск (сил) ПВО сухопутных войск и флотов. Для этого предлагается образовать вид Вооруженных Сил — Войска ВКО путем изъятия из объединений ВВС и ПВО дивизий ПВО и образования объединений ПВО с автономными формами военных действий. Данное предложение обосновывается тем, что нельзя на один орган управления возлагать функционально несовместимые задачи управления отражением удара СВКН противника и поражением его объектов на земле и море.
□

□
Дежурный инженер службы вооружения 9–й дивизии ПРО майор Сергей Скороплетов. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Однако этот вариант несостоятелен. Во–первых, после всех сокращений сил ПВО страны осталось «34 зенитных ракетных полка, из которых треть сосредоточена под Москвой» (газета «Военно–промышленный курьер», № 49, 2013). Этим составом сил самостоятельно задачи обороны необходимых объектов решить нельзя. В то же время количество войск (сил) ПВО военных округов и флотов в границах некоторых военных округов больше, чем в дивизиях ПВО. Однако привлечь часть из них хотя бы для обороны объектов страны и в том числе объектов стратегических ядерных сил от разоружающего глобального удара СВКН противника будет невозможно, так как согласно предложениям они должны защищать от ударов воздушного противника свои группировки войск военных округов и сил флотов. Во–вторых, образование новых объединений ПВО потребует значительного увеличения численности органов управления силами авиации и ПВО, что является самостоятельной проблемой.
■ Ссылка на сложность одновременного управления отражением ударов СВКН и поражением объектов противника — хитрая уловка авторов изоляции действий части сил ВКО. Эту сложность они не доказывают, а выдвигают как постулат. На самом деле вопросы одновременного управления такими действиями отработаны и теоретически, и частью практически в рамках фронтовых, воздушных и стратегических операций. К примеру, одновременным решением множества фронтовых задач управлять сложно, но возможно — проверено практикой, в том числе Великой Отечественной войны.
□

□
■ Командир дежурных сил 900–го КП системы ПРО подполковник Олег Угольков. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Для возможности эффективного управления войсками, силами и средствами с принципиально разными свойствами необходимо между командными инстанциями разного уровня правильно распределить задачи управления. Для управления борьбой с СВКН противника методы распределения этих задач между командными инстанциями различного уровня разработаны. В них должен быть положен трехэтапный подход последовательного формирования стратегических, оперативных, а затем тактических способов действий войск, сил и средств.
■ Основная задача органов управления на стратегическом уровне должна состоять в оценке угроз из воздушно–космической сферы, распределении оборонительных (ВКО) и ударных (авиации, РВ и А, флота) войск (сил) и их ресурса по районам ответственности военных округов (ТВД) и определении задач непосредственно подчиненным силам (дальней авиации и др.). В мирное время и угрожаемый период такие задачи может решать и Генеральный штаб, но он не имеет специфических средств и должностных лиц для отслеживания воздушно–космической обстановки в реальном масштабе времени. Поэтому в силу скоротечности военных действий в воздушно–космической сфере нужен специальный орган управления действиями войск, сил и средств, ведущих борьбу с СВКН противника, оснащенный специфическими средствами автоматизации и укомплектованный специально подготовленными должностными лицами. Это главный фактор необходимости предоставления главному командованию ВКС функций оперативного управления в случае, если СВКК не будет создано.
□
■ Один из коридоров командного пункта 5К80 системы ПРО 5Ж60 (А–135). Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Основная задача органов управления на оперативном уровне также должна состоять в прогнозе количества и состава СВКН противника на направлениях (в районах ответственности дивизий ПВО) их действий, в определении задач и порядка действий ударных сил и средств по поражению объектов СВКН противника на земле и море и распределении сил и средств ВКО по направлениям (районам ответственности дивизий ПВО), а также в распределении ресурса сил и средств по решаемым задачам.
■ Рациональность распределения войск, сил, средств и их ресурса на стратегическом и оперативном уровнях будет зависеть от применения математических методов и моделирования. В частности, обосновать необходимое количество выделяемых для маневра в регионы и районы оборонительных и ударных сил и средств для отражения различных вариантов нападения СВКН противника возможно только на основе решения оптимизационных задач по максимизации предотвращенного ущерба обороняемым войскам и объектам (ущерба группировке СВКН противника) и с помощью моделирования. Такие задачи и модели необходимо внедрять в разрабатываемые комплексы средств автоматизации управления войсками (силами).
