Отправлено: 05.02.13 21:18. Заголовок: Вопросы и проблемы ВКО и ВКС

Тематические обзоры, статьи и публикации в периодической печати и сети Интернет

Вопросы и проблемы ВКО и ВКС

 Отправлено: 07.12.15 21:57. Заголовок: vko.ru — В. Барвиненко. Новые формы военных действий

■ Оборонка

Новые формы военных действий

ВКС предстоит работа по созданию разведывательно–информационных сетей и новых комплексов средств автоматизации с подсистемами планирования боевых действий и реализации планов

Вооруженные силы технологически развитых государств — США, других стран НАТО — давно освоили в теории и на практике адаптивные к быстро меняющейся обстановке действия сил и средств воздушного нападения на основе сетецентрического принципа управления.
□
■ В российском военном искусстве до настоящего времени одной из наиболее эффективных форм боевых действий считается операция, в том числе воздушная. Если все пошло не по заранее разработанному плану и выродилось в простую реакцию на изменение обстановки, операция признается несостоявшейся. То есть она трансформировалась в менее эффективную форму — боевые действия (БД).
□

□
Четырехгранный стрельбовой радиолокатор в Софрине «Дон–2Н». Идеолог радиолокатора — Р.Ф. Авраменко. Вычислительную технику разработал Институт точной механики и ВТ АН СССР. Главный конструктор антенных систем Г.Г. Бубнов. Генеральный конструктор РТИ В.К. Слока говорит: «Радиолокатор «Дон–2Н» имеет рекордные характеристики. США не обладают радиолокатором, подобным «Дону» по дальности, точности, пропускной способности, возможности наблюдения и селекции малоразмерных целей. Космические «шарики» размерами до 5 сантиметров на дальности 1500 километров мог уверенно обнаруживать и точно сопровождать только радиолокатор «Дон–2Н». Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Возможности сохранять организованный характер действий войск (сил) в операции и БД снижаются за счет резких, не спрогнозированных заранее изменений обстановки, а также достаточно низкой производительности сил и средств разведки по обнаружению объектов противника для нанесения ударов и по своевременному вскрытию основных направлений действий и количества его сил воздушного нападения (СВН). Главное же ограничение — невозможность в реальном темпе развития событий обрабатывать и анализировать информацию о противнике и своих войсках (силах), а также планировать изменения способов решения задач операции и реализовывать их. Это приводит к несоответствию действий складывающимся условиям обстановки и в результате к снижению эффективности, большим потерям своих сил и средств.
■ Для преодоления данного недостатка в последние десятилетия в группировках вооруженных сил технологически развитых государств принят ряд мер. В локальных войнах применены принципиально новые эффективные способы ведения БД за счет их адаптации к условиям резко меняющейся обстановки.
□
От теории к практике
□
■ Переход к сетецентрическим действиям стал возможен благодаря достижениям, полученным при реализации концепций информационных войн, а также развитым системам тылового и технического снабжения. В соответствии с планом создания единой информационно-управляющей структуры вооруженных сил в США построена особая система на основе функциональной интеграции космических, воздушных, наземных и морских средств разведки, а также РЭБ, навигации, автоматизированной обработки, моделирования и управления оружием с опорой на услуги глобальных телекоммуникационных сетей военного и гражданского назначения. Это привело к рождению принципиально новых возможностей в управлении войсками (силами) за счет систематического наблюдения за изменяющейся обстановкой в любом регионе мира, ее динамической и адекватной оценки, автоматизированной разработки эффективных способов нанесения ударов по выявленным объектам и точного наведения ударных средств в любом районе земного шара.
□

□
Первоначально в состав системы А–135 входили: противоракета А–925 первого эшелона перехвата (дальнего перехвата) для перехвата целей в верхних слоях атмосферы и заатмосферном пространстве; дальность до 600 км; управление — аэродинамические рули (атмосферный участок) и поворотные двигатели блока управления (участок вне атмосферы); противоракета второго эшелона — высокоскоростной атмосферный перехватчик ПРС–1; управление с помощью аэродинамических рулей. Потом ПР А–925 была выведена из состава системы. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Важнейшими задачами информационно–управляющей системы являются обеспечение в течение нескольких десятков минут после запроса объединений, соединений и частей через спутниковые и другие каналы связи подробными картами района БД, автоматизированная оценка намерений и действий противника, а также разработка вариантов поведения своих войск (сил) и управление ими при реализации наиболее эффективного варианта. Развитие систем разведки, связи и математических моделей для поддержки принятия решений и обеспечения планирования позволило ВС США и других государств НАТО резко повысить интенсивность и эффективность авиационно-ракетных ударов, действий других войск и сил в последних локальных конфликтах, начиная с войны в Персидском заливе.
■ Анализ функционирования там многонациональных сил (МНС) в 1991 г. показывает, что все началось с воздушной наступательной операции, продолжавшейся трое суток. Затем СВН продемонстрировали новые способы ведения БД, которые состояли в последовательном решении частных задач по подавлению системы ПВО и поражению отдельных обнаруживаемых разведкой объектов Ирака авиацией и крылатыми ракетами с сохранением высокой активности: 400—850 боевых вылетов в сутки (на уровне воздушной операции) в течение 35 дней.
■ В операции ВС США и Великобритании в Ираке «Лиса в пустыне», продолжавшейся 73 часа (с 17 по 20 декабря 1998 г.), также были предъявлены новые способы сетецентрических действий — последовательные ракетно–авиационные удары высокоточным оружием по выявленным объектам. Их эффективность была очень высокой — поражено более 100 объектов.
■ В военных действиях против Югославии в 1999 г. после двух массированных налетов авиации США и других государств НАТО последовательно наносились выборочные одиночные и групповые удары с интенсивностью 50—70 самолетов в сутки. Авиация и ракеты действовали группами по значительному количеству выявленных силами разведки объектов. При этом обнаруженные по радиоэлектронным и тепловым излучениям средства ПВО уничтожались в первую очередь специально выделенными силами и средствами, в том числе противолокационными снарядами.
□
■ Графика Юлии Гореловой
□
■ В ходе контртеррористической операции «Несгибаемая свобода» в Афганистане в 2001 г. американское командование с самого начала перешло к адаптивным действиям. Отказ от проведения операции был мотивирован ее неэффективностью в условиях большой рассредоточенности и скрытности нахождения террористических групп. При этом развитая система разведки и компьютерные средства поддержки принятия решений позволяли детально изучать и оценивать обстановку в районах БД и планировать поражение обнаруживаемых объектов самыми разными силами и средствами — от высокоточных ракет и управляемых авиабомб с лазерным наведением до артиллерии.
■ Действия вооруженных сил США и Великобритании, начавшиеся против Ирака 20 марта 2003 г., также носили выраженный адаптивный характер, приспособленный к активности группировки вооруженных сил Ирака в целом и системы ПВО в частности. На основе разведданных по выбранным объектам последовательно наносились групповые и одиночные удары (первый молниеносный нанесли по резиденции, в которой предположительно находился Саддам Хусейн). Ввиду того что Ирак не развернул сухопутные войска, одновременно с началом бомбардировок в страну ввели и сухопутные войска США и Великобритании. Они продвигались в глубь территории, практически не входя в зоны огневого воздействия противника. Для его предварительного подавления велась разведка и по обнаруженным группировкам наносились удары тактической, авианосной и армейской авиацией, а также огневыми средствами сухопутных войск. Действовали и силы специальных операций. Противостоять этому, применять свои силы и средства ПВО и авиацию войска Ирака не могли, поскольку они подавлялись в первую очередь, а самолеты сразу же могли быть расстреляны ракетами «воздух-воздух» дальнего действия и наземными зенитными ракетными комплексами «Пэтриот», «Хок» и др.
□
Не действия и не операции
□
■ Анализ данных мероприятий, реализованных группировками войск (сил) США и их союзников, показывает, что их нельзя отнести ни к одной из ранее известных форм военных действий, так как они очень тесно увязаны общей целью, задачами и способами их выполнения. Но и операциями их назвать нельзя, поскольку все шаги заранее не планировались и не согласовывались, а также не ограничивались определенным промежутком времени (для воздушной операции — до трех или максимум пяти — семи суток). Они характеризовались переходом от ведения БД по заранее составленному плану к адаптивным БД, в которых решения по нанесению ударов осуществлялись сразу после обнаружения объектов.
□
■ Высокоскоростной атмосферный перехватчик ПРС–1 на машине–установщике. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Для организации таких адаптивных действий авиации, других сил и средств был принят принцип так называемого центрально–сетевого ведения БД, впервые определенный в ходе операции «Несгибаемая свобода» в 2001 г. В дальнейшем возник термин «сетецентрические действия» (СД).
■ Фактически сетецентрическим является принцип организации управления войсками (силами), а их действия следует считать адаптивными. Но исходя из того, что под термином «сетецентрические действия» специалисты понимают именно адаптивные, менять определение нецелесообразно.
■ Реализация принципа СД силами воздушного нападения предполагает достижение цели нанесением ударов сразу после обнаружения объектов любыми средствами разведки. Главным свойством СД является их адаптация к складывающейся обстановке в режиме реального времени.
■ На основе анализа операции «Несгибаемая свобода» многие авторы определили содержание СД как последовательное решение частных задач по поражению различными силами и средствами обнаруживаемых объектов противника. Однако все это нельзя отнести к форме БД. Решение возникающих задач в СД не спонтанный процесс, как его иногда представляют, а четко направленные шаги на пути достижения конкретных целей. Например, в операции против Ирака «Буря в пустыне» (1991 г.) многонациональные силы последовательно решали частные задачи, связанные прежде всего с поражением обнаруживаемых пусковых установок баллистических ракет и подавлением средств ПВО, а затем и других объектов Ирака.
□
■ Графика Юлии Гореловой
□
■ Последовательное поражение обнаруживаемых объектов относится, как правило, ко второму этапу начинающихся военных действий. В первый (во всех локальных войнах, кроме операции «Несгибаемая свобода») вошли спланированные операции по поражению заранее разведанных объектов. В дальнейшем точки для ударов выбирались исходя из последовательности решения задач военных действий. Например, в операции «Союзническая сила» последовательно уничтожались средства ПВО, объекты, имеющие отношение к СМИ, мосты, предприятия военно-промышленного комплекса, а позже — нефтеперерабатывающие заводы и объекты энергетической системы.
■ Таким образом, сетецентрический принцип возник при использовании средств воздушного нападения и других ударных средств. Он полностью применим и к действиям войск (сил) ПВО, содержание которых с момента их образования представляло последовательное решение возникающих задач по поражению летательных аппаратов противника. То есть войска (силы) ПВО изначально вели адаптивные действия, но только на тактическом уровне. Это связано с тем, что задачу на поражение находящегося в полете воздушного объекта можно поставить только после его обнаружения силами (средствами) разведки на дальности, реально не превышающей прямую видимость. Для того и строились системы разведки и управления. Из расчета больших скоростей СВН и малого пребывания воздушных объектов в зонах их обнаружения силами разведки войск ПВО системы их управления автоматизировались. При этом комплексы средств автоматизации (КСА) разрабатывались в первую очередь для тактического звена, в котором реализовывалось управление активными средствами ПВО.
■ Такое же адаптивное содержание действий имеют силы и средства ракетн–космической обороны (РКО). На особенность управления ими влияют еще более высокие скорости и больший пространственный размах действий сил и средств ракетно–космического нападения противника в сравнении с параметрами работы СВН. Поэтому управление силами и средствами РКО сразу закладывалось автоматическое или высокоавтоматизированное.
□
Предел централизации руководства
□
■ Особенности управления СД войск (сил) ПВО и РКО сохраняются и при их интеграции в систему воздушно–космической обороны (ВКО) для борьбы с гиперзвуковыми летательными аппаратами (ГЗЛА). Главное условие для реализации сетецентрических действий войск (сил) ВКО — общее управление.
□
■ Установка противоракеты ПРС–1 в ШПУ на позиции отдельного противоракетного центра. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Наиболее эффективные шаги можно организовать только при централизованном руководстве всеми силами и средствами из одного пункта. Поэтому для координации СД группировок авиации и войск (сил) ВКО система пунктов управления, входящих в группировку, должна быть иерархической с максимальной передачей управленческих функций верхнему звену. Это осуществимо при выполнении следующих условий:
• наличия достоверной информации о составе, местоположении, состоянии, обеспеченности и действиях противника и своих войск (сил);
• возможности с помощью КСА верхнего звена определять эффективные способы действий любым боевым формированием и средством и доводить до каждого из них боевые задачи;
• способности реализовать цикл управления меньший или хотя бы не больший, чем у противника.
■ Эти условия определяют предел централизации руководства, который может распространяться от уровня пункта управления батальоном (дивизионом), полком, бригадой (дивизией), армией до стратегического. Предел централизации определяет структуру информационно–управляющей сети. Чем он ниже, тем шире разветвленная сеть и тем больше пунктов управления привлекается к постановке боевых задач. Так как каждый из них может поставить задачу только силам и средствам, находящимся в подчинении, более разветвленная информационно–управляющая сеть ведет к менее рациональному общему распределению сил и средств для решения боевых задач и меньшей эффективности их выполнения общей группировкой. Исходя из данного фактора пункты (центры) управления силами и средствами в информационно–управляющей сети необходимо переносить на как можно более высокий уровень.
■ НАТО и прежде всего США уже давно имеют центры управления авиацией и силами ПВО (ВКО) с КСА, оснащенными моделирующими системами, которые обеспечивают показанные выше условия на оперативном уровне. Например, в войнах против Ирака в 1991, 1998 и 2003 гг., Афганистана в 2001 г. руководство авиацией США и их союзников осуществлялось с центра управления воздушными операциями, расположенного в городе Эль–Хардже (Саудовская Аравия). Сюда поступала информация от всех сил и средств разведки в районе военных действий. Его вычислительные возможности позволяли моделировать и выдавать до 1500 полетных заданий при интенсивности полетов авиации до 3000 самолетовылетов в сутки. В войне против Югославии в 1999 г. более 90 процентов наземных целей были назначены для поражения авиацией и крылатыми ракетами органами управления ВВС, находящимися на континентальной части США. В Персидском заливе в 1991 г. старты баллистических ракет Ирака обнаруживались разведывательными космическими аппаратами США, находящимися на стационарной орбите над Индийским океаном. Информация передавалась по космическим системам связи на наземный центр обработки информации в Австралии и далее — на пункт управления Объединенного центрального командования ВС США в Саудовской Аравии. На вычислительном комплексе пункта управления осуществлялось распределение обнаруженных ракет между ЗРК «Пэтриот», расположенными на обороне объектов Израиля.
□
■ Графика Юлии Гореловой
□
■ При ведении потенциальным противником воздушной операции на региональном уровне следует ожидать ее трансформации в новую форму военных действий. Условно ее можно назвать адаптивной воздушной операцией. При этом развитая система материально–технического обеспечения противника не накладывает ограничений на применение им сил и средств в адаптивных действиях. Эффективно противостоять этому традиционными способами крайне проблематично.

 Отправлено: 07.12.15 22:01. Заголовок: vko.ru — В. Барвиненко. Новые формы военных действий

■ Адаптивные действия авиации и войск (сил) ВКО реально реализуются только в тактическом звене: в зенитных ракетных группировках, а также в группировках истребительной и ударной авиации и сил РКО. На оперативном уровне возможности систем разведки, связи, тылового и технического обеспечения и главное — существующие методы работы органов управления Вооруженных Сил РФ, в том числе ВВС, ограниченны. Они не подкреплены оперативной информацией и необходимыми средствами моделирования. Это уже в настоящее время может приводить к отставанию во времени подготовки и реализации очередных действий войск (сил) от соответствующих возможностей органов управления потенциального противника. Следовательно, следует ожидать и замедленной адаптации к складывающейся обстановке. Альтернативы противодействия адаптивным способам действий войск, сил и средств потенциального противника нет. Нужно переходить к аналогичным способам с обязательным условием реализации цикла управления, меньшего или хотя бы не большего, чем у противника.
□
Стоп, пауза в планировании
□
■ Переход к адаптивным способам и формам военных действий авиации и войск (сил) ВКО на оперативном уровне возможен только в будущем. Для этого потребуется, во–первых, изменить организацию управления, во–вторых, развернуть непосредственную работу по первоочередному созданию разведывательно–информационных сетей, в–третьих, разработать новые комплексы средств автоматизации, создав в них путем внедрения моделирующих комплексов две подсистемы — обеспечения принятия решений и планирования боевых действий и реализации планов, в–четвертых, модернизировать материально–техническое обеспечение.
□

□
В декабре 1995 г. система А–135 была поставлена на боевое дежурство, а в 1996 г. принята на вооружение Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Необходимость изменения организации управления обусловлена невозможностью эффективно противостоять сетецентрическим действиям противника при традиционном командовании. Когда действия войск (сил) по решению возникающих задач сначала планируются, а затем этим же органом управляются, возникает пауза. Потенциальный противник решает те же задачи параллельно (одновременно), для чего создаются специальные группы. Их работа осуществляется следующим образом. Например, при организации адаптивных действий по последовательному поражению объектов противника авиацией группа планирования на основе данных разведки о новых вскрытых объектах, которые согласно цели военных действий должны быть поражены, определяет объект или их группу, по которому (которым) в данный момент необходимо и возможно воздействие. Также выделяются наиболее рациональные боеготовые средства для удара и с помощью моделирования выбирается способ его нанесения. Если ожидаемые результаты удовлетворяют требованиям эффективности при приемлемых потерях выделяемых сил и средств, план передается на реализацию. Пока идет управление нанесением очередного удара, разрабатывается новый план. Никаких пауз не возникает.
■ Развитие сил и средств разведки и связи в Вооруженных Силах Советского Союза и России традиционно отставало от потребностей сил и средств поражения. Их усовершенствование необходимо для обнаружения, распознавания и выдачи точных координат объектов удара для авиации, ракет и артиллерии. Следует также объединить разведывательную информацию, циркулирующую в автономных системах ПВО и РКО, для ее использования в интегрированных системах ВКО.
□
Информационно–моделирующая среда
□
■ Имеющиеся в ВС РФ командно–сигнальные комплексы средств автоматизации (КСА) оперативного уровня с частными информационно–расчетными задачами (ИРЗ) не приспособлены для формирования рациональных способов действий разнородных группировок войск, сил и средств и не обеспечивают адекватную оценку ожидаемых результатов. Главный недостаток КСА, построенных на частных ИРЗ, состоит в том, что они не позволяют в реальном масштабе времени в ходе боевых действий обеспечивать автоматизированную коррекцию ранее сформированных способов действий и их разработку для решения внезапно возникающих задач.
□

□
Опыт в создании и эксплуатации системы А–35М, участие в работах по системе А–135 были бесценным вкладом в общую копилку войск ПРО. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Для устранения этих недостатков оперативным органам управления нужны принципиально новые КСА, оснащенные общевойсковыми моделирующими комплексами. Предпосылка их создания — информационно–моделирующая среда (ИМС), разработанная ОАО «НПО «Русские базовые информационные технологии». ИМС представляет собой совокупность электронных (виртуальных) моделей обстановки, сил, средств и процессов вооруженной борьбы и решаемых на их основе ИРЗ, обеспечивающих отражение военной обстановки любого масштаба, проведение расчетов и моделирование военных и других действий во всех их проявлениях.
■ Информационно–расчетные задачи ИМС включают комплексы организации планирования, оценки обстановки, автоматизированного расчета способов действий противника и своих войск (сил), разработки вопросов всех видов обеспечения и управления. В ИМС также входят средства сопряжения с вышестоящими, соседними и нижестоящими КСА, а также разведки и вооруженной борьбы (для тактического уровня). Это позволит использовать КСА, на которых развернута ИМС, в качестве узлов информационно–управляющей сети группировки войск (сил).
■ Специфические свойства составных частей ИМС обеспечивают реализацию функций, необходимых в перспективных КСА оперативного уровня для управления адаптивными действиями. Возможность создания вариантов с любым количеством и размещением сил и средств позволит автоматизированно формировать и отображать текущую реальную обстановку, складывающуюся в районе военных действий соответствующей группировки войск (сил). Решение ИРЗ для оценки обстановки и моделирование действий войск (сил) сделают возможным в реальном масштабе времени разрабатывать эффективные планы операций и боевых действий, а также способы решения внезапно возникающих задач.
■ Просчитанные с помощью ИМС операции (боевые действия) и их планы будут представлять собой распределение сил и средств ВКО по направлениям (районам ответственности дивизий ПВО), а авиации и ресурса сил и средств — по поставленным задачам. Также речь идет об электронных моделях действий войск (сил), которые можно воспроизвести в реальной динамике развития. На основе сравнения реального и запланированного возможно разрабатывать и оперативно ставить задачи на поражение разведанных объектов противника, перенацеливать авиацию, усиливать формирования при затруднении решения очередных задач и т.п. С «бумажными» планами это неосуществимо.
□
В реальном времени
□
■ Показанные свойства ИМС позволяют создать для органов управления принципиально новые КСА, позволяющие реализовывать адаптивные действия. В состав КСА, построенного на основе ИМС, должны входить модули сбора и обработки информации, боевого управления, планирования, формирования донесений и команд, а также автоматизированные рабочие места (АРМ) соответствующих должностных лиц. На всех этапах функционирования такого КСА модуль сбора и обработки информации обеспечивает получение из разведывательно-управляющей сети данных о составе, состоянии и действиях группировок войск (сил) сторон, об условиях обстановки, а также директив от вышестоящих органов управления и донесений от нижестоящих. Собранная и обработанная должностными лицами с помощью АРМ информация поступает в модули планирования и боевого управления, которые реализованы на отдельных системах ИМС и работают независимо. Модуль боевого управления постоянно находится в режиме мониторинга текущей обстановки. Модуль планирования от текущей обстановки может отключаться и использоваться для поддержки принятия решения на операцию (боевые действия) и обеспечения ее (их) планирования, а также для разработки способов решения внезапно возникающих задач по обстановке, сложившейся на момент отключения от реальной.
□
■ Графика Юлии Гореловой
□
■ Новый КСА позволит органу управления оперативного звена автоматизированно планировать действия войск (сил), а в ходе боевых действий – управлять ими и одновременно согласовывать все шаги при резком изменении обстановки и по решению внезапно возникающих задач. Разработанный таким образом электронный план действий представляет собой модели их вариантов, которые могут развертываться и отображаться в реальном времени.
■ Использовать его возможно следующим образом. С началом боевых действий должностные лица группы управления (реализации плана) на соответствующем модуле оценивают обстановку, выбирают и запускают на отображение сообразный складывающейся обстановке вариант действий группировки войск (сил). Далее они сопоставляют спланированное с реальным и выявляют рассогласования. Если они существенны (например средствами разведки обнаружены новые объекты или возникли непредвиденные направления действий СВН противника), план корректируется или разрабатываются способы решения внезапно возникших задач. Новый общий план подается на модуль боевого управления. Группа реализации при этом организует, к примеру, перенацеливание самолетов на другие объекты, нанесение внеплановых авиационных ударов, маневр истребителей на новое направление и т.п. Для этого привлекаются временно свободные или ориентированные на менее важные цели силы и средства. Новые задачи войскам (силам) ставятся с помощью модуля формирования донесений и команд. При наличии нескольких моделирующих систем параллельно могут разрабатываться разные способы решения внезапно возникающих задач. Такой процесс управления способен длиться неограниченное время (пока есть ресурсы для ведения военных действий).
□
ВКС как основные ликвидаторы отставания
□
■ Построение и функционирование КСА на основе ИМС необходимо для оперативного органа управления. Использование такого КСА для руководства авиацией и войсками (силами) ВКО в сетецентрических действиях позволит сократить до нескольких минут время с момента возникновения очередной задачи до начала ее выполнения, реализовать цикл управления не больший, чем у противника.
□

□
Система ПРО А–135 сделана так, чтобы в автоматическом режиме, даже без участия человека, обнаруживать летящие боеголовки, отфильтровывать их от ложных целей или комбинированных средств преодоления ПРО и безошибочно уничтожать на траектории, не допустив детонации ядерного заряда. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Для ведения адаптивных действий на стратегическом уровне КСА должен позволять решать оптимизационные задачи и осуществлять моделирование для рационального распределения войск, сил, средств и их ресурса между военными округами (объединениями ВВС и ПВО) не только до начала стратегических действий (операций), но и в их ходе.
■ Адаптивные действия формирований ПВО, РКО и в перспективе ВКО тактического звена осуществляются за счет управления непосредственно подразделениями, боевыми расчетами, экипажами и средствами вооруженной борьбы с помощью алгоритмов КСА.
■ Для проведения адаптивных действий без отставания от соответствующих возможностей потенциального противника (США и НАТО) должно быть выполнено еще одно условие: система материально–технического обеспечения обязана обеспечивать к моменту необходимости выполнения очередной задачи готовность к применению выделенных для этого сил и средств. Вот почему так важна модернизация материально-технического оснащения авиации и войск (сил) ВКО.
■ Основную работу по ликвидации отставания от потенциальных противников в возможностях организации и ведения адаптивных способов действий авиации и войск (сил) ВКО следует возложить на воздушно–космические силы. Им предстоит работа по созданию разведывательно–информационных сетей и новых комплексов средств автоматизации с подсистемами планирования боевых действий и реализации планов. Они должны модернизировать материально–техническую базу авиации и войск (сил) ВКО, организовать разработку средств и способов борьбы с разведывательными и информационными силами потенциальных противников. Без этого в области безопасности мы можем надеяться только на ракетно–ядерный щит страны.
□
Владимир Васильевич Барвиненко, заслуженный деятель науки РФ, доктор военных наук, профессор
□
Опубликовано 2 декабря в выпуске № 6 от 2015 года

 Отправлено: 09.12.15 21:49. Заголовок: vko.ru — Владимир Ляпоров. Требуется единый орган управления

■ Оборонка

Требуется единый орган управления

Именно данная проблема явилась главным фактором для обоснования необходимости создания нового вида ВС на основе объединения ВВС и Войск ВКО

Появление средств воздушно–космического нападения в начале XX столетия обусловило необходимость разработки специальных мер борьбы с ними. Так возникла воздушная, затем противовоздушная, а в дальнейшем и воздушно–космическая оборона. К настоящему времени сложилось устойчивое понимание того, что воздушно–космическая оборона является составной частью обороны страны, представляет собой систему политических, экономических, военных, военно–технических, правовых и иных мер по подготовке и ведению военных действий в воздушно–космическом пространстве.
□
■ Основу воздушно–космической обороны составляет комплекс общегосударственных и военных мероприятий, а также боевых действий разновидовых (разнородных) группировок войск (сил), проводимых в общей системе вооруженной борьбы под единым руководством, по единому замыслу и плану в целях защиты Российской Федерации и ее союзников от нападения с воздуха и из космоса.
□
■ Пусковая установка 5П85Д зенитной ракетной системы С–300ПМУ «Фаворит». Фото: Игорь Руденко
□
■ Важно подчеркнуть, что воздушно–космическая оборона является сложной комплексной многоплановой задачей и поэтому среди прочих позиций она включает в себя разработку основ военной политики в области воздушно–космической обороны, создание (формирование), подготовку и поддержание в необходимой готовности группировок войск (сил) и средств воздушно–космической обороны, а также планирование их применения.
■ Для разработки основ военной политики в области воздушно-космической обороны в качестве отправных пунктов выбраны наиболее обобщенные стратегические задачи, определенные Военной доктриной Российской Федерации, утвержденной Указом президента Российской Федерации В.В. Путиным в 2014 г. Одной из основных задач является обеспечение воздушно–космической обороны важнейших объектов Российской Федерации и готовности к отражению ударов средств воздушно–космического нападения.
■ В целях решения задач воздушно-космической обороны исходя из обобщенных стратегических задач, а также согласованного применения сил и средств Вооруженных Сил Российской Федерации принято решение создать единую систему воздушно–космической обороны.
■ Под единой системой ВКО будем понимать совокупность комплексов вооружения, функционирующих на различных физических принципах, развернутых на земле, в воздухе и космическом пространстве, объединенных единой системой автоматизированного управления и решающих задачи ВКО.
■ Так как ВКО интегрируется из двух видов обороны ПВО и РКО, то соответственно и система ВКО интегрировалась из систем ПВО и РКО, из которых она и состоит. Достижение синергетического эффекта при объединении систем ПВО и РКО возможно в результате функционального объединения этих подсистем на уровне совместного решения общих задач. То есть необходимо комплексно использовать средства разведки ПВО и РКО для обнаружения одних и те же СВКН (ГЗЛА, ОТР и др.), а активные средства — для их поражения и подавления. При этом силы и средства ПВО и РКО будут образовывать общие подсистемы: разведки, поражения, управления, обеспечения (рис. 1).
□
Рис. 1
□
■ Графика Юлии Гореловой
□
■ Такое положение закреплено в Концепции ВКО, в которой основными элементами системы ВКО РФ определены система разведки и предупреждения о воздушно–космическом нападении, система поражения и подавления сил и средств воздушно–космического нападения, системы всестороннего обеспечения воздушно–космической обороны и управления ею. В свою очередь эти системы сами по себе достаточно сложны.
■ Система разведки и предупреждения о воздушно-космическом нападении — совокупность развернутых на земле, на море, в воздушном и околоземном космическом пространстве объединенных функциональными и иерархическими связями сил и средств, а также систем управления ими для ведения разведки сил и средств воздушно–космического нападения иностранных государств, оповещения о состоянии и изменениях воздушно–космической обстановки, достоверного установления фактов подготовки и начала воздушно-космического нападения и своевременного предупреждения о них органов государственного и военного управления, обнаружения средств ВКН в полете и выдачи информации о них на пункты управления, силы и средства поражения и подавления системы ВКО.
□
Рис. 2
□
■ Графика Юлии Гореловой
□
■ Система разведки и предупреждения о воздушно–космическом нападении должна включать (рис. 2):
• систему предупреждения о ракетном нападении с задачами контроля районов возможного старта БР, своевременного обнаружения стартующих и находящихся на траекториях полета БР, выдачи информации предупреждения о ракетном нападении на пункты управления ВГК, ЦКП ГШ, НЦУО, видов ВС РФ, КП родов войск ВС и ВО (ОСК);
• систему контроля космического пространства с задачами обеспечения органов государственного и военного руководства, войск и других потребителей информацией о КО, состоянии, изменениях и степени опасности космической обстановки, обеспечения сил и средств поражения (подавления) целеуказаниями по назначенным КА;
• ЕРЛС (Федеральную систему разведки и контроля воздушного пространства, в перспективе ЕАРЛС) с задачами ведения радиолокационной разведки и контроля воздушного пространства РФ и прилегающими приграничными, приморскими районами, информационного обеспечения систем управления войсками, МЧС, ФПС и органов управления воздушным движением;
• систему воздушной разведки с задачами добывания данных о составе, состоянии группировок сил и средств воздушно–космического нападения, объектах, местности, погоде, воздушной и наземной радиационной и химической обстановке, необходимых для подготовки и ведения военных действий войск (сил) ВС РФ, решающих задачи ВКО.
■ Система предупреждения о ракетном нападении должна включать в свой состав все имеющиеся у РФ и ее союзников средства, способные обнаруживать старты БР (их боевые блоки) и выдавать информацию о них на оповещаемые пункты управления. К этим средствам относятся:
• командный и запасный командный пункты СПРН, обеспечивающие сбор и обработку данных от средств разведки и выдачу информации на оповещаемые пункты управления;
• космические системы ПРН, обеспечивающие обнаружение стартов баллистических ракет;
• средства надгоризонтного обнаружения ПРН.
■ В настоящее время СПРН обеспечивает предупреждение о ракетном нападении только стратегических БР. С принятием на вооружение перспективных средств разведки (ЕКС, РЛС ВЗГ) СПРН должна будет обнаруживать БР всех типов и выдавать информацию о них как централизованно на ЦКП ВКО, так и потребителям.
□
■ Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Предполагается, что орбитальная группировка ЕКС позволит обеспечить обнаружение стартов МБР, БРПЛ и ОТР со всех районов возможного старта земного шара с определением масштаба и целевой направленности ракетного удара противника. Ожидается, что время выдачи информации об обнаруженных стартах всех типов БР составит от 1 до 4 минут.
■ РЛС ВЗГ, выполненные на современной элементной базе, при сходных с заменяемыми РЛС возможностями по контролю ракетоопасных направлений имеют более высокие точностные характеристики, пропускную способность и помехозащищенность. Кроме того, РЛС ВЗГ позволят осуществлять восстановление (наращивание) радиолокационного поля СПРН при выводе из строя РЛС НГО в ходе ведения боевых действий обычными средствами поражения.
■ Система контроля космического пространства должна включать радиотехнические и оптико–электронные узлы, радиотехнические центры и т.д., на вооружении которых находятся специализированные радиолокационные, квантово–оптические и радиотехнические средства ККП наземного (в перспективе и морского, воздушного и космического) базирования, средства других систем, используемые либо привлекаемые для наблюдения за КО (радиолокационные средства систем ПРН и ПРО, средства радио и радиотехнической разведки ГРУ ГШ ВС РФ, пункты наблюдения Наземной сети оптических средств, созданные на базе астрономических обсерваторий АН РФ и Академий наук бывших союзных республик, отдельный радиоцентр (орц ОН) ВВС, центр космической разведки ГРУ ГШ ВС РФ, ГИКЦ Войск ВКО и др.), а также информационно связывающего их центра обработки информации.
■ Ближайшей перспективой СККП является ее наращивание специализированными средствами, позволяющими получать высокоинформативную некоординатную информацию о КО, способствующую повышению оперативности распознавания и установления их опасности, а также позволяющими расширить контролируемую часть геостационарной орбиты практически до 180 градусов, то есть получать информацию в реальном масштабе времени обо всех геостационарных объектах, находящихся над Восточным полушарием.
■ С появлением средств ЗГО появилась возможность ведения дальней радиолокационной разведки авиационных группировок разведываемых государств на глубину их оперативного построения, формирование информации оповещения об изменениях воздушной обстановки, о подготовке и начале воздушного (воздушно-космического) нападения.
■ На перспективную космическую систему предупреждения будет возложена задача слежения за группировками СВН на аэродромах и в воздухе, предупреждение о действиях авиации разведываемых государств на дальних подступах к границам РФ.
■ Единая автоматизированная радиолокационная система (Федеральная служба разведки и контроля воздушного пространства) создается как межведомственная система двойного назначения в интересах ВС РФ, Министерства транспорта и включает силы и средства радиолокации, автоматизации и связи:
• радиотехнических сил и средств ВВС, Войск ВКО;
• радиотехнических соединений и частей ПВО Сухопутных войск;
• радиотехнических частей и подразделений ПВО ВМФ, береговой системы наблюдения ВМФ, надводных кораблей с функциями кораблей радиолокационного дозора;
• радиолокационных позиций двойного назначения Министерства транспорта Российской Федерации.
■ Основу системы воздушной разведки составляют авиационные разведывательные, отдельные разведывательные части и подразделения. Задачи воздушной разведки решаются также самолетами АК РЛДН, нештатными разведывательными подразделениями частей ударной и истребительной авиации. Кроме этого, для ведения воздушной разведки привлекаются авиационные подразделения ВМФ.
■ Системообразующим элементом системы воздушной разведки являются центр сбора и обработки информации (ЦСО) объединений ВВС и ЦСО Войск ВКО.
■ ЦСО объединений ВВС (в перспективе ВКС) осуществляют сбор и анализ разведывательной информации, поступающей от авиационных частей и взаимодействующих оперативных штабов, готовят требуемые данные о противнике для планирования и ведения операций (боевых действий) войск (сил), решающих задачи ВКО.
■ Свои задачи органы и части воздушной разведки ВВС (в перспективе ВКС) решают в тесном взаимодействии с силами и средствами разведки других видов и родов войск.
■ Из анализа обобщенных зон разведки системы разведки и предупреждения о воздушно-космическом нападении следует, что границы между диапазонами дальностей, высот и скоростей, используемыми перспективными средствами воздушного нападения и средствами ракетно-космического нападения, размываются. Средства воздушно-космического нападения в своем большинстве (ОТР, ВКС, ГЗЛА) начинают проходить как через зоны действия средств ПВО, так и через зоны действия средств РКО. Для организации эффективной борьбы с ними информация от средств разведки должна поступать в единую базу данных о средствах ВКН, которая должна вестись в реальном масштабе времени и обеспечивать системе управления ВКО возможность решения задачи распределения сил и действий, а также задачи ЦУ с учетом жестко увязанного друг с другом применения средств ВКН противника.
□
Рис. 3
□
■ Графика Юлии Гореловой
□
■ Система поражения и подавления ВКО РФ (совокупность иерархически и функционально связанных сил и средств, способных поражать и подавлять средства ВКН и средства управления ими) — важнейшая функциональная подсистема системы ВКО. Именно она определяет ее общие возможности по борьбе с силами и средствами воздушно-космического нападения. Остальные подсистемы должны строиться таким образом, чтобы обеспечить полную реализацию огневых возможностей активных средств ВКО, образующих эту систему. Система поражения и подавления ВКО должна включать системы (рис. 3):
• систему зенитного ракетного и зенитного артиллерийского прикрытия (огня);
• систему истребительного авиационного прикрытия;
• систему противоракетного поражения;
• систему противокосмического поражения (в перспективе);
• систему радиоэлектронного подавления.
■ Система зенитного ракетного и зенитного артиллерийского прикрытия (огня) — структурный элемент системы поражения и подавления ВКО, представляющий собой совокупность созданных в установленных границах на территории страны и объединенных соответствующими функциональными связями зенитных ракетных и зенитных артиллерийских группировок видов ВС с зонами поражения (огня). Систему образуют ЗРВ ВВС, зенитные ракетно–артиллерийские соединения и части СВ, зенитные огневые средства кораблей и зенитные ракетно–артиллерийские соединения и части береговых войск и особых районов ВМФ.
■ Систему зенитного ракетного и зенитного артиллерийского прикрытия образуют ЗР и ЗА группировки (с их зонами огня) ВВС, СВ и ВМФ, на вооружении которых находятся различные комплексы и системы. В перспективе в состав системы войдут ЗРС ПВО–ПРО, перспективные ЗРС и средства обеспечения боевой устойчивости группировок.
■ Система истребительного авиационного прикрытия — структурный элемент системы поражения и подавления ВКО, представляющий собой совокупность созданных в установленных границах на территории страны и объединенных соответствующими функциональными связями истребительных авиационных группировок видов ВС с областями их боевого воздействия. Систему образуют ИА ВВС (в перспективе ВКС) и ИА корабельного базирования флота.
□

□
Зенитная ракетная система С–400 «Триумф» предназначена для противовоздушной обороны войсковых группировок и важнейших объектов от ударов крылатых, аэробаллистических и баллистических ракет тактического и оперативно–тактического назначения, а также от самолетов армейской, тактической и стратегической авиации. Фото: Игорь Руденко
□
■ В настоящее время на вооружении частей ИА состоят истребители Су–27, Су–33, МиГ–31 и Миг–29 различных модификаций. В перспективе ожидается модернизация существующего парка и поступление на вооружение истребителей МФИ, обладающих сверхманевренностью, малой заметностью, многофункциональным навигационно-прицельным оборудованием и разнообразным управляемым ракетным оружием.
■ Система противоракетного поражения — структурный элемент системы поражения и подавления ВКО, представляющий собой совокупность специально созданных в установленных границах на территории страны и объединенных соответствующими функциональными связями группировок сил и средств ПРО с зонами их поражения. Система противоракетного поражения структурно подразделяется на системы поражения стратегической и нестратегической (тактической) противоракетной обороны.
■ Система поражения стратегической ПРО предназначена для защиты г. Москвы от ударов БР.
■ Основными направлениями развития системы поражения стратегической ПРО являются переход на безъядерный перехват и расширение боевых возможностей:
• первоначально предполагается оснастить ПР БП обычной боевой частью (ОБЧ) и расширить область их боевого применения (примерно в два раза по дальности и высоте) с возможностью прикрытия ВЗУ и других объектов;
• в дальнейшем планируется введение в систему ПР заатмосферного перехвата с ГСН и ОБЧ, в результате чего система приобретет противокосмический потенциал;
• в перспективе для поражения БР могут привлекаться комплексы на новых физических принципах различного базирования.
■ В состав системы поражения нестратегической (тактической) ПРО входят многоканальные ЗРС СД, ЗРС ДД–СД и перспективные ЗРС.
■ Система противокосмического поражения — структурный элемент системы поражения и подавления ВКО, представляющий собой совокупность созданных на земле, в воздушно–космическом пространстве и объединенных соответствующими функциональными связями группировок противокосмических сил и средств с зонами их поражения. Система противокосмического поражения может включать в свой состав средства противокосмической обороны на различных принципах действия:
• комплексы доорбитального перехвата КА стационарного и мобильного базирования;
• комплексы орбитального перехвата КА (средства перехвата могут выводиться в космос заблаговременно — мины либо оперативно – КА–перехватчики);
• комплексы лазерного поражения КА различного базирования;
• комплексы радиоэлектронного подавления;
• комплексы оптико-электронного подавления;
• перспективный ПРК дальнего заатмосферного перехвата.
■ Все эти средства создаются или возможно будут создаваться.
■ Система радиоэлектронного подавления — структурный элемент системы поражения и подавления ВКО, представляющий собой совокупность созданных в установленных границах на территории страны и объединенных соответствующими функциональными связями группировок РЭБ видов и родов войск Вооруженных Сил с их зонами радиоэлектронного подавления (поражения).
□

□
«Панцирь–С» представляет собой зенитный ракетно-пушечный комплекс малой дальности. ЗПРК предназначен для защиты гражданских и военных точечных объектов от взвода до полка или для прикрытия ЗРК большого радиуса действия. «Панцирь» способен поражать цели с минимальной отражающей поверхностью от 2—3 кв. см и скоростями до 1000 м/с и максимальной дальностью 20 тыс. м и высотой до 15 м, включая вертолеты, беспилотные летательные аппараты, крылатые ракеты и высокоточные авиабомбы. Фото: Игорь Руденко
□
■ На вооружении частей (подразделений) РЭБ состоят средства радиоэлектронного подавления, решающие задачи дезорганизации системы управления войсками и оружием противника тактического и оперативно–тактического уровня.
■ В ближайшей перспективе на вооружение частей РЭБ планируется поступление многоканальных и высокопотенциальных комплексов и средств постановки помех, обеспечивающих не только подавление РЭС противника помехами, но и функциональное поражение наиболее чувствительных элементов его систем разведки, управления и связи.
■ В самом недалеком будущем ожидается появление радиоэлектронных средств функционального поражения (вывода из строя радиоэлектронной аппаратуры летательных аппаратов мощным электромагнитным излучением). К какой подсистеме системы поражения и подавления они будут отнесены, еще не вполне ясно.
■ Из анализа обобщенных зон поражения и подавления войск (сил) и средств, решающих задачи ВКО РФ, следует, что они пересекаются. Это требует включения в процесс управления даже на стратегическом уровне решения задач распределения ресурса войск (сил) и средств, разрешающих задачи ВКО РФ. Например, распределение средств стратегической и нестратегической противоракетной обороны по ОТР, ГЗЛА и воздушно–космическим самолетам, распределение средств ПРО и ПКО по КА и воздушно-космическим самолетам. Это очень сложный процесс. Для его организации и реализации в ходе военных действий нужны автоматизированная система управления и особая подготовка соответствующих должностных лиц, знание ими всех средств поражения и подавления, а также последствий перераспределения ресурсов для решения неосновных задач.
■ Системообразующим элементом системы ВКО РФ является подсистема управления ВКО РФ — совокупность органов, пунктов управления, средств управления и связи (рис. 4). Только наличие единой системы управления, обеспечивающей выполнение задач боевого дежурства по ВКО (в мирное время), планирование применения войск (сил), привлекаемых к решению задач ВКО, поддержание их в постоянной боевой готовности, всестороннюю подготовку к операциям (боевым действиям), а в военное время — подготовку операций (боевых действий) и руководство войсками (силами) в ходе их ведения, позволит говорить о создании и существовании единой системы воздушно–космической обороны.
□
Рис. 4
□
■ Графика Юлии Гореловой
□
■ Задачи управления войсками (силами) и средствами ВКО РФ, решаемые в системе управления ВКО РФ, можно разделить на общие — выполняемые всеми органами военного управления на всех этапах подготовки и ведения военных действий и специфические — зависящие от видовой и родовой принадлежности и звена управления. Важнейшей из задач управления будет планирование стратегической воздушно–космической операции и управление войсками (силами) в ее ходе.
■ В настоящее время специфические задачи управления войсками (силами) и средствами ВКО РФ на основе информации о космической и воздушной обстановке требуют решения только на стратегическом уровне. При появлении в РКО средств, способных обнаруживать старт и полет ОТР и ГЗЛА, потребуется объединение информации о воздушно–космической обстановке на уровне командования ПВО–ПРО, а в дальнейшем и на уровне оперативных объединений ВВС на стратегических направлениях.
■ В системе поражения и подавления потребуется решение своих специфических задач управления — целераспределения и целеуказания, которые могут решаться на основе обобщенной информации о воздушно–космической обстановке.
■ Основной задачей строительства в части системы управления ВКО РФ должно быть создание к 2020 г. автоматизированной системы управления ВКО с однородной структурой, полномасштабное развертывание которой необходимо завершить к 2030 г. В рамках этой АСУ должно обеспечиваться информационное сопряжение средств автоматизации командных пунктов войск (сил) ВКО. Командные пункты различных уровней управления должны быть оснащены перспективными комплексами средств автоматизации, обеспечивающими формирование единого информационного пространства как совокупности информации о противнике, подчиненных и взаимодействующих войсках (силах), задачах и условиях ведения боевых действий. В полном объеме должно обеспечиваться автоматизированное решение задач управления повседневной деятельностью, мероприятиями всех видов обеспечения и оперативной (боевой) подготовки войск.
■ К 2030 г. должно завершиться создание объединенной автоматизированной цифровой системы связи войск, телекоммуникационной сети, обеспечивающей в реальном масштабе времени реализацию алгоритмов управления войсками и оружием с равновозможным доступом пунктов управления к информационным потокам, что позволит начать реализацию принципов сетецентрического управления войсками в ходе подготовки и ведения боевых действий.
■ Одной из подсистем ВКО является система обеспечения (рис. 5) — структурный элемент системы ВКО, представляющий собой совокупность созданных государственных и военных предприятий, организаций и учреждений, группировок специальных войск (сил) и самих войск (сил) ВКО, а также органов управления ими для решения задач обеспечения ВКО.
□
Рис. 5
□
■ Графика Юлии Гореловой
□
■ Говоря о состоянии и перспективах развития ВКО, нельзя забывать и о подготовке высококвалифицированных военных специалистов — системщиков, способных максимально реализовывать потенциальные боевые возможности разрабатываемых комплексов ВКО и совершенствовать способы их боевого применения с учетом развития СВКН противника. Эта задача является основной для всех вузов ВКО, в которых обучаются курсанты и офицеры не только ВС РФ, но и ВС государств ОДКБ. Для Военной академии ВКО имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова, в отношении которой в настоящее время рассматривается вопрос о придании статуса базового вуза подготовки военных специалистов ПВО ВС государств – участников ОДКБ, — это задача первостепенной важности.
■ Показанные в настоящей статье составные части общей системы ВКО должны функционировать при любой организационной структуре Вооруженных Сил.
■ Отсутствие в настоящее время единого органа управления, отвечающего за планирование воздушно–космической обороны, управление всеми войсками (силами) ВКО и за результат их действий, привело к сложностям в организации борьбы в воздушно-космической сфере.
■ Именно данная проблема явилась главным фактором для обоснования необходимости создания нового вида ВС на основе объединения ВВС и Войск ВКО. Будет ли решена данная проблема с созданием ВКС, зависит от варианта организационных изменений ВС, а также от задач и функций, возлагаемых на создаваемые органы управления.
■ Необходимым условием возможности восстановления и функционирования единой системы ВКО РФ является создание стратегического органа управления ВКО, на который должны быть возложены задачи создания системы ВКО, разработки плана ВКО РФ, принятия решений на применение войск (сил) ВКО в стратегических формах военных действий ВС и их планирование, организации боевого дежурства по ПВО (ВКО), приведения войск (сил) ВКО в высшие степени боевой готовности.
■ Изменение структуры ВС РФ, связанное с образованием ВКС, в свою очередь вызовет необходимость внесения соответствующих изменений и поправок в нормативно–правовую базу, регламентирующую повседневную деятельность, несение боевого дежурства по ПВО (ВКО), боевое применение войск (сил) в воздушно–космическом пространстве.
■ Для эффективного функционирования системы ВКО государства должны быть разработаны и внесены в практику соответствующие правовые акты, в том числе внесены необходимые изменения в закон РФ «Об обороне» или разработан самостоятельный закон «О воздушно–космической обороне».
□
Владимир Николаевич Ляпоров, начальник Военной академии воздушно–космической обороны имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова, генерал–майор, кандидат технических наук
□
Опубликовано 2 декабря в выпуске № 6 от 2015 года

 Отправлено: 10.12.15 21:20. Заголовок: vko.ru — В. Барвиненко. Основное средство ведения войны

■ Оборонка

Основное средство ведения войны

Ведущие государства мира тратят на развитие средств воздушно-космического нападения и ВКО до 50—60% своих военных бюджетов

Прошедшая в Москве историческая конференция, посвященная 100–летию противовоздушной обороны, по содержанию выступлений была в большей степени ура–патриотической, чем научной. За перечисленными результатами и цифрами не последовали выводы о роли авиации и войск ПВО в вооруженном противоборстве. Предлагаемый анализ автор рассматривает как ступень к глобальной работе, целью которой видится определение места войск противовоздушной обороны в структуре ВС с учетом расклада сил в современной войне.
□
■ С появлением авиации и началом ее применения в военных действиях в первые два десятилетия XX века специалисты увидели в ней новое перспективное средство вооруженной борьбы, резко меняющее соотношение сил воюющих сторон. Вначале самолеты использовались для ведения разведки и связи, но уже в итало–турецкой и Балканских войнах 1911—1913 гг. они применялись для бомбардировки. В Первой мировой этот опыт был использован не только на поле боя, но и в оперативном тылу противника, для поражения его инфраструктуры. Ударам с воздуха многократно подвергались столицы воюющих государств — Лондон и Париж, крупные объекты в глубине Германии.
□
По сравнению с 1913 г.
□
■ Возможность решения задач на поле боя и в тылу противника, которые другим силам и средствам недоступны, стимулировала значительное наращивание численности авиации и улучшение характеристик самолетов во всех воюющих государствах. К ноябрю 1918 г. их самолетный парк увеличился больше, чем в десять раз. Военная авиация насчитывала во Франции более 3300 машин, в Германии — свыше 2700, в Великобритании — около 2000, в России — не менее 1000.
□

□
Вооружение и военная техника ЗРС С–400 «Триумф». На переднем плане — передвижная вышка 40В6М для антенного поста из состава 92Н6Е. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Новое средство вооруженной борьбы потребовало сотворения специальных средств противодействия, организации мероприятий по защите войск и объектов от ударов с воздуха. То есть организации противосамолетной обороны, которая стала называться воздушной, а в дальнейшем противовоздушной обороной (ПВО). Были созданы специальные зенитные орудия и пулеметы. Начали организовываться пункты и системы обнаружения и оповещения о воздушном нападении противника. К концу Первой мировой в армиях Германии, Италии, Франции было 4500 орудий зенитной артиллерии, в России — 247 противосамолетных батарей 2—4–орудийного состава. Истребители составляли около 40 процентов военной авиации почти во всех странах.
■ Появление принципиально отличающихся по своим свойствам средств поражения самолетов противника обусловило разную тактику их применения. Истребительная авиация имела задачу уничтожать их на подступах к обороняемым объектам и группировкам войск и преследовать на обратных маршрутах. Наземные зенитные средства непосредственно прикрывали объекты обороны, не давая производить прицельное бомбометание.
■ В то время у руководства воюющих стран не было однозначной оценки вклада тех и других средств в общую эффективность ПВО. После войны было подсчитано, что в ее ходе зенитной артиллерией поражено 25% всех сбитых самолетов, а истребительной авиацией — 75%. То есть последняя показала, что в силу своей маневренности и значительного радиуса действия она оказалась основным средством борьбы с самолетами противника.
■ Эффективность зенитной артиллерии ввиду малой по сравнению с истребителями дальности действия, слабых возможностей организации наблюдения, ограниченного визуальными постами, и отсутствия систем управления была низкой. Но в целом она играла важную роль для уменьшения ущерба обороняемым объектам и войскам. Системы зенитного артиллерийского огня значительно снижали возможности бомбардировочной авиации по прицельному бомбометанию.
■ Несмотря на то, что в годы Первой мировой результаты действий авиации и противоборства в воздухе имели в основном тактическое значение, после ее окончания рядом авторов были сделаны первые выводы о значительном влиянии авиационных ударов и действий сил ПВО на общие итоги. Авиация и средства ПВО продолжали бурно развиваться и применяться во всех военных конфликтах.
■ Существенные выводы о важности авиации и войск ПВО были сделаны из опыта гражданской войны в Испании 1936—1939 гг. Противоборствующие стороны имели как авиацию, так и наземные зенитные средства ПВО. Здесь был накоплен опыт использования последних образцов самолетов и стрелково–пушечного вооружения, а также решались вопросы тактики осуществления налетов, ведения воздушных боев, совместного применения авиации и зенитной артиллерии.
□
Первым делом самолеты
□
■ Итальянским генералом Джулио Дуэ была выдвинута и получила развитие теория ведения стратегической воздушной войны. Она предполагала нанесение авиационных ударов для завоевания господства в небе, а также по государственным и экономическим центрам страны для вывода ее из войны. Однако в Советском Союзе эта теория отвергалась.
□
■ Командующий 1–й армией ПВО/ПРО особого назначения (ОН) генерал–майор Андрей Демин. Фото: Игорь Руденко
□
■ Тем не менее опыт показал, что авиация стала одним из мощных средств ведения войны. Ее применение было подчинено прежде всего обеспечению действий наземных войск. С учетом этого осуществлялось строительство авиации в большинстве развитых государств (особенно в Германии).
■ Осознание ее роли привело к пониманию руководством ряда стран важности противовоздушной обороны. Соответственно осуществлялось строительство систем ПВО. В Советском Союзе переломным моментом стал 1932 г. Начальник штаба РККА Александр Егоров глубоко вник в проблемы противовоздушной обороны и изложил их в докладе Реввоенсовету. Было принято решение вынести вопрос на заседание Комитета обороны при правительстве СССР. Совнарком в своем постановлении от 05 апреля 1932 г. признал состояние ПВО страны неудовлетворительным и наметил конкретные мероприятия по укреплению противовоздушной обороны. В результате развития авиации и средств ПВО перед нападением фашистской Германии в июне 1941 г. в Вооруженных Силах Советского Союза насчитывалось около 33 300 самолетов, в том числе примерно 30% истребителей. Для противовоздушной обороны страны было выделено 40 истребительных авиационных полков — 1500 самолетов, около 4000 орудий зенитной артиллерии и 650 зенитных пулеметов.
■ Принято считать, что основным оружием Второй мировой войны являются танки и артиллерия. Однако это не совсем так, например, США, Великобритания и Япония в большей степени развивали авиацию и флот. У Германии в группировках войск при нападении на Францию было 2580 танков и 3824 боевых самолета, при вторжении в Советский Союз — 4300 танков и до 5000 боевых самолетов. В нападении Японии на американскую военно-морскую базу «Перл–Харбор» участвовала только авианосная авиация. В битве за Англию с обеих сторон принимали участие лишь авиация, ракеты и силы ПВО.
■ Военное руководство Германии приняло на вооружение одно из основных положений теории Дуэ о том, что первоочередная задача собственной авиации заключается в быстрейшем уничтожении самолетов противника. С началом агрессии она наносила внезапные массированные удары прежде всего по аэродромам — без существенного противодействия систем ПВО, а уже потом по группировкам войск и другим объектам. Это позволяло завоевывать господство в воздухе и обеспечивать успешное наступление сухопутных войск, тех же хваленых танковых клиньев Гудериана. Так, авиация Польши и Франции была практически уничтожена в первые дни на аэродромах мирного времени ударами немецких ВВС. Сразу после этого усилия немецких военно–воздушных сил были сосредоточены на нанесении ударов по коммуникациям. В результате этих действий из–за отсутствия хоть сколько-нибудь значимой системы ПВО и в Польше, и во Франции возникли непреодолимые трудности в осуществлении мобилизации. Управление войсками было местами полностью парализовано, что привело к разгрому.
■ Из хода военных действий против Польши и Франции должны были последовать важные выводы о том, что, во–первых, любая авиационная держава совершит величайшую ошибку, если в период напряженной международной обстановки, когда каждый день может вспыхнуть война, оставит свои боевые самолеты на аэродромах мирного времени и без мощной системы ПВО; во–вторых, решительный и длительный успех всех наземных и морских операций может быть достигнут лишь при наличии превосходства (господства) в воздухе. Поляки и французы этих знаний не имели и поэтому в 1940 г. совершили грубые ошибки. Советский Союз, несмотря на их горький опыт, повторил такие ошибки в 1941 г. Численный состав ВВС западных приграничных военных округов Советского Союза превосходил группировку ВВС Германии, созданную для нападения на СССР, более чем в 1,6 раза. Однако в результате внезапных ударов немецкой авиации по 66 пограничным аэродромам и отсутствия или небоеготовности сил и средств ПВО в первый день войны было уничтожено около 1200 наших самолетов. Это дало агрессору возможность сразу достичь оперативного господства в воздухе на основных направлениях, а затем и стратегического, которое он удерживал почти до середины войны.
■ Таким образом, силы и средства ПВО государств, подвергшихся агрессии в начале Второй мировой (кроме Великобритании), не выполнили свою главную задачу — защитить ударный ответный потенциал. Агрессор решал задачи не только поражения авиационной составляющей противостоящей стороны, но и противовоздушной обороны своих группировок войск. Стране, подвергшейся нападению, в результате потерь самолетов нечем было наносить ответные удары.
□
Английский рецепт
□
■ Наиболее успешный характер действий авиации и сил ПВО во Второй мировой войне имел место в сражении за Англию. Многократные попытки немецкой авиации разгромить ее военный и экономический потенциал ни к чему не привели. Немецкие ВВС понесли огромные потери от системы ПВО Англии и у них не хватило сил решить исход противостояния в свою пользу. Если бы противовоздушную оборону удалось подавить, ничто не помешало бы немецкому вторжению на острова как по воздуху, так и по морю. Высокая устойчивость ПВО позволила английским, а затем и американским ВВС постепенно перейти от чисто оборонительных к активным действиям по нанесению ударов по объектам Германии.
□

□
Всевысотный обнаружитель 96Л6–1 на полигоне Ашулук. РЛС принята на вооружение в 2008 г. С начала 2014 г. на вооружение радиотехнических полков, несущих боевое дежурство по противовоздушной обороне Москвы и Центрального промышленного района, поступили 5 РЛС 96Л6Е–1. Фото: Игорь Руденко
□
■ Немецкая противовоздушная оборона имела в 1943 г. значительное количество истребителей, что давало возможность наносить серьезный урон англо–американской авиации. Он в некоторых случаях достигал 15—20% участвовавших в бомбардировке самолетов. Высокие потери, понесенные англо–американцами, заставили их совершенствовать тактику применения своей авиации, что позволяло отвлекающими действиями специально выделенных сил скрывать истинные объекты ударов и защищать бомбардировщики в полете принятыми на вооружение истребителями дальнего действия. Значительные трудности для немецкой ПВО были созданы применением специальных авиасоединений, сбрасывавших алюминиевые ленты и использовавших специальную аппаратуру постановки помех. Принятые меры значительно увеличили потери немецкой истребительной авиации, что потребовало перераспределения части зенитной артиллерии с прикрытия войск на военные и промышленные объекты.
■ В течение войны многократным (до 10—30 раз) массированным бомбардировкам с воздуха подвергся 131 немецкий город. За январь, февраль и март 1945 г. на территорию Германии было сброшено 329 тыс. тонн бомб. Удары такого масштаба привели к тому, что немецкая военная промышленность к середине апреля 1945 г. фактически перестала существовать. Железнодорожное сообщение в ряде областей прекратилось, движение по шоссейным дорогам было крайне ограниченным. Многие районы Германии испытывали серьезный недостаток в продовольствии. Немецкие сухопутные войска с каждым днем теряли подвижность, передача приказов была чрезвычайно затруднена или вообще невозможна.
■ Насколько критической была обстановка в Германии уже в декабре 1944 г., можно судить по следующему отрывку из доклада рейхсминистра вооружений и боеприпасов Шпеера Гитлеру: «Эти цифры показывают, что мы не можем обеспечить войска боеприпасами, углем ни наше судоходство, ни железнодорожный транспорт, ни газовые заводы и электростанции, ни промышленность и сельское хозяйство. Поэтому мы с уверенностью можем ожидать окончательного развала всей немецкой экономики через 4—8 недель. После этой катастрофы дальнейшее ведение войны станет невозможным». Полный разгром Германии наступил через семь с половиной недель.
□
От Перл–Харбора до Мидуэя
□
■ Факты подтвердили одно из положений теории Дуэ, который утверждал, что авиационные удары с целью уничтожения объектов экономики и инфраструктуры государства в стратегическом плане более эффективны, нежели по войскам. Это подтвердилось и в послевоенных локальных конфликтах.
□
■ Начальник расчета ВВО 96Л6–1 на рабочем месте. Фото: Игорь Руденко
□
■ Ход Второй мировой войны на Тихом океане продемонстрировал также решающее влияние противоборства в воздухе на действия и операции флотов. Ярким примером является налет японской авиации на военно-морскую базу США Перл–Харбор, когда из–за бездействия системы ПВО были потоплены или серьезно повреждены восемь линкоров и три легких крейсера. Из 304 американских самолетов японская авиация уничтожила 188 (57%). Через три дня после налета на Перл–Харбор, 10 декабря 1941 г. английский тихоокеанский флот, ПВО которого не оказала существенного противодействия японской авиации, потерял линкор «Принц Уэльский» и линейный крейсер «Рипалс». Утрата двух наиболее мощных боевых единиц английского флота была неопровержимым доказательством того, что корабли, не обеспеченные противовоздушной обороной, обречены на поражение.
■ Важнейшую роль авиация сыграла на Тихоокеанском театре и в мае–июне 1942 г. Сражение в Коралловом море останется в истории флота как первое, исход которого был решен авиацией. Стороны вели бой, находясь вне зоны досягаемости корабельной артиллерии. Самолеты США смогли потопить два японских авианосца. У острова Мидуэй американским пикирующим бомбардировщикам удался внезапный налет на три авианосца императорского флота, почти не оказавших сопротивления. В течение нескольких секунд корабли были выведены из строя: один затонул немедленно после атаки, другой был оставлен командой и затоплен самими японцами, третий поврежден, а затем добит американской подлодкой. С потерей авианосцев японский флот стал беззащитен с воздуха, что и решило его участь.
■ Последующий ход событий показал, что именно авиация становится решающим фактором в противостоянии на море. Ей отводится главная роль как при нанесении поражения флоту противника, так и при защите своих сил от вражеских действий.

 Отправлено: 10.12.15 21:21. Заголовок: vko.ru — В. Барвиненко. Основное средство ведения войны

ПВО должна быть системной
□
■ Обобщение опыта Второй мировой, прежде всего борьбы за господство в воздухе на советско–германском фронте, битвы за Англию, авиационных ударов США и Великобритании по объектам Германии, операций на Тихом океане, приводит к выводу: уже тогда достаточно четко обозначилась закономерность зависимости хода и исхода боевых действий армии и флота от результата противоборства в небе. Великобритания была первой, чье руководство оценило важность оперативного и стратегического применения авиации и сил противовоздушной обороны. Именно благодаря наличию стратегической системы ПВО страна сумела отразить авиационные и ракетные атаки Германии и перейти к нанесению ответных ударов по городам и узлам коммуникаций противника.
□

□
Низковысотный обнаружитель 5Н66М с универсальной вышкой 40В6М (или 40В6МД) высотой до 39 метров обнаруживает цель с ЭПР 0,02 кв. м и высотой полета 500 м на дальности 90 км. Фото: Игорь Руденко
□
■ Данные выводы следовало бы сделать руководству всех ведущих государств. Но для послевоенного периода они были слишком революционными. Клинья Гудериана и прорывы танковых армий Рыбалко, Ротмистрова, Катукова затенили тот факт, что успешные действия массовых группировок бронетехники, сухопутных войск и сил флота имели место только при завоевании полного господства в воздухе.
■ В целом главным средством борьбы с воздушным противником во Второй мировой войне стала авиация. Из 77 тыс. немецких самолетов, потерянных на Восточном фронте, советскими ВВС было уничтожено 57 тыс., в том числе истребительной авиацией — 44 тыс. Столь значительный вклад в борьбу за господство в воздухе был обусловлен ее свойствами: маневренностью и значительным в сравнении с зенитной артиллерией радиусом действия.
■ Необходимо отметить, что уничтожение средств воздушного нападения не самоцель системы ПВО. Некоторые авторы при определении вклада в победу спекулируют цифрами. Например, принижают роль противовоздушной обороны в Великой Отечественной войне, утверждая, что ВВС уничтожили 57 тыс. немецких самолетов, а войска ПВО — чуть более 7300. Но на самом деле главная цель действий системы ПВО — не уничтожать средства воздушного нападения противника, а сохранять обороняемые объекты. В частности, при обороне Москвы к городу прорвалось только 229 немецких самолетов, что составляет 2,6% от общего количества вылетов. То есть немецкая авиация при противодействии мощной системы ПВО Москвы не смогла реализовать численное превосходство. Обороняемые объекты были сохранены. Предотвращенный ущерб в несколько раз превосходил стоимость всей участвовавшей в ударах немецкой авиации.
■ Важную роль здесь играет и ударная авиация, поражающая средства противника на аэродромах и авианосцах. В отдельных случаях она являлась единственным средством борьбы со средствами воздушного нападения. В частности, успешным методом борьбы с немецкими «Фау–2» было только разрушение авиацией Великобритании стартовых площадок, баз снабжения и промышленных предприятий, производивших ракеты.
■ К сожалению, советское военное искусство новые закономерности заметило не сразу, иначе как можно объяснить преимущественное развитие и производство в послевоенный период сотен тысяч танков (основная масса которых была вывезена за Урал, где и заржавела) и другого вооружения Сухопутных войск, а также преимущественное в пылу множества реорганизаций Вооруженных Сил России сокращение авиации и разрушение стратегической системы ПВО государства.
□
Главное поле боя – небо
□
■ После Второй мировой каждая следующая локальная война характеризовалась все большей долей участия в вооруженном противоборстве авиации и ПВО, его растущим влиянием на ход и исход военных действий. При этом на балансе сил стали сказываться новые достижения в области развития средств борьбы в воздушном пространстве. Появились реактивная авиация и зенитные ракеты. Значительно расширилось пространство ТВД.
□

□
■ В войне в Корее (1950—1953 гг.) была впервые широкомасштабно применена реактивная авиация. Массированным ударам американских ВВС были противопоставлены крупные силы ПВО, прежде всего истребительной авиации. Противостояние в Корее подтвердило решающее влияние результата противоборства в воздушной сфере на общий ход и исход войны и решающую роль в ПВО истребительной авиации, которая уничтожила 1097 самолетов противника. На счету зенитной артиллерии — 212 самолетов.
■ Война США с Северным Вьетнамом (1965—1973 гг.) стала первой, содержанием которой явилось только противоборство авиации и сил ПВО. Тогда впервые были применены поставленные из СССР зенитные ракетные комплексы, что вынудило командование США перейти к массированному применению своей авиации (до 200 самолетов одновременно) и планированию специальных действий по преодолению системы ПВО. Наблюдался рост числа обеспечивающих средств воздушного нападения (СВН), широко применялись средства радиоэлектронной борьбы, появилось первое высокоточное оружие. Несмотря на все предпринятые американцами меры, в целом действия системы ПВО Вьетнама отмечаются как успешные, что и решило общий исход войны в его пользу. Появление у зенитчиков ракетных комплексов резко увеличило их общий вклад в эффективность противовоздушной обороны. Данные по потерям авиации США во Вьетнаме в разных источниках существенно различаются (от 8612 до 2500 самолетов и вертолетов). ЗРВ уничтожили 1350 самолетов США.
□
ПВО как приоритетная цель
□
■ В арабо–израильских войнах с 1967 по 1982 г. противоборство авиации и сил ПВО велось с переменным успехом. В июне 1967 г. израильская сторона после тщательной подготовки нанесла внезапные одновременные авиационные удары по всем элементам системы ПВО Египта, его зенитные средства и истребительная авиация из–за слабой разведки оказались застигнуты врасплох и были почти полностью уничтожены. Однако в октябре 1973 г. авиация Израиля, несмотря на тщательную подготовку своих действий, столкнулась в районе Суэцкого канала с эффективным противодействием мощной зенитной ракетной группировки смешанного состава, развернутой на заранее подготовленных в инженерном отношении позициях. Силы и средства ПВО АРЕ и Сирии за 18 дней уничтожили в общей сложности около 110 самолетов. Общих целей военных действий Израиль не достиг.
□

□
Самоходный зенитный ракетно–пушечный комплекс наземного базирования «Панцирь–С1» на полигоне Ашулук. Индекс ГРАУ — 96К6. По кодификации НАТО — SA–22 Greyhound (англ. — борзая). Фото: Игорь Руденко
□
■ Его авиаудары по группировке сил ПВО Сирии в долине Бекаа в 1982 г. показали, что наличие у противостоящей стороны достаточно мощной системы ПВО требует планирования специальной операции по ее подавлению. При этом все силы авиации привлекаются только на борьбу с ПВО. И независимо от исхода их противоборства авиация не может одновременно выполнять другие задачи военных действий по поддержке сухопутных войск и нанесению ударов по объектам. То есть система ПВО до своего подавления в значительной степени или даже полностью предотвращает ущерб обороняемым объектам и группировкам войск.
■ В англо-аргентинском конфликте (март–июнь 1982 г.) для обеспечения высадки и действий экспедиционных сил Великобритании на Фолклендских островах была создана мобильная система ПВО, состоящая из трех районов, организованы постоянная разведка и взаимодействие зенитных средств кораблей и авиации. Это привело к тому, что несмотря на шестикратное превосходство в авиации, потери самолетов Аргентины оказались втрое больше, чем Великобритании.
■ В действиях авиации США против Ливии в 1986 г. был воплощен замысел достижения внезапности нанесением удара самолетами ночью с удаленных баз с несколькими дозаправками в воздухе. Нанесение удара по объектам было тщательно спланировано. Система ПВО преодолевалась в обход зон разведки и огня (удар с юга), радиоэлектронным и огневым ее подавлением (удар с севера). Группировка ПВО Ливии в силу отсутствия необходимой разведки, низкой боевой готовности и пассивности авиации с задачами не справилась.
□
Космос как тенденция
□
■ Война в зоне Персидского залива (зимой 1991 г.) очень ярко показала решающее значение хода и исхода борьбы в воздухе для достижения успеха в целом. Именно после этой войны советским (фактически уже российским) военным искусством впервые признана данная закономерность. Было замечено, что противовоздушная оборона уже давно переросла тактические рамки и превратилась в важнейший оперативно-стратегический фактор обороноспособности любого государства, а также то, что применение средств воздушного нападения и ПВО эффективно при обеспечении их действий космическими системами.
■ Многонациональные силы (МНС) тщательно подготовили действия СВН, прежде всего на основе данных космической разведки, и проведением так называемой воздушной кампании в течение 38 суток решили все основные стратегические задачи войны. При этом активность авиации поддерживалась на уровне 400—850 боевых вылетов в сутки. На объекты Ирака было сброшено 88 500 тонн бомб различных типов, что по масштабам соизмеримо со всей восточноевропейской фазой Второй мировой войны. Для подавления объектов и средств ПВО впервые массово в отдельном эшелоне применялись крылатые ракеты и малозаметные самолеты, выполненные по программе «Стелс». ПВО Ирака была построена как комплексная эшелонированная система с достаточно современной авиацией. Однако разведка и зенитные расчеты не могли вести борьбу с СВН в условиях радиоэлектронного и огневого подавления высокоточным оружием. В итоге сопротивления практически не было. Применение Багдадом оперативно–тактических ракет типа «СКАД» вынудило МНС создавать элементы противоракетной обороны с применением космических систем разведки, связи и навигации. Сухопутные войска МНС вступили в сражение на заключительном этапе и действовали не более 100 часов.
■ Операция вооруженных сил США и Великобритании в Ираке «Лиса в пустыне» (17—20 декабря 1998 г.) проводилась уже только средствами воздушного нападения. В ходе операции последовательно наносились ракетно–авиационные удары высокоточным оружием только в темное время суток на глубину до тысячи километров с интервалами три часа и продолжительностью от одного до трех часов. При этом последовательно было поражено более 100 объектов на территории Ирака.
■ В военных действиях США и других государств НАТО против Югославии в 1999 г. все поставленные задачи были решены и цели достигнуты только средствами воздушного нападения и космическими обеспечивающими системами без привлечения других сил. Действия СВН начались нанесением двух массированных авиационно–ракетных ударов, после которых альянс действовал выборочно с интенсивностью около 50—70 самолетов в сутки. Авиация и ракеты работали группами по значительному количеству объектов. За 78 суток войны авиация НАТО совершила 38 тыс. боевых вылетов, было запущено около тысячи крылатых ракет воздушного и морского базирования.
■ Действия сил ПВО Югославии ввиду низких возможностей носили характер «партизанской» тактики и существенного ущерба нападающим СВН нанести не смогли. В результате действий СВН НАТО в Югославии уничтожены основные стационарные военные и промышленные объекты, электронные средства массовой информации, узлы коммуникаций, нарушено государственное и военное управление. Руководство страны было вынуждено принять все требования агрессоров.
■ При проведении контртеррористической операции «Несгибаемая свобода» в Афганистане в 2001 г. американское командование с самого начала, применяя принцип центральносетевого ведения боевых действий, наносило удары по выявляемым объектам самыми различными силами и средствами – от современных систем вооружения с лазерным наведением до обычных авиабомб. Это позволило решить поставленные задачи с минимальными потерями сухопутных войск и сил специальных операций.
■ В операции «Свобода Ирака» в 2003 г. полное превосходство авиации в количественном составе и качественном отношении коалиционных сил не дало противнику возможности эффективно ей противодействовать. Это позволило 200–тысячной сухопутной группировке союзников наступать на Багдад и добиваться решающего перевеса сил в любом бою. Только полуторасуточный перерыв в авиационной поддержке своих сил из–за песчаной бури заставил сухопутные войска американцев и англичан приостановить продвижение, которое могло быть сопряжено со значительными людскими и материальными потерями.
■ Опыт внутренних конфликтов также показывает решающее значение противоборства в воздушной сфере. Например, на Северном Кавказе в антитеррористической операции в Чечне в 1999—2000 гг. в среднем каждый второй объект бандформирований поражался ударной авиацией из состава группировки федеральных сил. При появлении же у боевиков переносных ЗРК действия авиации практически парализовывались.
■ В операции по принуждению Грузии к миру в августе 2008 г., несмотря на недостатки управления и противодействие системы ПВО, важную роль сыграли авиационные удары по объектам вооруженных сил агрессора.
■ Действия коалиционных сил стран НАТО в Ливии в 2011 г. начались с авиационных ударов для создания бесполетной зоны в целях обеспечения действий группировок сухопутных войск.
□
Глобальный вызов требует адекватного ответа
□
■ В настоящее время новым направлением совершенствования средств воздушного и ракетного нападения стало создание гиперзвуковых летательных аппаратов: пилотируемых гиперзвуковых самолетов различного назначения, управляемых ракет с большой дальностью полета на высотах 40—60 километров, планирующих головных частей для баллистических ракет. Такие аппараты могут применяться для ведения разведки, поражения важных объектов в любом районе мира, перехвата воздушно–космических целей, выведения, обслуживания и снятия с орбиты военных спутников.
■ Реализация данных программ ведет к полному стиранию грани в средствах и ведении военных действий в воздушном и космическом пространстве, которое становится единой сферой вооруженной борьбы. Развиваются средства противовоздушной, противоракетной и противокосмической обороны, происходит их интеграция в единую систему воздушно-космической обороны (ВКО).
■ Ведущие государства мира тратят на развитие средств воздушно–космического нападения и ВКО до 50—60% своих военных бюджетов. Это ведет к еще большему увеличению роли вооруженной борьбы в воздушно–космической сфере.
■ Таким образом, силы и средства воздушного и ракетного нападения, прежде всего США и НАТО, стали основным средством ведения войны. Они способны при отсутствии эффективного противодействия систем ПВО и ПРО (ВКО) противостоящей стороны нанести разоружающий удар любому государству и за несколько дней решить все стратегические задачи войны. Основным сдерживающим фактором от такого нападения на Россию являются ее стратегические ракеты наземного и морского базирования и дальняя авиация (стратегические ядерные силы). До тех пор, пока страна будет способна во встречном или ответном ударе нанести агрессору неприемлемый ущерб, нападение на нее маловероятно. Именно для сохранения «потенциала возмездия» прежде всего и должна строиться противовоздушная и противоракетная оборона России в общей системе ВКО.
■ Сдерживание агрессоров от развязывания крупномасштабных войн и вооруженных конфликтов, предотвращение их эскалации — основная задача стратегических ядерных сил и Войск ВКО России. Для этого они должны контролировать состояние и деятельность группировок сил воздушно-космического нападения потенциальных противников, своевременно обеспечивать руководство государства (президента Российской Федерации — Верховного главнокомандующего Вооруженными Силами) достоверной информацией о воздушно–космической обстановке для принятия соответствующих решений, а также защищать силы и средства ответного удара для нанесения агрессору неприемлемого ущерба.
■ Авиация и Войска ВКО призваны решать и другие задачи по обеспечению безопасности государства в воздушно–космической сфере. С началом войны авиация должна завоевывать и удерживать господство в воздухе; нарушать военное и государственное управление противника, функционирование объектов тыла и военно–экономического потенциала противника; вести борьбу с его авиационными, ракетно–ядерными, противовоздушными, сухопутными, корабельными группировками и резервами; осуществлять авиационную поддержку войск и сил; десантировать и обеспечивать воздушные десанты; перевозить по воздуху войска, ВВТ и другие материальные средства; вести борьбу с воздушными и морскими десантами противника; выполнять специальные задачи.
■ Войска ВКО должны непрерывно контролировать использование воздушного пространства и пресекать нарушение режима полетов и государственной границы Российской Федерации в воздушном пространстве. А с началом локальной или региональной агрессии — оповещать войска, органы и пункты управления о воздушной обстановке, отражать (ослаблять) удары средств воздушно–космического нападения противника, не допускать завоевания им превосходства в воздухе, обеспечивать развертывание группировки ВС РФ, защиту военных объектов и войск, населения и экономики.
■ В настоящее время соотношение сил и средств авиации и ВКО, способных вести противоборство с наиболее серьезными из вероятных противников, выглядит крайне невыгодным для России. Поэтому задача должна решаться комплексно. Борьба с воздушно-космическим противником реализуется как стратегическая операция. В силу ее важности в начальном периоде военных действий привлекаются все войска, силы и средства, способные противодействовать воздушно–космическому нападению. Они применяются для разведки, уничтожения и подавления средств противника как в полете, так и на земле и море.
■ Создание воздушно–космических сил путем объединения ВВС и Войск ВКО упростит на уровне ВС общее согласование действий ударных и оборонительных сил для борьбы с воздушно–космическим противником при условии возложения на главное командование ВКС стратегических задач по организации такой борьбы.
□
Владимир Васильевич Барвиненко, заслуженный деятель науки РФ, доктор военных наук, профессор
□
Опубликовано 2 декабря в выпуске № 6 от 2015 года

 Отправлено: 11.12.15 18:56. Заголовок: redstar.ru — А. Савельев. Летела, падая, ракета…

■ 10–12–2015

Летела, падая, ракета…

Противоракетная оборона: аргументы «против» и «за»

Сегодня, когда американцы продолжают работы по ПРО, а баллистические ракеты большой дальности стали доступны немалому числу государств, в российском экспертном сообществе стал дискутироваться вопрос, а не пора ли и России подумать об обороне в этом плане. Среди этой группы аналитиков — главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН доктор политических наук Александр Савельев.
□
■ Одним из основных аргументов противников ПРО является тезис о том, что развёртывание таких систем ведёт к подрыву стратегической стабильности и росту угрозы ядерной войны. Система противоракетной обороны может быть использована американцами для перехвата ослабленного ответного удара (на данный момент России или Китая). На этом в целом и строится их аргументация. Также утверждается, что стабильность будет ещё более подорвана, если обе стороны будут обладать системами ПРО.
■ Но заслуживают внимания, думается, аргументы и иного рода. Если в обычной войне при планируемых 80—90 процентах успеха наступательная операция не только может, но и должна быть проведена, то при планировании первого обезоруживающего ядерного удара против примерно равного по силам противника 80–процентная и даже 90–процентная гарантия успеха недостаточна. Всё может обернуться полной катастрофой.
■ В ответ на агрессию на территорию страны, первой нанёсшей удар, обрушатся как минимум несколько десятков ядерных бое¬зарядов со всеми вытекающими отсюда последствиями. При этом ответный удар может быть нанесён по крупным экономическим центрам, а не по стратегическим силам, которые уже будут задействованы агрессором в первом ударе.
■ Не стоит, видимо, особо говорить и о том, что агрессор, планируя массированный противосиловой удар, может полностью игнорировать вариант ответно–встречного удара. Вряд ли у кого–либо возникнут сомнения в том, что если система предупреждения выдаст информацию о старте десятков и, возможно, сотен ракет в направлении её территории, то жертва агрессии будет спокойно ожидать результатов подобного нападения.
■ Следует отметить, что до последнего времени все испытания американских систем осуществлялись в «идеальных условиях». Были известны точное время старта, траектория полёта ракеты–мишени (боеголовки), место предполагаемого удара. Боеголовка ракеты не была окружена ложными целями, а система обнаружения, сопровождения и наведения перехватчиков не подвергалась внешним воздействиям. Даже при таких обстоятельствах далеко не все испытания завершились успешно.
■ Если говорить о России и США, то «в лучшем» для агрессора случае в ответном ударе в его сторону отправятся от 150 до 300 ядерных боезарядов. В обозримом будущем американская ПРО не справится с задачей их перехвата. Здесь даже десятками радаров ПРО и сотнями перехватчиков, развёрнутых по всей территории страны, проблему не решить. Это к вопросу о том, следует ли американцам полагаться на свою систему ПРО.
■ Тем не менее считаю, что в качестве ответных мер на развёртывание известной ядерной державой системы ПРО целесообразно не только совершенствовать средства прорыва обороны, но и подумать о собственной ПРО, затрудняющей планирование первого удара.
И если объектами первого удара, скорее всего, будут стратегические наступательные вооружения и система управления, то логично было бы именно их в первую очередь и защищать.
■ При наличии системы ПРО в неясных случаях (направляющаяся в нашу сторону одиночная ракета или боеголовка) появляется возможность отдать приказ об уничтожении опасного объекта, а не готовиться к запуску своих ядерных ракет. К тому же возможен вариант, когда любая из стран, обладающая ракетным вооружением, или террористическая группа, получившая возможность запустить единственную (и необязательно с ядерной боеголовкой) ракету, может попытаться спровоцировать конфликт между двумя великими ядерными державами. Такая провокация теоретически может быть осуществлена и с помощью «кибероружия», если террористам удастся каким-то образом инициировать ложный сигнал о ракетно–ядерном нападении, проникнув в систему раннего предупреждения или заставив её среагировать на какое–то внешнее воздействие.
■ На пути к ещё более глубоким сокращениям ядерного оружия (не только России и США, но и других ядерных государств) противоракетная оборона способна заполнить «вакуум безопасности», порождаемый опасениями возможного подрыва стратегической стабильности в случае резкого снижения уровней ядерного противостояния, о чём говорят многие специалисты.
■ А если отношения между Россией и США вернутся к нормальному состоянию (хотелось бы надеяться на это), то речь может идти и о разработке системы противометеоритной и противоастероидной защиты Земли…
■ И ещё одно соображение в размышлениях о ПРО. Распространение ракетных технологий на планете продолжается, а роль фактора неопределённости в системе международных отношений не уменьшается. Создание же надёжной защиты — дело не быстрое, требующее значительных затрат ресурсов и времени.
□
■ Автор — Александр Савельев

 Отправлено: 12.12.15 15:05. Заголовок: vko.ru — Ю. Криницкий. Космос как поле битвы

■ Оборонка

Космос как поле битвы

В глобальном воздушно–космическом пространстве возможны стратегические операции с участием военно–космических и ракетно–авиационных сил ведущих государств мира

В последние годы успешные разработки гиперзвуковых летательных аппаратов (ГЗЛА) и воздушно–космических самолетов привели к заполнению того слоя околоземного пространства (40—100 км), в котором аэродинамические аппараты уже не могут летать, а искусственные спутники еще не могут иметь устойчивой орбиты. Так третья физическая среда (воздушная) и четвертая физическая среда (космос) соединились в единое воздушно–космическое пространство.
□
■ Как в природе, так и в обществе есть факты, события, процессы и явления, которые назревают, зарождаются, существуют и прекращаются независимо от того, что мы о них думаем. Человек может создать предпосылки и даже быть причиной возникновения явления. Он может повлиять на него, создав другие условия и предпосылки. Но своим отношением к реальности ее саму нельзя отменить. Игнорируя или отрицая, невозможно помешать тому, что объективно случилось.
□