■ В тактическом звене управление ударными и оборонительными силами осуществляется раздельно. В группировках сил ВКО необходимо перейти на автоматизированное и частично автоматическое (при борьбе с баллистическими ракетами и гиперзвуковыми летательными аппаратами) управление в общей системе, объединяющей средства ПВО и РКО, то есть осуществлять целераспределение, выдавать целеуказания всем средствам ВКО и наводить истребители общим комплексом средств автоматизации. Планирование действий ударных сил авиации, ракетных войск и артиллерии, флота заключается в их распределении для поражения объектов СВКН, других объектов и группировок войск противника, определении порядка и маршрутов (для авиации и крылатых ракет) действий. В настоящее время эти процессы автоматизируются.
□

□
Эксплуатацию системы противоракетной обороны А–135, развернутой вокруг Москвы, обеспечивает дивизия, входящая в состав командования ПВО—ПРО. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Перечисленные задачи управления решать вполне возможно. То есть реально проблема одновременного управления отражением ударов СВКН и поражением объектов противника вполне решаема.
■ Проблема применения истребительной авиации (ИА) в существующей структуре системы ВКО состоит в снижении общего уровня теории и практики ее применения при повышении ее роли в общей системе ВКО и усложнении управления ею. Основной фактор, вызвавший данную проблему, — изъятие ИА из состава соединений ПВО. Большую часть задач, возлагаемых на ИА, командования соединений ПВО реально отрабатывать не могут, так как в их подчинении истребителей нет, у них отсутствуют штатные органы управления истребителями, они не несут ответственность за подготовку и безопасность экипажей. Данная проблема при формировании ВКС может быть разрешена только в случае, если в соединениях ПВО ввести в состав органов управления штатные структуры по управлению истребительной авиацией, вернуть в их состав хотя бы по одной авиационной части ИА и готовить ее исключительно для эффективного решения всего комплекса задач ПВО, в перспективе — ВКО. Прежде всего это касается авиационных частей, вооруженных самолетами МиГ–31, которые многоцелевыми делать не вполне целесообразно. Также необходимо восстановить учебно–научный комплекс подготовки кадров и разработки способов действий многоцелевой авиации в системе ВКО. Без выполнения данных мероприятий проблема эффективного применения истребительной авиации в системе ВКО решена не будет.
■ Проблема взаимодействия и безопасности авиации от «дружественного» огня своих средств противовоздушной обороны — одна из сложнейших, что подтверждает опыт локальных войн и оперативной подготовки. В частности, в сравнительно недавних действиях российских войск по принуждению Грузии к миру от «дружественного» огня своих зенитных средств пострадала половина потерянных самолетов. Данная проблема, а также проблема эффективного управления силами и средствами ВКО разных видов ВС может быть разрешена только в случае восстановления в полном объеме территориального принципа построения системы ВКО и при разработке нового Положения об организации и поддержании взаимодействия по ВКО в ВС РФ.
■ Восстановление территориального принципа построения системы ВКО на стратегическом уровне обеспечит создание СВКК или придание главному командованию ВКС таких же, как у СВКК, функций управления. Для обеспечения единства управления войсками (силами) ВКО на оперативном уровне необходим возврат к зонам и районам ПВО (на перспективу — к зонам и районам ВКО) — оперативно–стратегическим и оперативно–тактическим объединениям. Районы ВКО могут делиться на тактические территориальные формирования, например сектора или локальные группировки ПВО (ПВО—ПРО). Зоны, районы ВКО и локальные группировки ПВО (ПВО—ПРО) должны иметь единые органы управления. При делегировании им прав по управлению всеми войсками и силами ВКО (кроме сил и средств, располагающих противокосмическим потенциалом), находящимися в границах ответственности, независимо от их принадлежности к различным видам ВС, родам войск или ведомствам, появляется возможность при недостатке войск, сил и средств в объединениях, соединениях, частях видов ВС сосредоточивать их усилия для последовательного и одновременного решения общих задач.