□
В ходе недавних учений «Боевое содружество – 2015» на полигоне Ашулук было задействовано более 1000 военнослужащих и 200 единиц специальной и боевой техники Воздушно–космических сил России. Фото: Игорь Руденко
□
■ Примерно такая обстановка неприятия формируется в отношении научной категории «воздушно–космический театр военных действий» (ВК ТВД). Что изменится, если мы откажемся от данного термина и не станем включать его в официальные энциклопедии, а тем более в руководящие документы по подготовке и ведению военных действий? Исчезнет ли от этого воздушно–космический ТВД как объективный феномен современной войны? Или, может быть, сами собой рассосутся обстоятельства вооруженной борьбы, обусловливающие его существование?
■ Попробуем последовательно и логично разобраться в проблеме.
□
Истоки понятия ТВД
□
■ Кто бы ни создал человека, естественной средой обитания его творения на нашей планете оказалась земная твердь. На некоторое время человек мог погружаться в воду, а для поддержания жизни был обязан ее пить. Он дышал воздухом, но не жил в воздушном пространстве и не летал, как птица.
■ Живя в конфликтных противоречиях с природой и между собой, люди освоили привычную среду обитания не только в мирных целях, но и в борьбе за существование. Растущее число войн и расширение их масштабов, совершенствование средств и способов вооруженного насилия превратили земную поверхность в пространство боевых действий.
■ Воеводы и полководцы прошлого одерживали победы и терпели поражения. Анализируя свои успехи и неудачи, они стремились понять их причины. Часть этих причин была связана с оценкой условий поля боя. Командующий, который лучше учел военно–географические факторы обстановки, занимал более выгодные позиции и имел больше шансов на победу. Задача эта была непростой. Как в известном стихотворении: «Мы долго молча отступали… Но вот нашли большое поле — есть разгуляться где на воле!». Впрочем, оценка района боевых действий была интуитивной. В лучшем случае она строилась на своем и чужом опыте, но не была научной.
■ Именно опыт наполеоновских сражений начала ХIХ века всколыхнул военно–теоретическую мысль, в том числе по линии военной географии. Первыми научными категориями в этой области стали «театр войны» (ТВ) и «театр военных действий» (ТВД). Предложили их практически одновременно Антуан Анри Жомини в труде «Очерки военного искусства» и Карл Клаузевиц в двухтомнике «О войне». Согласно их теории «ТВ охватывает все страны, в которых две воюющие державы могут друг на друга нападать, действуя или со своей территории, или же с территории своих союзников и второстепенных государств, вовлеченных ими в вихрь войны». А под ТВД понималась часть территории ТВ, в пределах которой проходило генеральное сражение главных сил воюющих сторон, обычно решавшее ход и исход войны в целом. Считалось, что на ТВД «действует одна или несколько армий отдельно от других войск». В свою очередь ТВД делился на операционные зоны, в пределах которых часть армии (например корпус) решала одну частную задачу. Операционная зона включала несколько операционных линий, назначаемых дивизиям.
■ Таким образом, понятие ТВД не просто носило географический смысл, а имело военно-стратегическую целесообразность. При формировании способа боевых действий, когда необходимы ответы на вопросы: «Какими силами?», «Когда?» и «Где?», по крайней мере с третьим (пространственным) у командиров и подчиненных не было проблем взаимопонимания.
■ При изучении ТВД первоначально внимание уделялось только характеристике природных условий и их влиянию на ход и исход военных действий. Русский военный теоретик Дмитрий Алексеевич Милютин, профессор кафедры военной географии Академии Генерального штаба (в последующем генерал–фельдмаршал, военный министр России), разработал более полную методику. В 1847 г. в труде «Первые опыты военной статистики» он сформулировал положение о том, что «при оценке ТВД, кроме чисто географических, необходимо учитывать политические, экономические, нравственные и другие факторы».
■ Изучение и подготовка ТВД вначале осуществлялись в основном в интересах сухопутных войск, так как они играли решающую роль в войне. Но человек все активнее осваивал вторую среду обитания на планете Земля — Мировой океан. И, конечно же, в военных целях. С появлением флотов в состав ТВД стали включать акваторию морей. Так, во время Русско–японской войны (1904—1905) ТВД уже охватывал не только территории Кореи и Маньчжурии, но и акватории Японского и Желтого морей.
■ Впоследствии, когда вооруженная борьба в море вышла на уровень решения самостоятельных стратегических задач, а также пришло понимание, что средства и способы ее ведения существенно отличны от тех, что применяются на суше, театры военных действий стали делить на континентальные (КТВД) и океанские (ОТВД). Хотя определенное «географическое пересечение» этих понятий было сохранено. В состав КТВД включались прибрежные акватории, откуда корабли могли действовать по наземным объектам (участвовать в операции на континентальном ТВД). В состав ОТВД включалась полоса суши, где располагались объекты морской инфраструктуры и откуда наземная группировка войск своими действиями могла участвовать в операции на ОТВД.
■ Принципиально важной в таком условном делении пространства войны была констатация приводимых ниже догматов.
1. Войска (силы, средства), действующие на суше, и войска (силы, средства), действующие в море, принципиально различны по физическим принципам и способам ведения вооруженной борьбы.
2. На суше и в океане (в пределах КТВД и ОТВД) требуется решение самостоятельных задач стратегического масштаба.
3. На КТВД и ОТВД необходимо создание самостоятельных межвидовых группировок ВС стратегического масштаба. Их основу на КТВД составят объединения СВ, а на ОТВД — объединения ВМФ.
4. В границах КТВД и ОТВД создается принципиально различная военная инфраструктура, отвечающая потребностям созданных (создаваемых) стратегических группировок ВС.
■ Примечательно, что разделение театров военных действий на континентальные и океанские было прекращено в начале ХХI века. Им на смену пришел просто ТВД. Но произошло это не потому, что изменились объективные обстоятельства (потеряли актуальность перечисленные выше догматы), а потому, что Россия ослабла в военном отношении. Нехватка средств (прежде всего кораблей) для ведения современной войны натолкнула реформаторов на идею комплексирования группировок войск посредством обезличивания ТВД. Насколько это грамотное решение, вопрос спорный и лежит за рамками целей данной публикации. Оставим его на другой раз.
□
Воздушно–космическая сфера
□
■ Еще Петру Первому принадлежат слова: «Не мы, а наши правнуки будут летать по воздуху, ако птицы». А великий Суворов перспективу освоения воздушного пространства оценивал с присущей ему полководческой практичностью: «Кабы мог я быть птицей, владел бы не одной столицей».
□
■ Огонь ведет зенитная ракетная система С–400 «Триумф». Фото: Игорь Руденко
□
■ В начале ХХ века человечество создало летающие устройства, перемещающиеся в третьей физической среде — воздушной, и сразу же распространило в нее вооруженную борьбу. Внешнее сходство воздушного пространства с морскими просторами обусловило появление таких терминов, как «воздушный океан», «воздушный флот», «воздушная эскадра», «воздухоплавание».
■ На деле вооруженная борьба в воздухе оказалась коренным образом отличной от борьбы в море. Но увидеть эти отличия было дано не всем и не сразу.
■ «Победа улыбается тому, кто предвосхищает изменения форм войны, а не тому, кто приспосабливается к изменениям». Эти слова принадлежат великому предсказателю характера будущих войн итальянскому генералу Джулио Дуэ. Еще когда самолеты «не летали, а только подпрыгивали», он говорил о необходимости создания воздушных флотов, об их применении в будущих воздушных операциях. Дуэ разработал концепцию воздушных войн и теорию господства в воздухе. Но самое главное — он настаивал на поручении воздушным силам самостоятельных задач: «Создать воздушные силы, способные одними своими средствами выполнять боевые задачи, в которых ни сухопутная армия, ни морской флот не будут в состоянии оказать им содействие каким бы то ни было образом».
■ И хотя генерал не употребляет в своих трудах термин «воздушный ТВД», он категорически противопоставляет поле боя в воздухе полю боя на земле: «Все, что с рождения человечества предписывало войне свои условия и определяло ее основные свойства, не имеет более никакого влияния на действия в воздухе».
■ Но все это сбудется через много десятилетий. А пока — в Первой мировой войне авиация применялась для решения задач не выше тактического масштаба. Ее действия на поле боя способствовали успеху сухопутных войск, но не имели самостоятельного значения.
■ Во Второй мировой войне Германия и ее союзники из 13 тысяч боевых самолетов почти половину сосредоточили на Восточном фронте. Это позволило создать оперативные объединения люфтваффе — воздушные флоты. Уровень решаемых авиацией задач поднялся до оперативного. Но степень ее самостоятельности еще не была высокой. Большая часть сил применялась для поддержки сухопутных войск в наступлении или обороне. Да и по пространственным характеристикам бомбардировщики ВВС фашистской Германии пока не были способны действовать в стратегической глубине территории СССР.
■ Но уже после окончания Второй мировой войны ведущие государства совершили технологический прорыв в военной области. Соединенные Штаты Америки создали образцы стратегических бомбардировщиков, самолетов стратегической разведки. Появились межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования и баллистические ракеты на подводных лодках. Все это в ядерном снаряжении было сведено в единую группировку стратегических наступательных сил (СНС). Для разгрома самого современного противника такая группировка могла обойтись без сухопутных войск и без морских сил общего назначения.
Человечество шагнуло в космос и, не изменяя своим принципам, сразу же приспособило эту четвертую физическую среду в область вооруженной борьбы. Околоземное космическое пространство заполнили орбитальные группировки космических сил и систем.
■ Первой репетицией войн будущего была воздушная операция ВВС США «Эльдорадо Каньон» против Ливии в апреле 1986 г. В боевых действиях не участвовали сухопутные войска. Дальше были «Буря в пустыне» (1991), «Лис пустыни» (1998), «Решительная сила» (1999), «Несгибаемая свобода» (2001), «Свобода Ираку» (2003). Все операции эффективно обеспечивались из космоса.
■ В последние годы успешные разработки гиперзвуковых летательных аппаратов (ГЗЛА) и воздушно–космических самолетов привели к заполнению того слоя околоземного пространства (40—100 км), в котором аэродинамические аппараты уже не могут летать, а искусственные спутники еще не могут иметь устойчивой орбиты. Так третья физическая среда (воздушная) и четвертая физическая среда (космос) соединились в единое воздушно-космическое пространство.
■ А единые силы воздушно-космического нападения (СВКН) вышли на уровень самостоятельного решения не каких–то вспомогательных, а стратегических задач войны в единой воздушно–космической сфере.
□
Театр или не театр?
□
■ Какой объем пространства вообще можно назвать театром военных действий? Ответ на этот вопрос в свое время дал Жомини. Он называет три признака ТВД:
• охват своей и неприятельской территории;
• наличие стратегически важных рубежей или объектов, которые следует захватить, уничтожить, удержать или защитить;
• физико–географические условия и военная инфраструктура, обеспечивающие развертывание и применение группировок войск стратегического масштаба.
■ С этой «классической» позиции проанализируем современное воздушно–космическое пространство.
□
По первому признаку
□
■ Воздушное пространство в настоящее время условно разделено на воздушные направления. Каждое из них простирается по принципу «от противника» и в своей проекции на земную поверхность охватывает территорию зарубежных стран, акватории морей, где базируются и откуда могут прилететь средства воздушного нападения; территорию районов России, попадающих в боевой радиус этих СВН. Что касается космической зоны, она тем более единая и используется в мирных и военных целях всеми государствами, имеющими соответствующие технологии.
□
По второму признаку
□
■ Силы воздушно–космического нападения имеют своей основной целью поражение наземных объектов России. По досягаемости они «простреливают» всю территорию нашей страны (как, собственно говоря, и российские СЯС способны достичь любой точки планеты). А значит, нет такого стратегического объекта, который бы не находился в пределах гипотетического ВК ТВД. Но и в самом космическом пространстве «висят» аппараты, обеспечивающие военную безопасность нашей Родины. Они также являются стратегически важными объектами. Противник будет стремиться их уничтожить, а мы — защитить.
□
По третьему признаку
□
■ Еще несколько десятилетий назад космос был средой с неприемлемыми для человека физико–географическими условиями. Но развитие технологий привело к тому, что в нем сегодня месяцами находятся космические экипажи, выполняя поставленные задачи. А в большинстве случаев этого и не требуется, поскольку управление космическими аппаратами осуществляется дистанционно. Воздушная среда обжита еще раньше и не представляет проблем для применения стратегических группировок сил воздушного нападения.
■ Наконец, что касается инфраструктуры. Часть ее создана на поверхности Земли. Это аэродромы, космодромы, пункты управления, радиолокационные станции и т.д. Но основные элементы инфраструктуры ВК ТВД появятся непосредственно перед началом военных действий, поскольку оперативное и боевое построение сил воздушно–космического нападения происходит в воздухе и космосе по заблаговременно разработанным планам стратегической воздушно–космической операции (СВКНО), воздушной наступательной операции (ВНО) и массированного ракетно–авиационного удара (МРАУ).
■ Этим достигается внезапность воздушно–космического нападения, что невозможно на обычном ТВД. Элементы создаваемой воздушной инфраструктуры — это воздушные пункты управления, связи и навигации, пункты дозаправки, зоны барражирования постановщиков помех и т.д. В космосе уже сейчас развернута и функционирует орбитальная группировка, решающая в мирное время задачи разведки, навигации, управления. Она же является продуктом оперативного оборудования космического пространства в интересах войны, хотя такого понятия тоже не существует в официальной терминологии.
■ Для создания и построения всего этого требуются часы, а то и десятки минут. Для обороняющейся стороны в таких жестких временных рамках создавать группировку Войск ВКО, способную отразить воздушно-космическую агрессию только по факту обнаружения построенной противником группировки СВКН, уже поздно. Группировка ВКО должна быть создана, развернута и готова к боевым действиям заблаговременно, то есть и вчера, и сегодня, и завтра. Соответственно оперативным оборудованием ВК ТВД надо заниматься заблаговременно.
■ Таким образом, по всем обозначенным признакам современное воздушно-космическое пространство может считаться самостоятельным воздушно–космическим театром военных действий.
□
Принимать или отрицать?
□
■ Процитирую высказывание Юрия Аношко и поддержавшего его Владимира Барвиненко («Критиканство положений теории плодов не дает»): «Что касается перехода воздуха и космоса в разряд театра войны или военных действий… это положение является измышлением только вашим (Анатолия Корабельникова. — Авт.) и Юрия Криницкого. Оно не принято не только официально, но и ученым миром».
Не берусь найти первооткрывателя идеи, но знаю многих ученых, которые разрабатывали эту тему. В 2006 г. в ВА ВКО имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова издан «Справочник офицера воздушно–космической обороны» под общей редакцией профессора С.К. Бурмистрова. Эта настольная книга специалистов ВКО содержит главу III, которая называется «Среда воздушно–космического пространства как театр военных действий». Примечательно, что в авторском коллективе справочника — Юрий Аношко и Владимир Барвиненко. Что же касается «ученого мира, не принявшего ВК ТВД», то в числе разработчиков «Справочника офицера ВКО» — уважаемые ученые, конструкторы и педагоги: Игорь Ашурбейли, Александр Горьков, Анатолий Ноговицын, Борис Чельцов и два десятка профессионалов из ВА ВКО.
■ Кроме того, на тему ВК ТВД регулярно публикуют материалы А.И. Хюпенен, С.И. Покладов. О космическом ТВД (а это категория уже, чем ВК ТВД) имеются монографии и статьи Ю.Д. Подгорных, Е.С. Сиротинина, В.Я. Долгова. Лауреат Ленинской и Государственной премий, главный конструктор сложных космических систем, разработчик систем ПКО Константин Александрович Власко–Власов называет космос фронтом. Профессор И.В. Ерохин не употреблял термин ВК ТВД. Но в его книге «Воздушно–космическая сфера и вооруженная борьба в ней» смысл, закладываемый в понятие ВК сфера, в точности совпадает с предлагаемым понятием ВК ТВД. Проработав с известнейшим ученым в одном кабинете более 10 лет, могу об этом не предполагать, а утверждать.
□
Кто они все, если не ученый мир?
□
■ Наконец, по поводу того, что «ВК ТВД не принят официально». Раскроем Военно–политический словарь заместителя председателя правительства Российской Федерации, заместителя председателя Военно–промышленной комиссии при правительстве РФ Дмитрия Рогозина «Война и мир в терминах и определениях». Вот что в нем говорится о почему–то спорном предмете: «ТВД могут быть континентальные, океанские, морские и воздушно–космические.
■ Воздушно–космический ТВД — глобальное воздушно–космическое пространство, в пределах которого возможны крупные военно–космические и стратегические воздушные операции с участием военно-космических и ракетно–авиационных сил ведущих государств мира.
■ Этот театр отличается особыми, свойственными только ему условиями вооруженной борьбы, широким применением автоматизированных боевых и обеспечивающих военно–космических систем и комплексов, пилотируемых и беспилотных авиационных сил, глобальным размахом и исключительной быстротечностью военных действий, в ходе которых завоевывается господство в космосе и создаются условия для решения военно–космических задач, в том числе по отражению воздушно–космического нападения противника и нанесению ударов по объектам и вооруженным силам из космоса.
■ Воздушно–космический ТВД расчленяется по сферам действий на околокосмическое воздушное пространство, ближний, средний и дальний космос. С учетом возможного применения сил в его границах выделяют определенные воздушно–космические направления».
■ Так, собственно говоря, в чем предмет полемики? Есть термин, есть его определение, даны характеристики и даже раскрыто содержание. «Критиканство положений теории плодов не дает» — здесь я полностью солидарен. Поэтому давайте двигаться вперед.
□
Зачем это все нужно и почему отрицается
□
■ Проблема не в том, чтобы принять очередной термин в лексикон ученых и военнослужащих. Необходимо изменить отношение к современной войне, которая начнется внезапно из воздушно–космического пространства и в нем же закончится (или в основном в нем закончится).
■ Любой ТВД — категория стратегическая. На нем по определению сталкиваются стратегические группировки ВС враждующих стран или коалиций. И они решают стратегические задачи, реализуя стратегические формы и способы действий. Организация подготовки военных действий на ТВД — это сложнейший комплекс работ. Согласно военно–политическому словарю Дмитрия Рогозина «категория театра военных действий используется как в мирное, так и в военное время в качестве базы для планирования операций, разработки мероприятий по подготовке инфраструктуры, а также для решения конкретных военно-политических и военно–стратегических задач в ходе войны».
■ Если включить в руководящие документы по управлению Вооруженными Силами воздушно-космический ТВД — значит признать необходимость подготовки соответствующих стратегических операций по решению первоочередных задач в воздушно–космическом пространстве. Соответственно взять курс на приоритетное развитие двух функциональных компонентов ВС РФ: тех, что отразят внезапное стратегическое нападение из воздушно-космического пространства, и тех, что нанесут поражение военно-экономическому потенциалу противника своими встречными или ответными действиями.
■ Первые из названных — это Войска и силы ВКО.
■ Вот здесь–то и кроется неудобство для реформаторов. Многие последние реорганизации наших ВС были неудачными. Причина тому — приоритет ведомственных интересов над государственными. Обеспечить выживаемость своего вида, рода войск за счет растаскивания другого стало обычным делом. Кто сильнее, кто ближе к власти — тот и прав. И растаскивают больше всего те войска, которые предназначены для борьбы на самом ответственном воздушно–космическом театре военных действий — Войска ПВО и РКО. От постоянных переименований, переподчинений они не становятся более эффективными. С каждой сменой вывески победившие получают те или иные призы, а проигравшими в этой борьбе могут стать наши дети, чье небо оказывается не таким уж безопасным.
□
Юрий Владимирович Криницкий, кандидат военных наук, профессор
□
Опубликовано 2 декабря в выпуске № 6 от 2015 года

 Отправлено: 15.12.15 19:56. Заголовок: vko.ru — В. Дыбов, Ю. Подгорных. Всесторонне проработанной теории ВКО пока нет

■ Оборонка

Всесторонне проработанной теории ВКО пока нет

Основные военные угрозы безопасности нашей страны по–прежнему исходят из воздушно–космического пространства

Идет третий год с момента образования в Вооруженных Силах Российской Федерации Войск воздушно–космической обороны (ВВКО). Многое сделано, но дискуссия о том, как стать новому роду войск (а именно так определен статус ВВКО в настоящее время) действительно полноценной составляющей частью Вооруженных Сил (ВС) страны, продолжается. Об этом свидетельствуют многочисленные «круглые столы», проводимые под эгидой различных ведомств, в том числе Государственной думы РФ, и публикации в средствах массовой информации (СМИ), порой далеких от данной проблематики.
□
■ Важнейшей причиной такого состояния дел, по мнению некоторых маститых ученых, является отсутствие в настоящее время всесторонне проработанной теории ВКО. Но так ли это на самом деле? Попробуем разобраться более детально.
■ Начнем с того, что определимся с тем, что же все–таки такое теория вообще и теория ВКО в частности.
■ В энциклопедической, военной и специальной литературе можно встретить несколько различных определений понятия «теория». При этом определение данного понятия дается как в общем (широком), так и в более узком (строгом) смысле, применительно не только к теории военной науки в целом, но и к ее отдельным областям — теории видов ВС, гражданской обороны, управления войсками, военной экономики и т.д. Одновременно отмечается, что если теория в широком (общем) смысле сопутствует всякой науке, то теория в собственном, более узком (строгом) смысле появляется на достаточно высоких этапах развития науки — как результат систематического развертывания способности теоретического мышления.
□
■ На одной из площадок полигона Ашулук. Фото: Игорь Руденко
□
■ Оставим пока дискуссию об уровне развития военной науки (это и без нас делают многие авторы), а примем за аксиому, что этот уровень, несмотря на некоторые перипетии, достаточно высок, и обобщим известные авторам определения понятия «теория», перенеся это обобщение на понятие «теория ВКО». Не разделяя данное понятие по смыслам (общий, узкий), под теорией ВКО будем понимать область военной науки, исследующую проблемы создания (развития, реформирования) систем (комплексов) вооружения, применения сил и средств, решающих задачи ВКО страны, особенности их организационной структуры, боевой подготовки, роли и места в общей системе сдерживания, обеспечения национальной и военной безопасности государства.
■ В структуре любой теории принято выделять следующие основные компоненты:
• исходную эмпирическую основу, которая включает множество зафиксированных в этой области знаний (предметной области) фактов, достигнутых в ходе практической деятельности и экспериментов и требующих теоретического объяснения;
• исходную теоретическую основу, которая включает понятийный аппарат, множество требований, принципов, постулатов, аксиом, закономерностей, законов;
• научно–методическую основу — различные отдельные расчетные задачи по определению выбранных характеристик и показателей эффективности исследуемых явлений (процессов), частные методики обоснования (оценки) предложений и решений, разрабатываемых мероприятий, способов, направленных на совершенствование исследуемых явлений (процессов), обобщенный научно–методический аппарат, позволяющий осуществлять их моделирование.
■ При этом считается, что развитие и функционирование теории в науке осуществляется в органическом единстве с эмпирическим исследованием и теория выступает как реальное знание о мире только тогда, когда она получает эмпирическую интерпретацию.
□
Рис. 1. Содержание основных компонентов теории ВКО
□
■ Графика Юлии Гореловой
□
■ Очевидно, это в полной мере можно отнести и к теории ВКО (рис. 1). Опираясь на приведенный рисунок, проведем историко–ретроспективный анализ того, что же наработано к настоящему времени в теории ВКО.
□
Эмпирическая основа теории ВКО
□
■ Концепция воздушно–космической обороны Российской Федерации на период до 2016 г. и дальнейшую перспективу была утверждена президентом РФ 05 апреля 2006 г. Но уже задолго до ее утверждения (начало 1990–х гг.) усилиями многих ученых и прежде всего военных ученых Военной академии воздушно–космической обороны имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова были вскрыты основные факторы, определяющие необходимость создания ВКО страны. В качестве основных направлений развития новых видов оружия возможных противников, не только создающих угрозу военной безопасности России, но и дестабилизирующих обстановку в мире, выдвинуты направления, приведенные на рисунке 2. Как видно из рисунка, основные военные угрозы безопасности нашей страны исходят из воздушно-космического пространства.
□
Рис. 2. Основные направления создания и совершенствования оружия в странах мира
□
■ Графика Юлии Гореловой
□
■ Военным ученым и практикам стало окончательно ясно, что ход и исход военных действий в современной геополитической и геостратегической обстановке в значительной степени определяются успешными действиями в воздушно–космическом пространстве. Об этом убедительно свидетельствуют результаты различных командно-штабных исследовательских учений (КШИУ) и опыт военных конфликтов второй половины XX и начала XXI века (Вьетнам, Иран, Ливия, Югославия и т.д.).
■ В этих условиях проблема создания надежной системы ВКО, способной парировать угрозы из воздушно-космического пространства, в настоящее время становится очень и очень актуальной. Она, по словам доктора военных наук генерал–полковника Чельцова Б.Ф., является одной из основных стратегических составляющих национальной безопасности страны и ее роль постоянно возрастает, а ее создание является государственной задачей, по своей значимости и сложности сопоставимой с созданием в 40–х годах прошлого столетия ядерного оружия.
■ Таким образом, можно утверждать, что эмпирическая основа теории ВКО в настоящее время существует и существует на вполне современной основе, которая постоянно дополняется и совершенствуется с учетом тех тенденций, которые проявляются в военной науке и вооруженной борьбе.
□
Теоретическая основа
□
■ Своеобразным показателем развития собственного теоретического исследования, обогащения концептуального аппарата теории и обоснования относительно самостоятельного слоя ее теоретического содержания является уровень осмысления научным мышлением своего понятийного аппарата. Следовательно, чтобы теория ВКО стала действительно мощным средством решения фундаментальных задач научно-теоретического мышления в данной предметной области, познания сущности явлений действительности, необходимо определиться в первую очередь с понятийным аппаратом.
■ Следует заметить, что к настоящему времени единый, общепринятый аппарат теории ВКО окончательно не сложился. У многих представителей как Министерства обороны (МО) РФ, так и оборонно–промышленного комплекса (ОПК) не сложилось четкого представления, что же такое «ВКО», «Войска ВКО», «система ВКО». Свидетельство тому — различная трактовка названных понятий в разных публикациях и документах (даже официальных) и бесконечная дискуссия в СМИ, которой не видно конца и которая не приводит к выработке так называемого единого консенсуса в данной предметной области.
■ Так, в Концепции воздушно–космической обороны Российской Федерации на период до 2016 г. и дальнейшую перспективу (утверждена президентом РФ 05 апреля 2006 г.) записано: «Воздушно–космическая оборона является составной частью обороны страны, представляет собой систему политических, экономических, военных, военно–технических, правовых и иных мер по подготовке и ведению военных действий в воздушно–космическом пространстве. Основу воздушно–космической обороны составляет комплекс общегосударственных и военных мероприятий, а также боевых действий разновидовых (разнородных) группировок войск (сил), проводимых в общей системе вооруженной борьбы под единым руководством, по единому замыслу и плану в целях защиты Российской Федерации и ее союзников от нападения с воздуха и из космоса».
■ При этом в концепции изложены только предполагаемые общегосударственные и военные мероприятия в области ВКО. Система политических, экономических, военно-технических, правовых и иных мер не раскрывается.
■ Проект федерального закона «О воздушно–космической обороне Российской Федерации», который обсуждается в настоящее время в Комитете по обороне Государственной думы РФ (раздел I «Термины и определения»), ВКО РФ определяет «…как комплекс политических, организационных, правовых, экономических, научно–технических, военных и иных мер по обеспечению отражения воздушно–космического нападения на Российскую Федерацию, а также парированию угроз национальной безопасности государства в воздушно–космическом сфере». Правда, уже в разделе II «Основы воздушно–космической обороны» ВКО представляется как система перечисленных выше мер «по подготовке и ведению военных действий в воздушно–космическом пространстве».
■ При этом проект названного закона так же, как и концепция, из всего комплекса или системы мер раскрывает только общегосударственные и военные мероприятия, по сути повторяя концепцию.
■ Можно встретить еще одно определение понятия «ВКО», которое принадлежит ВА ГШ ВС РФ: «ВКО — комплекс общегосударственных и военных мероприятий, боевого применения (применения) войск (сил), способных вести борьбу со средствами воздушно–космического нападения противника по единому замыслу и плану, под единым руководством в интересах предупреждения государственного и военного руководства, войск (сил) о воздушно–космическом нападении противника, снижения потерь и ущерба населению, экономическим и другим объектам, группировкам ВС от ударов с воздуха, из космоса и через космос».
■ Одновременно в Словаре оперативно–стратегических терминов ВАГШ ВС РФ ВКО определяется как «вид обороны, применяемый с целью защиты государства (коалиции) и его (их) ВС от ударов и других агрессивных действий воздушно–космических сил и средств противника. ВКО представляет собой систему политических, экономических, военных, военно–технических, правовых и иных мер по подготовке и ведению военных действий в воздушно–космическом пространстве».
■ В статье начальника НИЦ ПВО 4–го ЦНИИ МО, заслуженного деятеля науки РФ, доктора технических наук, профессора генерал–майора С.В. Ягольникова («ВПК», № 9, 2014) ВКО РФ «…включает в себя комплекс общегосударственных и военных мероприятий, а также боевое применение войск (сил), способных вести борьбу со средствами воздушно–космического нападения».
■ Такое многообразие определений (в одной статье их все приводить просто нецелесообразно), конечно же, вызывает вопрос: что же такое оборона вообще и ВКО в частности?
■ Из классики военного искусства следует, что оборона — вид военных (боевых) действий войск (сил), основанный на защитных действиях ВС, войск (сил). Применяется, как правило, в неблагоприятно складывающейся обстановке для срыва или отражения наступления (ударов) численно превосходящего противника, удержания важных районов, рубежей и объектов на своей территории, уничтожения сил и средств противника, выигрыша времени и с другими целями. Классификация видов обороны приведена на рисунке 3.
□
Рис. 3. Классификация видов обороны
□
■ Графика Юлии Гореловой
□
■ Обычно наряду с отражением ударов противника оборона включает в себя и элементы наступательных действий — нанесение упреждающих, встречных и ответных ударов, проведение контрударов и контратак, поражение атакующего противника в местах (районах) его базирования, развертывания или на исходных рубежах. Удельный вес таких действий и характеризует активность обороны (рис. 3). Опыт многих войн показывает, что только активная оборона может рассчитывать на успех.
■ Известно, что разновидностями обороны являются противовоздушная, противоракетная, противокосмическая, противодесантная, противотанковая и другие виды. Учитывая современную обстановку, кроме традиционных (если можно так сказать) разновидностей обороны, появилась и воздушно-космическая оборона (ВКО).
■ Следовательно, можно предположить, что в общем понятии «воздушно–космическая оборона» основная смысловая нагрузка ложится все-таки на понятие «оборона», а впереди идущее понятие «воздушно–космическая» подчеркивает, против какого противника осуществляется (организуется) оборона.
■ Анализируя далее приведенные выше определения понятия «ВКО», надо отметить, что оборона является одной из важнейших функций государства. При этом под функцией понимается направление деятельности государства в соответствии с его предназначением. Тогда оборону можно рассматривать как систему политических, военных, социальных, правовых, экономических и иных мер государства по недопущению безнаказанного на него нападения со стороны другого государства (любого агрессора), обеспечению защиты государства от вооруженной агрессии, а также по ее непосредственному отражению, ведению войны, защите населения и территории.
■ Задача обеспечения обороны государства возлагается на ВС и ОПК. В соответствии с Конституцией государство имеет правовые основания на использование всего арсенала средств вплоть до применения вооруженной силы для защиты при возникновении опасности. Более того, Конституция страны не ограничивает территории, на которой эта защита должна быть осуществлена.
■ Реализуя комплекс (или систему) мер по обеспечению своей обороны, государство должно учитывать геополитическую и геостратегическую обстановку и весь спектр военных угроз, который существует на данный момент и в перспективе. Именно правильное определение военных угроз национальной безопасности позволит вырабатывать обоснованную военно–техническую политику государства, определять необходимый облик ВС, формировать государственные программы вооружения.
■ При этом меры, предпринимаемые государством для обеспечения своей обороны, будут сходными для различных разновидностей обороны (к примеру: поддержание на должном уровне необходимого научно-технического, технологического, промышленного и кадрового потенциала, рациональное использование и развитие имеющихся, а также создание при необходимости новых производственных мощностей промышленных предприятий для поставок ВС вооружения, военной и специальной техники, снижение эксплуатационных расходов за счет внедрения энерго– и ресурсосберегающих технологий, передовых средств и методов технического обслуживания и других — см. концепцию). Отличными могут быть только специфические меры, непосредственно составляющие основу ВКО или других видов обороны.
■ Исходя из вышеизложенного, под ВКО предлагается понимать вид военных (боевых) действий разновидовых, разноведомственных войск (сил) по защите критически важных государственных, хозяйственных, военных объектов, транспортных коммуникаций, группировок войск, населения от поражения с воздуха, из космоса и через космос.
■ ВКО должна быть стратегической, оперативной, тактической, продолжительной, активной, преднамеренной и маневренной (рис. 3).
■ Учитывая, что в состав СВКН противника входят аэродинамические средства (СА, ТА, АА (ПА), БПЛА и др.), баллистические ракеты различных типов (МБР, БРПЛ, НБР, СКР, ОТР и др.), средства, которые относятся к гиперзвуковым летательным аппаратам, — ГЗКР, ПБЧ, гиперзвуковые самолеты и КА, в первую очередь ударные, ВКО должна быть противосамолетной, противоракетной и противокосмической.
■ Кому–то может показаться, что такой подход слишком упрощает проблему и снижает значимость ВКО как составной части обороны страны. Вовсе нет. Ведь не зря существует поговорка «Краткость и простота — сестра таланта». Ведь чем проще определение выбранного понятия, тем яснее сущность самого понятия.
■ Для того чтобы осуществить подготовку данного вида военных (боевых) действий разновидовых, разноведомственных войск (сил), а в последующем добиться требуемой эффективности по защите критически важных государственных, хозяйственных, военных объектов, транспортных коммуникаций, группировок войск, населения от поражения с воздуха, из космоса и через космос, необходимо провести комплекс оперативно–стратегических, инженерно–технических, специальных и других мероприятий, которые должны быть предусмотрены общим планом обороны государства.
□
Валентин Николаевич Дыбов, старший научный сотрудник НИЛ
Юрий Дмитриевич Подгорных, доктор военных наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, почетный работник высшего профессионального образования, почетный профессор Военной академии воздушно–космической обороны имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова
□
Опубликовано 2 декабря в выпуске № 6 от 2015 года

 Отправлено: 16.12.15 20:59. Заголовок: vko.ru — А. Сиников. Очень сложный и масштабный проект

■ Оборонка

Очень сложный и масштабный проект

Воздушно–космическая оборона должна исключить соблазн нанесения разоружающего удара по нашим ядерным силам и средствам

35–й президент Соединенных Штатов Америки Джон Кеннеди однажды посетовал: «У меня есть тысячи специалистов, которые знают, как построить пирамиду, но нет ни одного, который знает, строить ее или нет». Это высказывание характеризует проблемную ситуацию, когда руководителю приходится принимать важное решение в условиях недостаточной определенности, высокого риска и противоречивости интересов. Именно такую ситуацию мы имеем, обсуждая проблему определения перспектив и направлений развития воздушно-космической обороны (ВКО).
□
■ Есть ли осознание необходимости строительства надежной ВКО Российской Федерации? Безусловно, такое осознание существует на самых разных уровнях нашего общества – от рядового гражданина до государства в целом. Опыт локальных и региональных войн последних десятилетий, спроецированный на оценку существующих и прогнозируемых геополитических проблем, касающихся Российской Федерации, однозначно приводит к выводу о приоритетной необходимости защиты от военных угроз в воздушно–космической сфере.
□

□
Зенитная ракетная система С–400 «Триумф» (по классификации НАТО — SA–21) создана на базе существующих российских комплексов С–300, однако обладает значительно большими тактико–техническими возможностями в сравнении с этими системами — и по зоне, и по эффективности, и по многообразию поражаемых целей. Проведенные разработчиками комплекса оценки выявили, что по критерию «эффективность–стоимость» новый ЗРК обеспечивает выигрыш в 2,5 раза по сравнению с существующей техникой. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ При этом сама степень надежности защиты может быть предметом дискуссий — от известной шутки по поводу «прикрывает, но не защищает» до желательности стопроцентной надежности защиты. Первое не нужно, второе невозможно, а между ними диапазон достаточно широк, при этом каждый процент повышения надежности имеет нелинейную зависимость от вкладываемых или требуемых средств (или, точнее, требуемые средства растут не прямо пропорционально необходимой надежности защиты, а по кривой, близкой к гиперболе).
■ Специалистам хорошо известно также и существующее состояние воздушно–космической обороны страны, и между нами нет существенных разногласий в ее оценке. Оно пока неудовлетворительно и терпимо лишь постольку, поскольку Россия является обладательницей наступательного ядерного оружия, доставшегося ей в наследство от СССР. С другой стороны, само наличие такого оружия служит важным фактором, делающим необходимым совершенствование ВКО, чтобы исключить соблазн нанесения разоружающего (быстрого глобального) удара по нашим ядерным силам и средствам.
■ Формальное создание в 2011 году Войск ВКО как нового рода войск в составе Вооруженных Сил Российской Федерации по сути ничего принципиально нового не создало (кроме новых штабных и других структур) и не придало воздушно–космической защите государства никаких новых или дополнительных свойств и свелось в основном лишь к переназначениям должностных лиц. Отдельные мероприятия по перевооружению зенитных ракетных и радиотехнических войск (ЗРВ и РТВ), а также системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН), выполненные за последние полтора–два года, уже проводились в рамках этих формирований в течение ряда лет и с образованием Войск ВКО непосредственно не связаны.
■ Вместе с тем существуют реальные и непрерывно совершенствующиеся прототипы локальных систем ВКО территорий Северной Америки (США и Канады), европейских стран НАТО, Израиля, Японии, Республики Корея (Южной Кореи), а в перспективе и других государств. Было бы крайне неосмотрительно пытаться скопировать эти прототипы в качестве образцов для подражания, однако держать их в поле внимания совершенно необходимо так же, как и американские планы по созданию глобальной противоракетной обороны.
■ Эти предварительные выводы позволяют утверждать, что решение о целесообразных направлениях развития ВКО РФ далеко выходит за рамки чисто военной проблематики, хотя и должно опираться на мнения и оценки военных экспертов (и не только их). Оно затрагивает многие интересы и характеризуется достаточно высоким уровнем риска и неопределенности.
■ О каких интересах идет речь? Как мы установили, и государство, и общество, и личности (за отдельными исключениями) в целом заинтересованы в надежной защите от угроз в воздушно–космической сфере. Существуют, однако, и корпоративные интересы людей и организаций, причастных к воздушно–космической обороне.
■ Если проанализировать эти корпоративные интересы, то их можно подразделить на несколько групп.
■ Во–первых, это интересы видов Вооруженных Сил и родов войск. Не секрет, что основным направлением реформирования Вооруженных Сил Российской Федерации явилось их практически непрерывное сокращение в течение последних 20 лет. Сокращалась общая численность Вооруженных Сил, сокращались части, соединения и объединения и даже виды Вооруженных Сил. Сердюковско–макаровское приведение Вооруженных Сил к «новому облику» явилось всего лишь логическим завершением (и завершением ли?) этого процесса.
□

□
Всевысотный обнаружитель 96Л6–1 — РЛС кругового обзора с полноприводной по азимуту многолучевой антенной решеткой. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ При этом наибольший урон фактически существовавшей системе ВКО в конце XX века нанесли как раз их должностные предшественники. Именно в тот период были изъяты из Войск ПВО войска ракетно-космической обороны и переданы сначала в РВСН, потом в Космические войска (КВ), а затем были ликвидированы и Войска ПВО как вид Вооруженных Сил. Все это проводилось под флагом оптимизации, за которым явно просматривались видовые корпоративные интересы РВСН, ВВС и Космических войск.
■ Во–вторых, существуют естественные корпоративные интересы предприятий военной промышленности. В 90–е годы эти предприятия в большинстве своем набедствовались, вынуждены были выживать, да и теперь, в условиях жесткой конкуренции, имеют немало проблем. При этом корпоративные интересы промышленников нередко смыкались с видовыми корпоративными интересами военных. Значительные средства, выделяемые государством на оборону в последнее десятилетие, так или иначе осваивались. Образование госкорпораций в этих условиях явилось неизбежным выходом. Остается, однако, открытым вопрос: является ли именно такая форма участия государства в оборонной промышленности оптимальной на длительную перспективу?
■ А что же наука? Ведь наука, по определению, должна быть беспристрастной, делать объективные выводы и давать рекомендации независимо от мнений заинтересованных организаций и их руководителей?
Наука — да, но не научные учреждения. В области военной науки каждое научное учреждение имеет свою подчиненность (видовую или министерскую), свой штат и финансирование, а значит, и соответствующие интересы. Это третья группа корпоративных интересов. Разумеется, что ученые, специалисты (не хочется употреблять здесь выражение «независимые эксперты», поскольку оно сразу же настораживает: от кого и от чего независимые?) могут иметь различные точки зрения на ту или иную проблему ВКО.
■ Таким образом, при рассмотрении проблемы определения направлений развития воздушно–космической обороны необходимо констатировать наличие противоречивых или по крайней мере несовпадающих интересов.
■ В этих условиях становится необходимым принятие политических или, может быть, правильнее сказать, государственных решений.
■ В чем тут разница?
■ Политическое решение — это всегда компромисс между различными мнениями, точками зрения, интересами. Принятие политического решения, как правило, происходит в условиях лавирования между различными несовпадающими интересами. Как заметил однажды великий политик XX века Уинстон Черчилль, «политика иногда укладывает в одну постель довольно неожиданных партнеров».
■ Государственное решение тоже принимается с учетом всего спектра точек зрения и интересов, но выбор окончательного варианта должен осуществляться по единственному главному критерию — государственному интересу. Разумеется, он должен быть однозначно понят, четко сформулирован, зафиксирован и не поддаваться демагогическим искажениям. Ведь смог же не так уж давно бывший министр обороны Сергеев с подачи бывшего главкома РВСН утверждать, что включение Войск ВКО в состав РВСН повысило эффективность управления ими на 25 процентов. Очень скоро выяснилось, что это не так. Очевидно, подвели методики расчета.
■ Воздушно–космическая оборона государства — очень сложный, масштабный проект, вполне сравнимый с такими эпохальными проектами в нашей истории, как создание ядерного оружия в конце 40–х — начале 50–х годов, запуск первого искусственного спутника и человека в космос в конце 50–х — начале 60–х. В этом же ряду находится и строительство противовоздушной и ракетно–космической обороны, которая сегодня является фундаментом создаваемой ВКО. Полезно вспомнить, как принимались решения по этим проектам.
■ Государственные решения по указанным и другим крупным проектам в советский период нашей истории вводились в действие постановлениями ЦК КПСС и Совета министров. Конечно, это не означает, что такие решения принимались этими органами управления в полном составе, но то, что они участвовали какими–то частями в их разработке, несомненно. Можно предполагать, что разработка таких решений велась повариантно, с сопоставлением различных точек зрения, как это свойственно и современным методам принятия групповых решений. Конечно, решающее слово оставалось за генсеком, что и дает основания обвинять сегодня некоторых из них задним числом в «волюнтаристских решениях».
■ Большую роль в работе оборонной промышленности и в СССР, и в современной России играл и играет такой орган управления, как Военно–промышленная комиссия (ВПК). Однако главной задачей ВПК, ради которой она и была создана в СССР и воссоздана в Российской Федерации, все же остается координация деятельности исполнителей уже принятых крупных решений.
■ Современные теории политического, государственного и военного управления предоставляют широкий диапазон методологических подходов как к управлению, так и к механизмам их реализаций. Представление о том, что технологический или кибернетический подход к управлению снимает все вопросы и дискуссии, вряд ли является правильным (вспомним еще раз о 25 процентах маршала Сергеева).
■ Однако можно попытаться сформулировать некоторые методологические принципы, которые, исходя из опыта принятия решений такого масштаба (как положительного, так и отрицательного), могут быть предложены для обсуждения.
■ В теории оперативного искусства Войск ПВО страны, основы которой заложены в свое время в Военной академии Генерального штаба ВС РФ, Военной академии ПВО имени Г.К. Жукова, 2–го ЦНИИ МО РФ и развиты впоследствии применительно к новым условиям, была показана рациональность подхода к принятию решений оперативно–стратегического уровня в области противовоздушной обороны страны не по элементам обстановки, а по элементам замысла решения. Замысел должен предшествовать всем остальным этапам процесса принятия решения, поскольку содержит в себе и цель, и основной способ ее достижения. По сути это дедуктивный метод: от общего к частному.
■ Думается, что такой подход применим и к решениям более высокого уровня во избежание бесконечных дискуссий по частным вопросам, растягивающих до бесконечности и сроки разработок ВВТ.
■ Таким образом, опережающая роль замысла решения, содержащего глобальную цель и основной способ ее достижения, является первым методологическим принципом научного обоснования крупных проектов.
■ Конечно, научный подход не исключает, а предполагает достижение любого научного результата методом последовательных итераций, приближений, уточнений, что не надо путать с шараханьем от одного решения к другому.
■ Реализация крупных проектов обычно связана с серьезными последствиями. Некоторые из них являются благоприятными и ожидаемыми, другие — менее благоприятными и, как правило, не ожидаемыми разработчиками замысла. В последнем случае можно сказать, что не все последствия продуманы и правильно оценены. Примеров можно привести множество: от давней хрущевской попытки заменить ударную авиацию ракетами до недавнего намерения команды Сердюкова заменить офицеров сержантами. В этом же ряду находится и ликвидация Войск ПВО как вида Вооруженных Сил и включение их в Военно–воздушные силы в 1998 году под предлогом однородности сферы решаемых ими задач.
■ Поэтому вторым методологическим принципом такого рода научных обоснований должно быть объективное предвидение и оценка всех возможных последствий: сначала на качественном, смысловом уровне, а затем и на количественном.
■ Этот принцип сродни тому, который действует в медицине: «Не навреди!».
■ Один из патриархов теории строительства ПВО и ВКО профессор Иван Ерохин в одной из своих последних книг отмечает: «На длительные перспективы развития системы ВКО страны (равно и системы сдерживания и возмездия) проработки целесообразно вести как «от задач к ресурсам», так и «от ресурсов к задачам» с тем, чтобы можно было находить компромиссные решения, а также понимать, когда, в какой области возможностей обеспечения своей безопасности находится и будет находиться Россия».
■ Думается, что такой подход тоже должен быть одним из методологических принципов при исследовании перспектив развития крупных проектов.
■ Период от утверждения Концепции ВКО в 2006 году до указа президента РФ о создании Войск ВКО в 2011–м был занят ведомственной борьбой между ВВС и Космическими войсками — на чьей платформе строить систему ВКО, а по существу — в чьем подчинении она будет. Даже и войска ПВО Сухопутных войск устами некоторых аналитиков предлагали себя в этом качестве.
■ Подчинение ВКО Военно–воздушным силам неизбежно потребовало бы перевода в их состав войск и сил ракетно–космической обороны из состава Космических войск и ставило бы ряд других тяжелых вопросов, главный из которых — каким образом интегрировать в систему ВКО ударно–оборонительные командования ВВС и ПВО, кое–как слепленные предыдущими реформами и раздерганные при этом по только что созданным новым административно-оперативным военным округам (оперативно–стратегическим объединениям). При этом резко (в разы) сократилось количество частей ЗРВ, РТВ и РЭБ, а истребительный авиационный полк как основная тактическая часть истребительной авиации ПВО вообще перестал существовать (вместо полков были образованы так называемые авиационные базы).
■ Дивизии и корпуса ПВО были переформированы в бригады, что отнюдь не прибавило им боеспособности (не помогло и поспешное их переименование в бригады ВКО). Вспоминается высказывание одного из авторов последней военной реформы бывшего начальника Генерального штаба Николая Макарова на собрании Академии военных наук в январе 2011 года: «Я в состав Войск ВКО ничего из округов не дам!». Так оно и произошло.
■ В результате был выбран, очевидно, наименее затратный вариант: переименовать Космические войска в Войска ВКО, придав им в подчинение части и соединения ПВО из бывшего Московского округа ПВО (позднее — Командования специального назначения, Оперативно-стратегического командования ВКО, а ныне — Командования ПВО и ПРО).
■ Первоначально (еще с 2004 года) такую структуру называли головным участком ВКО, но позже, когда в составе Войск ВКО оказались и ракетный полигонный комплекс Плесецк, и камчатский полигон Кура, и многое другое от бывших Космических войск (а куда же все это было девать!), о головном участке предпочитали уже не вспоминать — ведь эскизно–технический проект этого участка был в свое время утвержден главнокомандующим ВВС.
■ Из других высказываний Николая Макарова стоит привести еще одно: «Нам некогда проводить эксперименты!». Думается, что это грубейшая ошибка любого реформатора, которая свидетельствует в лучшем случае о его личном нетерпении увидеть положительные результаты затеянных реформ.
■ Исследование не может быть полноценным, если оно не сопровождается экспериментальной проверкой хотя бы в ограниченном масштабе, — и это тоже один из принципов научного обоснования крупных проектов.
■ Будем реалистами — полномасштабная проверка эффективности функционирования системы ВКО в мирное время невозможна. Существуют, однако, экспериментальные способы проверки эффективности ограниченного масштаба (в форме командно–штабных игр, тренировок и т.п.). При этом наиболее объективным научным методом априорной проверки эффективности является имитационное моделирование.
■ Таким образом, подводя итог изложенному и возвращаясь к высказыванию Джона Кеннеди относительно строительства пирамиды, можно сделать вывод, что мы здесь решаем обратную задачу: никто не сомневается, что пирамиду (то есть ВКО) строить нужно, но имеются существенные расхождения относительно того, как именно ее строить.
■ Отсюда возникает вопрос: что же делать?
■ В спорах относительно направлений военного строительства как–то отодвинутым на второй план оказался важнейший вопрос, на который военная наука и практика уже дала вполне определенный ответ, — о целесообразности разделения видов и функций управления на административные и оперативные. Этому смещению поспособствовали и наспех проведенные реформы, в процессе которых эти функции оказались перемешанными в военных округах (они же оперативно-стратегические объединения). Между тем, если уж заимствовать опыт у вероятного противника, так это положительный опыт такого разделения в вооруженных силах США.
■ Поэтому, думается, сейчас нет необходимости срочно решать, кто кому должен быть подчинен или переподчинен.
■ Что сделано, то сделано, оставить пока все как есть. Пусть рода войск перевооружаются и осваивают новые ВВТ в соответствии с концепцией и Государственной программой вооружения. Интеграция в конечном счете неизбежна, может быть, в рамках будущих воздушно-космических сил. Но это будет административное решение, которое не так уж трудно принять и реализовать.
■ Военной же науке целесообразно тем временем сосредоточить свои усилия на решении таких конкретных проблемных вопросов, как управление войсками и силами, решающими задачи ВКО, обоснование их целесообразных группировок, а также форм и способов борьбы с воздушно–космической угрозой.
□
Алексей Алексеевич Сиников, заслуженный деятель науки РФ, доктор военных наук, профессор
□
Опубликовано 1 декабря в выпуске № 6 от 2015 года

 Отправлено: 18.12.15 21:48. Заголовок: vko.ru — А. Хюпенен. Правильно назвать — правильно понять

■ Оборонка

Правильно назвать — правильно понять

Понятийный аппарат — ключ к решению проблем строительства ВКО

Еще в ходе Второй мировой войны были созданы определенные военно–технические предпосылки основы ведения войн будущего в виде принципиально новых видов вооружения и их боевого (оперативного) применения. Некоторые из этих принципиально новых образцов вооружения были опробованы, а другие достаточно широко применялись в сражениях, показав при этом высокую боевую эффективность и возможность дальнейшего ее наращивания. Прежде всего это реактивные снаряды–ракеты: в Красной армии — знаменитые катюши, в авиации — НУРСы, в Германии — Фау–1 и Фау–2, в дальнейшем началась разработка управляемых зенитных ракет «Вассерфаль». В СССР и Германии были созданы и испытаны самолеты–истребители с реактивными двигателями. Но главным новым оружием Второй мировой войны стало ядерное, с невероятной разрушительной силой и убойными последствиями.
□
■ К началу 1950–х гг. ХХ века военное руководство США разрабатывает концепцию воздушно–наземной операциии в дальнейшем проверяет ее обоснованность и результативность в ходе ряда локальных войн и конфликтов в разных регионах мира: в Корее (1950—1953 гг.), во Вьетнаме (1964—1973 гг.), на Ближнем Востоке (в «шестидневной войне» в июне 1967 г.). А в недалеком прошлом — дважды в Ираке, в Югославии (воздушно–космическая операция).
■ Исходя из этого опыта и из того, что средства воздушного нападения (СВН) преобразовались в средства воздушно–космического нападения (СВКН), США и НАТО сейчас, а в перспективе тем более считаютвоздушно–космическую операцию основным видом начала и последующего ведения войны и не решатся на применение сухопутных войск без завоевания превосходства в воздухе и в космосе.
□

□
РЛС наведения ракет СНР С–125–2М (антенный пост УНВ–2М и кабина управления УНК–2М) ЗРК «Печора–2М». Фото: Игорь Руденко
□
■ Слияние воздушного пространства и космоса в единую сферу вооруженной борьбы обусловило тесную интеграцию воздушных и космических средств нападения (Концепция ВКО РФ на период до 2016 г. и дальнейшую перспективу, 2006 г.).

Интеграция воздушного и космического оружия в единый комплекс ударных средств агрессии определяетбезусловную необходимость иметь такой же единый комплекс средств ее отражения.

В этих условиях воздушно-космическая безопасность страны стала де–факто одной из важнейших составляющих ее национальной безопасности.
■ Исходя из этого необходимо отметить, что Войска ВКО являются важным фактором (как в свое время Войска ПВО страны) сдерживания ракетно–ядерной и широкомасштабной войны, который обеспечивает поддержание военно–стратегического паритета РФ — с одной стороны и США — с другой. Это исключительно важное дополнение к наличию Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) — главного гаранта такого паритета в мирное время.
□
Чтобы поняли
□
■ Теперь, прежде чем перейти к обоснованию сказанного, есть смысл разобраться и внести определенную ясность в простые, на первый взгляд, определения военных терминов и положений, непонимание которых имеет место быть в выступлениях, иногда и крупных военных руководителей.
■ Воздушно–космическое пространство — область, включающая земную атмосферу и околоземное космическое пространство, рассматриваемая как единая и одна из важнейших сфер вооруженной борьбы (Концепция ВКО РФ).
■ Средства воздушно–космического нападения — аэродинамические, аэростатические, баллистические, космические — пилотируемые и беспилотные аппараты (разведывательные, ударные, радиоэлектронной борьбы, навигационные, многоцелевые, специальные, метеорологические, связи, телевизионные и другие), наземного, морского, воздушного и космического базирования, действующие с земли (моря), из воздушного пространства, из космоса и через космос и предназначенные для решения военно–политических, стратегических, оперативных и тактических задач вооруженной борьбы.
■ Войска воздушно–космической обороны — силы и средства, специально предназначенные для ведения борьбы с силами и средствами воздушно–космического нападения противника в интересах защиты суверенитета Российской Федерации, территории страны, населения, экономического потенциала и группировок Вооруженных Сил.
■ Особо необходимо выделить понятие «воздушно–космическая оборона».
■ В статье «Фактор неуязвимости» ученые (доктора военных наук, профессора) В. Барвиненко и Ю. Аношко, подвергая критике высказывания по проблемам создания ВКО доктора военных наук, профессора А. Корабельникова, талантливого ученого ПВО страны, сами допускают серьезные с профессиональной точки зрения ошибки в своих рекомендациях по строительству ВКО. Есть смысл привести их высказанное в статье понимание, что такое ВКО. Они пишут: «ВКО — вид обороны, применяемый с целью защиты государства (коалиции) и его (их) вооруженных сил от ударов и других агрессивных действий воздушно–космических сил и средств противника. ВКО представляет собой систему политических, экономических, военных, военно–технических, правовых и иных мер по подготовке и ведению военных действий в воздушно–космическом пространстве…» Здесь смешаны два понятия ВКО — форма ведения боевых действий и комплекс мероприятий по созданию ВКО страны (объекта). А в этом — основа всех остальных рассуждений о строительстве и роли ВКО в системе обороны государства. Жаль, что маститые ученые до сих пор не разобрались и не смогли объяснить, с точки зрения командира (командующего), что такое ВКО — форма ведения боевых действий и ВКО страны (объекта) — комплекс мероприятий. Поможем.
□

□
Главнокомандующий Воздушно–космическими силами генерал–полковник Виктор Бондарев. Фото: Игорь Руденко
□
■ Во–первых, воздушно–космическая оборона — вид боевых (военных) действий с силами и средствами воздушно–космического противника в целях срыва или отражения его ударов по важнейшим объектам государства, системам управления, группировкам войск и другим объектам. Для подтверждения правильности данного понятия (ВКО — вид боевых действий) читаем на странице 531–й пятого тома Военной энциклопедии (2001 г.): «Оборона — вид боевых действий войск (сил), применяемый в целях отражения наступления (ударов) противника». Следовательно, этой форме боевых (военных) действий должны быть присущи те же принципы и способы подготовки, организации проведения боя, сражения, операции, что и для общевойскового командира (командующего). Это — оценка противника и выводы (противник находится не на земле, не под землей, не на воде, не под водой, а в воздушно–космическом пространстве); оценка своих сил и выводы; боевая задача и ее уяснение; отработка замысла; принятие решения командиром (командующим) и т.д. Командующий (командир) Войсками ВКО (ПВО) в этом качестве, безусловно, общевойсковой командующий (командир). Он имеет в своем подчинении различные рода войск, принимает решение на их боевое применение в воздушно–космическом пространстве, непрерывно управляет ими в ходе боевых действий (в воздушно–космическом пространстве), а не организует их взаимодействие. Отсюда структура Войск ВКО должна наиболее полно соответствоватьпредназначению Войск воздушно–космической обороны и общевойсковому характеру борьбы с воздушно–космическим противником, тенденциям ее дальнейшего развития.
■ Во–вторых, воздушно–космическая оборона страны (объекта) — это комплекс мероприятий и ведение боевых действий.
□
Проблемы создания ВКО
□
■ О ведении боевых действий как составной части ВКО страны (объекта) сказано выше, а комплекс мероприятий авторами изложен достаточно полно. Есть смысл добавить, раскрыть содержание комплекса мер, которые должны решить: кто и как организует информационное обеспечение (разведку, предупреждение, оповещение о нападении и действиях СВКН противника)? Кто и как организует управление силами и средствами ВКО? Кто будет его осуществлять и с помощью каких средств? Кто и когда определит их облик и с помощью каких средств? Кто и когда определит их требуемый объем, отдаст их в разработку, а затем когда и как получит на вооружение, развернет и освоит? Какая научно-производственная база организует и обеспечит создание системы ВКО? Кто и каким образом восстановит научную базу в области становления и развития ВКО?Кто отработает боевые и оперативные документы — основу боевого и оперативного применения сил и средств ВКО? Кто выдаст заказ на подготовку кадров, как и где организует их подготовку? Кто возьмет на себя ответственность за состояние ВКО (это главное) и способность сил и средств ВКО выполнить поставленные боевые задачи и многое другое?
■ Вывод напрашивается такой. Для положительного решения вопроса — создания ВКО страны необходимаматериальная основа: воинское формирование — Войска ПВО (ВКО) страны. Эта структура проверена опытом Великой Отечественной войны, локальных войн (Вьетнам, Египет, Сирия, Ирак, Югославия), боевой и оперативной подготовкой ВС СССР. Здесь уместны высказывания универсального гения Леонардо да Винчи: «…В умозрительных рассуждениях отсутствует опыт, без которого ни в чем не может быть достоверности». Или еще: «Знания, не рожденные опытом, матерью всякой достоверности, бесплодны и полны ошибок». Прошло уже более восьми лет, как была утверждена Концепция ВКО РФ. Но до сих пор она только декларируется, а уже имеющийся опыт и научные разработки не используются.Основными проблемами, без решения которых не может быть создана ВКО страны, являются:
• научная (структура системы ВКО в полном объеме еще не разработана, так как не определенопредназначение Войск ВКО в системе обороны страны);
• организационная (основные элементы системы ВКО находятся в разных видах (родах) ВС РФ);
• кадровая (в ВС РФ специалисты для управления силами ВКО не готовятся).
■ Что же такое система ВКО страны? Под системой ВКО РФ следует понимать совокупность сил и средств, обеспечивающих решение задачи успешной борьбы с СВКН противника по единому плану, под единым командованием и при единоличной ответственности.
■ Структура системы ВКО продиктована вероятным противником и должна отвечать современному уровню развития военной науки и практики. Важнейшим элементом такой структуры являются не системы ПВО и РКО каждая в отдельности (в чем авторы правы). Они должны быть интегрированы в новую взаимосвязанную систему информационного обеспечения, управления, поражения и, безусловно, материально-технического обеспечения.
■ И еще, из области понятийного аппарата: необходимо обратить внимание на содержание слова предназначение. Рассмотрим его на практических вопросах. Например: предназначение ПВО, СВ, флота, страны (объекта) не требует пояснений, разъяснений — все и так понятно. А как объяснить, доказать, что такое и каково содержание предназначения ПВО ВВС, ВКО ВКС и ВКС. Почему такое стало возможным? Дело в том, что имеет место путаница в содержании слов предназначение и задачи. Первично слово предназначение, вторично — задачи, которые раскрывают содержание первого. Необходимо отметить, что строительство вида Вооруженных Сил, рода войск и другого воинского формирования надо начинать с определения их предназначения, а не наоборот, как у нас в последние десятилетия случалось: вначале создавали организационную структуру — вид или род войск Вооруженных Сил Российской Федерации, а затем начинали обосновывать их предназначение. К великому сожалению, предназначение ВКО в системе обороны государства до сих пор не определено, а ВКС уже обрастают выполняемыми задачами.
■ Сегодня же при очередном реформировании ВС РФ нас снова возвращают к организации и ведению войны по типу ХХ века. За основу отрабатывается организация вооруженной борьбы на «земле и море»: отсюда — тупик в ее организации в воздушно–космической сфере.
■ А ведь в настоящее время и тем более в будущем воздушно-космическое пространство становится новым ТВД и имеет абсолютно обоснованное право на такое же существование, как ТВД сухопутный и морской. Таким образом, театр войны XXI века непременно будет иметь в своем составе три самостоятельных ТВД: сухопутный, морской и воздушно–космический.
■ Перед тем как раскрыть содержание, а также сам факт существования воздушно-космического ТВД, есть необходимость процитировать и дать ответ на высказывание В. Барвиненко и Ю. Аношко: «…Что касается перехода воздуха и космоса в разряд театра военных действий, то убеждать в этом никого не нужно, так как это является измышлением только самих А. Корабельникова и Ю. Криницкого. Оно не принято ни официально, ни ученым миром». Вот так, прямо сплеча рубанули и как будто все «встало» на свои места. Ведь они ученые, а сами не признают ничьих доказательств и результатов изысканий, исследований, опыта и так далее. И, видимо, не имеют представления об эволюции развития воздушной обороны, через противовоздушную к воздушно-космической. Воздушная сфера становится сферой вооруженной борьбы с появлением авиации, с появлением ударного оружия в космосе (из космоса) — воздушно–космической сферой — единой сферой вооруженной борьбы. Сегодня это реальность (что Концепция ВКО РФ подтверждает). Она по существу и есть воздушн–космический ТВД. Содержание раскроем ниже.
□
В защиту доброго имени академии
□
■ Есть необходимость процитировать фрагмент из заключения статьи В. Барвиненко и Ю. Аношко: «Пустое критиканство бесплодно и дискредитирует школы, которые представляют эти критики. Именно поэтому ученые ВА ВКО посчитали необходимым ответить на статью Анатолия Корабельникова». Что касается критиканства и дискредитации школ, это правда, но и в их статье критиканства достаточно. Более всего поражает вторая часть — ученые академии посчитали необходимым ответить А. Корабельникову. Вот это опасно. Значит, в коллективе ученых нет единого понимания создания и строительства ВКО страны — важнейшего элемента в обороноспособности и безопасности государства. В вопросе созидания и достижения педагогических и научных результатов ученые академии всегда служили примером. Ведь не случайно она отмечалась в лучшую сторону в создании научных, в том числе эксклюзивных школ, подготовке докторов военных наук, освоении компьютерных технологий, в создании прекрасной учебно–материальной базы и многими другими достижениями.
□

□
Государственный флаг Российской Федерации и флаг Воздушно–космических сил на полигоне Ашулук в день выполнения боевых стрельб. Фото: Михаил Жердев
□
■ Это не придуманное мной голословное утверждение, а оценка, данная академии по результатам работы Главной военной инспекции Министерства обороны во главе с главным инспектором генералом армии Владимиром Михайловичем Шуралевым. Так был оценен труд коллектива академии и прежде всего профессорско–преподавательского состава, основу которого составляли ученые, в феврале 1991 г.
■ Авторы, видимо, уже не помнят, что академия совсем недавно пережила второй день рождения. Они и не могут помнить, так как ни В. Барвиненко (заместитель начальника академии по научной работе), ни Ю. Аношко не были активными борцами за сохранение хотя бы научных школ, не говоря уже об академии. Их активность проявилась после решения президента страны о создании воздушно–космической обороны Российской Федерации. Причем выступления были не в защиту создания полнокровной ВКО страны, а на размывание этого понятия в системе обороны государства. В настоящее время, как никогда, важно объединить усилия ученых, профессорско-преподавательского состава и всего коллектива академии на восстановление доброго имени Военной академии ВКО имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова — флагмана в строительстве и развитии ВКО страны.

 Отправлено: 18.12.15 21:50. Заголовок: vko.ru — А. Хюпенен. Правильно назвать — правильно понять

■ Только коллективным трудом всего личного состава и прежде всего ученых академии можно этого добиться. А пока хотелось бы посоветовать В. Барвиненко и Ю. Аношко уважительно относиться к коллегам и для начала не просто прочитать труды А. Корабельникова и Ю. Криницкого, а изучить — хотя бы статью Ю. Криницкого «Научно–концептуальный подход к организации ВКО России». Профессор Ю. Криницкий — один из ведущих специалистов по созданию и организации ВКО страны на базе научного подхода к решению важнейшей государственной задачи: обеспечению безопасности страны от ударов СВКН противника. Его труды соответствуют времени и отражают требования к науке. Ученый на то и ученый, что он в своих трудах отвергает консерватизм, застой, заскорузлость. Меня поражает и удивляет заявление двух крупных ученых о том, что ТВД ВКО отсутствует, что его существование — это измышление.
■ Таким заявлением В. Барвиненко и Ю. Аношко, выступая от имени ученых ВКА ВКО, сами дискредитируют научные школы, рожденные в академии. Они правы, что официально ТВД не принят, а вот ученым миром — можно посмотреть хотя бы на опыте ведущих специалистов (И. Ерохина, Б. Чельцова, Ю. Криницкого, Е. Сиротинина, Ю. Соловьева, А. Корабельникова, Ю. Подгорного, Е. Антонова и многих других). Их труды соответствуют званию ученого и требованиям начальника Генерального штаба генерала армии В. Герасимова, изложенным в его статье «Ценности науки в предвидении», в которой четко, ясно и доходчиво обозначены задачи военной науки: «…мы должны не копировать чужой опыт и догонять ведущие страны, а работать на опережение и самим быть на лидирующих позициях. И здесь науке отводится важная роль». И далее: «Грош цена любым научным изысканиям в сфере военной науки, если военная теория не обеспечивает функции предвидения».
■ Чтобы не быть голословным, в отличие от авторов статьи «Фактор неуязвимости» приведу краткое содержание ТВД, данное ВЭС в 1999 г., на странице 522: «Театр военных действий (ТВД) – обширная территория части континента с омывающими ее морями или акваториями океана (части океана, одного или нескольких морей) с островами и прилегающим побережьем континента, а также воздушное пространство над ними, в пределах которых могут быть развернуты и вести военные действия стратегические (оперативно-стратегические) группировки войск (сил) сторон».
■ Для минувшей войны воздушное пространство являлось составной частью сухопутного ТВД. Это понятие закономерно: усилия авиации были направлены на обеспечение боевых действий Сухопутных войск в диапазоне высот от нескольких десятков метров до 10—12 километров и по глубине – в пределах возможностей, в том числе и Сухопутных войск. Такое главное предназначение ВВС указано, и до сего времени оно не опровергнуто, в научных трудах виднейшего советского военного теоретика авиации профессора А.Н. Лапчинского. Поэтому такой неглубокий слой воздушного пространства обоснованно стал составлять часть территории ТВД.
■ Однако быстрое и интенсивное развитие новых систем вооружения, в частности межконтинентальной и космической ракетной техники, увеличило высоты их действия до сотен километров, а в дальности — до тысяч, чтопотребовало создания принципиально новых средств, а значит, и сил для эффективного оборонительного противодействия. Это практически оторвало их от ТВД СВ и зон боевого применения ВВС прежде всего и главным образом по принципиально иному содержанию и целям выполняемых ими оперативно-тактических задач. Кроме того, повторим, и по значительному удалению от них по высотам и дальностям на сотни и тысячи километров.
■ Этот самостоятельный, третий ТВД (ТВД ВКО) — реально существующее, колоссальное по размерам пространство объемного характера, в пределах которого имеется множество подлежащих обороне от воздушно-космических ударов наземных объектов государства, а кроме того, на этом ТВД практически стационарно на околоземных орбитах размещены в качестве объектов защиты или поражения космические аппараты (КА). Это пространство (весь его объем) уже сейчас постоянно сканируется в разведывательно–информационных целях расположенными на земле или смонтированными на КА радиолокационными, телеоптическими, инфракрасными, лазерными или иными техническими устройствами. В определенных пределах оно перекрыто зонами перехвата ударных воздушно–космических средств до запуска ими крылатых ракет (КР) — авиационными ракетными комплексами перехвата (АРКП), а также зонами поражения зенитных (ЗРК), противоракетных (ПРК) огневых комплексов и систем, входящих в состав объединений, соединений и родов войск, предназначенных для воздушно-космической обороны государства. Отметим еще раз, что сегодня они с точки зрения военного искусства неправомерно находятся в разных видах (родах) войск ВС РФ. И снова повторим:именно это пространство является самостоятельным воздушно–космическим, третьим ТВД, который уже в начальном периоде войн XXI века может оказаться определяющим для хода всей войны. Рассмотрим гипотетическое содержание вертикального разреза такого ТВД.
■ Для нанесения ударов на всю глубину противостоящей стороны противник располагает межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР); нестратегическими баллистическими ракетами (НБР); гиперзвуковыми средствами разведки и ударными крылатыми ракетами (ГЗСР и ГЗКР); воздушно–космическими самолетами (ВКС) типа шаттл многоразового применения в качестве носителя разного рода ударных боеприпасов; подводными лодками и морскими кораблями, оснащенными МБР, КР «Томахок» и другими ударными средствами. В зоне действия аэродинамических систем оружия — стратегическими бомбардировщиками — носителями гиперзвуковых средств и КР, оснащенных высокоточным оружием (ВТО), самолетами тактической и палубной авиации (ТА и ПА) — носителями крылатых ракет типа «Томагавк», БЛА и ложными целями (ЛЦ), имитирующими самолеты и другие летательные аппараты, для введения противника в заблуждение о составе и действиях ударных групп.
■ В составе авиации вероятного противника имеются самолеты дальнего радиолокационного обзора (ДРЛО), радиоэлектронного подавления (РЭП), воздушные командные пункты (ВКП) и другие.
■ Ожидаемые боевые действия располагают богатым арсеналом с большими боевыми возможностями, постоянно наращиваемым количественно и качественно.
□
Сила советского примера
□
■ Рассмотрим, какими средствами обладает обороняющаяся сторона. Начнем со средств информационного обеспечения (разведка, предупреждение, оповещение) и выдачи Верховному главнокомандованию информации о намерениях и действиях СВКН, а также выдачи боевых данных на КП и огневые средства поражения ПВО и РКОв реальном масштабе времени.
■ Такие средства есть уже сегодня как основные элементы вооружения и военной техники РТВ, СПРН и СККП, в большинстве случаев размещенные на позициях и несущие непрерывное боевое дежурство. Это радиотехнические комплексы прямого, надгоризонтного и загоризонтного обзора пространства. Взаимное перекрытие зон обзора и разночастотный характер этих комплексов обеспечивает достаточно высокую живучесть и помехозащищенность как их самих, так и формируемого ими информационного пространства, в состав которого входят также данные, полученные от радиолокационных разведывательных КА типа «Фаза» и «УС–КМО». В состав информационного пространства следует включить и данные, полученные от федеральных средств разведки и контроля воздушного пространства (ФСР и КВП).
■ Особое внимание заслуживают радиолокационные средства типа «Контейнер», «Резонанс», которые, обеспечивая в полном объеме информацией противосамолетные огневые средства ПВО, зондируют значительную часть ближнего космоса на высотах от 35 до 180 км, что исключительно важно для своевременного обнаружения гиперзвуковых летательных аппаратов (ГЗЛА) различного боевого предназначения, а также применения противником НБР.
■ Авиация ВВС РФ также имеет на вооружении самолеты радиолокационного дозора и наведения А–50. Каждый из них может использоваться как автономно, так и в составе специализированной системы АСУ ПВО в комплексе с другими средствами разведки и управления с задачей выдавать в автоматизированном режиме на КП родов войск, входящих в состав ВКО, необходимую информацию, в том числе и о боевых действиях своих истребителей-перехватчиков, напрямую осуществляя их наведение на определенные летательные аппараты противника.
■ Обнаружение, старт, направление полета МБР осуществляются средствами СПРН типа «Дарьял» и «Воронеж» различных диапазонов, обладающими высочайшей помехозащищенностью, разрешающей способностью и высокой живучестью.
■ В связи с распадом СССР ряд радиолокационных центров оказался на территории республик СНГ, что привело к необходимости сопряжения оставшихся в России информационных каналов СПРН и СККП. Эта задача была успешно решена путем разработки новых алгоритмов по объединению информационных источников,работающих в различных системах координат. Таким образом, эту необходимую интеграцию можно считать завершенной.
■ В результате проведенных работ СККП стала вновь обеспечивать контроль значительной части стационарных и высокоорбитальных КА, сопровождения особо важных космических объектов с необходимой точностью; оценку угрозы нападения из космоса, в космосе и через космос; безопасность полета своих КА.
■ В обширном объеме формируемой боевой информации также принимают участие огневые средства: комплексы ЗРК, ПРК, их боевые системы и АРКП.
■ Очень важно, и это принципиально, чтобы вся получаемая от первичных источников информация поступала в единую базу данных о силах и средствах ВКН, их боевых действиях, которая должна фиксироваться и вестись в реальном масштабе времени и обеспечивать возможность непрерывного оперативного решения задач успешного управления войсками (силами) ВКО.
■ Непрерывное развитие и наращивание СВКН потребовало принятия на вооружение новых современных средств ПВО: ИА АРКП (МиГ–31, Су–27), ЗРВ (С–300, С–400), ПРО (А–135), алгоритм боевой работы ЗРО г. Москвы С–50 и ПРО А–135.
■ Однако следует отметить, что сегодня нет единой системы ВКО в масштабах государства, а численный состав ПВО объектов на территории страны всецело уступает место ПВО войск во фронтовой полосе. Однако хорошо известно, что фронт без тыла страны обречен на поражение.
■ В Советском Союзе реально была базовая основа создания противоракетной, а затем и ракетно–космической обороны страны совместно с устойчивой и эффективной противовоздушной обороной государства, то есть создания ВКО страны. Поясним.
■ 30 марта 1967 г. — Директива Генерального штаба предписывает в составе Войск ПВО страны сформировать управление противоракетной обороны (ПРО) и противокосмической обороны (ПКО). Несколько позже — создать систему предупреждения о ракетном нападении (СПРН) и контроля космического пространства (ККП).
■ Таким образом, в составе Войск ПВО страны формируются войска ракетно–космической обороны (РКО). Фактически состоялось организационно–административное объединение системы ПВО и РКО в рамках одного вида ВС — Войск ПВО страны, а также, и это главное, их функциональное слияние в интересах достижения общей цели — стратегических действий по обороне страны от ударов СВКН противника из воздушного пространства, из космоса и через космос. Планирование ПВО и РКО стало осуществляться единым органом.Применение войск (сил) ПВО и РКО в одной системе управления стало по замыслу взаимосвязанным, а ответственность за результат — единоличной.
■ Причем планирование, организация управления и ответственность за результаты военных действий однозначно определили их применение на вполне самостоятельном ТВД. Предназначение и особенности этого ТВД — ТВД ВКО — рассмотрены выше. Однако его наличие, которое рано или поздно найдет свое обоснованное место в соответствующих разделах военной науки, требует уже сейчас серьезного осмысления. В частности, и по такому важному направлению, как взаимозависимость на театре войны и оптимальное взаимодействие в его пределах трех ТВД: сухопутного, морского и воздушно–космического. Рассмотрим только частный аспект этого важного, требующего научной проработки вопроса.
■ Зона боевых действий аэродинамических средств (авиации, БЛА, многих типов ракет) представляет весьма узкую по высоте полосу, ограниченную содержанием боевых задач, свойственных ударным силам авиации. Боевые действия тактической и палубной авиации ведутся в еще более ограниченном пространстве. И все это в пределах одного, максимум двух соседних операционных направлений сухопутного ТВД. Однако именно в этой полосе необходимо организовать устойчивое взаимодействие между двумя ТВД — сухопутным и воздушно-космическим, обеспечить безопасность полетов своей авиации и недопущение воздушно–космических ударов по тыловым объектам страны на всем протяжении ТВД ВКО, на всех высотах, до орбитальных включительно.
■ Вывод: за такое взаимодействие должны отвечать и организовывать его силы и средства ВКО. Решение этих задач совершенно несвойственно всем категориям руководителей ВВС, РВСН, Космических войск.
□
Проблемы, задачи, выводы
□
■ Надо все–таки понять, что ВКО является не только разновидностью военных действий, а важнейшей составляющей военной безопасности всего государства. Ее организация не функция какого–либо вида ВС (в данном случае ВВС) и даже не функция Министерства обороны РФ, а сложная, но абсолютно необходимая боевая оборонительная структура, которая представляет собой предмет заботы руководства страны, повседневной и необходимой.
■ Сегодня велика опасность «забалтывания» разговорами о ВКО важности и неотложной необходимости ее своевременного создания. Проявляется попытка решения этой задачи без участия науки и вложения денежных средств. В качестве «отвлекающих» мероприятий проводятся различные переименования (учебных заведений, форм стратегических действий), слияние видов ВС и др. Нельзя отвлекать средства ВКО на отдельно взятые районы, города. ВКО страны как система возможна только в масштабах страны (как уже отмечалось, даже не в масштабах ВС). Дело в том, что некоторые «реформаторы» под системой ВКО понимают все, что перемещается, стреляет в воздухе и в космосе, излучает электромагнитную энергию, что–то обнаруживает, ставит помехи и применяется в борьбе с силами воздушного и космического нападения. Поэтому сегодня срыв воздушно-космической операции вероятного противника возлагается не на цельную систему ВКО, а на войска и силы, набор формирований видов (родов) войск ВС, разнесенных по разным органам управления, реализующих свои формы действий по линии непосредственного подчинения и не имеющих единого стратегического руководства. Хотя уже давно пора понять: система ВКО, раскассированная по видам (родам) войск ВС, уже не система, а просто набор сил и средств, не связанных между собой ни единой боевой задачей, ни персональной ответственностью за ее выполнение. А значит, и не имеющая требуемой военной эффективности.
■ Еще раз отметим: нужна глубокая научная проработка всех вопросов, связанных с созданием ВКО страны, как это было сделано в свое время при создании систем ЗРО ПВО городов Москвы (С–25, С–50) и Ленинграда (С–100). Прежде всего надо считать, что системообразующим элементом системы ВКО является система управления, которая основывается на информационном обеспечении. Во многом ход и исход борьбы в воздушно-космическом пространстве зависит от результатов информационного противодействия конфликтующих сторон.
■ Решение проблемы информационного обеспечения ВКО лежит в плоскости интеграции всех имеющихся сегодня и разрабатываемых разведывательно-информационных систем и средств различных физических принципов действия и видов базирования вне зависимости от видовой или ведомственной принадлежности.
■ Принципиально важно, чтобы информация поступала в единую базу данных о силах и средствах ВКН, которая должна вестись в реальном масштабе времени и обеспечивать возможность решения всех задач управления войсками (силами) ВКО.
■ Сегодня же в системе управления ВС нет ни одного органа управления и ни одного должностного лица, которое отвечает за создание и функционирование системы ВКО.
■ То есть в настоящее время можно с достаточным основанием утверждать, что создание ВКО в рамках реализации Концепции ВКО РФ… идет практически «без головы», то есть без специального органа управления, имеющего необходимые профессиональные знания, права, обязанности и несущего всю полноту ответственности.
■ При создании системы управления ВКО возникает проблема, состоящая в том, что для решения задач управления войсками (силами) ВКО должностные лица воздушно-космической обороны должны в равной степени представлять все процессы функционирования системы ВКО, причем не в традиционных ее подсистемах ПВО и РКО, а в вышеназванных: управления, информационного обеспечения, поражения, материально-технического обеспечения (в том числе подготовки специалистов и научного комплекса). И здесь авторы статьи правы.
■ Это определяет введение в органы управления ВС специалистов с необходимыми должностными обязанностями, обладающих соответствующими знаниями и способностями работать на общесистемном уровне. В связи с отсутствием в ВС должностей специалистов ВКО не определены ни их заказчик, ни соответствующие военно-учетные специальности. Отсюда невозможна разработка государственных образовательных стандартов и квалифицированных требований к военно–профессиональной подготовке специалистов и соответственно учебных планов и учебных программ, Поэтому для подготовки специалистов ВКО необходимо в первую очередь решить следующие задачи:
• ввести в штаты органов управления, учебных и научных учреждений должности специалистов в области ВКО;
• определить заказчиков этих специалистов;
• определить нормативно–правовыми документами Министерства обороны военно-учетные специальности офицерских кадров в области ВКО и специальности их подготовки в военно–учебных заведениях.
■ Ведущую роль в этом должна сыграть Военная академия ВКО как единственное учебно–научное учреждение, в котором сосредоточены знания по системам ПВО-РКО и где на научном уровне продолжают исследоваться вопросы воздушно–космической обороны. Кстати, эти работы были начаты еще в 1988 г. Военно–теоретический труд по проблематике ВКО должен был быть завершен в 1993 г. Известные события 1991 г. этому помешали.
■ Еще раз подчеркнем: в настоящее время ВА ВКО является единственным учебным и научным центром подготовки военных специалистов и проведения исследований по вопросам построения и ведения комплексной противовоздушной и ракетно-космической обороны, то есть ВКО. Кроме того, решением Совета министров обороны государств — участников СНГ от 10 декабря 2003 г. ВА ВКО придан статус базовой организации Содружества по подготовке военных кадров для объединенной системы ПВО. В этой связи именно ВА ВКО должен принадлежать статус ведущего учебно–методического и научного центра по всей проблематике комплексной ПВО и ВКО РФ.
■ В заключение по этой проблеме необходимо отметить, что настоятельно, но без научных обоснований навязываемая в ряде выступлений, в том числе и в средствах массовой информации, межвидовая структура ВКО никоим образом и ни в какой мере не обеспечит в современных условиях боевых действий (внезапность, скоротечность, маневренность, массирование сил и средств ВКН и ряд других) координацию всех сил и средств ВКО, а значит, и полную реализацию их боевых возможностей, исключит единое управление и единоличную ответственность за выполнение задач ВКО страны.
■ Таким образом, еще раз напомню: без активного вмешательства государства в создание системы ВКО страны проблема ВКО решена не будет.
■ Кроме того, можно подвести некоторые итоги по обсуждаемой проблематике.
■ 08 декабря 2014 г. исполняется 100 лет со дня создания в России первой организованной противовоздушной обороны — фактически дня рождения Войск ПВО страны. Войска ПВО страны прошли сложный, тернистый, но в то же время славный путь своего становления и развития — от воздушной обороны, через противовоздушную, к воздушно–космической. Доказательством служат Великая Отечественная, локальные войны, оперативная и боевая подготовка Войск ПВО Советского Союза — основы боеспособности и боеготовности страны от ударов средств ВКН.
■ Однако сегодня есть вопросы по созданию полнокровной воздушно-космической обороны, которые требуют практического исполнения. Решить их поможет глубокое понимание смысла и содержания понятийного аппарата в части, касающейся определения предназначения Войск ВКО страны, условий выполнения ими задач, продиктованных государством и вероятным противником.
□
Анатолий Иванович Хюпенен, генерал–полковник, доктор военных наук, профессор, действительный член Академии военных наук, председатель президиума Объединенного совета межрегиональной общественной организации «Союз ветеранов Войск ПВО», председатель Военно–научного общества культурного центра Вооруженных Сил Российской Федерации
□
Опубликовано 2 декабря в выпуске № 6 от 2015 года

 Отправлено: 20.12.15 15:01. Заголовок: vko.ru — А. Гончаров. Война будет вестись во всех средах

■ Оборонка

Война будет вестись во всех средах

Силами ВКО в перспективе должна проводиться стратегическая операция по завоеванию превосходства в воздухе и стратегической космической зоне

Опыт ряда последних конфликтов с участием ведущих стран Запада убедительно свидетельствует: современные, тем более перспективные войны будут вестись во всех средах (земля, вода, воздух, космос), а также в информационной сфере. При этом ни у кого уже не вызывает сомнения, что центр тяжести вооруженной борьбы смещается в воздушно–космическую и информационную сферы.
□
■ Проблема применения вооруженных сил в войне является перманентной проблемой для каждого государства прежде всего потому, что использование военной силы до сих пор считается одним из основных путей разрешения межгосударственных конфликтов и противоречий.
■ Применение вооруженных сил на каждом этапе их развития осуществляется в определенной системе операций, которые также носят исторический характер. Прослеживаются коренные различия между войнами XIX века, которые велись в сугубо двухмерном пространстве, операциями на театрах военных действий XX столетия, проводящимися уже в трехмерном пространстве, и ведением военных действий в настоящее время.
□