При централизованном управлении, как показывают исследования, общая эффективность действий может повышаться за счет комплексирования и согласования действий разновидовых и разнородных войск и сил ПВО (ВКО) в 1,4—1,6 раза, а также появляется возможность значительно повысить безопасность авиации от огня своих средств ПВО.
■ Информационная проблема и проблема автоматизации управления обусловлены значительным отставанием Вооруженных Сил РФ от ряда потенциальных противников в развитии систем связи, разведки, информационного обеспечения принятия решений и планирования действий в воздушно–космической сфере. При создании ВКС разрешение данных проблем видится в объединении опытно–конструкторских работ по созданию автоматизированных систем управления ВВС и Войск ВКО. При этом должно быть обращено первоочередное внимание на принятие специальных организационно–технических мер по расширению возможностей получения требуемой информации и по обеспечению ее необходимой автоматизированной обработки на основе имеющегося задела по моделированию действий сил и средств авиации и ВКО на основе технологии информационно–моделирующей среды ВС РФ, разработанной ОАО «Научно–производственное объединение «Русские базовые информационные технологии».
■ Проблема разработки единых требований к средствам ВКО, кроме нахождения одних и тех же образцов вооружения и военной техники в виде и роде войск Вооруженных Сил, имеет еще один аспект, состоящий в недостаточности выдвигаемых требований к интеграции средств ПВО и особенно РКО для обеспечения эффективной борьбы с гиперзвуковыми и другими летательными аппаратами. Целесообразно эти требования усилить.
■ Таким образом, при формировании нового вида Вооруженных Сил — Воздушно–космических сил значительная часть проблем борьбы с воздушно–космическим противником может быть решена, если будут приняты следующие меры:
• одновременно с созданием ВКС формируется СВКК с обязанностями, ответственностью и необходимыми правами по управлению применением всех войск (сил), ведущих борьбу с воздушно–космическим противником вне зависимости от принадлежности их к виду или роду Вооруженных Сил, или главному командованию ВКС придаются такие же, как у СВКК, функции управления;
• территориальный принцип построения системы ВКО восстанавливается в полном объеме (для сил и средств, обладающих противокосмическим потенциалом, — только на стратегическом уровне);
• создается общая автоматизированная система управления авиацией и всеми силами и средствами ВКО на основе глобальной информационной системы, комплексы средств автоматизации которой обеспечивают формирование стратегических, оперативных и тактических способов действий авиации, сил и средств ВКО при решении различных задач;
• в дивизии ПВО возвращаются части ИА, в состав их органов управления вводятся штатные структуры по управлению истребительной авиацией;
• разрабатывается новое Положение об организации и поддержании взаимодействия по ВКО в ВС РФ;
• создаются реальные системы информационного обеспечения (разведки и предупреждения), поражения и подавления ВКО путем интеграции этих систем из систем ПВО и РКО и предъявления новых интегральных требований к средствам ПВО и РКО;
• вводятся специальности и организуется подготовка специалистов по профилю ВКО, восстанавливается учебно–научный комплекс подготовки кадров и разработки способов действий многоцелевой авиации в системе ВКО.
■ Если эти условия не будут обеспечены, то соответствующие проблемы борьбы с воздушно–космическим противником не будут решены. Просто получится очередное мероприятие по известному принципу «хотели, как лучше, а получилось, как всегда».
□
Владимир Васильевич Барвиненко, заслуженный деятель науки РФ, доктор военных наук, профессор
Юрий Геннадьевич Аношко, доктор военных наук, профессор
□
Опубликовано 2 июня в выпуске № 3 от 2015 года

 Отправлено: 09.08.15 11:04. Заголовок: svpressa.ru — С. Ищенко. Воздушно–космическая тревога

Воздушно–космическая тревога

В России объявили о создании нового вида войск, который пытались сформировать уже полвека

■ Фото: Станислав Красильников/ ТАСС
□
■ Для Вооруженных сил РФ нынешняя неделя началась с новости о том, что в их составе появился новый вид войск. А именно — Воздушно–космические силы (ВКС). С 01 августа они уже заступили на боевое дежурство. Об этом в понедельник на селекторном совещании в военном ведомстве объявил министр обороны России генерал армии Сергей Шойгу.