□
ЗРК «Печора–2М» включает РЛС наведения ракет СНР С–125–2М (антенный пост УНВ–2М и кабина управления УНК–2М на самоходных автомобильных шасси), до 8 самоходных ПУ 5П73–2М по 2 направляющих, до 8 ТЗМ на шасси автомобилей ЗиЛ–131 или «Урал–4210», ЗУР типа 5В27У, 5В27Д, 5В27ДЕ, передвижную ремонтную мастерскую, систему электроснабжения (кабина распределительная РКУ–Н и дизель–электростанция 5Е96А). На снимке: самоходная ПУ 5П73–2М. Фото: Игорь Руденко
□
■ Опыт ряда последних конфликтов с участием ведущих стран Запада убедительно свидетельствует: современные, тем более перспективные войны будут вестись во всех средах (земля, вода, воздух, космос), а также в информационной сфере. При этом ни у кого уже не вызывает сомнения, что центр тяжести вооруженной борьбы смещается в воздушно–космическую и информационную сферы. Поэтому проблема применения войск (сил) ВКО в современных условиях является крайне острой и актуальной.
■ Как известно, применение вооруженных сил осуществляется определенными формами и способами.
■ В современной военной науке существует множество формулировок понятий «форма» и «способ». Вместе с тем всегда прослеживается их взаимосвязь через содержание военных действий.
■ При этом каждая из категорий выражает одну из сторон содержания.
■ Поэтому под формой военных (боевых) действий предлагается понимать их организационную сторону, взаимоувязывающую цель, задачи, состав привлекаемых войск, уровень руководства ими и масштабы действий. Традиционно под формами военных действий понимаются операции, сражения, одиночные или систематические боевые действия, бои, удары и маневр войсками (силами).
■ Форма военных действий имеет сложную структуру, представляемую совокупностью форм нижнего уровня (операции, боевые действия, бои, удары). Для каждой из перечисленных форм присущи свои отличительные признаки, позволяющие описывать рассматриваемую форму, например, как операцию, а не как боевые действия или удар.
■ Под способом ведения военных (боевых) действий предлагается понимать порядок, последовательность и приемы применения войск, сил и отдельных средств для достижения цели войны, решения задач операции, боевых действий и удара. При этом в отличие от форм военных действий способы всегда «подвижны».
■ С учетом рассмотренных подходов к определению категории «форма» была разработана система форм применения Вооруженных Сил Российской Федерации на период до 2020 года, которая явилась основой для разработки основополагающих уставных документов по подготовке и ведению военных действий в мирное и военное время. Эти документы определяют систему стратегических операций Вооруженных Сил Российской Федерации.
■ Войска ВКО принимают участие во всех стратегических операциях в формах боевых, разведывательно–информационных и обеспечивающих действий.
■ При этом проведение самостоятельных операций Войсками ВКО в настоящее время не предусматривается.
■ Войска ВКО — довольно молодой высокотехнологичный род войск Вооруженных Сил, созданный 01 декабря 2011 года на базе Космических войск и оперативно–стратегического командования ВКО из состава ВВС.
□
■ Графика Юлии Гореловой
□
■ За два с половиной года с момента создания в Войсках ВКО проведено достаточное количество мероприятий, в том числе и стратегического уровня.
■ Анализируя результаты проведенных мероприятий, можно сделать ряд выводов, основными из которых являются следующие:
• Угрозы для Вооруженных Сил и страны в целом со стороны сил и средств воздушно–космического нападения противника недооцениваются. Поэтому не находит должного понимания важность задач, решаемых Войсками ВКО.
• Задачи Войск ВКО в современных стратегических операциях детально не определены.
• Задачи, возлагаемые на Войска ВКО в стратегических операциях, не соответствуют их составу и возможностям.
• Недооценка угроз со стороны сил и средств воздушно–космического нападения противника приводит к тому, что роль Войск ВКО в ходе выполнения мероприятий стратегического уровня была приниженной.
■ Этому есть субъективные и объективные причины.
■ Одной из субъективных причин может быть отношение к Войскам ВКО как к преемнику Космических войск, выполнявших в стратегических формах военных действий Вооруженных Сил в основном обеспечивающие задачи. Объективной же причиной является ограниченность на сегодня возможностей Войск ВКО только Центральным промышленным районом.
■ Из перечисленных причин логичным образом вытекают и направления решения выявленной проблемы:
1. Уточнение, а порой и пересмотр роли и места Войск ВКО в существующей системе операций Вооруженных Сил РФ.
2. Приведение состава и возможностей Войск ВКО в строгое соответствие со стоящими перед ними задачами.
■ В части, касающейся первого направления, хотел бы отметить, что в Военной академии ВКО в ходе выполнения ряда НИР разработаны предложения о пересмотре роли и места Войск ВКО в современной системе стратегических действий ВС РФ, в частности в стратегической операции, предусматривающей поражение важных объектов на территории противника (СОПВОП).
■ Результаты анализа ряда последних стратегических учений показали, что при планировании стратегической операции, предусматривающей поражение важных объектов на территории противника, рассматривалась в основном только наступательная составляющая этой операции и практически не учитывалась оборонительная. В то же время очевидно, что противником уже на этапе нашей подготовки к этой операции будет вскрыт сам факт ее подготовки и предприняты все меры по ее заблаговременному срыву. Наиболее вероятно — срыв нашей стратегической операции будет осуществлен проведением воздушной операции с задачами поражения уже наших наиболее важных объектов.
■ При этом наиболее важными объектами для поражения в первую очередь будут пункты управления Вооруженными Силами и государством в целом; центры оповещения, объекты систем разведки, целеуказания, навигации, связи, сбора и обработки информации; объекты СЯС и ВКО; ключевые объекты экономики, инфраструктуры и жизнеобеспечения.
■ Подобный сценарий действий подтверждает характер всех последних операций, проводимых НАТО, например в Ливии: «Одиссей. Рассвет», «Начало пути» и «Объединенный защитник». Так, в ходе нанесения ударов средствами поражения НАТО в Ливии в первую очередь были уничтожены объекты ПВО страны, военного и государственного управления, в том числе и резиденции ливийского лидера; объекты СМИ, административного управления. Во вторую очередь поражались войска и объекты военной инфраструктуры.
□
■ Графика Юлии Гореловой
□
■ Следовательно, как до проведения нами стратегической операции, так и в ее ходе, а также после ее проведения должны планироваться операции по отражению ударов средств воздушно–космического нападения противника.
■ Основная роль в этих операциях должна принадлежать Войскам ВКО.
■ При этом на Войска ВКО необходимо возложить решение следующих основных задач:
• прикрытие критически важных объектов на территории РФ и ее союзников;
• прикрытие группировок войск (сил), участвующих в СОПВОП.
■ При решении первой задачи следует учитывать, что конкретный перечень наиболее важных объектов на территории РФ и ее союзников, которые будет стремиться поразить потенциальный противник, должен определяться Генеральным штабом ВС РФ исходя из возможностей СВКН противника, а также условий развития стратегической (оперативно–стратегической) обстановки. При этом хотелось бы отметить, что существующий перечень объектов, подлежащих обязательному прикрытию в военное время (то есть наиболее важных объектов на территории РФ), должен быть пересмотрен как не соответствующий ни возможностям современной системы ВКО, ни прогнозируемому характеру действий противника.
■ Задача прикрытия наиболее важных объектов на территории РФ и ее союзников будет считаться решенной Войсками ВКО, если ущерб, наносимый этим объектам в результате упреждающих, ответно-встречных и ответных ударов СВКН противника, не превысит размеров приемлемого для РФ ущерба.
■ При решении второй задачи следует учитывать, что прикрытию от ударов СВКН в ходе СОПВОП подлежат созданные группировки войск (сил) в местах их оперативного предназначения и силы дальней авиации на маршрутах полета к рубежам пуска ВТО БД.
■ Задача прикрытия группировок войск (сил), участвующих в СОПВОП, будет считаться решенной Войсками ВКО, если потери, понесенные этими группировками от упреждающих, ответно–встречных и ответных ударов СВКН противника, позволяют наносить ущерб наиболее важным объектам противника не ниже заданного уровня.
■ Особенностью применения Войск ВКО при проведении СОПВОП является то, что выполнение ими задач по прикрытию ударных группировок, а также наиболее важных объектов на территории РФ и ее союзников должно осуществляться на всех этапах операции: при ее подготовке, в ходе ведения, а также после завершения.
■ Не стоит также забывать, что Войска ВКО в ходе СОПВОП будут выполнять задачи в пределах границ как стратегического направления (стратегических направлений), в пределах которого (которых) проводится СОПВОП, так и смежных (других) стратегических направлений вплоть до решения отдельных задач на всей территории РФ и ее союзников.
□
■ Полигон Ашулук. Пуск ЗУР типа 5В27ДЕ ЗРК «Печора–2М». Фото: Игорь Руденко
□
■ То есть и по временным, и по пространственным показателям боевые действия Войск ВКО могут и должны выходить за рамки, в пределах которых проводится СОПВОП.
■ Для решения этих задач Войска ВКО должны обладать соответствующими составом и возможностями. В этом заключается второе направление решения существующей проблемы применения Войск ВКО, а именно приведение состава и возможностей Войск ВКО в соответствие со стоящими перед ними задачами, которые определены в Указе президента РФ от октября 2012 года.
■ Направления совершенствования состава Войск ВКО довольно подробно освещены в публикациях докторов наук К. Макарова и С. Ягольникова. Очевидно, что их реализация принципиальным образом изменит роль и место Войск ВКО в формах военных действий ВС РФ.
■ Вместе с тем в части, касающейся перспективной структуры Войск ВКО, есть ряд предложений, которые также хотелось бы затронуть в этой статье.
■ Речь прежде всего идет о необходимости создания единого органа управления всеми силами и средствами, способными вести борьбу в воздушно-космической сфере. Он может быть назван главным командованием ВКО или стратегическим командованием ВКО, не суть важно. Главное, чтобы он имел соответствующие полномочия управления всеми силами и средствами, участвующими в решении сформулированных выше задач.
■ Вызывает сомнение целесообразность подчинения соединения ПРО объединению ПВО–ПРО. Общеизвестно, что функционально система ракетно–космической обороны состоит из подсистем предупреждения о ракетном нападении, контроля космического пространства, противоракетной, а в перспективе и противокосмической обороны. Все эти подсистемы функционируют в единой системе боевых алгоритмов, и организационный разрыв их и подчинение двум различным объединениям нецелесообразны.
■ Предлагается создать отдельное оперативное объединение, в состав которого включить соединения предупреждения о ракетном нападении, разведки космической обстановки, противоракетной, а в перспективе и противокосмической обороны (ПКО), которые будут выполнять задачи по стратегической противоракетной обороне Москвы и Центрального промышленного района, а в перспективе — задачи ПКО.
■ Для решения задач противовоздушной и нестратегической противоракетной обороны на стратегических направлениях необходимо создание оперативных объединений ВКО на каждом из стратегических направлений («Запад», «Юг», «Центр», «Восток»). Поскольку успешное решение этих задач возможно только совместными организованными действиями зенитных ракетных, радиотехнических войск, истребительной авиации, силами и средствами РЭБ, предлагается в состав объединений ВКО наряду с соединениями ВКО, дислоцирующимися в округах, включить воинские части истребительной авиации и радиоэлектронной борьбы. В перспективе для решения задачи нестратегической ПРО, прежде всего объектов, оборона которых составляет содержание стратегического сдерживания агрессии, необходимо в состав каждого объединения включить отдельные полки, на вооружении которых имеются средства эффективной борьбы не только с аэродинамическими, но и с баллистическими целями (полки С–500).
■ Достоинство предлагаемого варианта организационной структуры заключается прежде всего в том, что состав Войск ВКО в этом случае будет соответствовать возлагаемым на них задачам, определенным Концепцией ВКО и указом президента о совершенствовании ВКО РФ, а элементы этой структуры (объединения ВКО) получают четкий перечень не только задач, но и обороняемых объектов.
■ В целом предложенным составом Войска ВКО будут способны уничтожать все классы существующих и перспективных СВКН на всех стратегических направлениях, вести борьбу с орбитальной группировкой противника, а также обеспечивать как нестратегическую, так и стратегическую ПРО наиболее важных объектов страны.
■ Вполне очевидно, что планируемое оснащение частей и соединений ВКО перспективными системами вооружения (зенитные ракетные системы С–400, С–500; комплексы противоспутниковой борьбы, средств кинетического и силового поражения, функционального подавления СВКН; перспективные станции разведки; КСА; средства ПРН и ККП) приведет к качественному революционному скачку и значительно расширит возможности Войск ВКО в борьбе с воздушно–космическим противником.
■ В этом случае Войска ВКО будут способны выполнять самостоятельно и во взаимодействии с другими родами войск и видами ВС стратегические задачи, при решении которых в системе стратегических действий ВС РФ должна быть предусмотрена стратегическая операция соответствующего (оборонительного характера): как вариант для обсуждения — стратегическая операция по отражению воздушно–космического нападения противника (СО по ОВКНП).
■ Основная роль в данной операции будет возложена на Войска ВКО. А силы, способные осуществлять борьбу с СВКН других видов и родов ВС РФ, на период проведения данной операции должны быть оперативно подчинены органу, управляющему отражением ВКН и отвечающему за ее результат (командование Войск ВКО, в перспективе — стратегическое командование ВКО).
■ Она может вестись одновременно или последовательно на нескольких или всех стратегических воздушно–космических направлениях. Целями операции могут быть срыв (отражение) воздушно–космического (воздушного) нападения противника; нанесение поражения его силам и средствам в воздушном и околоземном космическом пространстве; прикрытие пунктов управления государством и Вооруженными Силами, объектов СЯС, важных объектов экономики и инфраструктуры государства, важнейших объектов группировок войск (сил) на театрах военных действий; завоевание господства (превосходства) в воздухе и стратегической космической зоне.
■ В перспективе произойдет наращивание противоракетного и противокосмического потенциала Вооруженных Сил Российской Федерации за счет принятия на вооружение перспективных средств вооружения стратегической ПРО, нестратегической ПРО (с возможностями поражения баллистических целей всех типов на дальностях и высотах до 200 км), средств кинетического и силового поражения, функционального подавления СВКН.
■ Это приведет к тому, что уже в ближайшей обозримой перспективе в качестве возможных форм применения Войск ВКО следует рассматривать противокосмическую операцию и операцию по ПРО критически важных объектов РФ, проведение которых целесообразно не только в СО по ОВКНП, но и в других формах стратегических действий Вооруженных Сил РФ в военное время.
■ В более отдаленной перспективе, видимо, назреет необходимость и будут созданы условия для подготовки и проведения силами ВКО стратегической операции по завоеванию (недопущению завоевания противником) превосходства в воздухе и стратегической космической зоне.
■ В завершение хотел бы еще раз отметить, что при выработке и обосновании форм и способов боевых действий следует исходить из решаемых задач, которые во многом определяются возможностями, а также формами и способами действий противника.
□
Андрей Михайлович Гончаров, доктор военных наук, профессор, полковник
□
Опубликовано 2 декабря в выпуске № 6 от 2015 года

 Отправлено: 21.12.15 20:09. Заголовок: vko.ru — А. Корабельников. Скорострельность, многоканальность, пропускная способность, точность

■ Оборонка

Скорострельность, многоканальность, пропускная способность, точность

Именно эти качества в первую очередь должны учитываться при создании нового вооружения для воздушно–космической обороны

Сегодня, несмотря на обилие принятых решений и совершенных действий, сложилась ситуация, прямо угрожающая созданию воздушно–космической обороны России. Причем угрозы являются внутренними и порождены по большей части как действиями, так и бездействием ученых, взявшихся за проблематику ВКО. В силу того что эти угрозы внутренние, они представляют наибольшую опасность для создания ВКО РФ. Рассмотрим их по порядку.

■ Первая угроза заключается в отсутствии стройной теории ВКО, сформированной для современных реалий и актуальных потребностей практики создания ВКО РФ в настоящее время.
■ Объясняется это тем, что существующая теория ВКО была разработана в части угроз РФ, предназначения, построения и способов применения для Войск ПВО страны как вида ВС РФ, состоявшего из полнокровных оперативных объединений ПВО и РКО. Кроме того, данная теория разработана в основном для традиционных задач ПВО и РКО, взятых преимущественно порознь для ПВО и РКО, и лишь задачи борьбы с гиперзвуковыми летательными аппаратами (ГЗЛА) и оперативно–тактическими баллистическими ракетами (ОТБР) рассматривались как единые и для ПВО, и для РКО. Основным способом создания ВКО на тот момент была признана интеграция существовавших в то время полнокровных системы ПВО страны и системы РКО глобальной в части СПРН и ККП и локальной в части ПРО города Москвы.
□

□
Радиолокационный комплекс 91Н6Е ЗРС С–400 «Триумф» на позиции одного из полков 1 А ПВО/ПРО особого назначения. Фото: Игорь Руденко
□
■ В настоящее время указанное выше либо кануло в Лету, либо существенно изменилось, либо, например в части интеграции систем ПВО и РКО, можно ставить под сомнение. Последнее будет показано ниже при рассмотрении очередной угрозы созданию ВКО РФ.
■ Результатом этого явилось то, что существующая теория ВКО не дает современного и однозначного ответа на ряд вопросов. Первый из них можно сформулировать следующим образом: а для чего России нужна ВКО? То ли ВКО нужна РФ для нанесения поражения и победы над наиболее опасным воздушно–космическим противником, то ли для обороны основных объектов страны и группировок войск ВС РФ путем борьбы с воздушно–космическим противником, то ли как элемент системы сдерживания агрессоров от нападения путем кратковременной (на время применения) обороны войск, сил и средств ответного ядерного удара ВС РФ, то ли для достижения всех этих целей вместе.
■ Не зная ответа на эти вопросы, невозможно однозначно ответить на следующий: а что такое ВКО РФ? Здесь спектр определений очень широк. При этом ВКО одновременно определяют и как совокупность простых мер и боевых действий, и как только боевые действия, но с оборонительными целями, и как глобальное оборонительное оружие в виде глобальной технической системы коллективного пользования, и как интегрированную систему традиционных войск и сил ПВО и РКО. Указанный ряд можно продолжить и дальше, но и этого достаточно для того, чтобы понять, какая разноголосица существует в рассматриваемой области. И вообще необходимо указать на поверхностное определение понятий, которыми оперирует современная военная наука в области ВКО. Иначе как можно объяснить замешивание в одном определении системы мер по подготовке боевых действий и собственно боевых действий войск и сил ВКО по борьбе с воздушно-космическим противником.
■ Не зная, и что такое ВКО РФ, и для чего она нужна, невозможно ответить на вопросы: ВКО будет распространяться на всю территорию России или только на ее часть? Если на часть территории РФ, то где она должна быть противовоздушной, а где воздушно–космической?
Не ответив на указанные вопросы, нельзя определиться с составом и организационно–штатным построением войск и сил ВКО и их размещением на территории РФ и в космосе.
■ Сегодня ученые, работающие в области проблематики ВКО, не доказали остальному научному сообществу и высшему руководству ВС РФ ряд фундаментальных научных положений, которые лежат в основе теории ВКО. К числу таких относятся положение о том, что ход и исход современных войн и вооруженных конфликтов определяют войска, силы и средства, действующие из и через воздушно–космическое пространство; положение о том, что в военном отношении «воздух» и «космос» из физических сред перемещения различных технических аппаратов и оружия перешли в разряд театра войны.
■ Необходимо указать, что такое положение определяется не только и не столько косностью мышления научного сообщества и высшего руководства ВС РФ, сколько пассивностью, отсутствием упорства и «гибкостью» из серии «чего изволите» в отстаивании своих идей, а также недостаточной их пропагандой и слабостью системы доказательства и аргументации.
■ Для того чтобы эту угрозу снять, необходимо заново определить проблематику ВКО и разработать дальше применительно к современным условиям теорию ВКО.
□
■ На одном из командных пунктов полигона Ашулук. Фото: Игорь Руденко
□
■ Вторая угроза созданию ВКО России заключается в том, что принятый сейчас способ формирования воздушно–космической обороны через интеграцию систем ПВО и РКО отчасти в своей идеологии является неверным и отчасти выполнил свою задачу и в силу этого устарел.
■ Поясним указанное. В настоящее время полнокровная реализация интеграции систем ПВО и РКО осуществляется лишь для города Москвы на основе технических решений, созданных в прошлом веке систем ПВО и ПРО. При этом идеологическую основу в указанной интеграции определяют задачи борьбы с ГЗЛА и баллистическими ракетами (в том числе и ОТБР). Вместе с тем наибольшую угрозу по массовости (количеству) созданного, точности и стоимости представляют не ГЗЛА и баллистические ракеты, а крылатые ракеты и ударные беспилотные летательные аппараты (БЛА), а также сброшенные и запущенные с самолетов и ударных БЛА противника поражающие средства, относящиеся к классу ВТО.
■ Кроме того, при такой интеграции возникают вопросы: почему интеграция и создание ВКО только для Москвы? Лишь потому, что территориально система ПРО находится на обороне столицы? И что это дает для обороны РФ и т.д.
■ В настоящее время все в большей степени становится очевидным, что принятая ранее идеология интеграции ПВО и ПРО требует коренного пересмотра и не только для Москвы, но и для всей территории России. Помимо этого, реализуемая сейчас интеграция ПВО и ПРО столицы совершенно не ориентирована на имеющиеся реалии борьбы с воздушно–космическим противником. К ним необходимо отнести следующее.
■ Можно считать доказанным, что будущая война любого уровня развитых стран будет преимущественно бесконтактной для всех видов ВС, а для войск и сил ПВО, ВКО и ВВС — только бесконтактной. При этом руководство вооруженных сил развитых государств отказалось от ввода пилотируемой авиации в зоны огня ЗРВ и ЗА, для этого они свои ВВС оснастили «дистанционным» оружием, сбрасываемым и запускаемым вне зоны зенитной ракетной обороны (ЗРО). Таким образом, в зонах огня ЗРВ основными целями будет не пилотируемая авиация, а сброшенные и запущенные ею средства. В то же время мы в своей интеграции по–прежнему ориентируем ЗРО преимущественно на уничтожение пилотируемой авиации и лишь попутно на уничтожение ГЗЛА, БР и КР, что методологически неверно.
Кроме того, ведущие государства оснастили свои ВВС высокоточным оружием, наличие которого обусловливает нанесение не площадных, а точечных ударов по элементам внутри обороняемых объектов. Иными словами, воздушный противник не будет наносить удары по нашим объектам, как по площади. Мы же по-прежнему и Москву, и другие объекты обороняем как площадь без структурирования их на точечные объекты.
■ Следует добавить, что усилиями ученых ВА ВКО имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова концептуально разработана внутриобъектовая маневренная противовоздушная оборона площадных объектов и обоснована необходимость ввода сил ЗРВ внутрь таких объектов для придания их противосамолетной обороне противоракетных свойств. При этом выработаны исчерпывающие практические рекомендации, однако «интеграторы» не только не спешат внедрять их, но даже не интересуются ими.
■ Рассмотренное положение дел опасно тем, что ВКО города Москвы объявлена головным участком с последующим распространением его неверной идеологии по всей территории России, где будет создаваться ВКО.
■ Следует отметить еще одно важное обстоятельство. На сегодня интеграция как способ создания ВКО свою задачу выполнила — ПВО и ПРО Москвы хоть и с потерями, но сохранены. В то же время интеграция себя исчерпала, так как больше нечего интегрировать, имеет очень ограниченную территорию применения, а поэтому не может применяться далее для создания ВКО РФ. Надо идти дальше и переходить от простой интеграции устаревшего к созданию новых систем вооружения, а от них — не к интегрированной, а к целостной системе ВКО РФ.
■ Для этого необходимо устранить два методологических пробела в создании ВКО РФ, а именно создать единую систему управления ВКО РФ с уровнем автоматизации реального масштаба времени, космических скоростей полета и массированного применения (сброшенных, запущенных) средств воздушно–космического нападения. Также следует создать дальнюю детальную разведку воздушно–космического противника, способную решать оперативные и стратегические задачи. При этом надо иметь в виду, что дальняя разведка должна быть не только и не столько сигнальной, позволяющей применить авиацию до рубежей сброса противником бортовых средств и обеспечить своевременное целеуказание ЗРВ и ИА по БР и КР. Ей в первую очередь необходимо быть смысловой, позволяющей как заблаговременно, так и непосредственно вскрыть оперативный и стратегический замысел воздушно-космического противника и своевременно ввести в действие свои стратегические и оперативные контрпланы.
□
■ Экран индикатора всевысотного обнаружителя 96Л6Е. Фото: Игорь Руденко
□
■ Без формирования единых систем управления и систем разведки как системообразующих элементов невозможно создание целостной системы ВКО РФ.
■ Также при формировании новых систем вооружения следует критически подойти к проповедуемому сейчас в конструкторских бюро подходу: «Выше и дальше». Этот подход, если его некритично и огульно применять при разработке вооружения, предназначенного для уничтожения средств воздушно–космического нападения по принципу «железо против железа», является пустой тратой средств, так как он нереализуем. Дело в том, что воздушный противник, а космический противник тем более, имеет изначальное и перманентное превосходство над Войсками ВКО (без их выхода в космос) в кинетической и потенциальной энергии в десятки тысяч раз в воздухе и в десятки миллионов раз в космосе. Погоня по дальности и высоте за таким «высокоэнергетическим» противником с изначальной нулевой потенциальной и нулевой кинетической энергией средств ВКО бесперспективна. Скорее всего при создании нового поражающего вооружения ВКО надо сосредоточиться на увеличении не дальности и высоты, а его скорострельности, многоканальности, пропускной способности и точности на уже достигнутых высотах и дальностях. Не надо пытаться взять Господа Бога за бороду.
■ Третья угроза созданию ВКО РФ заключается в неадекватной и отчасти своекорыстной практике применения даже существующей теории ВКО, не говоря уже о многочисленных искаженных ее версиях.
■ Неадекватность в том, что изначально выбран бесперспективный подход к разрешению такой управленческой проблемы, как создание ВКО РФ.
■ К разрешению управленческих проблем существует множество подходов: системный, комплексный, интеграционный, маркетинговый, динамический, воспроизводственный, процессный, нормативный, количественный (математический), административный, поведенческий, ситуационный. Они не конфликтуют, а дополняют друг друга, но есть два подхода, которые являются противоположными, — функциональный и предметный.
■ Функциональный подход предполагает двигаться в разрешении проблемы от потребителя, коим являются РФ как государство, его общество, социальные институты (в том числе и ВС РФ), социальные группы и граждане этого общества. В дальнейшем эта социальная потребность должна быть четко определена как цель, которую надо достичь. После того как поставлена четкая цель, определяется система задач, которые надо решить (выполнить) для ее достижения. Затем генерируются, моделируются, а если надо и создаются альтернативные системы, организационные структуры, объекты и т.д. для выполнения этих задач и выбираются те из них, которые требуют минимальных совокупных затрат на создание и обеспечение своего жизненного цикла на единицу их эффективности (полезного эффекта).
■ В основе функционального подхода лежит так называемый причинный треугольник технического прогресса: социальные потребности — технические возможности — экономическая целесообразность.
■ В настоящее время при образовании ВКО РФ и в целом при руководстве теорией ВКО применяется в основном предметный подход, при котором совершенствуются существующие системы, организационные структуры, объекты без создания их новых аналогов и образцов. Иными словами, при предметном подходе задача создания нового и поиска инновационных способов для удовлетворения даже старых социальных потребностей просто не ставится. В итоге при таком подходе интегрируют в лучшем случае существующее, ранее созданное, затем его модернизируют до возможного предела старых технических решений, переставляют организационные квадратики в социально-технических системах и т.д.
■ Функциональный подход предполагает инновационное движение вперед, а предметный — обрекает догонять вчерашний день и не позволяет адекватно удовлетворять социальные потребности РФ в области борьбы с воздушно–космическим противником и приведет в конечном итоге к пустой трате огромных средств.
■ Мы в области борьбы с воздушно–космическим противником достигли предела применения предметного подхода. Необходимо переходить на реализацию функционального подхода. При этом следует иметь в виду, что осторожные теоретики и практики, противопоставляя функциональный и предметный подходы, приводят такие аргументы, что, мол, предметный подход дешевле функционального. При этом сознательно лукавят и не указывают, что функциональный подход дорог в разработке и создании нового, а также в рисках создать не то, но дешев в эксплуатации и применении нового в течение его жизненного цикла. Предметный подход дешев в модернизации существующего, но в перспективе это пустая трата средств и по своей бесперспективности он дороже функционального. Скупой платит дважды.
■ Если теперь, опираясь на указанное выше, обратиться к существующим публикациям и практическим проработкам, то придется констатировать, что различного рода движения вокруг и в направлении организации воздушно–космических сил и соответствующих им командований есть предел реализации в своей бесперспективности напрасной траты средств предметного подхода.
■ В развитых странах ВВС готовят как войска войны, а не поля боя на этой войне. Наши же ВВС, «раскассировавшись» по военным округам, на себя самостоятельных задач войны не взяли (они берут на себя лишь задачи поля боя в пределах оперативных задач военного округа), а Генеральный штаб ВС РФ им задачи войны не поставил (тем более что и ставить некому). Но все равно, командующие и генералы без войск и в целом ВВС без постановки новых задач с задачами и мировоззрением поля боя претендуют на войска и системы, предназначенные для сдерживания, предотвращения, а если потребуется, то и для победоносного завершения войны.
■ Такое создание очередных войск, сил и командований в тупике предметного подхода завершится лишь очередной и в лучшем случае непродуктивной перестановкой квадратиков в финансово–штатном расписании ВС РФ.
■ Своекорыстие практики применения теории ВКО заключается в том, что она по завершении разработки сразу перестала принадлежать авторам и без соответствующего авторского надзора попала в руки политиков в погонах. Последние не стали вдаваться в тонкости собственно теории, ее основных идей и научных положений, а просто выхолостили содержание теории ВКО и превратили ее в бессодержательный бренд.
■ Далее и по сей день политиками всех мастей, вплоть до самых высших и не только в погонах, этот бренд используется в основном для борьбы за чины, кресты, звания и финансовые потоки, а также чтобы показать всем, как мы реагируем на угрозы национальной безопасности. Безусловно, на бренде ВКО РФ можно заработать, что и делается. В рыночных условиях это правильно. Но нельзя даже в рыночных условиях применять бренд ВКО без серьезного намерения действительно создать ВКО РФ. Иначе это будет обман тех, кто платит за это.
■ Если оглянуться назад, то создается впечатление, что никто, кому в руки попадали войска ПВО и РКО, за исключением Войск ПВО ВС СССР, не собирался создавать ВКО РФ, а лишь под покровом необходимости ее формирования решал узковедомственные, а то и просто личные задачи. Похоже, что ограничившись сменой названий, никто не хочет создавать ВКО РФ и сейчас, даже имея на руках прямое предписание в виде соответствующих (и не одного) указов президента РФ.
■ Интересно, как долго это будет продолжаться?
□
Анатолий Петрович Корабельников, доктор военных наук, профессор ВА ВКО
□
Опубликовано 2 декабря в выпуске № 6 от 2015 года

 Отправлено: 22.12.15 20:08. Заголовок: vko.ru — Ю. Криницкий. Предостеречь от «опытов» над Вооруженными Силами

■ Оборонка

Предостеречь от «опытов» над Вооруженными Силами

В воздушно–космической сфере нужна безусловная централизация полномочий по планированию, прав по руководству войсками в ходе войны, ответственности за результат после отражения воздушно–космической агрессии

Количество и продолжительность организационных потрясений ВС РФ давно зашкаливают. Вектор военных реформ более 20 лет носит случайный характер, что по законам математики оставляет конечный результат вблизи исходной точки. Ожидаемые провалы многих экспериментов по слиянию, разделению, переподчинению, переименованию воинских структур и учреждений предсказывались дальновидными учеными еще на этапе зарождения этих идей в умах реформаторов. Профессор Иван Ерохин издал и распространил девять книг, в которых предостерегал от проведения необоснованных «опытов» над Вооруженными Силами. Он же предлагал пути выхода из искусственно построенного лабиринта организационных проблем. Достаточно было осмыслить теоретическое наследие Ивана Васильевича, и гигантские государственные ресурсы, выделенные на проведение некоторых «новаций», были бы сохранены.
□
■ Многократными неудачными экспериментами подрывается вера людей в то, что кто–то вообще знает, куда идти дальше. Как только в гарнизонах и штабах слышат заверения политиков, что военная реформа завершена, так понимают — грядет ее очередной этап.
□
Поэтапное движение вперед
□
■ Чтобы процесс создания и развития военной машины государства перевести в созидательное русло, его надо подчинить классическим правилам организационного строительства. Последнее означает движение по цепочке: от целей и задач через построение технологического процесса, через функциональную структуру к структуре управления и, наконец, к организационно–штатному оформлению проекта (Ю.В. Криницкий. «Научно–концептуальный подход к организации ВКО России», «ВКО», 2013, № 1).
□

□
В состав ЗРС С–400 «Триумф» входят до шести зенитных ракетных комплексов 98Ж6Е, каждый в составе многофункциональной РЛС (МРЛС) 92Н6Е, до 12 транспортно–пусковых установок (ТПУ) типа 5П85СЕ2, 5П85ТЕ2 с возможностью размещения на каждой четырех ЗУР типа 48Н6Е3, 48Н6Е2. Фото: Игорь Руденко

■ Предлагаю прохождение этой цепочки не с конца в середину (излюбленная практика нетерпеливых реформаторов), а с точным соблюдением всех ее логических процедур.
■ Итак, первый и до сих пор четко не осмысленный этап — определение целей Вооруженных Сил в современной войне (рис. 1).
□
Рисунок 1
□
■ Графика Юлии Гореловой
□
■ Всего можно назвать три интегральные цели, для достижения которых нужны российские ВС.
■ Цель № 1 — недопущение войны.
■ Цель № 2 — решительный разгром противника, обладающего ракетно–ядерным потенциалом, в крупномасштабной войне.
■ Цель № 3 — вооруженная защита частных национальных интересов в локальной войне (вооруженном конфликте) с противником, не обладающим оружием массового уничтожения.
■ Выводя за рамки дальнейшего рассмотрения внутренние военные конфликты, «цветные революции» и гражданские войны, констатируем тот факт, что никакой четвертой цели для ВС РФ быть не может.
■ Подчеркнем два важных тезиса.
■ Первый — между Россией и развитой ракетно–ядерной державой не может быть «малой» войны. Во-первых, между государствами блока НАТО существуют взаимные обязательства по коллективной вооруженной защите интересов. Следовательно, воевать придется даже не с одной высокоразвитой державой, а с их организованной группой. Во–вторых, никто из участников военного конфликта (стран, коалиций) не уступит своих интересов, не использовав весь располагаемый ресурс сил и возможностей. Поэтому эскалация вооруженного конфликта в более масштабные формы предсказуема.
■ Второй тезис — ведение крупномасштабной войны обычным оружием для России в принципе невозможно. Во–первых, военный бюджет США многократно превышает военный бюджет России и сравним с ее государственным бюджетом. Значит, война обычными средствами была бы разорительной и заведомо проигрышной для России. Стратегический ядерный потенциал — единственный фактор, с которым вынуждены считаться наши агрессивно настроенные оппоненты. Проигрывая войну, любая страна, обладающая стратегическими ядерными силами, обязательно их применит. Впрочем, это положение закреплено в Военной доктрине Российской Федерации, а значит, не подлежит дискуссионному обсуждению.
■ Между целями ВС существует взаимосвязь. В чем она состоит?
■ Предотвратить крупномасштабное нападение можно, только убедив оппонента, что ему гарантируется достойная «сдача» — такой ответ, на который агрессор «не согласен». Иначе говоря: при очевидной готовности и способности достижения обороняющимся цели № 2 автоматически достигается цель № 1. Способность гарантированно причинить агрессору неприемлемый для него ущерб в ходе крупномасштабной войны является необходимым и достаточным условием сдерживания военного конфликта.
■ Вместе с тем сдерживание крупномасштабной ракетно–ядерной войны не страхует ракетно–ядерную державу от локальных военных конфликтов. Примеры тому в новейшей истории имеются: США — Югославия, США — Ирак, СССР — Афганистан, Россия — Грузия и т.д. Поэтому постановка перед ВС цели № 3 вполне оправданна.
■ Переходим ко второму шагу организационного строительства ВС — определению стоящих перед ними задач. Задачи, как известно, являются результатом декомпозиции целей.
■ Рассматривая крупными блоками, не дробя на частности, получим следующее.
■ Задачи, которые следует решить в рамках достижения цели № 1:
• поддержание ВС в состоянии готовности и способности к эффективному достижению цели № 2;
• демонстрация способности и готовности достижения цели № 2.
■ Задачи, которые надлежит решить в рамках достижения цели № 2:
• отражение крупномасштабного военного нападения на Россию;
• поражение военно–экономического потенциала противника.
■ Задачей, которую необходимо решить в рамках достижения цели № 3, является разгром группировки войск, участвующей в локальном нападении на Россию.
■ Очередность решения задач внутри цели № 2 может быть разной в зависимости от того, кто из враждующих сторон является агрессором.
□

□
Иван Ерохин (1923—2012), заслуженный деятель науки РФ, академик Академии военных наук, почетный профессор ВА ВКО, доктор военных наук, профессор кафедры оперативного искусства ВА ВКО. Фотоархив «ВКО»
□
■ Исходя из российской Военной доктрины нашими ВС вначале будет решаться задача стратегического отражения внезапного нападения, а затем – нанесение ответного или ответно–встречного удара. Для США, вероятнее всего, наоборот: сначала стратегическое наступление, а затем стратегическое отражение удара тех сил, которые Россия сумеет применить.
■ Поскольку из всех названных выше целей главной для нас является № 2, то сделаем одно существенное замечание. Крупномасштабная война с современным высокоразвитым противником, обладающим арсеналом стратегических наступательных вооружений, придет в Россию не по Смоленской дороге, проторенной Наполеоном и Гитлером, а через воздушно–космическое пространство. Вооруженная борьба (в ее начальной, решающей фазе) развернется не на традиционном сухопутно–морском, а на непризнанном отечественной военной наукой воздушно–космическом театре военных действий.
■ Из всех возможных стратегических исходов первоочередной и главной фазы войны лишь при наступлении события «ничья» борьба может перейти в очередную — «танково–штыковую» стадию. Однако будем реалистами: накопленное у сверхдержав количество средств массового уничтожения и их высокоточных носителей делает «ничью» практически невозможным фактом.
■ Тщательно навязываемая западными военными партнерами концепция воздушно–наземно-морской операции очень похожа на информационную провокацию, направляющую российских стратегов и ученых по ложному пути организации обороны. В первой иракской войне (1991 г.) и в Югославии (1999 г.) воздушно–космическая фаза агрессии была решающей и практически единственной. И все ее цели блестяще достигнуты. Во второй и третьей войнах в Ираке (1998 г., 2003 г.) воздушно–наземно–морская операция втянула противников в бесконечную вялотекущую партизанско–террористическую борьбу (подобное испытал контингент советских ВС в Афганистане). Вряд ли такой опыт американцы оценят как удачный. Но на информационную провокацию (если допустить таковую) легко поддалась российская военная мысль, а за ней и войсковая практика. Именно в 1998 г., после второго Ирака мы перемешали ВВС с Войсками ПВО для их совместного применения в прифронтовой полосе — в той полосе, которой никогда не будет в современной крупномасштабной войне. А с 2003–го (после третьего Ирака) мы посчитали ненужным планировать стратегическую операцию по отражению воздушно-космического нападения противника. Новую стратегическую операцию мы наполнили наземно–воздушно–морским ударно–оборонительным содержанием.
■ Более детально, что следует понимать под воздушно–космическим ТВД и почему в нем не применяются танковые армии, флотилии разнородных сил и объединения фронтовой авиации, изложено в соответствующих открытых источниках (Ю.В. Криницкий. «Воздушно–космический ТВД»).
■ Определившись с задачами, переходим к необходимому процессу их решения.
■ Из выявленных задач вытекает общая технология их решения (рис. 2).
□
Рисунок 2
□
■ Графика Юлии Гореловой
□
■ В крупномасштабной войне это две крупные технологические процедуры.
■ Первая — процедура отражения разоружающего воздушно–космического нападения противника. Она позволяет сохранить силы возмездия для их последующего ответного или ответно–встречного применения.
Вторая — процедура уничтожения военно–экономической инфраструктуры противника всем составом или большей частью стратегических ядерных сил.
■ Вторая является главной и в принципе в ответно–встречном варианте может быть единственной. Обязательный результат войны – уничтожить врага. Но согласно основному природному инстинкту (а в теории организации это известный закон самосохранения) любая организованная система стремится устоять разрушительному воздействию извне. Поэтому, с одной стороны, неплохо бы не только уничтожить врага, но и выжить самому — защитить свою территорию, объекты, людей. С другой стороны — успешные действия обороняющейся державы по защите своих войск повышают шансы этих войск причинить неприемлемый для противника ущерб.
В локальной войне — единая процедура разгрома группировки войск противника в ограниченном пространстве, охваченном военным конфликтом.
■ Процесс функционирования реализуется в способах действий. Способов бесчисленное множество и выбираются они исходя из конкретно складывающейся обстановки. Но их внешнее проявление, то есть форма, достаточно стабильно по своим признакам.
В крупномасштабной войне — это стратегическая операция по срыву или отражению ВК нападения, стратегическая операция ядерных сил.
■ В локальной войне, вооруженном конфликте — единая ударно–оборонительная, наземно–воздушно–морская операция или боевые действия в очаге конфликта.
■ Из выявленного процесса вытекает необходимая функциональная структура ВС.
■ Первый ее компонент, реализующий функцию глобальной защиты от военного нападения, — группировка стратегических оборонительных сил (СОС).
■ Учитывая, что защищаться придется от сил ВКН, это не что иное, как стратегическая группировка войск (сил) ВКО.
■ Второй компонент, реализующий функцию глобального возмездия, — группировка стратегических ударных сил (СУС). Это системная совокупность стратегических ядерных сил наземного, морского и воздушного базирования.
■ В своей совокупности СУС и СОС составляют потенциал стратегических сил сдерживания агрессии (ССС).
■ Третий компонент, реализующий функцию разгрома противника в локальном военном конфликте, — группировка сил общего назначения (СОН). В общем приближении это ныне предусмотренная руководящими документами группировка войск на ТВД (СН). Она и ударная, и оборонительная в одном лице.
■ Оставшиеся два шага проектирования — построение системы управления и организационно–штатной структуры ВС РФ. Их можно делать одновременно, поскольку они взаимообусловлены примерно так же, как взаимообусловлены скелет и мышечная масса биологического индивида. Специалисты по скелету давно умершего человека в точности воссоздают его портрет. Аналогично выстроенная система управления войсками является тем остовом, на который крепятся конкретные воинские формирования.
□
Согласия нет
□
■ Есть разные схемы управления и разные варианты организационных структур, которые могут быть рациональными для достижения одних и тех же целей. Остановиться можно на любой из альтернатив, но при соблюдении главного условия, что это не противоречит, а органично продолжает нашу логическую цепь организационного проектирования.
■ На сегодня самые горячие споры ведутся относительно двух предметов — видовой (родовой) структуры ВС РФ и оперативно–административного управления ВС РФ. Здесь наметился ряд ключевых и непримиримых позиций.
■ Первая позиция — Войска ВКО должны не только сохранить организационную самостоятельность, но и подняться в своем статусе до вида ВС.
■ Вторая — необходимо слияние нынешних Войск ВКО, Военно-воздушных сил и даже РВСН в один вид ВС, который будет называться Воздушно–космические силы (ВКС).
■ Третья — необходимо разделение оперативных и административных функций управления войсками.
Четвертая – нужна концентрация оперативных и административных функций в руках одних органов управления.
■ Попробуем разобраться в этом многообразии подходов.
■ Стратегическая военная угроза в наземной сфере заставила в свое время иметь стратегическое объединение — группу фронтов, которая в дальнейшем получила название группировка войск на КТВД. Ее основа — объединения СВ. Аналогичная по масштабам угроза в акватории обусловила создание стратегического объединения — группировки войск на ОТВД. Ее основу составили флоты. Сегодня угрозы с земли и моря отодвинулись на второй план и театры (не юридически, но фактически) перестали быть континентальными или океанскими. Но под важнейшую и первоочередную стратегическую воздушно–космическую угрозу не создано ни театра, ни стратегического воздушно–космического объединения Вооруженных Сил.
■ Такое межвидовое объединение должно быть. Станет ли оно называться, следуя аналогии, группировкой войск на ВК ТВД или группировкой СОС — не суть важно. Важно, что в него войдет, какой орган управления его возглавит и каковы будут его полномочия и ответственность.
□
■ Многофункциональная РЛС (МРЛС) ЗРС С–400 «Триумф» 92Н6Е на полигоне Ашулук. Фото: Игорь Руденко
□
■ Основу СОС должны составить Войска ВКО. Но не такие, как созданы сейчас, а Войска ВКО, развернутые на всей территории страны, где есть объекты стратегических ударных сил, подлежащие защите от ударов из воздушно–космического пространства. Туда же необходимо включить силы ПВО других видов ВС, которые могут способствовать решению данной задачи. Во главе этой группировки должен быть поставлен главнокомандующий — специалист в области ВКО. Учитывая временной фактор, когда воздушно–космической агрессии не будет предшествовать стратегическое развертывание сторон, когда стратегическая операция должна быть спланирована в мирное время, а ее начало реализации требуется прямо сейчас и немедленно, разделение оперативных и административных функций между двумя органами управления нелогично. Именно в воздушно–космической сфере нужна безусловная централизация полномочий по планированию, прав по руководству войсками в ходе войны, ответственности за результат после отражения воздушно–космической агрессии.
■ В этом смысле именно главнокомандующий видом ВС, одновременно являющийся главнокомандующим межвидовой стратегической группировкой СОС на воздушно–космическом театре военных действий, будет основным автором плана стратегической операции, который представит этот план начальнику Генштаба на утверждение. Только он добьется от подчиненных выполнения всех элементов этого плана в ходе военных действий. И только он единолично ответит по закону за достигнутый результат.
■ А если так, то уже в мирное время он окажется лицом, заинтересованным в боеготовности и боеспособности своих войск, будет принимать все меры по их укомплектованию и обеспечению, по организации боевой и оперативной подготовки. И уж точно не займет позицию стороннего наблюдателя или авантюриста, создающего из частей ВКО потемкинские деревни.
■ Подойдя к финишу, читатель обнаруживает, что в статье не раскрыта начинка конечной организационной структуры ВС РФ и группировки войск (сил), решающей задачи ВКО. Именно этого почему–то многие ждут, на этом концентрируют внимание. Но внутренняя структура межвидового стратегического объединения как раз-таки не является единственной, безусловно верной или безусловно ошибочной. Она может иметь различные (причем рациональные) альтернативы. Любая ошибка проектирования, допущенная на последнем шаге, менее катастрофична, чем ошибка, заложенная на первых шагах (легко заменить крышу здания, но для устранения дефекта фундамента придется разбирать всю конструкцию). Так утверждает классическая теория организации. Поэтому очень важно, чтобы конечный продукт проектирования (организационная структура, структура управления ВС РФ и Войсками ВКО) стал результатом единой логики организационного строительства, а не исходной волюнтаристской установкой, которая будет обосновываться в защиту чьих–то интересов.
□
Юрий Владимирович Криницкий, полковник запаса, кандидат военных наук, профессор
□
Опубликовано 2 декабря в выпуске № 6 от 2015 года

 Отправлено: 24.12.15 18:13. Заголовок: vko.ru — В. Барвиненко, Ю. Аношко. Пустое критиканство бесплодно

■ Оборонка

Пустое критиканство бесплодно

Ученый должен приводить убедительные доказательства своих тезисов и положений, а также обозначать пути исправления вскрытых недостатков

Высказанная Роланом Бартом мысль «Критика не есть наука» полностью относится к содержанию статьи Анатолия Корабельникова «Бессмысленный бег на месте» («Военно–промышленный курьер», № 15, 2014). Данная статья возмутила ученых, разрабатывающих теорию ВКО, своим голым критиканством. В ней беспринципно искажаются и затем критикуются разработанные положения теории ВКО, ничего не предлагая взамен.
□
■ Для завязки интриги Анатолий Корабельников утверждает, что созданию воздушно–космической обороны Российской Федерации угрожает отсутствие стройной теории ВКО, сформированной для современных реалий. «Данная теория разработана в основном для традиционных задач ПВО и РКО, взятых преимущественно порознь для ПВО и РКО, и лишь задачи борьбы с гиперзвуковыми летательными аппаратами (ГЗЛА) и оперативно–тактическими баллистическими ракетами (ОТБР) рассматривались как единые и для ПВО, и для РКО. Основным способом создания ВКО на тот момент была признана интеграция существовавших в то время полнокровных системы ПВО страны и системы РКО глобальной в части СПРН и ККП и локальной в части ПРО города Москвы. В настоящее время указанное выше либо кануло в Лету, либо существенно изменилось».
□
■ Радиолокационный комплекс (РЛК) 91Н6Е ЗРС С–400 «Триумф» на полигоне Ашулук. Фото: Игорь Руденко
□
■ Здесь Анатолий Корабельников принципиально искажает причины появления теории ВКО. Она разрабатывалась не для традиционных задач ПВО и РКО, взятых преимущественно порознь. Ранее были теории ПВО и РКО, они представляли совокупности положений по борьбе со средствами воздушного и соответственно ракетного и космического нападения противника. Данные теории были вполне адекватны существовавшим условиям до тех пор, пока США в поиске уязвимых мест для нанесения разоружающих ударов не развернули работы по созданию гиперзвуковых летательных аппаратов, способных действовать на ранее не используемых высотах (30—120 км) и скоростях (более 3 М), а ракетно–космические средства не стали применяться совместно и в интересах средств воздушного нападения для решения не только стратегических, но и оперативных и даже тактических задач. Это интегрирует воздушное и ракетно–космическое оружие в единый комплекс вооруженной борьбы — силы и средства воздушно–космического нападения (ВКН).
■ Интеграция сил и средств ВКН определила необходимость перехода к единому комплексу борьбы с ними. Впервые гипотеза об этом была высказана в Военной академии ПВО (сейчас ВА ВКО) в конце 1970–х гг. прошлого столетия. С тех пор в поисках доказательств данной гипотезы была разработана теория ВКО, предполагающая объединение систем противовоздушной и ракетно–космической обороны в общую систему воздушно–космической обороны. Основными элементами системы ВКО РФ должны стать системы разведки и предупреждения о воздушно-космическом нападении (информационного обеспечения), поражения и подавления, всестороннего обеспечения и управления. При этом новые системы ВКО образуются из соответствующих систем ПВО и РКО путем модернизации и создания новых систем вооружения и управления и их интеграции независимо от количественного состава (полнокровности) объединений и соединений ПВО и РКО. При этом под интеграцией изначально понималось расширение пространственно–скоростного диапазона возможностей средств ПВО и РКО, обеспечивающее при их совместном применении, как показывают исследования, достижение системного эффекта при борьбе с новыми типами целей и в более широком диапазоне условий обстановки.
■ В ходе развития теории ВКО для ее реализации был предпринят ряд мер. В апреле 2006 г. президентом Российской Федерации была утверждена Концепция воздушно–космической обороны Российской Федерации (Концепция ВКО). В ней показана роль ВКО в общей системе обеспечения военной безопасности Российской Федерации, а также сформулированы требования, предъявляемые к воздушно–космической обороне и ее построению. В рамках реализации Концепции ВКО в 2011 году созданы Войска ВКО — род войск ВС. Несмотря на развитие ГЗЛА и создание Войск ВКО, условия для положений теории ВКО вопреки утверждению А. Корабельникова существенно не изменились. Создание ГЗЛА хотя и продвинулось, но они на вооружение еще не поступили. Система ВКО также реально еще не существует, так как система управления элементами ПРО и ПВО еще не создана. Все ожидается в перспективе. А что кануло в Лету, А. Корабельников не поясняет, поэтому оппонировать нечему.
■ Следовательно, исходный тезис Анатолия Корабельникова не имеет под собой оснований. Также нельзя согласиться и с его тезисами по критике частных положений теории ВКО.
□
Тезис первый. Анатолий Корабельников утверждает, что «существующая теория ВКО не дает современного и однозначного ответа на ряд вопросов. Первый из них можно сформулировать следующим образом: а для чего России нужна ВКО? То ли ВКО нужна РФ для нанесения поражения и победы над наиболее опасным воздушно-космическим противником, то ли для обороны основных объектов страны и группировок войск ВС РФ путем борьбы с воздушно–космическим противником, то ли как элемент системы сдерживания агрессоров от нападения путем кратковременной (на время применения) обороны войск, сил и средств ответного ядерного удара ВС РФ, то ли для достижения всех этих целей вместе».
□

□
■ На самом деле теория ВКО дает четкие и однозначные положения о ее роли по обеспечению безопасности государства в мирное и военное время. Она показана в соответствующих отчетах об исследованиях, Концепции воздушно–космической обороны Российской Федерации, прописана в учебниках ВА ВКО и многократно повторена в открытых публикациях, в частности в статьях Виктора Мирука «Воздушно–космическая оборона как фактор стратегической стабильности» («Военная мысль», № 2 за 1997 г.), Михаила Ходаренка «От чего сегодня зависит победа» («Воздушно–космическая оборона», № 5 за 2004 г.), Владимира Барвиненко «Воздушно–космическая оборона: современный аспект» («Военная мысль», № 2 за 2007 г.) и многих других. В них указано, что воздушно–космическая оборона является одним из важнейших факторов обеспечения стратегической стабильности, сдерживания вероятных противников от развязывания крупномасштабных войн и вооруженных конфликтов, предотвращения их эскалации и перерастания в войну с применением как обычного, так и ядерного оружия, а также решения комплекса других задач по обеспечению безопасности государства в воздушно–космической сфере.
■ Войска и силы ВКО должны контролировать состояние и деятельность группировок сил воздушно–космического нападения потенциальных противников, вскрывать факты подготовки и начала их воздушного и ракетного (воздушно–космического) нападения. Роль сил и средств ВКО в сдерживании любого агрессора от развязывания войны состоит в своевременном обеспечении руководства государства (президента Российской Федерации— Верховного главнокомандующего Вооруженными Силами) достоверной информацией о воздушно-космической обстановке для принятия соответствующих решений, а также в защите ударных сил и средств от разоружающего удара для обеспечения нанесения агрессору неприемлемого ущерба в ответном ударе. До тех пор пока будет существовать опасность получения в ответном ударе неприемлемого ущерба, вероятность агрессии будет маловероятной. В настоящее время США с союзниками активно ищут «окна уязвимости» для получения возможности уничтожить силы ответного удара. То есть если в системе ВКО не будет средств предупреждения о ракетном нападении и противоракетной обороны, то удар может быть нанесен баллистическими ракетами, если будет слабая противовоздушная оборона — авиацией и крылатыми ракетами, если не будет средств противокосмической обороны — космическими средствами, если не будет средств борьбы в диапазоне высот 30—120 км — гиперзвуковыми летательными аппаратами. Для исключения такого хода событий система ВКО РФ должна иметь все эти необходимые подсистемы.
■ Угроза нанесения стратегического разоружающего удара для России не является единственной. Не менее опасной угрозой военной безопасности России является неконтролируемое увеличение количества стран, входящих в «ядерный клуб» и обладающих средствами доставки ядерного оружия. Это ведет к повышению вероятности несанкционированных и провокационных пусков. Третья страна, запустив всего одну ракету, может спровоцировать обмен ракетно–ядерными ударами ведущих ядерных держав. Задачу по определению страны агрессора и отражению одиночных пусков ракет должны решать силы и средства воздушно–космической обороны. Способность системы ПРО отражать удары одиночных и небольших групп стратегических баллистических ракет по важнейшим объектам государственного и военного управления исключает необходимость немедленных ответных действий стратегических ядерных сил при несанкционированных и провокационных пусках ракет других государств и тем самым поднимает порог ответного реагирования, обеспечивая сдерживание эскалации начатого ядерного конфликта, его перерастания во всеобщую ядерную войну.
□

□
■ С началом локальной или региональной агрессии войска и силы ВКО, сосредоточенные в районе конфликта, должны отражать (ослаблять) удары средств ВКН противника, не допускать завоевания им превосходства в воздухе, обеспечивать развертывание группировки ВС РФ, защиту военных объектов и группировок войск (сил), населения и экономики.
■ Роль войск и сил ВКО также состоит в непрерывном контроле использования воздушного пространства РФ, пресечении нарушений государственной границы Российской Федерации в воздушном пространстве, режима полетов над территорией России и действий террористов при захвате воздушных судов и использовании легкомоторных самолетов для террористических актов, провокационных целей, наркобизнеса, совершения мелких диверсий и удовлетворения личных амбиций. В миротворческих действиях силы воздушно–космической обороны могут привлекаться к контролю за соблюдением режима введенных санкций в воздушном пространстве, в операциях и боевых действиях в вооруженном конфликте — для участия в закрытии воздушного пространства, в воздушной блокаде, а также для прикрытия войск и объектов от возможных ударов средств воздушного нападения участников конфликта.
■ Следовательно, первый тезис свидетельствует не об отсутствии в теории ВКО ответа на поставленный Анатолием Корабельниковым вопрос, а о стремлении автора развить «интригу» (надеемся, что не об отсутствии знания предмета).
□
■ Тезис второй. Анатолий Корабельников ставит вопрос: «Что такое ВКО РФ? Здесь спектр определений очень широк. При этом ВКО одновременно определяют и как совокупность простых мер и боевых действий, и как только боевые действия, но с оборонительными целями, и как глобальное оборонительное оружие в виде глобальной технической системы коллективного пользования, и как интегрированную систему традиционных войск и сил ПВО и РКО».
■ Непонятно, почему профессор кафедры оперативного искусства Военной академии ВКО до настоящего времени не читал в отчетах об исследованиях, учебниках и других источниках, что воздушно–космическая оборона Российской Федерации — вид обороны, применяемый с целью защиты государства (коалиции) и его (их) Вооруженных Сил от ударов и других агрессивных действий воздушно–космических сил и средств противника. ВКО представляет собой систему политических, экономических, военных, военно–технических, правовых и иных мер по подготовке и ведению военных действий в воздушно–космическом пространстве. По содержанию ВКО, так же как и ПВО и РКО, представляет комплекс государственных и военных мероприятий.
■ К общегосударственным мероприятиям в области ВКО относят деятельность военно–политического руководства государства, а также федеральных органов исполнительной власти по планированию, подготовке и осуществлению скоординированных политических, экономических, военных, военно–технических, правовых и иных мер, в том числе поддержание на должном уровне необходимого научно–технического, технологического и промышленного потенциала в интересах воздушно–космической обороны.
■ К военным мероприятиям в области ВКО относят организованные действия специально выделенных войск (сил) по разведке воздушно–космического противника, контролю воздушно–космического пространства, сдерживанию от нападения противника, предупреждению органов государственного и военного управления о воздушно-космическом нападении, отражению (ослаблению или срыву) его ударов по военным и государственным обороняемым объектам и выполнению других задач ВКО.
■ Для возможности осуществления воздушно–космической обороны должна быть создана ее материальная основа — организационно-техническая система ВКО РФ. Система ВКО — совокупность развернутых на земле, море и в космическом пространстве и объединенных соответствующими функциональными связями сил и средств, а также органов управления ими для решения задач ВКО. Так как ВКО интегрируется из двух видов обороны ПВО и РКО, то соответственно и система ВКО должна интегрироваться из систем ПВО и РКО.
□
■ Тезис третий. Анатолий Корабельников выдвигает серьезное обвинение, что «ученые, работающие в области проблематики ВКО, не доказали остальному научному сообществу и высшему руководству ВС РФ ряд фундаментальных научных положений, которые лежат в основе теории ВКО. К числу таких относятся положение о том, что ход и исход современных войн и вооруженных конфликтов определяют войска, силы и средства, действующие из и через воздушно–космическое пространство, положение о том, что в военном отношении «воздух» и «космос» из физических сред перемещения различных технических аппаратов и оружия перешли в разряд театра войны».
■ Анатолий Петрович, по первому положению его уже давно доказали. Об этом свидетельствует часто цитируемые слова бывшего министра обороны России Сергея Иванова: «Враг не приедет к нам на танке. Враг прилетит к нам на самолете или доставит оружие по воздуху» («Актуальные задачи развития Вооруженных Сил Российской Федерации», «Красная звезда», 11 октября 2003 г.). В Концепции ВКО, в Основах государственной политики в области противовоздушной обороны Российской Федерации на период до 2010 г. и на дальнейшую перспективу и других документах указывается на стремительное возрастание боевых возможностей сил и средств ВКН иностранных государств, их превращение в фактор, решающим образом влияющий на ход и исход современных войн и вооруженных конфликтов.
■ Что касается перехода воздуха и космоса в разряд театра войны или военных действий (второе положение), то убеждать в этом никого не нужно, так как это положение является измышлением только вашим и Юрия Криницкого. Оно не принято не только официально, но и ученым миром.
□
■ Тезис четвертый. Анатолий Корабельников утверждает, что «принятый сейчас способ формирования воздушно–космической обороны через интеграцию систем ПВО и РКО отчасти в своей идеологии является неверным и отчасти выполнил свою задачу и в силу этого устарел. При этом идеологическую основу в указанной интеграции определяют задачи борьбы с ГЗЛА и баллистическими ракетами (в том числе и ОТБР). Вместе с тем наибольшую угрозу по массовости (количеству) созданного, точности и стоимости представляют не ГЗЛА и баллистические ракеты, а крылатые ракеты и ударные беспилотные летательные аппараты (БЛА), а также сброшенные и запущенные с самолетов и ударных БЛА противника поражающие средства, относящиеся к классу ВТО».
■ Утверждение, что формирование воздушно-космической обороны через интеграцию систем ПВО и РКО в своей идеологии является неверным, необоснованно. Анатолий Корабельников не привел ни одного доказательства неверности разрабатываемой уже более 30 лет идеологии и не показал альтернативного пути.
■ Второе утверждение о том, что формирование воздушно–космической обороны через интеграцию систем ПВО и РКО отчасти выполнено и в силу этого устарело, является явно преждевременным. Пока еще системы ПВО и РКО реально являются автономными, так как общая автоматизированная система управления для них не создана и предъявляемые требования к системам и комплексам вооружения ВКО только начинают реализовываться. Никто не отрицает угрозы от баллистических, крылатых ракет, другого ВТО и БЛА. Однако в рамках существующих систем ПВО и РКО можно добиться лишь частичного ослабления их ударов и необходимого времени предупреждения руководства государства для принятия решения и нанесения неприемлемого для агрессора ответного удара. В то же время без создания системы ВКО в обороне государства появится уязвимая ниша для нанесения агрессором разоружающего удара с применением ГЗЛА, конечно, при принятии их на вооружение. Именно система ВКО должна ликвидировать все уязвимые места в обороне от ударов любых сил и средств ВКН любого противника.
□
■ Тезис пятый. Анатолий Корабельников ставит вопрос: «Почему интеграция и создание ВКО только для Москвы?.. Становится очевидным, что принятая ранее идеология интеграции ПВО и ПРО требует коренного пересмотра и не только для Москвы, но и для всей территории России».
■ Вопрос надуманный (опять для поддержания «интриги»), потому что никто и никогда не утверждал, что система ВКО должна создаваться только для Москвы. Действительно, в рамках развернувшихся теоретических работ особое внимание уделялось и продолжает уделяться так называемому головному участку системы ВКО (ГУ ВКО), целью создания которого является проверка реализации всех основных идей и разработок общей системы ВКО. Главным объектом обороны ГУ ВКО является столица России — Москва. Выделение ГУ ВКО обусловлено тем, что в его границах имеются общие зоны зенитного ракетного огня соединений ПВО и поражения соединения ПРО, а также общие зоны разведки систем ПВО и РКО. Наличие общих зон и связей между системами ПВО и РКО позволяет отрабатывать все основные будущие связи в общей системе ВКО для всей территории государства, способы и формы борьбы с воздушно–космическим противником.
□
■ Тезис шестой. Анатолий Корабельников призывает «устранить два методологических пробела в создании ВКО РФ, а именно — создать единую систему управления ВКО РФ с уровнем автоматизации реального масштаба времени, космических скоростей полета и массированного применения (сброшенных, запущенных) средств воздушно–космического нападения. Также следует создать дальнюю детальную разведку воздушно–космического противника, способную решать оперативные и стратегические задачи. При этом надо иметь в виду, что дальняя разведка должна быть не только и не столько сигнальной, позволяющей применить авиацию до рубежей сброса противником бортовых средств и обеспечить своевременное целеуказание ЗРВ и ИА по БР и КР. Ей в первую очередь необходимо быть смысловой, позволяющей как заблаговременно, так и непосредственно вскрыть оперативный и стратегический замысел воздушно–космического противника и своевременно ввести в действие свои стратегические и оперативные контрпланы».
■ В реальности при разработке теории ВКО названных методологических пробелов не было допущено. О создании единой системы управления ВКО РФ и системы разведки и предупреждения о воздушно–космическом нападении была поставлена задача в Концепции ВКО. Требования к этим системам были детально разработаны в различных отчетах об исследованиях, диссертациях, опубликованы во множестве статей, в том числе Бориса Чельцова «ВКО утопает в межведомственной трясине» («Воздушно–космическая оборона», спецвыпуск, 2008 г.), Анатолия Сколотяного, Аркадия Борзова «ВКО — это система, а не задача» (там же), Владимира Барвиненко, Юрия Аношко «Основные проблемы воздушно–космической обороны» («Воздушно–космическая оборона», № 5 за 2012 г.) и др. Из публикаций следует общий вывод, коррелируемый с выдвинутыми Анатолием Корабельниковым требованиями: задачи управления силами и средствами ВКО для формирования способов уничтожения и подавления СВКН должны решаться на основе обобщенной информации о воздушно-космической обстановке в общей автоматизированной системе управления.
■ В статьях разъясняется, что на систему разведки и предупреждения о воздушно-космическом нападении должны быть возложены задачи не только ведения разведки и предупреждения командных инстанций различного уровня о действиях противника, но и обеспечения штабов и войск информацией для принятия решений, планирования действий, автоматизированного и автоматического (в автоматизированной системе управления) распределения сил и средств для поражения и подавления сил и средств ВКН противника по задачам (на стратегическом и оперативном уровне), а также их целераспределения и выдачи им целеуказаний (на тактическом уровне).
□
■ Тезис седьмой. Анатолий Корабельников предлагает «критически подойти к проповедуемому сейчас в конструкторских бюро подходу «выше и дальше». Этот подход, если его некритично и огульно применять при разработке вооружения, предназначенного для уничтожения средств воздушно–космического нападения по принципу «железо против железа», является пустой тратой средств, так как он нереализуем».
■ Данное заявление некорректно, так как реально в теории и в планах развития вооружения ВКО ВС РФ подход «выше и дальше» является только частным. Им руководствуются при разработке трех типов зенитных ракетных и противоракетных систем — С-400, С–500 и С–300В различных модификаций. В Сухопутных войсках и в Военно–морском флоте на вооружении находятся и для них разрабатываются зенитные ракетные и противоракетные системы и комплексы различной дальности — от ближнего до дальнего действия, в том числе и комплексы для эффективного поражения ВТО противника. В «большой» системе ПВО, то есть в Войсках ПВО, а с 1998 г. в ВВС в период 1990—2010 гг. действительно остались только зенитные ракетные системы средней дальности и дальнего действия. Однако это было временное положение, вызванное резким уменьшением в эти годы финансирования развития вооружения. В теории ВКО и планах развития вооружения для системы ВКО предполагается создавать комплексные группировки зенитных ракетных и противоракетных систем и комплексов. Данное положение достаточно детально изложено в статье Вадима Волковицкого «Прикрытие стратегических ядерных сил – важнейшая задача Военно–воздушных сил» («Воздушно-космическая оборона», № 6, 2009 и № 1, 2010). В настоящее время в состав зенитных ракетных группировок ВВС и Войск ВКО уже начали поступать комплексы ближнего действия «Панцирь» для прикрытия точечных объектов и поражения средств ВТО. В ближайшей перспективе ожидается поступление на вооружение комплексов с зенитными ракетами различной дальности (С–350 «Витязь»). При этом разработки средств ВКО идут не только по принципу «железо против железа», а и на новых физических принципах.
□
■ Тезис восьмой. Анатолий Корабельников обвиняет (непонятно кого) «в неадекватной и отчасти своекорыстной практике применения даже существующей теории ВКО... Неадекватность в том, что изначально выбран бесперспективный подход к разрешению такой управленческой проблемы, как создание ВКО РФ. К разрешению управленческих проблем существует множество подходов: системный, комплексный, интеграционный, маркетинговый, динамический, воспроизводственный, процессный, нормативный, количественный (математический), административный, поведенческий, ситуационный. Они не конфликтуют, а дополняют друг друга, но есть два подхода, которые являются противоположными, — функциональный и предметный... Мы в области борьбы с воздушно–космическим противником достигли предела применения предметного подхода. Необходимо переходить на реализацию функционального подхода».
■ Спасибо, Анатолий Петрович, что вы просветили научное сообщество в важном вопросе подходов к разрешению управленческой проблемы создания ВКО РФ. Однако вы не объяснили, чем нужно заменить предметы ВКО РФ. Напоминаем, что ВКО — вид обороны, его предметами (предмет — одна из сторон объекта, предметы определяют свойства объекта) являются общегосударственные и военные мероприятия (см. тезис второй). Вы их отвергаете, но не предлагаете им замены. Хотя, судя по вашим пояснениям, касающимся эксплуатации и жизненного цикла, вы просто ошиблись и вели речь не о ВКО, а о ее материальной основе — системе ВКО, предметами которой являются ее подсистемы разведки, подавления и поражения, обеспечения и управления, а при конечной дифференциации предметной области — вооружение и военная техника, то есть космические аппараты, радиолокационные станции, зенитные ракетные, противоракетные и противокосмические комплексы, средства РЭБ, АСУ и другие средства. Но вы также не объяснили, чем их заменить при выполнении системой ВКО своих функций контроля за состоянием и деятельностью группировок сил воздушно–космического нападения потенциальных противников, сдерживания агрессии, отражения ударов средств ВКН противника и др. (см. тезис первый). Поэтому ваши ненаучные обвинения несостоятельны.
□
■ Тезис девятый. Анатолий Корабельников обвиняет Генеральный штаб и Главное командование ВВС в неправильном применении авиации: «Наши же ВВС, «раскассировавшись» по военным округам, на себя самостоятельных задач войны не взяли (они берут на себя лишь задачи поля боя в пределах оперативных задач военного округа), а Генеральный штаб ВС РФ им задачи войны не поставил».
Анатолий Петрович, во–первых, ваш тезис не относится к воздушно–космической обороне — предметной области вашей статьи, во–вторых, эта мысль, высказанная Иваном Ерохиным более 30 лет назад, в настоящее время не соответствует реалиям. Это обусловлено следующими факторами: военный округ — стратегическое объединение и готовится вести не бой, а стратегическую операцию на ТВД и соответственно оперативно–тактическая авиация применяется по общему замыслу и плану не поля боя, а стратегической операции, а в одной из форм стратегических действий — по общему замыслу и плану Генерального штаба; современные самолеты оперативно–тактической и дальней авиации ВС РФ имеют радиусы действия, соизмеримые с радиусами действия самолетов потенциальных противников; дальняя и военно–транспортная авиация применяется не так, как вы утверждаете, а исключительно по задачам Генерального штаба.
■ В заключение необходимо отметить, что каждый ученый имеет право на собственное мнение в своей предметной области, не совпадающее с доминирующими или официальными взглядами. Соответственно этому он имеет право на критику этих взглядов и может ошибаться. Но ученый не имеет права огульно заниматься критиканством, не приводя доказательств своих критических положений и не приводя путей исправления показанных недостатков и аргументов для их обоснования. Пустое критиканство бесплодно и дискредитирует школы, которые представляют эти критики. Именно поэтому ученые ВА ВКО посчитали необходимым ответить на статью Анатолия Корабельникова.
□
Владимир Васильевич Барвиненко, заслуженный деятель науки РФ, доктор военных наук, профессор
Юрий Геннадьевич Аношко, доктор военных наук, профессор
□
Опубликовано 2 декабря в выпуске № 6 от 2015 года

 Отправлено: 26.12.15 18:23. Заголовок: vko.ru — В. Барвиненко. Выход один — в концентрации усилий

■ Оборонка

Выход один — в концентрации усилий

Основными приемами оперативных действий по борьбе с СВН противника могут быть противовоздушные сражения, а также массированные и другие авиационно–ракетные удары

Способы и формы военных действий являются одними из основных категорий военного искусства. Способы действий войск (сил) выражают их содержание, а формы представляют внешнее выражение этого содержания. В российском военном искусстве выделяются пять основных форм военных действий: операция, боевые действия, сражение, бой, удар. Все они присущи группировкам войск и сил, ведущим борьбу с воздушно–космическим противником. Каждая форма имеет свое содержание (способы действий) и другие признаки: уровень целей и задач, состав привлекаемых войск (сил), размах и продолжительность, масштаб маневра, уровень согласования действий, обязательность замысла и плана.
□
■ Некоторые должностные лица считают вопрос определения форм военных действий второстепенным. Находясь в органах управления, они не задумываются над этим вопросом, а механически меняют при получении очередной директивы или приказа в одних и тех же документах название формы применения воинского формирования, совершенно не изменяя содержания. Это особенно было присуще для объединений Войск ПВО, ВВС, а после объединения Войск ПВО и ВВС — для объединений ВВС и ПВО, для которых с приходом каждого нового руководства Вооруженными Силами боевые действия менялись на операции и наоборот.
■ Однако думающая часть должностных лиц представляет сущность и содержание каждой формы, ее преимущества, недостатки и условия реализации. В частности, сравнение форм операции и боевых действий показывает, что боевые действия предполагают решение последовательно возникающих задач войсками (силами), то есть последовательные разведку, обнаружение аэродинамических или баллистических целей противника и назначение по ним сил или средств поражения и (или) подавления.
□

□
На стартовой позиции одного из зенитных ракетных дивизионов С–300ПМ 1–й армии ПРО/ПВО особого назначения. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ Операция — совокупность заранее согласованных, спланированных и подготовленных на определенный период времени действий. Для нее план действий войск (сил) детально разработан: объекты обороны от ударов сил воздушно–космического нападения (ВКН) противника определены; области пространства (районы) уничтожения и подавления средств ВКН распределены между истребительной авиацией ВВС и ЗРВ соединений ВКО, войсками ПВО Сухопутных войск, силами ПВО флота и силами РЭБ; объекты противника для ударов, порядок их поражения силами авиации, ракетных войск и артиллерии (РВ и А), флота определены; задачи войскам (силам) поставлены. Это элементы информационной составляющей подготовки операции.
■ Материальной основой операции является детальное планирование и организация обеспечения войск (сил) необходимыми боевыми и материальными средствами. Так как в операции действия готовятся заблаговременно, имеется возможность их продумать, разработать различные варианты способов решения задач, промоделировать их, оценить и выбрать наиболее эффективные варианты.
■ Важнейшее отличие операции от боевых действий состоит в том, что подготовленные действия войск и сил в операции сохраняются организованными и при кратковременных в силу разных причин потерях управления ими. В боевых действиях с потерей управления организованные действия войск (сил), как правило, прекращаются. То есть в операции соблюдается суворовский принцип «Каждый солдат должен знать свой маневр».
■ В военном искусстве не случайно считается, что если действия развиваются не по заранее разработанному замыслу и они вырождаются в простую реакцию на изменение обстановки, то операция не состоялась, а трансформировалась в более низкую и соответственно менее эффективную форму военных действий — боевые действия.
□

□
■ Ярким примером некорректного названия формы военных действий является так называемая операция по принуждению Грузии к миру. Если бы в августе 2008 года это была операция, то действия войск были бы организованны, они действовали бы более эффективно, некоторые формирования, оставшись без связи, бесцельно бы не блуждали, потерь, особенно авиации, было бы значительно меньше. Так как по различным причинам действия войск заблаговременно не готовились, реально это была форма «боевые действия».
■ Показанные отличия операций и боевых действий требуют при всякой возможности перехода к операциям и прежде всего в масштабных и скоротечных действиях группировок войск и сил по борьбе с воздушно–космическим противником.
■ К настоящему времени в ВС РФ определены и реализованы, хотя и не без недостатков, операции по борьбе с воздушно–космическим противником и на стратегическом, и на оперативном уровне. В силу важности борьбы за господство (превосходство) в воздушно–космической сфере в начальном периоде военных действий к этим операциям привлекаются все войска, силы и средства, способные вести борьбу с воздушно–космическим противником: войска и силы ПВО, РКО (ВКО), авиация и другие ударные силы и средства всех видов и родов войск, а также специальные и другие войска и силы Вооруженных Сил государства или коалиции.
□

□
■ Эти войска и силы применяются для разведки, уничтожения и подавления средств ВКН противника как в полете, так и на земле и море. Способы их применения существующими официальными документами определяются по единым замыслам и планам стратегической операции, а в военных округах как составные части общих способов и форм применения войск (сил) военных округов в формах боевых действий и совместных воздушных операций.
■ Однако с образованием Войск ВКО эта логически целесообразная и достаточно отработанная система подвергается попытке разрушения. Необходимо отметить, что создание Войск ВКО организационно объединило часть сил и средств ПВО страны и силы и средства РКО и образовало предпосылки создания реальной системы ВКО. Однако данный положительный шаг одновременно с лишением главного командования ВВС функций оперативного управления войсками (силами) ПВО и авиацией разрушил существующее, хотя и с большими недостатками, единство системы ПВО государства.
■ Силы и средства борьбы с воздушно–космическим противником оказались в сравнительно самостоятельных структурах четырех военных округов и в Войсках ВКО. При этом в отличие от военных округов в Войсках ВКО имеются силы и средства ПВО и РКО, которые ведут разведку, поражают и подавляют средства воздушно–космического нападения только в полете. Отсюда следует, что способы и формы борьбы с воздушно–космическим противником как Войск ВКО в целом, так и их объединений в отличие от воздушных операций будут без ударных составляющих.
□

□
■ Именно из факта отсутствия в Войсках ВКО ударных сил следуют попытки ревизии системы стратегических и оперативных форм борьбы с воздушно–космическим противником. Некоторые научные учреждения и ряд военных ученых (некоторые из них в инициативном порядке, пытаясь угадать мнение руководства), «как всегда», начали обосновывать принятое организационное решение и развивать его положения по принятому направлению дальше.
■ Сущность их предложений сводится к расширению полномочий своего руководства — командования Войск ВКО путем передачи ему в подчинение войск и сил, защищающих объекты страны над всей территорией России, и полному их обособлению от всех других войск и сил, ведущих борьбу с воздушно–космическим противником. Для этого предлагается из объединений ВВС и ПВО забрать формирования ПВО.
■ Соответственно структуре Войск ВКО способы и формы их применения по обороне объектов страны предлагается обособить от других действий ВС как на стратегическом, так и на оперативном уровне и вести ее в обособленном воздушно–космическом театре военных действий (ТВД).
■ Группировки войск военных округов и силы флота будут защищаться от ударов воздушного противника своими войсками ПВО Сухопутных войск и силами ПВО флота. Поражение средств воздушно–космического нападения противника на земле и море предполагается осуществлять в других («ударных») формах военных действий под руководством других командований на своих (континентальных) ТВД.
□

□
■ Для обоснования данных предложений заявляется о возвращении к оборонительным формам, которые имели место до начала 1990–х гг. На самом деле это не совсем так.
■ Во-первых, ранее и до настоящего времени действия всех войск и сил, ведущих борьбу с воздушно–космическим противником, согласовывались, хоть и в различной степени, на основе территориального принципа, которого еще частично придерживаются в военных округах и который полностью исчез из новых предложений по построению системы ВКО. Игнорирование территориального принципа, обусловленное подчинением формирований ПВО, которые реально ведут боевые действия в одних и тех же районах, разным командованиям (соединения ВКО — командованию Войск ВКО, соединения и части ПВО Сухопутных войск — командованиям ВО), не позволит в необходимой степени согласовывать их действия. Это в свою очередь снизит общую эффективность их действий и безопасность авиации.
■ Во–вторых, имевшие место ранее оборонительные формы борьбы с воздушно–космическим противником и на стратегическом, и на оперативном уровне на самом деле включали не только оборонительные, но и ударные действия. Наступательные формы борьбы с воздушно–космическим противником также включали не только ударные, но и оборонительные действия.
□

□
■ Проводимые в течение длительного времени стратегические и оперативно–стратегические учения и тренировки по планированию стратегических операций, воздушных и противовоздушных операций на ТВД показали, что по содержанию наступательные и оборонительные операции практически отличаются только объемом и иногда порядком отражения и нанесения ударов.
■ Поэтому в начале 1990–х гг. было принято решение о переходе от раздельных оборонительных и ударных форм к формам, в которых согласуются и взаимно увязываются оборонительные и ударные действия. Для обоснования этого решения наряду с содержанием действий были учтены и другие факторы:
• резкое уменьшение состава оборонительных и ударных сил и средств, на стратегические и оперативные (в границах военных округов) действия они претендуют только общим составом;
• с началом военных действий оборонительные и ударные силы и средства действуют в одно и то же время и в противоборстве с воздушно–космическим противником преследуют одну и ту же цель — завоевание (недопущение завоевания противником) господства (превосходства) в воздухе (воздушно–космическом пространстве);
• для возможности решать задачи по обороне объектов и группировок войск (сил) ограниченным составом войск и сил ПВО их действия должны быть согласованы с действиями ударных сил и средств по поражению сил и средств ВКН в пунктах базирования и инфраструктуры, обеспечивающей их применение;
• для обеспечения безопасности своей авиации действия оборонительных и ударных сил необходимо согласовывать по задачам, времени и пространству.
■ Все перечисленные факторы актуальны и для настоящего времени, поэтому возврат к раздельным оборонительным и «ударным» формам военных действий явно нецелесообразен. Количество форм военных действий, которые нужно готовить, увеличится в два раза. Резко усложнится согласование действий по поражению сил и средств ВКН противника в воздушно–космическом пространстве и в базах на земле и море. Утверждения некоторых специалистов, что согласование действий оборонительных и ударных действий войск и сил в одной форме военных действий невозможно и что формы ударных действий в ВС РФ плохо проработаны, безосновательны.
□

□
■ Они или, пытаясь угадать мнение руководства, кривят душой, или являются узкими специалистами ПВО, не представляя наработанные военным искусством положения по планированию и применению ударных сил и средств (по Кузьме Пруткову: «Специалист подобен флюсу: полнота его односторонняя»).
■ На самом деле в военном искусстве и в теории, и в практике ударные и совместные действия так же наработаны, как и оборонительные. Практический опыт планирования совместных противовоздушных и воздушных операций на ТВД, полученный на различных учениях и при реальном планировании, показывает, что при подготовке операций в границах военных округов для решения первой их главной задачи — завоевания или недопущения завоевания противником господства (превосходства) в воздухе нельзя отдельно планировать не только действия соединений ВКО (ПВО), войск ПВО Сухопутных войск и сил ПВО флота, но и ударных войск (сил) по уничтожению средств воздушного (воздушно-космического) нападения и инфраструктуры противника. Их действия должны быть согласованы по задачам, времени и пространству, что обусловлено четырьмя основными факторами.
■ Во–первых, при развязывании войны придется отражать не один, а множество массированных и других ракетно–авиационных ударов противника. Для уменьшения возможности их последовательного нанесения нужно во встречных или ответных ударах авиации, РВ и А, сил флота планировать поражение наземных баз, морских носителей средств воздушного (воздушно–космического) нападения противника, объектов его инфраструктуры. Соответственно при нанесении упреждающих ударов нужно их планировать таким образом, чтобы максимально ослабить возможные встречные или ответные удары противника.
□

□
■ Во–вторых, уже при отражении первого авиационно–ракетного удара нужно заблаговременно спланировать удары по ключевым объектам сил и средств управления навигации и связи противника, чтобы максимально дезорганизовать управление его силами и средствами воздушно-космического нападения, находящимися в полете.
■ В–третьих, очень правильное положение апологетов обособленных действий Войск ВКО, что истребительную авиацию нужно применять для уничтожения авиации противника на дальних подступах до запуска ею высокоточных средств поражения, на всех направлениях (кроме северного) невыполнимо без предварительного подавления ударными средствами системы ПВО противника. При этом подавление системы ПВО противника должно быть организовано одновременно и в интересах ударной авиации. Также по общему плану необходимо обеспечивать безопасность ударной, истребительной, транспортной и специальной авиации в зонах огня зенитных средств соединений ВКО, войск ПВО Сухопутных войск и сил ПВО флота.
■ В–четвертых, при раздельном планировании действий сил и средств ПВО и ударной авиации практически невозможно оптимизировать распределение многоцелевой авиации для одновременного решения трех задач: отражение ударов средств ВКН противника, нанесение ударов по его объектам и сопровождение ударной авиации.
■ Приведенные факторы в разной степени воздействуют и на стратегические действия по борьбе с воздушно–космическим противником. При их планировании необходимо учитывать вклад ударных сил и средств в границах военных округов в поражение сил и средств ВКН противника, взаимно увязывать по задачам, времени и пространству воздушные операции, а также действия непосредственно подчиненных сил (например дальней авиации, специальных и других войск) и стратегического резерва.
□