■ По мнению министра, «формирование ВКС путем соединения Военно–Воздушных сил и Войск воздушно–космической обороны является оптимальным вариантом совершенствования системы воздушно–космической обороны страны… Теперь под единым руководством объединены авиация, войска противовоздушной и противоракетной обороны, космические силы и средства Вооруженных сил».
■ На совещании Шойгу представил и первого главнокомандующего ВКС. Им стал генерал–полковник Виктор Бондарев. Тот самый, что еще вчера был главкомом ВВС. Из чего, в общем, стало понятным, кто и что в новом виде войск будет главной скрипкой.
■ Зачем нам ВКС — вроде бы понятно. Все крупные современные вооруженные конфликты давно начинаются с мощных воздушно–космических наступательных операций. Это когда над территорией противника повисают космические разведывательные спутники и в режиме реального времени непрерывно передают целеуказания носителям крылатых ракет, беспилотникам, бомбардировочной и штурмовой авиации. А те все вокруг разносят в пух и прах. И только потом в сражение вступают танки, артиллерия и пехота.
■ Примерно так выглядит и главная на сегодня для Пентагона концепция «мгновенного глобального удара». Вполне реальная опасность и для России. Вот лишить американцев этого козыря и призваны наши новорожденные Воздушно–космические силы. Но вот лишат ли? Некоторые специалисты и эксперты сомневаются. Как сомневаются они и в том, что Шойгу прав в утверждении, что предложенный им вариант преобразований — самый оптимальный.
■ Начнем с того, что идея воздвигнуть прочную линию обороны практически от самой земной поверхности до орбит ближнего космоса в нашей стране витала в воздухе десятилетиями. Еще в 60–е годы прошлого века в составе Войск ПВО было централизовано управление не только зенитными средствами и истребительной авиацией, но и армией предупреждения о ракетном нападении (ПРН), армией противоракетной обороны (ПРО) и корпусом контроля космического пространства. Цель — ведение совместной стратегической операции по отражению воздушно–космического нападения противника. Ничего подобного тогда не было ни у кого в мире. А у нас — почти готовая система воздушно–космической обороны страны по всему периметру ее границ. Хотя официально эту систему так тогда никто не называл.
■ А потом грянул 1991 год. Внезапно ставшие независимыми республики тут же растащили силы и средства некогда единых Войск ПВО по национальным квартирам. На пользу никому это не пошло. В воздушном пространстве бывшего СССР всюду стали зиять тысячекилометровые никем и ничем не контролируемые дыры. От судорожных и непоследовательных реформ, которые начались после этого в России, защитники ее воздушных и космических рубежей пострадали, кажется, больше других.
■ Все началось с указа Бориса Ельцина № 1032 от 13 июля 1993 года. В этом документе было предписано на базе доставшихся нашей стране соединений и частей противовоздушной и ракетно–космической обороны в кратчайший срок создать «единую систему воздушно–космическую обороны РФ». Причем — на базе Войск ПВО.
■ Это не кончилось ничем. Потому что вскоре министром обороны стал маршал Игорь Сергеев. До этого он был стратегическим ракетчиком, а потому считал свои войска самыми главными. В 1997 году он добился переподчинения войск ракетно–космической обороны (РКО) Ракетным войскам стратегического назначения (РВСН). Мотив: для своевременного и эффективного ответно–встречного ядерного удара по противнику необходимо своевременное вскрытие факта старта его межконтинентальных баллистических ракет. Для чего, дескать, силы РКО и необходимы.
■ Это было, по меньшей мере, спорно. Хотя бы потому, что в ответно–встречном ударе призваны участвовать не только РВСН, но и, скажем, атомные ракетные подводные крейсера стратегического назначения. Почему бы по этой логике не подчинить РКО Военно–Морскому флоту?
■ Кроме того, решение о ядерной атаке принимает все же не главком РВСН. И даже не министр обороны. Это прерогатива исключительно президента страны. А президент и без всей этой конъюнктурно–кадровой суеты генералов получает всю необходимую информацию со всех главных командных пунктов.