□
■ Выдвигаемое некоторыми авторами положение об обособлении воздушно–космического ТВД является весьма спорным. Категория «Театр военных действий» была введена в военном искусстве для вычленения территорий, акваторий с воздушно–космическим пространством над ними, на которых развертываются (могут развертываться) стратегические группировки Вооруженных Сил и могут вестись военные действия стратегического масштаба.
■ Каждый ТВД имеет свои специфические условия ведения военных действий (военно–политические, военно-экономические, военные, физико–географические, этнографические), а также оперативное оборудование территории, влияющее на подготовку и ведение операций стратегического масштаба и войны в целом. Этих условий и оперативного оборудования (кроме группировки космических аппаратов) в воздушно–космическом ТВД нет. Даже температура приземного слоя атмосферы в нем зависит от местоположения на уже известных континентальных и морских ТВД.
■ Без наличия и знания оперативного оборудования (системы базирования, управления и снабжения) нельзя разместить свои войска (силы), в том числе и войска (силы) ВКО, организовать их управление и снабжение; определить объекты обороны и объекты удара (в воздушно–космическом ТВД их просто нет), спрогнозировать действия сил и средств ВКН (не зная их базирования, нельзя рассчитать рубежи досягаемости и ожидаемое количество).
■ Дальность (радиус) действия практически всех средств ВКО и ВКН (кроме некоторых самолетов стратегической авиации и стратегических ракет) пока еще не выходит за пределы имеющих место ТВД, что позволяет прогнозировать, планировать и применять их в рамках известных театров. Зная базирование самолетов стратегической авиации, стратегических ракет и космодромов, можно определить направление их действий для любого района (ТВД), а также ограничения наклона орбит запускаемых космических аппаратов.
■ В то же время готовить и вести военные действия, в том числе силами ВКО, на основе характеристик воздушно–космического ТВД невозможно. Таким образом, обособлять воздушно-космический ТВД как минимум преждевременно. Нужно изучать имеющие место ТВД и военно–географические районы.
■ Исходя из представленных положений для определения способов борьбы с силами воздушно–космического нападения противника на стратегическом уровне командование ВС государства (коалиции) должно спрогнозировать варианты военно–политических ситуаций, оценить для каждого варианта предполагаемые цели и задачи потенциального противника, количество сил и средств ВКН, которые могут действовать в границах государства (коалиции) и каждого направления (ВО, зоны ВКО).
■ Для каждого из вариантов необходимо в зависимости от количества и важности действующих средств ВКН и объектов обороны определить достаточность на направлениях (в ВО, зонах ВКО) войск (сил) и средств (ресурса) ВКО всех видов и родов войск ВС с учетом возможного вклада в поражение сил и средств ВКН ударных средств и при необходимости перераспределить эти войска (силы) и средства и организовать их маневр.
■ При этом каждый вариант будет отличаться общим количеством привлекаемых оборонительных и ударных сил и средств, перераспределением их по направлениям (ВО, зонам ВКО), перечнем и последовательностью оперативных форм борьбы с воздушно–космическим противником, порядком применения сил непосредственного подчинения.
■ На оперативном уровне силы и средства ВКО распределяются методом, аналогичным методу на стратегическом уровне, с учетом вклада ударных средств и ожидаемых типов средств ВКН по направлениям (районам ПВО–ПРО). Основными приемами оперативных действий по борьбе с СВН противника могут быть противовоздушные сражения, а также массированные и другие авиационно–ракетные удары. В далекой перспективе возможно появятся и воздушные сражения. Варианты действий группировки войск (сил) в границах военных округов (ТВД) будут отличаться распределением сил между приемами и последовательностью их проведения.
■ Рациональность стратегических и оперативных способов борьбы с воздушно–космическим противником в значительной степени будет зависеть от применения математических методов и моделирования. В частности, при распределении сил и средств ВКО и ударных сил и средств необходимо решение оптимизационных задач, которые обеспечивают максимально возможный предотвращенный ущерб объектам обороны в выделенных районах действий. Для более точного прогноза эффективности разработанных вариантов действий сил по борьбе с воздушно–космическим противником необходимо их моделирование.
■ Основным показателем для оценки эффективности способов борьбы с воздушно–космическим противником должен быть предотвращенный ущерб объектам обороны и группировкам войск (сил), включая и группировки войск (сил) ВКО. Современные модели позволяют его вычислять. Возврат по предложениям некоторых авторов к показателям математического ожидания или относительного числа уничтоженных средств ВКН противника принципиально нецелесообразен. Это обусловлено, во–первых, возможностью прогноза объектов удара баллистическими ракетами и сосредоточения огня для защиты наиболее важных объектов; во–вторых, появлением на вооружении у потенциальных противников большого числа дешевых дистанционно пилотируемых летательных аппаратов и ложных целей, поражение которых зенитными ракетными средствами не представляет большой сложности. Очевидно, боевые расчеты в борьбе за количеством сбитых средств воздушного нападения не будут разбираться в обстановке и сосредоточивать усилия на выявлении и уничтожении наиболее важных целей, ведь главное — «количество».
■ Для согласования действий различных войск и сил и на стратегическом, и на оперативном уровне их необходимо заблаговременно планировать и практически готовить по каждому варианту, особенно тщательно нужно организовывать варианты маневра силами и средствами. Это главная задача стратегического и оперативных органов управления.
■ На тактическом уровне борьбу с аэродинамическими и баллистическими средствами, а в перспективе с гиперзвуковыми летательными аппаратами противника ведут зенитные ракетные (ракетно–артиллерийские) соединения, части и подразделения, корабельные зенитные огневые средства, соединение ПРО, истребительные авиационные силы и средства, а также силы и средства радиоэлектронного подавления, радиолокационной и радиотехнической разведки.
■ Основными приемами способов борьбы со средствами ВКН противника на тактическом уровне являются воздушные, противовоздушные и противоракетные бои, их радиоэлектронное подавление, а также разведывательно–информационные действия сил и средств радиолокационной и радиотехнической разведки.
■ Варианты способов борьбы со средствами ВКН противника на тактическом уровне будут отличаться распределением сил для разведки, поражения и подавления отдельных средств или их групп, пространством и последовательностью проведения боев и радиоэлектронного подавления.
■ Например, один из вариантов способа решения задачи борьбы со средствами ВКН противника силами соединения ВКО может представлять собой воздушные бои приданных (выделенных) истребителей на дальних подступах к обороняемым объектам из положений дежурства на аэродромах и в воздухе и в районах самостоятельного поиска, противовоздушные и противоракетные бои зенитных ракетных подразделений на ближних подступах к объектам; радиоэлектронное подавление силами РЭБ бортовых радиоэлектронных средств, разведывательно–информационные действия сил радиолокационной и радиотехнической разведки.
■ Каждый следующий тактический прием по поражению или подавлению СВН противника формируется как реагирование на появление каждой новой одиночной или групповой цели. Для ее уничтожения или подавления должны быть определены силы, прием, пространство и время. В силу сложности и скоротечности обстановки данная процедура возможна только при заранее спланированных действиях (например по выводу части истребителей в районы самостоятельного поиска, полуавтономных действий или в зоны дежурства в воздухе) и с помощью автоматизированной или автоматической системы управления (АСУ), в алгоритмы которой заложены необходимые правила целераспределения и целеуказания.
■ Действия тактических формирований ВКО имеют форму боевых действий. Боевые действия будут вести соединения ВКО, входящие как в Войска ВКО, так и в объединения ВВС и ПВО. В то же время, учитывая традиции, сложившиеся в ВС РФ, которые предполагают в каждом виде и роде войск ВС иметь свои боевые уставы, следует ожидать, что для соединений ВКО, находящихся в Войсках ВКО, будут разрабатываться свои боевые уставы. Отсюда возникает вопрос: содержание этих уставов будет таким же, как и содержание соответствующих уставов в ВВС, или другим? Это еще одна маленькая проблемка, возникшая из–за наличия одинаковых формирований в виде и роде войск ВС РФ.
■ Таким образом, возникшая проблема способов и форм борьбы с воздушно–космическим противником рождена половинчатостью организационных мероприятий, разобщивших единую систему ВКО государства и ВС. Решение данной проблемы состоит не в «подгонке» способов и форм борьбы с воздушно–космическим противником к рожденным структурам, а в концентрации усилий войск, сил и средств видов и родов войск ВС, других войск в борьбе с воздушно–космическим противником на основе централизации управления ими.
■ То есть необходимо создать стратегическое воздушно–космическое командование, которое будет иметь обязанности и необходимые права для разрешения проблемы способов и форм и всех других проблем борьбы с воздушно–космическим противником.
□
Владимир Васильевич Барвиненко, заслуженный деятель науки РФ, доктор военных наук, профессор
□
Опубликовано 1 декабря в выпуске № 6 от 2015 года

 Отправлено: 27.12.15 16:25. Заголовок: vko.ru — Ю. Криницкий. Особый театр военных действий

■ Оборонка

Особый театр военных действий

Ставить знак равенства между сферами вооруженной борьбы и физическими средами обитания нельзя

Появление сил и средств воздушного (а тем более воздушно–космического) нападения, обретение ими решающей роли в достижении целей войны поставило вопрос относительно третьей сферы вооруженной борьбы. И здесь все оказалось не так однозначно.
□
■ Дискуссии военных специалистов на тему, что такое сфера вооруженной борьбы, имеют сравнительно молодую историю. До тех пор, пока боевые действия велись в двухмерном пространстве (на плоской поверхности земного шара), в этом не было особой необходимости. Понятия континентального и океанского театров военных действий (КТВД, ОТВД) прочно укоренились в военной терминологии и в научном смысле они не конфликтовали между собой.
■ Появление сил и средств воздушного (а тем более воздушно–космического) нападения, обретение ими решающей роли в достижении целей войны поставило вопрос относительно третьей сферы вооруженной борьбы. И здесь все оказалось не так однозначно.
□

□
Антенный пост ЗРС С–300ПМ (кабина Ф1, радиолокатор подсвета и наведения) на универсальной передвижной вышке 40В6М в свернутом положении. Фото: Михаил Ходаренок
□
■ К сожалению, даже военные ученые нередко ставят знак равенства между сферами вооруженной борьбы и физическими средами обитания. Их логика рассуждений такова: есть земная твердь, водная акватория и небо (газообразная субстанция над континентами и морями). Все то, что в бою движется по суше (ползает, ходит, бегает, ездит на колесах или гусеничном ходу), относится к наземной сфере вооруженной борьбы. Все, что плавает (или по морской терминологии — ходит) по воде и под водой, относится к морской сфере. Все, что летает или зависает над поверхностью нашей планеты, — к воздушно–космической сфере.
■ Но есть другой подход, когда ключевыми признаками сферы вооруженной борьбы выступают не физико–географические свойства используемой среды, а оперативно–тактическая целесообразность применения тех или иных войск (сил и средств). Нахождение объекта поражения (подавления, окружения, захвата и т. д.) на земле есть главный признак того, что военные действия ведутся в наземной сфере вооруженной борьбы. Главный признак морской сферы вооруженной борьбы — нахождение объекта поражения в морской физической среде. О воздушной сфере вооруженной борьбы стало возможным говорить, когда в воздушной физической среде появились объекты, в которые можно было стрелять и которые можно было уничтожить.
■ Появление таких объектов поражения в космической физической среде, их интеграция с воздушными объектами позволяют говорить о воздушно–космической сфере вооруженной борьбы как особом театре военных действий, в котором объекты поражения (воздушные, космические, баллистические, гиперзвуковые и другие цели) находятся в воздушно-космическом пространстве.
■ Этот подход и положим в основу дальнейшего анализа по теме.
■ Летательные аппараты, которые, используя воздушную среду, применялись для поражения наземных (морских) объектов, получили название средств воздушного нападения (СВН). Для борьбы с ними создавалось оружие противовоздушной обороны (ПВО).
■ Силы и средства ПВО, тактика противовоздушного боя развивались по мере того, как совершенствовались средства воздушного нападения и тактика их применения.
■ Изначально не вызывало сомнений, к какому виду военных действий относить отражение воздушного нападения. Это была, конечно же, оборона, о чем говорило само предназначение сил ПВО — защитить объекты от ударов с воздуха. Это и закрепилось прочно в названии войск — Войска противовоздушной обороны. Боевая задача зенитному артиллерийскому или истребительному авиационному полку требовала защитить конкретный объект (или несколько объектов) от ударов СВН. Эта тенденция позже сохранилась при поступлении на вооружение Войск ПВО зенитных ракетных комплексов (систем) и даже истребителей с реактивными двигателями.
■ Объектовая ПВО была тактически оправданной. Средства воздушного нападения (бомбардировщики, штурмовики) первоначально имели бортовое оружие относительно короткого радиуса действий. Для эффективного применения такого оружия самолету противника требовалось непосредственно выйти на объект либо оказаться рядом с ним. Исходя из этого создавалась и система ПВО. Зенитные средства размещались на ближних подступах к обороняемому объекту. Да и время нахождения в воздухе истребителя было настолько ограниченным, что после совершения одной–двух атак он был вынужден возвращаться на аэродром. Поэтому вся инфраструктура ПВО (командные пункты, аэродромы, огневые позиции) имела жесткую территориальную привязку к прикрываемым объектам.
□
Оценка результатов вооруженной борьбы
□
■ Любые военные действия подлежат оценке. Их эффективность определяется как априори (научный прогноз ожидаемых результатов противоборства), так и апостериори (фиксация достигнутых результатов боевых действий после отражения воздушного удара).
■ Мерой оценки эффективности всегда служит степень достижения поставленной цели. Поскольку целью применения войск (сил и средств) ПВО на тактическом уровне была защита объекта, то и оценивать следовало, каким образом применение данного тактического формирования (части, подразделения) противовоздушной обороны повлияет (или повлияло) на судьбу прикрываемого объекта. Вполне логично, что показатель, используемый при такой постановке вопроса, по своей физической и тактической сущности — предотвращенный силами ПВО ущерб объекту.
■ Показатель мог быть количественным (число или доля сохраненных силами ПВО единичных элементов в структуре сложного объекта, вероятность сохранения объекта без учета накопления ущерба и т.п.). Или он мог быть количественно–качественным (отношение суммарной абсолютной важности сохраненных единичных элементов в структуре сложного объекта к абсолютной важности всего объекта, вероятность сохранения объекта с учетом накопления ущерба и др.).
■ Эти же показатели как само собой разумеющееся переносились на оперативный и даже на стратегический уровень. Только рассматривался не один, а все объекты, определенные в боевой задаче соединению, объединению Войск ПВО и расположенные в пределах границ его ответственности. А итоги подводились не по результатам тактического эпизода (противовоздушного боя), а по результатам целого противовоздушного (воздушного) сражения, операции. Тогда, например, количественным показателем могло выступать математическое ожидание (МОЖ) числа сохраненных объектов, а количественно–качественным — относительная величина предотвращенного ущерба объектам обороны с учетом их неодинаковой важности.
■ Такой подход, с одной стороны, был вполне разумным, поскольку отвечал целевому предназначению войск (сил) ПВО, а главное — их оборонительному характеру действий. Но с другой — он предопределял пассивность в применении группировки. Если, к примеру, воздушная цель, даже будучи очень важной, шла «пролетом» через данный объект и не представляла для него опасности (с учетом курса, высоты, скорости, имеющегося на борту вооружения), то и обстреливать ее не имело смысла. Уничтожение такого средства воздушного нападения не требовалось боевой задачей, было необязательным, обременительным по расходу ресурса и не влияло на показатель оценки эффективности боевых действий именно этого войскового формирования.
■ Истребительная авиация, всего лишь отогнавшая воздушного противника от объекта, могла считать свою боевую задачу выполненной, даже если не сбила ни одного вражеского самолета.
■ Система оборонительных показателей имела и еще одно слабое место. Уничтожить все средства воздушного нападения практически невозможно. Особенно, если их много. Но даже один прорвавшийся через систему огня самолет, крылатая ракета, беспилотный летательный аппарат мог причинить объекту разрушения, несовместимые с его дальнейшим функциональным предназначением. В мировой истории организации ПВО известны единичные факты успешных боевых действий, если оценивать их по показателю предотвращенного ущерба объектам. Это оборона Лондона и Москвы в годы Второй мировой войны, некоторые примеры по прикрытию объектов силами ПВО Вьетнамской народной армии в 1970–е гг.
■ Следовательно, даже отлично подготовленный боевой расчет, уничтоживший большую часть СВН в ударе, реализовавший предельные возможности вооружения, может быть оценен как невыполнивший боевую задачу, а его командир привлечен к ответственности, если он пропустил единственную, но именно ту цель, которая вывела из строя объект.
■ И наоборот: допустим, что боевая стрельба в ходе противовоздушного боя была совершенно нерезультативной по числу уничтоженных средств воздушного нападения. Боевой расчет откровенно «мазал». К объекту прорвались все цели, но противник не разрушил объект из–за неточности бомбометания. Однако по результатам выполнения боевой задачи командир будет отмечен в лучшую сторону, поскольку эффективность боевых действий его подразделения по показателю предотвращенного ущерба составила Эпр=1. Только разве это заслуга его, а не противника?
□
Обороняться или нападать?
□
■ Дальнейшее совершенствование средств и способов воздушной агрессии шло по ряду направлений. Увеличивался радиус боевого применения бортовых средств, возрастали дальность и скорость СВН, расширялся высотный диапазон их полетов.
■ Определить, какой воздушной цели назначен для поражения конкретный объект, становилось все сложнее. Из области математики эта задача плавно переходила в область интуитивного прогнозирования. По точности такой прогноз мог конкурировать разве что с гаданием на кофейной гуще. Например, дальняя граница поражения крупноразмерной воздушной цели (стратегического бомбардировщика) зенитным ракетным комплексом дальнего действия (ЗРК ДД) на большой высоте была почти 250 километров. Чтобы поразить такую цель на пределе возможностей, пуск зенитной управляемой ракеты (ЗУР) следовало произвести на дальности около 400 километров. Выбрать на таком расстоянии в сложной воздушной обстановке цель, назначенную именно на прикрываемый объект, стало не то что трудно, а в принципе невозможно.
■ Эффективная борьба с СВН становилась возможной только при уничтожении носителей до рубежа применения бортового оружия. А рубеж этот по мере развития военных технологий отодвигался все дальше. Для своевременного перехвата стратегической авиации, применяемой по плану «Гигантское копье», требовались истребители с большим боевым радиусом. Такие самолеты (МиГ–31) были созданы, и это принципиально повлияло на тактику и оперативное искусство Войск ПВО. Сформированные передовые авиационные эшелоны (ПАЭ) должны были перехватить агрессора над акваторией Северного Ледовитого океана. Какие здесь могли быть прогнозы относительно объектов обороны? Надо было сбить как можно больше носителей вне зависимости от их предполагаемого распределения по объектам удара.
■ Такая ситуация сложилась уже к 1980–м гг. К сегодняшнему дню она еще более обострилась. Потенциальным агрессором разрабатываются гиперзвуковые летательные аппараты, воздушно–космические самолеты, пространственный диапазон применения которых расширяется не только по дальности, но и по высоте. Многократно вырастут их скорости. Разнообразнее станут траектории полета (аэродинамическая, баллистическая, космическая траектории будут сочетаться в одном полете одного СВН).
■ Закономерно, что разработанные к настоящему времени и проектируемые российским ОПК на перспективу (теперь уже для системы ВКО страны) образцы зенитного ракетного вооружения также устремлены на освоение больших высот, дальностей и скоростей. Можно ли в этих условиях искать крайнего, кто ответит за потерянный объект обороны? И можно ли в боевой задаче ориентировать войска на защиту конкретных объектов? Конечно же, нельзя.
■ Следовательно, и система показателей оценки эффективности должна меняться. Акцент следует переместить с предотвращенного ущерба объектам обороны на ущерб, причиненный воздушному (воздушно–космическому) противнику. Это может быть МОЖ числа уничтоженных СВН без учета их разнообразия (допустим, если воздушный удар наносится только крылатыми ракетами) или относительный ущерб потенциалу налетающего противника с учетом важности уничтоженных и подавленных СВН. Все остальное тоже важно, но лишь в качестве вспомогательных показателей.
■ Есть много научных исследований, где математически доказана взаимосвязь между показателями предотвращенного ущерба объектам и показателями ущерба противнику. Действительно, чем больше средств воздушного нападения будет уничтожено, тем меньший ущерб объектам смогут причинить уцелевшие самолеты, крылатые ракеты и т.д. Но обратной силы эта взаимосвязь не имеет. Сохранение объектов вовсе не означает, что была успешно отражена воздушная операция и группировка ПВО (ВКО) нанесла поражение силам воздушного (воздушно–космического) нападения.
■ Сохранение объектов — необязательно заслуга войск, их обороняющих. Во–первых, как уже было сказано ранее, сам противник мог некачественно отработать боевую задачу. Во–вторых, объекты могли быть хорошо замаскированы. Они могли быть укреплены в инженерном отношении или даже убраны под землю (подземные заводы, электростанции, командные пункты, аэродромы и др. — не такая уж фантастика).
■ Наконец, обороняемые объекты могли скрытно сменить места своего нахождения (например пусковые установки и командные пункты подвижных грунтовых ракетных комплексов РВСН). В Великую Отечественную войну были спасены сотни зданий в крупных городах за счет того, что граждане сбрасывали с крыш зажигательные бомбы.
■ Получается, что предотвращенный ущерб обороняемым объектам является не прямым следствием боевых действий войск ПВО (ВКО), а косвенным, вторичным, опосредованным их результатом. Игнорировать, пренебрегать этим результатом не следует, его полезно анализировать, в том числе и для принятия важных решений. Но все–таки оборона объектов не может быть целью (боевой задачей) войскового формирования. Прямое предназначение подразделения, части, соединения, объединения войск, решающих задачу борьбы с воздушно–космическим противником, — уничтожение средств воздушно–космического нападения.
■ Чем больше их сбито, повреждено, подавлено — тем в большей степени достигнута цель, тем лучше результат, тем выше эффективность боевых действий. При уничтожении всех СВКН эффективность боевых действий равна единице.
□
Группировка ВКО как система
□
■ В подтверждение сделанному заключению относительно цели применения войск ПВО (ВКО) представим их как систему («черный ящик»). Такое представление не противоречит военной теории, поскольку любая цельная группировка (войсковое формирование) войск противовоздушной обороны создает систему ПВО. Это закреплено и руководящими документами (боевыми уставами, наставлениями).
■ Любая система имеет вход, выход, обратную связь. Любая система перерабатывает то, что поступает на ее вход для того, чтобы иметь необходимый продукт на выходе. То, что внутри «черного ящика», — внутренняя среда системы. То, что вокруг, — внешняя среда. Для превращения входного продукта в выходной продукт система реализует определенный процесс. В ходе этого процесса она расходует некий ресурс.
■ Это из общей теории систем. А применительно к системе ПВО (ВКО) получим следующее. «Черный ящик» – группировка войск ПВО (ВКО). Это может быть войсковое формирование тактического, оперативного или стратегического масштаба со своими подсистемами – информационно-разведывательной, огневого поражения и подавления, обеспечения, управления. Иногда подсистемы ПВО классифицируют по другим признакам, например по включенным в ее состав силам и средствам (подсистема зенитного ракетного огня, подсистема истребительного авиационного прикрытия и др.). В нашем случае это не столь важно.
■ Что поступает на вход системы ПВО (ВКО)? Явно не объекты обороны. На ее входе — средства воздушно–космического нападения противника (самолеты, крылатые ракеты, баллистические ракеты, беспилотные летательные аппараты, аэростаты, искусственные спутники, ГЗЛА). Это положение принципиально важно, потому что сразу отметает традиционную и ошибочную версию предназначения войск ПВО — оборонять объекты.
■ На выходе нашей системы – обломки уничтоженных СВКН и останки вражеских летчиков, а также технически неповрежденные СВКН, но временно оказавшиеся неспособными выполнить боевую задачу из–за немеханического воздействия по ним (например в результате радиоэлектронного подавления БРЛС средствами РЭБ). Опять же очевидно, что на выходе — не объекты обороны, сохраненные системой ПВО.
■ Технологический процесс переработки боеготовых летательных аппаратов противника в прах (превращения того, что поступило на вход системы, в то, что получается на ее выходе) есть способ боевых действий группировки ПВО. В более формальном смысле — противовоздушный (воздушный) бой, сражение, операция.
■ Расходуемый в технологическом процессе ресурс — зенитные управляемые ракеты, авиационные средства поражения (АСП), топливо, моторесурс вооружения и военной техники (ВВТ) и др. Разве использование этого ресурса (например стрельба ЗУР) имеет прямое отношение к сохранению объекта? Нет. В область подрыва радиовзрывателя попадает средство воздушного нападения. Область разлета осколков накрывает СВН. И система имеет на выходе то, что должна иметь, — обломки этого СВН.
■ Обратные связи системы ПВО — это учет промежуточных результатов ведения огня с целью недопущения стрельбы по уже уничтоженному СВН, учет расхода ресурса, учет информации о важности (приоритете) воздушного объекта и др.
■ Внешняя среда системы – военно-географические условия района боевых действий. Они влияют как на характер действий СВН, так и на производительность системы ПВО (ВКО).
□
От теории к практике
□
■ Возвращаемся к системе ВКО. Итак, считаем доказанным, что основным показателем оценки ее эффективности является не предотвращенный ущерб своим объектам обороны, а причиненный ущерб воздушно-космическому противнику. Несет ли это научное положение (на первый взгляд чисто теоретическое) прикладной смысл?
■ Ответ утвердительный.
■ Во-первых, меняется подход к организации борьбы в воздушно–космической сфере. Она перестает быть пассивной, выжидательной и позиционной. Вместо того чтобы мертво стоять на объекте, даже если действий воздушного противника в ближайшее время по этому объекту не предполагается, командир (командующий) оказывается заинтересованным в поиске противника. Он инициативен, а боевые действия по ПВО становятся активными и маневренными.
■ Примеры такой организации борьбы с СВН уже известны.
■ На тактическом уровне — свободная охота истребителей в годы Великой Отечественной войны, засадные действия зенитных ракетных подразделений, практиковавшиеся во Вьетнаме и в Югославии, создание скрытого радиолокационного поля РТВ на тактических учениях.
■ На оперативном уровне — применение передового авиационного эшелона для перехвата стратегической авиации над арктическими акваториями, реализация принципов маневренной ПВО (разработаны в Тверской ВА ВКО), любые действия в рамках противокосмической обороны.
■ На стратегическом уровне — создание мобильных формирований ПВО (были созданы в середине 1990–х гг., но через четыре года ликвидированы), подчиненных непосредственно главнокомандующему Войсками ПВО, любые действия по предупреждению о ракетно–космическом нападении.
■ С учетом сказанного в самом словосочетании «воздушно–космическая оборона» слово «оборона» теряет свой первоначальный смысл и употребляется скорее по традиции, а не для обозначения вида военных действий. На самом деле это уже не оборона, а самое настоящее нападение на противника в самостоятельной воздушно–космической сфере вооруженной борьбы. И защищаться от такого агрессивного поведения войск и сил ВКО придется тому, чьи военные объекты находятся в воздушно–космической физической среде.
■ Во–вторых, становятся более ясными и реальными критерии оценок. До определенного времени считалось, что при уничтожении некоторой доли СВН, участвующих в воздушном ударе или в воздушной наступательной операции (ВНО), противник откажется от продолжения боевых действий. И тогда объекты будут сохранены. Для ВВС разных государств неприемлемая доля потерянных СВН составляла от 0,05 до 0,2. Такой порог объяснялся прежде всего морально–психологическим воздействием понесенных потерь на летчиков, находящихся в воздухе.
■ Но и этот взгляд устарел. В арсенале потенциальных агрессоров возросло число беспилотных средств. Одних только крылатых ракет в ВС США к 2020 г. может насчитываться до ста тысяч единиц. Прибавить сюда баллистические ракеты, ДПЛА, перспективные ГЗЛА и ВКС. Орбитальная группировка, представленная космическими аппаратами на орбитах, полностью управляется с земли. Ведутся работы по созданию дистанционно пилотируемых ударных самолетов. Переход к массированному применению таких средств постепенно нивелирует морально–психологический фактор.
■ И ни о каком пороговом числе или доле СВКН, уничтожение которых заставит противника отказаться от выполнения боевых задач, речи идти не может. Более того, большинство этих средств вообще являются одноразовыми (крылатые и баллистические ракеты). Они при любом исходе боя не вернутся на базы.
■ В этих условиях критериальным значением показателя (нанесенного ущерба воздушно–космическому противнику) является не пороговое, а максимально возможное число (или доля) уничтоженных СВКН. Именно по такому критерию следует сравнивать возможные способы ведения боевых действий и выбирать лучший из них.
■ В–третьих, пересматривается сама концепция защиты государства от воздушно–космической агрессии. Теперь не надо «размазывать» систему ПВО (ВКО) по всем потенциально возможным объектам, имеющим высокую экономическую, политическую, военную значимость. И не надо создавать ПВО всей территории страны, обеспечивая соотношение сил не менее 1:1 на каждом воздушном направлении. Да это и невозможно.
■ Россия — самая большая по территории держава. Ее площадь составляет 17,1 млн. кв. км. Это всего на 25% меньше площади территории СССР. Но боевой и численный состав войск и сил, предназначенных для решения задач ПВО, в Вооруженных Силах современной России многократно сокращен по сравнению с СССР (в 3—4 раза по личному составу, в 7—10 раз по ЗРВ, в 5—6 раз по РТВ, в 4—5 раз по истребительной авиации). Радиолокационное поле покрывает лишь 3 млн. кв. км территории.
■ Число объектов, в принципе подлежащих защите, огромно и оно не уменьшается. На каждом из них невозможно поставить хотя бы зенитный ракетный дивизион (даже Войска ПВО Вооруженных Сил СССР, численность которых превышала 500 тыс., с трудом справлялись с такой задачей). Возможности нынешней группировки войск ПВО позволяют прикрыть лишь 16% из установленного перечня объектов.
■ Оборонять не объекты, а границы страны также нереально. Периметр страны — 60,9 тыс. км. Зона поражения одного ЗРК по крылатой ракете — не более 40 км. Даже если считать (в диаметре) по 80 км на один зенитный ракетный комплекс, то для прикрытия всего периметра государства их потребуется 7,5 тыс. единиц. А в наличии этих средств в 77 раз меньше.
■ Как в этих условиях обеспечить защиту России от воздушной агрессии? Необходимо встретить воздушно–космического противника там, куда он обязательно явится, и, нанеся ему максимальный ущерб, воспрепятствовать в решении той первоочередной задачи, без выполнения которой он не сможет продолжать войну. Это задача ракетно–ядерного разоружения нашей державы.
■ Будучи готовыми надежно парировать стратегический удар СВКН по группировке СЯС, Войска воздушно-космической обороны выполнят свою миссию по обеспечению устойчивости сил ответного удара. А это и есть гарантия сдерживания любого противника от крупномасштабной агрессии.
■ В–четвертых (и это главное), изменяется взгляд на роль воздушно-космической обороны в современной войне. Задача группировки войск (сил) ПВО в недавнем прошлом была второстепенной по сравнению, например, с задачей, возложенной на танковое соединение или общевойсковое объединение. Действия войск (сил) ПВО на операционном направлении, стратегическом направлении или театре военных действий носили вспомогательный характер. А сами войска (силы) ПВО по сути были обеспечивающими войсками, создающими благоприятные условия для применения общевойсковой (наземной) группировки войск на ТВД. Поскольку подготовка стратегической операции на земле занимала месяцы, а ее проведение — недели, то и обеспечивающие действия сил ПВО также растягивались во времени.
■ Но в последние десятилетия ситуация принципиально изменилась. Первая и решающая фаза любого крупномасштабного военного конфликта — воздушно–космическая. На воздушно–космическом ТВД будет развернута самостоятельная стратегическая группировка СВКН и элементов воздушно–космической инфраструктуры.
■ От этой группировки бессмысленно защищаться. Ее надо разгромить. Сделать это в кратчайшие сроки, измеряемые сутками, часами и даже минутами, могут только войска ВКО — основные войска современного воздушно–космического театра военных действий. И в начальной фазе вооруженной борьбы, как это ни прозвучит непривычно, все другие войска и силы, все другие действия, проводимые на земле, в море, с воздуха, будут обеспечивающими по отношению к действиям, составляющим главное содержание первого и основного этапа современной крупномасштабной войны.
■ Выполнив свою основную задачу, войска и силы ВКО не обеспечат кого–то, а сделают самое главное — создадут перелом в войне, вынудят противника прекратить боевые действия и сесть за стол переговоров.
□
Юрий Владимирович Криницкий, полковник, кандидат военных наук, профессор, член Вневедомственного экспертного совета по проблемам ВКО
□
Опубликовано 1 декабря в выпуске № 6 от 2015 года

 Отправлено: 05.03.16 11:38. Заголовок: redstar.ru — В этом году Ярославскому ВВУ ПВО исполнится 65 лет

■ 04–02–2016

В этом году Ярославскому ВВУ ПВО исполнится 65 лет

К знаниям, продвижению по службе, наградам обязан стремиться каждый офицер. Но служебный рост гарантирует только добросовестное служение Родине. Именно так мыслят выпускники Ярославского высшего военного училища противовоздушной обороны. Как, впрочем, и любого другого. Об этом наш разговор с начальником училища кандидатом военных наук генерал–майором Андреем Ильиных.
□

□
— Андрей Александрович, в наступившем году училищу исполнится 65 лет. Отмечать будете?
— В 1951 году в связи с принятием на вооружение зенитных ракетных систем на территории исторических зданий конца ХVIII века появилось училище противовоздушной обороны страны. Тогда оно называлось Военно–техническим училищем войск ПВО. За время своего существования наше военное учебное заведение неоднократно меняло название. Однако главная задача оставалась неизменной — подготовка высококвалифицированных и преданных Отечеству офицерских кадров.
В стенах училища получили глубокие профессиональные знания тысячи офицеров–инженеров, которые командовали и командуют объединениями и соединениями, частями и подразделениями ПВО, занимались научной и педагогической деятельностью. Среди выпускников училища более 30 генералов. В их числе выпускник 1962 года первый заместитель главнокомандующего Войсками ПВО генерал–полковник Виктор Фёдорович Мирук, заместитель главнокомандующего ВВС по противовоздушной обороне генерал–майор Сергей Владимирович Попов, командующий 1–й армией ПВО и ПРО особого назначения генерал–майор Андрей Геннадьевич Дёмин.
В качестве военных специалистов и советников выпускники училища работали в странах Азии, Африки и Латинской Америки, оказывали помощь в организации их национальной системы ПВО, порой в боевых условиях. Так что обойти вниманием юбилей училища нельзя.
□
— В училище сегодня обучаются иностранные специалисты?
— Высокий уровень подготовки специалистов ПВО в России получил международное признание. На базе нашего училища проходили подготовку офицеры Войска Польского, Революционных вооружённых сил Республики Куба. Ныне в училище обучаются более 300 иностранных военных специалистов из 22 стран мира: из СНГ, Перу, Никарагуа, Йемена, Вьетнама, Лаоса, Камбоджи, Монголии, стран африканского континента…
□

□
— Андрей Александрович, откуда такой размах?
— Ярославское высшее военное училище противовоздушной обороны объединило опыт подготовки специалистов вузов, которые были расформированы вследствие известных решений. Мы — единственный вуз, готовящий специалистов по эксплуатации вооружения для зенитных ракетных и радиотехнических частей и подразделений ВКС.
С 2012 года после двухлетнего перерыва возобновлён набор курсантов на первый курс обучения, а в течение двух последних лет пополнение ежегодно составляет примерно 500 курсантов, в том числе и 20 девушек, обучающихся по специальности «АСУ авиации».
□
— Для подготовки стольких специалистов важно иметь развитую материально–техническую базу…
— У нас все лабораторные кабинеты и учебные аудитории оборудованы современными тренажёрами, лабораторными установками, интер-активными средствами и компьютерами. В распоряжении курсантов образцы изучаемой военной техники и вооружения. В образовательном процессе используются тренажёры–симуляторы АСУ авиации, зенитного ракетного вооружения и радиотехнических комплексов, образцы зенитных ракетных систем.
□
— Каков научный потенциал вуза?
— 70 процентов педагогических работников имеют учёные степени и звания. Среди лучших преподавателей училища назову полковника Константина Викторовича Тюкавина, полковников запаса и в отставке Виталия Николаевича Гурьянчика, Виктора Евгеньевича Турова, Сергея Васильевича Дёмочкина, Александра Вениаминовича Косарева, которые за свой педагогический труд в 2014 и 2015 годах поощрены министром обороны РФ, доктора технических наук, профессора Алексея Владимировича Зюзина.
□
— Войсковая стажировка сохраняется?
— Конечно. В ходе войсковой стажировки организуется проведение тренировок боевых расчётов курсантов с целью подготовки их к практике с выполнением боевых стрельб на государственных полигонах. Тренировки боевых расчётов проводятся в зенитных ракетных и радиотехнических полках, учебно–тренировочных пунктах…
Для полигонной практики — она проходит под моим руководством — из курсантов училища ежегодно формируются учебные зенитные ракетные полки и учебный радиотехнический батальон. В прошлом году в составе учебного радиотехнического батальона для обеспечения боевых стрельб впервые привлекались девушки — курсанты–выпускники. Выполнение курсантами училища боевых стрельб по ракетам-мишеням практикуется с 1989 года на полигонах Ашулук и Телемба.
□
— А какие ещё задачи выполняют на полигонах курсанты?
— Они принимают непосредственное участие в развёртывании зенитных ракетных систем на боевых позициях. Расчёты курсантов выполняют задачи по уничтожению ракет–мишеней типа «Пищаль», которые имитируют крылатые ракеты, и типа «Кабан». И всегда успешно.
Пользуясь возможностью, назову со страниц «Красной звезды» работников кафедр, которые вносят вклад в подготовку курсантов: полковники Юрий Васильевич Ворущенко, Игорь Евгеньевич Каменский, Дмитрий Леонидович Тихонов, Илья Владимирович Дементьев, подполковники Олег Викторович Лобанов, Дмитрий Борисович Паклин, Денис Николаевич Пантелей, Владимир Николаевич Абросимов. Благодарю вас, товарищи офицеры.
□
— А с наукой взаимодействие налажено?
— Весьма основательно. В структуру училища включён научно–исследовательский отдел. Его возглавляет кандидат технических наук подполковник Максим Олегович Татаров, выпускник нашего училища 2004 года. В училище развиваются научные школы, в рамках которых идут исследования по новым направлениям получения и обработки радиолокационной информации.

 Отправлено: 06.03.16 11:30. Заголовок: politrussia.com — О. Полевой. Небо над Россией снова «закроют»

Небо над Россией снова «закроют»

■ Фото: politrussia.com
□
■ Основу единого радиолокационного поля России составят РЛС «Воронеж». Именно они и считаются мощнейшими на планете.
■ Строительство первой станции «Воронеж М» («М» — работающая в диапазоне метровых волн) началось в поселке Лехтуси Ленинградской области в 2005 году. Уже через полтора года она стояла на опытно–боевом дежурстве (с 2009 — на штатно–боевом). Российские специалисты побили все мировые рекорды по скорости возведения такого рода объектов. При изготовлении «воронежей» реализуется технология «высокой заводской готовности». Ранее такого рода станции строили от 5 до 9 лет. Радикально ускорить процесс помогает то, что объект представляет собой модульную конструкцию и собирается из подготовленных на заводе блоков. Причем, благодаря «блочной структуре» РЛС можно формировать с конкретными характеристиками, соответствующими требованиям места дислокации.
■ Станция «Воронеж–ДМ» (работающая уже в диапазоне дециметровых волн) впервые заступила на опытно-боевое дежурство в 2008 году в городе Армавир Краснодарского края (с 2009 — на штатно–боевое). Она способна засечь старты ракет на дальности до 6 тысяч километров. Армавирская станция контролирует юго-западное и юго–восточное направления — от Европы до Индостана.
■ Назначение РЛС «Воронеж» — обнаружение баллистических ракет, сопровождение и определение координат целей, вычисление параметров движения целей, определение их типа.
■ Обслуживать новые РЛС будет на порядок меньшее количество специалистов, чем ранее.
■ Согласно мнению экспертов, российская радиолокационная техника превосходит по качеству то, что есть даже у американцев в их широко разрекламированной системе ПРО. По имеющейся информации, в распоряжении у американских военных всего одна станция, по своим характеристикам сопоставимая с «Воронежем–ДМ» — на Гренландии. Только она значительно больше «по габаритам» и дороже в обслуживании.
■ В России же создание и установка новых РЛС поставлена «на поток». И сейчас станции, представляющие собой «глаза и уши» Вооруженных сил РФ, строятся по всей России. Кроме вышеназванных, в строю уже РЛС под Калининградом и Иркутском. На очереди станции в Оренбургской области, Коми, Красноярском и Алтайском крае. Затем — под Мурманском, Воркутой, Орском, в Амурской области.
■ Восстановление «воздушно–космической» безопасности России не может не радовать. Ведь более 20 лет в нашей обороне зияли гигантские пробоины... Советская система предупреждения о ракетном нападении была, пожалуй, лучшей в мире. Но ее основной были станции, расположенные за пределами РСФСР — на территории современных Украины, Азербайджана, Латвии и Белоруссии. Прибалтийские «бывшие братья» при первой же возможности станцию демонстративно взорвали. Украинцы часть системы уничтожили почти сразу, а часть переключили на собственные нужды, продавая информацию в Россию за деньги, но потом были разобраны и их последние РЛС. Прекратила работу станция и в Азербайджане (некогда самая мощная). Единственными, кто продолжили партнерские отношения в сфере радиолокации, остались белорусы.
■ Фактически в середине 1990–х единое радиолокационное поле над Россией перестало существовать. Воздушное и космическое пространство над огромными территориями оказалось бесконтрольным, что, мягко говоря, плохо сказывалось на обеспечении безопасности страны, риски были абсолютно неприемлемыми.
■ В сложившейся же сегодня мировой военно–политической ситуации, когда США фактически развязали новую Холодную войну, подобная уязвимость была бы просто самоубийственной. Но российское руководство оказалось предусмотрительным. И уже в ближайшем будущем, благодаря применению новейших технологий, плотность контроля наших воздушно–космических рубежей будет даже больше, чем во времена СССР. Это, так сказать, наш ответ ПРО — веский довод в разговоре с теми, кто любит рассуждать о своей «особой миссии» и «исключительности», беспардонно разрушая суверенные государства.
□
■ Автор — Олег Полевой

 Отправлено: 28.03.16 21:38. Заголовок: redstar.ru — А. Потехина. Предупредить и обнаружить

Предупредить и обнаружить

45 лет назад на боевое дежурство поставлена отечественная система предупреждения о ракетном нападении

■ Фото Юрия Шипилова
□
Сегодня противоракетную вахту несут 17 радиотехнических узлов и центров, расположенных по всей стране от Комсомольска–на–Амуре до Калининграда. В сутки на боевое дежурство заступают около тысячи офицеров, военнослужащих по контракту и призыву. За 24 часа все средства Главного центра предупреждения о ракетном нападении обнаруживают и выдают информацию в автоматическом режиме о 100 000 космических объектов.
□
— 45 лет назад в составе СПРН работали всего две радиолокационные станции — «Днепр» в Риге, в Мурманске и командный пункт в Подмосковье, которые контролировали континентальную часть США, а также акваторию Северного моря, где патрулировали подводные лодки с баллистическими ракетами «Поларис–А1» и «Поларис–А2». Это были самые серьёзные для Советского Союза ракетоопасные направления, — рассказал генерал–майор в отставке Виктор Панченко. 15 февраля 1972 года он в качестве главного инженера заступил на первое боевое дежурство на РЛС «Днепр» в Мурманске. — В 1972 году в СПРН была включена система обнаружения спутников. Для контроля за ними были созданы два узла — в Иркутске и Балхаше. Они же наблюдали и за запусками китайских баллистических ракет. Позднее стали строиться узлы для обнаружения запусков МБР с любого направления. Для этого были поставлены на боевое дежурство станции в Севастополе, Мукачево. В конце 1970–х у потенциального противника появились ракеты с разделяющейся головной частью. Для обнаружения их были разработаны и поставлены на боевое дежурство станции «Дарьял» в Печоре и в Габале.
► В 1982 году на боевое дежурство заступил космический эшелон СПРН, с которым работали несколько воинских частей и подмосковный командный пункт. К 1992 году после решения всех технических и организационных вопросов Система предупреждения о ракетном нападении совместно с Системой контроля космического пространства и противоракетной обороной заступила на боевую вахту, охраняя космические рубежи страны.
► За прошедшие годы, не прерывая боевого дежурства, Система предупреждения о ракетном нападении прошла несколько этапов модернизации с использованием новейшей элементной базы. За это время системой предупреждения обнаружены сотни запусков межконтинентальных баллистических ракет и ракет-носителей Китая, США, оперативных ракет в ирано–иракской войне, метеорологических ракет в Норвегии, а также различного класса ракеты на траекториях полёта.
► С целью совершенствования возможностей Системы предупреждения о ракетном нападении на территории Российской Федерации сегодня ведётся строительство сети радиолокационных станций нового поколения, создаваемых по технологии высокой заводской готовности (ВЗГ). В настоящее время уже четыре новые РЛС «Воронеж» развёрнуты на территории Ленинградской, Калининградской, Иркутской областей и Краснодарского края.
► Ещё две новые РЛС «Воронеж» приступили к несению опытно–боевого дежурства в Красноярском и Алтайском краях.
► Завершена подготовка к проведению предварительных испытаний новой РЛС ВЗГ в Оренбургской области.
► В 2015 году начато строительство новой радиолокационной станции в Заполярье. Прорабатывается вопрос о развёртывании новой станции на севере европейской части Российской Федерации.
► Заместитель начальника штаба Главного центра ПРН по боевому управлению полковник Юрий Шкурдюк заступает на боевое дежурство в качестве командира дежурных сил уже третий год, а до этого 8 лет — дежурным инженером командного пункта отдельной армии ракетно-космической обороны.
— В какую бы структуру ни входил командный пункт, мы всегда контролировали ракетоопасные направления, которые входят в зону ответственности наших средств. По нашим наблюдениям, за последнее время участились запуски космических аппаратов и количество испытаний ракетной техники ядерных стран, в том числе и российских СЯС. Но наши боевые расчёты по всем космическим объектам и баллистическим целям выдают только достоверную информацию, — сказал Юрий Анатольевич.
► Одна из важнейших задач, которая была выполнена в прошлом году Космическими войсками, входящими в состав Воздушно–космических сил, — это выведение на орбиту первого космического аппарата Единой космической системы, которая станет основой космического эшелона СПРН. В настоящее время специалисты проводят лётно–конструкторские испытания этого КА. Планируется, что следующий спутник ЕКС будет выведен на орбиту в 2016 году. По словам специалистов Главного центра ПРН, создание ЕКС позволит существенно снизить время обнаружения пусков баллистических ракет вероятного противника, а также значительно повысить оперативность и достоверность информации предупреждения о ракетных угрозах, которая доводится до военно–политического руководства страны.
— Чрезвычайно важная задача для Главного центра, а также всех узлов и центров СПРН — это участие во внезапных проверках, проводимых по решению Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами Российской Федерации. Так, в прошлом году в ходе проверки мы работали по пускам, которые проводил ВМФ из акватории Охотского и Баренцева морей, а также Космические войска с космодрома Плесецк. Причём наши средства работали по трём целям одновременно, — прокомментировал начальник Главного центра предупреждения о ракетном нападении генерал-майор Игорь Протопопов. — Для нас каждое боевое дежурство — это проверка на зрелость и мастерство. Именно поэтому у нас не было ни одного пропуска баллистических целей, не было выдачи ни одной недостоверной информации.
□
Наша справка
□
► Система предупреждения о ракетном нападении решает задачи получения и выдачи информации для предупреждения о ракетном нападении на пункты государственного и военного управления, формирования необходимой информации для системы противоракетной обороны Москвы, выдачи данных о космических объектах для системы контроля космического пространства.
► В состав Системы ПРН входят: первый (космический) эшелон, состоящий из группировки космических аппаратов, предназначенных для обнаружения стартов баллистических ракет в любом месте нашей планеты и в реальном масштабе времени; второй (наземный) эшелон, включающий сеть наземных радиолокационных станций (РЛС), которые обнаруживают ракеты в полёте на дальности до 6000 км.
□
► Автор — Анна Потехина