■ В общем, начинание маршала Сергеева не прижилось. Но вал преобразований дальше покатили другие энтузиасты всех и всяческих реформ оборонной сферы. 16 июля 1997 года указом президента РФ № 725 Войска ПВО были ликвидированы как самостоятельный вид войск, на базе которого, по любой логике, и следовало строить воздушно–космическую оборону страны. «ПВОшников» передали в подчинение Военно–Воздушным силам. По спорному принципу: «Забирайте себе все, что летает».
■ По тем же сомнительным мотивам, кстати, забрали у Сухопутных войск и туда же, в ВВС, отправили и армейскую авиацию. Хотя боевые вертолеты наряду с танками, артиллерией и ракетными войсками всюду были и остаются важнейшим средством поражения противника в руках исключительно общевойскового командира.
■ В 2001 году и РКО изъяли из РВСН. Объединили с Военно–космическими силами (ВКС), которые при маршале Сергееве входили туда же. То, что получилось, назвали Космическими войсками.
■ Через десять лет не стало и Космических войск. Зато 01 декабря 2011 года появились Войска воздушно–космической обороны.
■ Не вдаваясь в нудные мотивы и бюрократические подробности этой циклопических размеров реформаторской чехарды, отметим главное: надежной системы воздушно–космической обороны у России как не было, так и нет. Хотя еще полвека назад, повторюсь, мы первыми в мире стояли у порога построения полноценной ВКО.
■ Теперь вот начинается новый забег на эту бесконечную дистанцию. Как представляется многим экспертам, одна беда: создавать новый вид войск было бы логичным на базе именно Войск ПВО. Которые в этом случае и отвечали бы за оборону всего воздушного и безвоздушного пространства над нашей страной. Так считает, например, президент Академии геополитических проблем, доктор военных наук Валентин Сивков:
— Объединение Военно-Воздушных сил и войск ВКО в единое целое с точки зрения организации управления не является целесообразным. Безусловно, космические силы предоставляют разведывательную информацию для флота, Сухопутных войск и Военно–Воздушных сил, но они не принимают непосредственного участия в боевых действиях — у них совершенно другая специфика. С таким же успехом можно было бы объединить Космические войска с Военно–Морским флотом.
■ Сивков рассуждает дальше:
— Вместо того чтобы отталкиваться от уже существующего, создавая ВКО на базе ПВО, мы делаем это на основе Войск воздушно–космической обороны. А это величайшая глупость, если не сказать больше.
Но что же делать, если Войска ПВО в качестве самостоятельного вида войск мы погубили еще раньше? Вот и принято решение снова действовать все по тому же принципу: «Забирайте все, что летает». И поручать новое дело военным летчикам.
Но у тех–то куча других задач. От перевозки людей и грузов военно-транспортной авиацией до штурмовки танковых колонн и разведки поля боя с воздуха. На каком месте у профессионального боевого пилота генерал-полковника Виктора Бондарева окажется воздушно–космическая оборона?
Хотелось бы ошибиться, но определенные опасения внушает то самое понедельничное селекторное совещание, о котором шла речь в самом начале. Вот, скажем, вступительное слово министра обороны Шойгу, которое само Министерство обороны сделало достоянием журналистов. Ведь логичным было бы предположить, что, объявив о создании нового вида войск, министр и должен был бы сразу ставить перед ними важнейшие задачи. А что мы услышали?
Что в 2014 году ВВС получили около 200 самолётов и вертолётов. Такое же количество летательных аппаратов ожидается и в этом году.
Что в настоящее время Воз¬душно–космическими силами используется 125 аэродромов,однако из них 80% требуют капи¬тального ремонта или реконструкции.
Что из–за неудовлетворительного состояния аэродромного покрытия за полгода пришлось досрочно отправить в утиль 27 поврежденных посторонними предметами при взлете и посадке авиационных двигателей.
Понятно, что в подготовке вступительного слова Шойгу на селекторном совещании принимал участие Главный штаб ВВС. Понятно, что состояние аэродромов сильно волнует бывшего главкома ВВС генерала Бондарева. Но о том ли в первую очередь должна болеть голова у того же генерала Бондарева, только с 01 августа — главкома Воздушно–космическими силами?
□
■ Автор — Сергей Ищенко