 Отправлено: 08.04.16 19:50. Заголовок: vpk-news.ru — О. Фаличев. За Калифорнию отвечает Сидоров

■ Армия

За Калифорнию отвечает Сидоров

45 лет назад в Советском Союзе была создана система, аналогов которой нет до сих пор

► Команда «Внимание, старт!» формируется на КП СПРН только тогда, когда существует реальная опасность ракетно–ядерного удара по территории РФ. После этого события разворачиваются стремительно. Все решает автоматика, но последнее слово о нанесении ответного удара, конечно, остается за военно–политическим руководством страны.
□
Проверка «на вшивость»
□
► В 1995–м апокалипсиса не случилось, потому что норвежская ракета оказалась метеорологической, что тут же выяснилось. Но обстановка на КП накалилась до предела. «Старт ракеты засекли сразу три наши станции: в Скрунде, Мурманске и Печоре, — вспоминает генерал–лейтенант Анатолий Соколов, на тот момент командующий армией СПРН. — Информация действительно сразу пошла на «ядерный чемоданчик» президента страны. Но Генеральный штаб не начал по ней работу, потому что буквально через несколько секунд СПРН отбраковала первую информацию: траектория ракеты не направлена на территорию Российской Федерации». Тем не менее в тот момент никто не мог однозначно гарантировать, что вслед за первой не последует вторая, еще более серьезная команда: «Ракетное нападение!». А это уже война.
► «До сих пор считаю: то была циничная проверка нашей боеготовности и работоспособности техники, — убежден генерал–лейтенант Соколов. — Но Система ПРН показала себя с самой лучшей стороны».
► После распада СССР Россия была еще достаточно слаба, тем не менее проверка «на вшивость» сорвалась, а норвежскому МИДу пришлось объясняться за то, что запуск БР осуществлен без официального оповещения соседних стран и США, что требовалось в соответствии с международными договорами.
► Другой менее тревожный случай произошел 03 сентября 2013 года. В 10.16 мск СПРН обнаружила пуск двух баллистических ракет в акватории Средиземного моря. Его засек боевой расчет отдельного радиотехнического узла в Армавире. Министр обороны Сергей Шойгу поставил в известность президента Владимира Путина. Как оказалось, пуск был проведен по программе совместных испытаний Израилем и США системы ПРО. Заместитель министра обороны Анатолий Антонов сказал тогда: ситуация вновь показала, что Россия готова к всевозможным действиям при любых обстоятельствах.
► В феврале 2016-го системе ПРН исполнилось 45. Она работает, как всегда, исправно, причем уже на новых алгоритмах и микроэлектронной базе.
□
Ответ людоедам
□
► Система предупреждения о ракетном нападении была поставлена на боевое дежурство 15 февраля 1971 года. На тот момент она включала наземные радиолокационные станции, систему передачи данных и командный пункт. Главная задача — обнаружение возможного налета баллистических ракет на Советский Союз и страны Варшавского договора, выработка соответствующих сигналов предупреждения и доведение их до высшего политического и военного руководства страны.
□
■ Фото: defence.ru
□
► «Созданная в соответствии с постановлением ЦК КПСС и Совмина, это была одна из первых систем вооружения, в которых задача обнаружения БР, формирование информации предупреждения и доведение ее до потребителей решалась в полностью автоматическом режиме», — не без гордости говорит генерал–майор в отставке Виктор Панченко, в прошлом заместитель командующего армией СПРН по вооружению. Он служил в системе с момента ее создания до 1992 года. Прошел должности начальника отдела боевых алгоритмов КП, главного инженера узла (Мурманск), дивизии, заместителя командующего армией ПРН по вооружению. Рождение и развитие системы проходило на его глазах. Ее строительство и ввод в боевой режим были ответной мерой, вызванной планированием военно–политическим руководством США начиная с 1961 года нанесения все более масштабных ракетно-ядерных ударов по Советскому Союзу.
► Тогда Соединенные Штаты приняли стратегию «гибкого реагирования», по которой наряду с массированным применением против СССР ядерного оружия допускалось и ограниченное его использование. Военно-политическое руководство США стремилось создать такой количественный и качественный состав СЯС, который позволил бы «гарантированное уничтожение» Советского Союза. Для этого в середине 1961 года был разработан Единый комплексный оперативный план (СИОП–2), по которому предполагалось нанесение смертоносных ударов примерно по шести тысячам объектов на территории СССР. Система ПВО и пункты управления государственного, военного руководства подлежали подавлению, ядерный потенциал страны, крупные группировки войск и промышленные города – уничтожению.
► К концу 1962-го на вооружение в США приняты МБР «Титан» и «Минитмен–1», на боевом патрулировании в северной Атлантике находилось до 10 подводных лодок с баллистическими ракетами «Поларис–А1» и «Поларис–А2», оснащенными ядерными головными частями. Учитывая районы патрулирования ПЛ и тактико-технические характеристики БР, налет следовало ожидать с северного и северо–западного направлений.
► Идея создания барьера раннего обнаружения БР, принадлежавшая Александру Минцу и поддержанная Владимиром Челомеем, была одобрена Дмитрием Устиновым, в то время председателем Военно-промышленной комиссии при Совете министров СССР. В определении принципов функционирования, разработке аппаратуры и боевых программ, строительстве и обеспечении проекта принимали участие сотни различных предприятий, входящих в состав более десяти общесоюзных министерств. Созданию, а затем и боевому применению СПРН отдали знания, энтузиазм и энергию десятки тысяч специалистов. Постоянный контроль работы осуществляли ВПК при Совете министров СССР, Генеральный штаб, главнокомандующий Войсками ПВО.
► Первейшими требованиями, предъявляемыми к СПРН, были высочайшая достоверность обнаружения налета БР вероятного противника, исключение формирования и выдачи ложной информации. Отчасти противоречившие друг другу, эти требования тем не менее успешно реализованы в аппаратуре и боевых программах.
► Первый этап Системы предупреждения о ракетном нападении состоял из двух мощных радиолокационных узлов, расположенных в Прибалтике и Мурманской области, и командного пункта в Подмосковье, связанных между собой быстродействующей системой передачи данных и составлявших комплекс раннего обнаружения. Организационно он входил в состав сформированной дивизии предупреждения.
► Узлы создавались на базе РЛС «Днестр–М», разработанной в радиотехническом институте под общим руководством академика Минца. Конструктивно она состояла из двух «крыльев», объединенных вычислительным комплексом и пунктом управления, составлявшим вместе с инженерным комплексом радиолокационный центр. Аппаратура РЛС и оборудование размещались в стационарном двухэтажном здании. С двух сторон в пристройках монтировались приемопередающие рупорные антенны длиной 250 и высотой 15 метров. Зона обзора каждой РЛС составляла 30° по азимуту и 20° по углу места. Дальность обнаружения головных частей баллистических ракет — до трех тысяч километров. Одновременно узел распознавал и сопровождал 24 цели, в режиме текущего времени передавая информацию о них на КП. От момента выявления угрозы на узлах до доклада высшему политическому и военному руководству страны проходило всего несколько десятков секунд.
► Весь объем информации со всех станций СССР обновлялся за пять секунд. Производительность вычислительных комплексов обеспечивала обработку поступающей информации в реальном времени. Быстродействие ЭВМ составляло миллиарды операций в секунду. Причем его обеспечивали отечественные машины серии М главного конструктора Михаила Карцева.
► Конечно, были и проблемы. Например, работе Мурманского узла очень мешало полярное сияние, которое забивало локатор, в результате можно было пропустить пролет вражеской ракеты. Пришлось заниматься разработкой специальных программ подавления сигнала от этого природного явления. А на Севастопольской станции — решать вопросы рефракции от Черного моря.
► Интересно, что все компоненты создавались фактически без опытных образцов. Монтаж, настройка, стыковка оборудования выполнялись непосредственно на узлах, тут же проходила доводка аппаратуры и боевых программ. В работах принимал участие личный состав частей, который получал дополнительные знания устройства и функционирования РЛС. Такая система подготовки офицеров, а впоследствии и младших специалистов оказалась весьма эффективной.
□
Незыблемые эшелоны
□
► После создания в 2011 году Войск ВКО соединение СПРН (объединения РКО) было преобразовано в Главный центр предупреждения о ракетном нападении (ГЦ ПРН), который сегодня входит в состав Космических войск ВКС РФ. Здесь решаются задачи выдачи предупреждения о ракетном нападении на пункты государственного и военного управления, формирования необходимой информации для системы ПРО Москвы, данных о космических объектах для соответствующей системы контроля.
► В состав СПРН входят два эшелона — космический и наземный. Первый включает группировку космических аппаратов, предназначенных для обнаружения стартов БР в любой точке планеты в реальном масштабе времени. Они засекаются с помощью телескопов и инфракрасного спектрального анализа. Образно говоря, вся территория США разделена на районы, за каждым из которых присматривает определенный спутник, а вместе с ним конкретный офицер. Скажем, Сидоров отвечает за Калифорнию, Петров — за Вирджинию. Они определяют, с какой базы какого района США стартовала ракета. Специалистам известно, что, например, на базе Майонота только баллистические ракеты. И если старт оттуда, значит, пошла боевая БР. Космический аппарат определяет место старта, а боевой расчет — тип ракеты.
► Второй эшелон включает сеть наземных радиолокационных станций (РЛС), которые сегодня обнаруживают объекты в полете на дальности до шести тысяч километров. По сравнению с советским периодом она увеличилась вдвое.
► С целью совершенствования возможностей СПРН на территории Российской Федерации ведется строительство сети РЛС нового поколения, создаваемых по технологии высокой заводской готовности (ВЗГ). Они создадут вокруг границ России непроницаемое радиолокационное поле, которое отслеживает старты БР с разных направлений. Таким образом, будут компенсированы потери подобных станций в Скрунде (Латвия), Габале (Азербайджан), а также тех, что находились на территории Российской Федерации, но пришли в негодность или были разрушены во времена перестройки, как под Красноярском.
► ВЗГ предусматривает проектирование, изготовление и испытания конструктивно и функционально законченных компонентов РЛС непосредственно на предприятиях. Сборка станции из унифицированных макромодулей контейнерного типа и проверка в полном объеме производятся на месте дислокации. При этом для развертывания РЛС требуется лишь минимально подготовленная площадка. Строительство занимает год–полтора, в то время как на железобетонные предшественницы уходило пять — девять лет.
► Открытая архитектура предполагает создание различных станций на основе типовых компонентов, которые можно менять, наращивать, переформировывать применительно к назначению комплекса и поставленным задачам. В этом главное отличие новой технологии от старой, где конструкция не менялась до конца эксплуатации.
► Современные РЛС обладают более высокими техническими и тактическими характеристиками. У них гораздо ниже уровень энергопотребления и объем аппаратуры. Процесс обслуживания оптимизирован, вследствие чего численность задействованного персонала в несколько раз ниже, чем прежде.
► В настоящее время четыре новые РЛС «Воронеж», развернутые в Ленинградской, Калининградской, Иркутской областях и Краснодарском крае, несут боевое дежурство по радиолокационному контролю ракетоопасных направлений в установленных зонах ответственности. Еще две станции — в Красноярском и Алтайском краях — приступили к опытно–боевому дежурству. Завершена подготовка к проведению предварительных испытаний РЛС ВЗГ в Оренбургской области. В 2015 году начато строительство станции в Заполярье. Вопрос о развертывании еще одной на европейском севере страны прорабатывается.
► Создание сети новых высокотехнологичных РЛС ВЗГ позволит в кратчайшие сроки нарастить возможности отечественной СПРН и усилить сплошной радиолокационный контроль.
□
Час Х: счет на секунды
□
► При подготовке и несении боевого дежурства с помощью специального программного обеспечения моделируются самые сложные условия радиолокационной обстановки в установленных зонах ответственности наземных средств, как это было в момент моего пребывания на ГЦ ПРН в Солнечногорске. Боевые расчеты отработали выполнение жестких нормативов по обнаружению, классификации, сопровождению баллистических целей и космических объектов, формированию информации предупреждения.
► В соответствии с поступившей вводной РЛС «Воронеж» Иркутского отдельного радиотехнического узла в 11.11 обнаружила баллистическую ракету, которой тут же был присвоен № 3896, определен тип М1 (баллистическая ракета), старт — в акватории Охотского моря, точка падения — боевое поле Чужа (Российская Федерация). После чего пошел доклад командира дежурных сил начальнику Центра о том, что замечаний по функционированию средств обнаружения нет. В 11.12, то есть менее чем через одну минуту (время сопровождения 56 сек), прозвучала команда «Внимание, старт! Второй эшелон, провожу анализ».
► После того как быстродействующие ЭВМ типа «Эльбрус» математически подтвердили, что траектория заканчивается на территории РФ, на табло появилась команда: «Ракетное нападение!». Командир дежурных сил ГЦ ПРН доложил результат экспресс–анализа по цели № 3896: точное время старта и падения, дальность стрельбы (3600 км), высота полета (845 км). Начальник ГЦ ПРН тут же отдал распоряжение о представлении доклада на КП армии особого назначения…
► В реальной ситуации доклад военно–политическому руководству России о ракетном нападении делает дежурный генерал, который находится на ЦКП ГШ РФ (сейчас — НЦУО).
► Можно представить, какая ответственность ляжет в час Х на этих людей: на основании их доклада президент страны должен будет принять решение на ответный удар. Ошибка недопустима. И хотя комплекс, повторим, автоматизирован, роль боевого расчета не снижается: система тогда работает хорошо, когда вся аппаратура исправна и следует заданным алгоритмам, информационные связи не нарушены.
► Но даже это не самое главное. Ракетных ударов может оказаться несколько, они будут производиться с разных направлений, а количество боевых блоков достигать десятков, даже сотен. Тогда и наступит момент истины. Безусловно, человеческие возможности не позволяют выявить и идентифицировать все цели, выбрать среди них наиболее важные, определить очередность поражения. Это способна сделать только суперЭВМ.
► Сигнал о ракетном нападении поступит также на центральные, запасные и альтернативные командные пункты высшего звена управления, видов Вооруженных Сил, штабов военных округов, флотов ВМФ и системы ПРО Московского региона. С помощью специальной аппаратуры президент России установит связь с министром обороны, начальником Генерального штаба и ЦКП ГШ. В ходе такого сеанса проводится оценка ситуации, принимается решение о необходимых действиях.
□
На всем своем
□
► За 45 лет существования СПРН ложных срабатываний не было. Они невозможны, поскольку при разработке боевых алгоритмов закладываются очень высокие требования к достоверности информации, на ее пути стоит много всевозможных фильтров и ограничителей.
► Есть, например, так называемые сгораемые спутники, которые опасны тем, что их теоретически можно квалифицировать как баллистическую ракету. Когда система обнаруживает БР, она автоматически сравнивает ее характеристики и траекторию с теми, что заложены в каталог. Кроме того, СПРН работает не сама по себе, а во взаимодействии с Центром контроля космического пространства, который учитывает все объекты на орбитах.
► Когда СССР создавал эту систему, обошелся без импорта, сам разрабатывал уникальное оборудование. Во многом именно поэтому лишь Россия, напоминает генеральный директор ОАО «РТИ» Сергей Боев, владеет технологиями создания радиолокационных станций ВЗГ.
► За прошедшие годы, не прерывая боевого дежурства, СПРН прошла несколько этапов модернизации с использованием новейшей элементной базы. В ее состав были введены более мощные РЛС с фазированной антенной решеткой и космический эшелон, включающий в себя группировку специальных КА и наземных пунктов управления.
► В интересах СПРН запущен новый спутник, целиком состоящий из отечественных комплектующих, а на ГЦ ПРН заменили сложнейшее табло коллективного пользования, которое также создано полностью на российской элементной базе. В сложных и ответственных узлах сегодня применяются только наши чипы.
► В период реформ, проводившихся еще до прихода на пост министра обороны Сергея Шойгу, из-за недофинансирования был отчасти нарушен ритмичный цикл ввода в строй новых объектов, запуска спутников. Как мы помним, из армии и флота тогда уволили около 40 тысяч офицеров. На два года в училищах и некоторых академиях был прекращен набор курсантов и слушателей. Однако благодаря умелому руководству и заложенному запасу прочности система выдержала все это.
► Красноречивая цифра: за 2015 год средствами Главного центра ПРН обнаружено 39 целей стартующих БР и ракет космического назначения, из них 25 — иностранного производства, 14 — отечественного.
► «В 2015 году у нас состоялась специальная командно-штабная тренировка по реальным пускам, которые проводились из Охотского, Баренцева морей и Плесецка, – поделился с «Военно–промышленным курьером» начальник Главного центра предупреждения о ракетном нападении генерал–майор Игорь Протопопов. — Для работы по трем целям были задействованы три узла. Пропусков не допустили: все, что входило в зону ответственности, бралось на сопровождение».
□
► Автор — Олег Фаличев

Опубликовано в выпуске № 13 (628) за 6 апреля 2016 года

 Отправлено: 12.04.16 18:23. Заголовок: vpk-news.ru — Д. Болтнгков. Война на телескопах

■ Оборонка

Война на телескопах

Дальность 300 миллионов километров не предел

15–я армия Воздушно-космических сил (особого назначения) включает Главный центр предупреждения о ракетном нападении, Главный центр разведки космической обстановки, Главный испытательный космический центр имени Г.С. Титова. Рассмотрим задачи технические возможности наземного компонента этих сил.
□
► ГЦ ПРН с главным командным пунктом в Солнечногорске организационно состоит из отдельных радиотехнических узлов (орту). Таких подразделений 17. На вооружении наземного эшелона ПРН имеются радары «Днепр», «Даугава», «Дарьял», «Волга», «Воронеж» и их модификации.
► C 2005 года идет создание сети орту с радарами «Воронеж». В настоящее время находятся на боевом или опытно–боевом дежурстве 571 орту в Лехтуси Ленинградской области с радаром «Воронеж–М», «Воронеж–ДМ» в поселке Пионерский Калининградской области, Барнауле (Алтайский край) и Енисейске (Красноярский край). В Армавире (Краснодарский край) стоят две секции системы «Воронеж–ДМ» (818 орту), сектор обзора — 240 градусов, а в Усолье–Сибирском Иркутской области — две секции «Воронеж–М». Строятся «Воронеж–М» в Орске (Оренбургская область), «Воронеж–ДМ» в Печоре (Республика Коми) и Зее (Амурская область). В Оленегорске Мурманской области будет «Воронеж–ВП». Все указанные радары должны быть сданы в 2018 году, после чего над Россией будет сплошное радиолокационное поле ПРН. Надо отметить, что Советский Союз аналогичную задачу не реализовал.
► Радар «Воронеж–ДМ» работает в дециметровом диапазоне радиоволн, «Воронеж–М» — в метровом. Дальность обнаружения целей — до шести тысяч километров. «Воронеж–ВП» — высокопотенциальный радар, работающий в метровом диапазоне.
► Помимо «Воронежей» на вооружении стоят радары советской эпохи. В Оленегорске (57 орту) имеется «Днепр» как передающая часть для приема системой «Даугава». В 2014 году в состав ГЦ ПРН вернулся 808 орту в Севастополе также с «Днепром». Он, возможно, будет возвращен в работоспособное состояние с целью дополнительного создания радиолокационного поля на юго–западном направлении. Еще один «Днепр» имеется в Усолье–Сибирском.
► За пределами Российской Федерации СПРН использует два радара. В Белоруссии вблизи Барановичей — «Волгу» дециметрового диапазона, около озера Балхаш в Казахстане — еще один «Днепр». Последний из монстров советской эпохи «Дарьял» — в Воркуте. Это самый мощный в мире радар метрового диапазона. Его планируют модернизировать, равно как и другие радары советской постройки, до плановой замены на РЛС ВЗГ.
► В 2013 году началось развертывание радаров загоризонтного обнаружения (ЗГО) воздушных целей системы «Контейнер». Первым объектом с таким радаром стал 590 орту в Ковылкино (Мордовия). Создание узла будет полностью закончено в этом году. В настоящее время данный радар работает на Западном стратегическом направлении, планируется расширить его возможности на Южное. РЛС ЗГО системы «Контейнер» создается для работы на Восточном направлении в Зее в Амурской области. Окончание работ намечено на 2017 год. В будущем из таких РЛС будет сформировано кольцо, способное обнаруживать воздушные цели на расстоянии до трех тысяч километров. Узел загоризонтного обнаружения «Контейнер» предназначен для слежения за воздушной обстановкой, вскрытия характера деятельности авиационных средств в зоне ответственности в интересах информационного обеспечения органов военного управления, а также обнаружения пусков крылатых ракет.
□
«Окна» возможностей»
□
► ГЦ РКО с Центральным командным пунктом в Ногинске обеспечивает планирование, сбор и обработку информации от существующих и перспективных специализированных средств ККП. Среди основных задач — ведение единой информационной базы, иначе именуемой Главным каталогом космических объектов. В нем содержатся сведения о 1500 характеристиках каждого космического объекта (номер, признаки, координаты и др.). Россия способна видеть в космосе предметы диаметром 20 сантиметров. Всего в каталоге примерно 12 тысяч космических объектов.
□
■ Коллаж Андрея Седых
□
► Радиооптический комплекс распознавания космических объектов «Крона», являющийся одним из основных средств ГЦ РКО, расположен в станице Зеленчукская на Северном Кавказе. Этот орту работает в радио– и оптическом диапазонах. Он способен распознать тип спутника и его принадлежность на высотах 3500—40000 километров. Комплекс поставлен на дежурство в 2000 году и включает РЛС сантиметрового и дециметрового диапазонов и лазерно–оптический локатор.
► Радиооптический комплекс «Крона–Н», предназначенный для обнаружения низкоорбитальных КО, создается в районе города Находки в Приморском крае (573–й отдельный радиотехнический центр).
► В Таджикистане вблизи города Нурека расположен 1109–й отдельный оптико–электронный узел, эксплуатирующий комплекс «Окно». Он поставлен на боевое дежурство в 2004–м и предназначен для обнаружения космических объектов в зоне обзора, определения параметров их движения, получения фотометрических характеристик и выдачи информации обо всем этом. В прошлом году закончена модернизация узла по проекту «Окно–М». Теперь комплекс позволяет обнаруживать, распознавать космические объекты и вычислять их орбиты в автоматическом режиме на высотах 2—40 000 километров. Низкоорбитальные летящие цели также не останутся незамеченными. Комплекс «Окно–С» создается в районе города Спасск–Дальнего в Приморском крае.
► В перспективах развития ГЦ РКО создание радиолокационного центра контроля космического пространства в Находке (ОКР «Находка»), развитие комплекса «Крона», создание сети мобильных оптических комплексов обзора и поиска «Прицел», РЛС обнаружения и контроля малоразмерных космических объектов «Развязка» на базе радара «Дунай–3У» в подмосковном Чехове. Для сети комплексов контроля радиоизлучающих космических аппаратов «Следопыт» создаются объекты в Московской и Калининградской областях, Алтайском и Приморском краях. Планируется ввести в эксплуатацию комплекс вычислительных средств четвертого поколения на замену ЭВМ «Эльбрус–2». В результате к 2018 году ГЦ РКО сможет наблюдать объекты размером менее 10 сантиметров.
□
Зеркало мира
□
► Главный испытательный космический центр с командным пунктом в Краснознаменске решает задачи обеспечения управления орбитальными группировками КА военного, двойного, социально-экономического и научного назначения, в том числе системой ГЛОНАСС.
► Ежесуточно дежурными силами ГИКЦ осуществляется около 900 сеансов управления спутниками. Центру подконтрольны порядка 80 процентов отечественных КА военного, двойного, социально-экономического и научного назначения.
► Для снабжения потребителей Минобороны России навигационно–временной, а при необходимости и прецизионной информацией от навигационной системы ГЛОНАСС создан прикладной потребительский центр.
► В 2014 году в состав Космических войск был возвращен центр дальней космической связи в Евпатории. Наиболее мощными и оснащенными являются 40 ОКИК в Евпатории и 15 ОКИК в Галенках (Приморский край). В Евпатории находится радиотелескоп РТ–70 с диаметром зеркала 70 метров и площадью антенны 2500 квадратных метров. Это один из самых больших полноподвижных радиотелескопов в мире.
► На вооружении данного ОКИК имеется космический радиотехнический комплекс «Плутон», оснащенный тремя уникальными антеннами (две приемные и одна передающая). Они имеют эффективную поверхность около 1000 квадратных метров. Излучаемая передатчиком мощность радиосигнала достигает 120 киловатт, что позволяет осуществлять радиосвязь на дальности до 300 миллионов километров. От Украины данный ОКИК достался в крайне плохом техническом состоянии, но он будет оснащен новыми командно–измерительными системами управления и комплексами для контроля космического пространства.
► В Галенках также есть радиотелескоп РТ–70.
► ОКИК ГИКЦ (всего 14 узлов) размещены по всей территории страны, в частности в Красном Селе Ленинградской области, в Воркуте, Енисейске, Комсомольске–на–Амуре, Улан–Уде, на Камчатке.
► Работу и состав оборудования ОКИК можно оценить на примере Барнаульского узла. Своими радиотехническими средствами и лазерным телескопом он проводит до 110 сеансов управления космическими аппаратами в сутки. Отсюда поступает информация для контроля вывода на орбиты КА, запущенных с Байконура, обеспечивается голосовая и телевизионная связь с экипажами пилотируемых космических кораблей и МКС. В настоящее время здесь строится второй лазерный телескоп диаметром 312 сантиметров, массой 85 тонн. Планируется, что он будет крупнейшим в Евразии и на дальности 400 километров сможет различать конструктивные особенности деталей космических аппаратов размером восемь сантиметров.
► В интересах ГИКЦ может использоваться корабль измерительного комплекса проекта 1914 «Маршал Крылов» — последний представитель кораблей КИК.
□
► Автор — Дмитрий Болтенков
□
Опубликовано в выпуске № 13 (628) за 6 апреля 2016 года

 Отправлено: 27.04.16 14:16. Заголовок: ria.ru — Электронный полигон «Барельеф» рекомендован к принятию на вооружение

■ Безопасность | 08–01–2016

Электронный полигон «Барельеф» рекомендован к принятию на вооружение

□
Российские самолеты взлетают с авиабазы Хмеймим, Сирия. Архивное фото. © РИА Новости. Дмитрий Виноградов
□
«Барельеф» призван имитировать решение задач высшего звена управления системами ВКС в различных конфликтах. Окончательное решение о поставках полигона будет принято в начале 2016 года, заявил гендиректор «Конструкторского бюро – 1» Руслан Ашурбейли.
□
► Разработанный московским «Конструкторским бюро – 1» имитационно–моделирующий комплекс «Барельеф», предназначенный для повышения и оценки боеготовности сил и средств Воздушно–космических сил (ВКС), рекомендован к принятию на вооружение в России, сообщил РИА Новости генеральный директор предприятия Руслан Ашурбейли.
► «Барельеф» — это «электронный полигон» для имитации решения задач высшего звена управления системами ВКС в локальных и региональных конфликтах.
► « Госиспытания успешно завершены. По их результатам комплекс рекомендован к поставкам в Вооруженные силы России. Мы ожидаем, что окончательное решение будет принято уже в первом квартале следующего года», — сказал Ашурбейли.
► Опытный образец «Барельефа» будет отправлен в Центральный научно–исследовательский институт Войск воздушно–космической обороны министерства обороны РФ в Твери.
► «Конструкторское бюро – 1» готово начать серийный выпуск «Барельефа», — отметил собеседник РИА Новости.
► «Конструкторское бюро – 1» входит в «Ассоциацию военно-промышленных компаний» (создана в июле 2015 года), которая занимается содействием частным и частно–государственным предприятиям оборонно–промышленного комплекса и подготовкой совместных законодательных инициатив, регулирующих работу российского ОПК.

 Отправлено: 02.06.16 12:51. Заголовок: politrussia.com — yurasumy. Как Россия «незаметно» развернула противоракетную оборону

■ 31–05–2016

Как Россия «незаметно» развернула противоракетную оборону

■ Фото: Politrussia.com
□
► Почему в России строятся два различных типа станций раннего обнаружения пуска ракет и почему они так странно, на первый взгляд, расположены? Почему две различные станции «Воронеж–ДМ» и «Воронеж–М/ВМ» называются одинаково, хотя кроме названия у них мало чего общего? Давайте поищем ответы вместе.
► Действительно, что общего между этими двумя станциями, кроме названия?
□
■ Фото: https://komi-news.ru/images/cms-image-000010866.jpg
□
► Это станция «Воронеж–ВМ» в Иркутской области.
□
■ Фото: http://img1.1tv.ru/imgsize640x360/PR20130606100820.JPG
□
► А это «такая же» двухсекционная РЛС «Воронеж–ДМ» под Армавиром.
► Много схожего нашли? Вот и я о том же. Так почему они так отличаются друг от друга и почему их везде называют одним названием и говорят, что решают они одни и те же задачи? Как всегда всему виной секретность. Правда, секретность эта какая–то странная. Ведь достаточно просто заглянуть в историю создания советских загоризонтных РЛС и на карту расположения самих станций с секторами их обзора, как все секреты сразу становятся открытой книгой.
► Для начала одно из последних сообщений:
«Минобороны восстановит радиолокационную станцию системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) «Днепр», расположенную под Севастополем. Как сообщил источник «Известий» в военно–промышленном комплексе, модернизированный объект сможет фиксировать запуски как баллистических, крылатых, так и гиперзвуковых ракет из акватории Черного и Средиземного морей, обеспечив защиту территории России на южном и юго–восточном направлениях».
► Об этом говорят уже с 2014 года. В то же самое время все интересующиеся данной тематикой отлично помнят, как СМИ сообщали, что станция «Воронеж» под Армавиром заменит собой не только азербайджанский «Дарьял», но и севастопольский «Днепр». Тогда зачем его восстанавливать?
► Вот карта размещения с секторами обзора современных загоризонтных РЛС России:
□
■ Фото: http://s012.radikal.ru/i320/1605/9b/f950ba9a2434.png
□
Зеленым обозначены станции «Воронеж–М/ВМ» (построенные и запланированные), красным — «Воронеж–ДМ» (построенные и запланированные), красным размытым (№ 12) — станция «Волга» под г. Барановичи (Белоруссия), под номером 11 — станция «Днепр» в Севастополе, синим — РЛС «Дон–2Н» в Подмосковье (центр ПРО г. Москвы), красный круг, окрашенный в зеленый цвет, — это месторасположение РЛС «Дарьял» в районе г. Печора.
□
► Эта история началась намного раньше.
► В 1972 году был заключен договор, оговаривавший ограничения на создание систем противоракетной обороны США и СССР. Согласно нему, страны могли развернуть не более двух (с 1974 года — одного) узла ПРО на своей территории: либо для прикрытия столицы, либо для прикрытия стартовых площадок МБР.
► СССР выбрал вариант «прикрытие столицы», и был создана система ПРО Москвы. А США развернули свой сегмент для прикрытия стартовых площадок МБР. Приоритеты, однако. Но это детали.
► Обе стороны пытались обмануть друг друга и это им с переменным успехом удавалось. США смогли разместить у себя систему «Пэйв Пос», которая очень быстро превратилась в элемент ПРО, а СССР… просто не успел этого сделать.
► Распад СССР создал в США уверенность, что это их шанс и что наступило время раз и навсегда показать всем, кто в мире главный.
► В конце 1990–х ряд испытаний противоракет показал работоспособность данного метода борьбы, и 23 июля 1999 года президент США Билл Клинтон подписал одобренный сенатом законопроект о развертывании национальной системы ПРО. В 2001 году, пользуясь опцией, прописанной в договоре 1972 года, США в одностороннем порядке вышли из него. Перчатка была брошена.
► В это самое время на территории бывшего СССР США, где только могли, уничтожали остатки противоракетного щита своего бывшего главного противника.
► В начале мая 1995 года была взорвана принимающая РЛС станции «Дарьял–УМ» в Скрунде (Латвия). В 1998 году эта станция была полностью закрыта
► В начале 2000–х те же американцы заставили навсегда замолчать станцию в Мукачево. Тогда же фактически перестали работать на Россию станции в Севастополе и Азербайджане. Единое поле наземных дальних РЛС СССР распалось.
► И мало кто обратил внимание на то, что в 1997 году возобновилась достройка РЛС «Волга». Вы ничего не знаете о «Волге»? Давайте познакомимся поближе.
► Узнаете?
□
■ Фото: http://мультимедиа.минобороны.рф/images/military/military/photo/Copy%20of%20rls_volga_05.jpg
□
► Нет, это не очередная РЛС «Воронеж–ДМ», а ее прототип РЛС «Волга», возведение которой было начало в далеком 1986 году как ответ на размещение на территории Европы американских ракет средней дальности «Першинг–2».
► О станции «Воронеж–ДМ» никто не любит писать подробности — это большой государственный секрет. Но в России государственные секреты хранить не умеют, а потому они написаны открытым текстом в «Википедии», правда, в другом разделе, что и понятно.
► Читаем страницу о станции «Волга» и узнаем много интересного. Оказывается, эта станция (далее из «Википедии» со ссылкой на очень авторитетный труд) — не просто еще одна РЛС обнаружения пуска ракет:
«Развитие средств воздушного нападения требовало совершенствования элементов советской СПРН. Высокопотенциальные РЛС метрового диапазона «Дарьял», рассчитанные на большую дальность обзора, было решено дополнить среднепотенциальными станциями дециметрового диапазона, которые благодаря высокой разрешающей способности обеспечивали бы точное наведение противоракет. Разработку поручили специалистам НИИДАР, имевшим опыт создания дециметровых РЛС семейства «Дунай».
В 1984 году, в связи с размещением в ФРГ американских баллистических ракет средней дальности «Першинг–2», принято решение о строительстве головной РЛС «Волга» в районе города Барановичи — на западном ракетоопасном направлении.
Строительство началось в 1986 году…
…Это был первый опыт создания радиолокационной аппаратуры высокой заводской готовности, позднее получивший развитие при создании РЛС «Воронеж»…
► Запоминаем выделенные слова. Они нам еще пригодятся.
► Итак, высокопотенциальные станции метрового диапазона, которые как раз и должны были обнаруживать ракеты и боеголовки противника на больших дистанциях (до 6000 км), было решено дополнить не очень далекими, но такими, которые позволяли бы наводить на обнаруженные боеголовки свои противоракеты. И была создана НИИДАР станция «Волга» как первая станция по борьбе с ракетами противника.
► А это узнаете?
□

□
► Нет, это не РЛС «Волга» и не дециметровый «Воронеж», это РЛС «Дунай–3У», глаза или уши развернутой в конце 1970–х системы ПРО Москвы (А–35М). Именно эта станция должна была отслеживать на расстоянии 2 500 км ракеты противника и их боевые блоки, а также наводить на них противоракеты. И именно эта станция обнаружила вместе с «Дон–2Н» и американской Cobra Dane в 1994 году 10 см шарики…
► РЛС «Дунай–3У» и послужил основой для создания РЛС «Волга» — упрощенной и быстровозводимой версией этого радара ПРО.
► Если мы посмотрим на «фирмы»–разработчики РЛС «Воронеж–М/ВМ» и «Воронеж–ДМ», то мы уже, конечно, не удивимся. Первую разрабатывал РТИ им. академика А.Л. Минца, разработчик метрового уникального комплекса «Дарьял», а вторую — НИИДАР, разработчик дециметровых РЛС для ПРО «Дунай» и «Волга».
► И тут все встало на свои места, а значит, это уже не версия, а почти доказанная гипотеза.
► Чтобы уж совсем отбросить все сомнения, предлагаю посмотреть, как работает противоракетная мысль в США. В конце 1970–х они начали разворачивать свою систему предупреждения о старте баллистических ракет (Pave Paws).
► Кстати вот она:
□
■ Фото: http://mil.very.lv/files/material/41/Pave%20Paws-%20Beale-radar.jpg
□
► Нет, она была не дальнобойной и могла различать головные части не далее чем на 3 000 км. Станция работала в дециметровом диапазоне (как раз в том же, что и РЛС «Воронеж–ДМ»). Затем ее возможности и дальность были расширены, и сегодня эти станции являются основой ПРО США и наводят на цель дальнобойные противоракеты Ground–Based Midcourse Defense. В общем, сегодня это полный аналог «Воронеж–ДМ», как о нем пишут в российской прессе. Только в России почему–то постоянно подчеркивают, что станции «Воронеж–ДМ» не имеют никакого отношении к ПРО.
► Ну не имеют, так не имеют. Нам–то что? Мы, естественно, поверим.
► Итак, вроде бы со всем разобрались. Хотя нет, не со всем. Есть у «Воронежей» еще один брат близнец — таинственный и неуловимый «Воронеж–СМ».
► Хотя если полистать подшивки старых журналов и изучить гений мысли на Западе, можно об этом таинственном третьем брате кое–что узнать.
► При описании станции РЛС «Волга» была обронена фраза:
«В 1981 году главным конструктором новой РЛС назначен Александр Мусатов. В 1982 году разработан эскизный проект «Волга», в 1983 году он был одобрен заказчиком. Предполагалось создание серии радиолокаторов с цифровой обработкой информации, построенных с использованием технологии твердотельных модулей и имеющих возможность перестройки частоты в двух диапазонах. На направлениях, не контролируемых средствами надгоризонтной радиолокации, предлагалось установить четыре малопотенциальных РЛС «Волга–М».
► Тогда речь шла о работе станции поочередно в метровом и дециметровом диапазонах, что в позднем СССР не было использовано, но какова мысль!
► В сети есть много информации о том, что разрабатывается РЛС «Воронеж–СМ». Станция должна работать в сантиметровом диапазоне. Для чего это надо? Чтобы очень точно наводить противоракеты в цель. Не исключено, что возможности работы на двух диапазонах (дециметровом и сантиметровом) будут реализованы именно на базе РЛС «Воронеж–ДМ».
► Кстати, именно также поступили и американцы (статья от 2007 года):
«Руководство министерства обороны США рассматривает РЛС СПРЯУ «Бимьюс» и «Пейв Пос», а также СККП «Спейстрек» и «Спасур» в качестве наиболее важных средств наблюдения за пусками баллистических ракет (БР) противника. Развитие РЛС этих систем направлено на совершенствование радиолокационных методов и технологий: создание двухдиапазонных (3– и 10–см)».
► Вы будете снова смеяться, но специалистом по созданию РЛС для систем ПРО сантиметрового диапазона в СССР был все тот же РТИ им. академика А.Л. Минца, поставивший в конце 1990–х на боевое дежурство знаменитую РЛС «Дон–2Н», являющуюся сегодня непревзойденным локатором, оберегающим спокойствие жителей европейской части России.
► Возможно, именно с этим связано то, что соразработчиком станций «Воронеж–ДМ» с НИИДАР является именно это конструкторское бюро. Если все так и есть, а оснований так считать более чем много, то выходит, что, не поднимая лишнего шума, Россия сегодня заканчивает разворачивать не только круговую систему дальнего обнаружения пуска ракет, но и национальную систему ПРО очень высокого уровня. И для ее окончания осталось только переоборудовать/модернизировать станцию «Дарьял» в г. Печора (о которой уже объявлено, не вдаваясь в детали) в станцию дециметрово–сантиметрового диапазона.
► Вероятно, это будет совершенно новая станция. Ведь зачем буквально рядом иметь две метровые РЛС, направленные в один и тот же сектор?
► И еще «модернизировать/восстановить» в Крыму РЛС «Днепр». С чего мы и начали наш рассказ.
□
Выводы и послесловие
□
► Создаваемая на основе советских наработок новая национальная система ПРО России скоро будет построена. Тихо и без лишнего шума. РЛС в Крыму, вероятно, будет работать в метровом диапазоне, и, возможно, это будет еще один «Воронеж», лучше двухсекционный.
► Лично я не вижу смысла реанимировать РЛС «Днепр», хотя… все может быть.
► Вместо «Дарьяла» в г. Печора, логично будет смотреться его дециметрово–сантиметровый брат–близнец.
► Окончание работ по программе «Воронеж–СМ» станет последним этапом развертывания станций слежения, сопровождения и наведения для создаваемой сегодня системы ПРО России.
► Как это все вместе будет работать, кто и чем будет поражать супостата, давайте поговорим в другой раз…
□
► Автор — yurasumy

■ Отредактировано — Admin

 Отправлено: 06.06.16 22:39. Заголовок: oborona.ru — В. Мураховский. Сирийский гамбит

■ № 3 март 2016

Сирийский гамбит

Российская операция в Сирии — образцовый пример успешных действий экспедиционной группировки


□
Возникший в марте 2011 г. на волне «арабской весны» гражданский конфликт в Сирии с лета 2013 г. приобрел черты ожесточенного межрелигиозного противостояния и военной интервенции со стороны террористических исламистских группировок, прежде всего «Исламского государства» (ИГ, организация запрещена в России) и «Джабхат ан-Нусра» (местное отделение Аль–Каиды). В Сирию через территории Турции, Иордании, Ливана, Ирака направился поток в десятки тысяч последователей радикального ислама из многих государств Европы и Азии.
□
► Захват террористами значительных территорий Сирии и Ирака летом 2014 г. стал поводом для начала военной интервенции США и их союзников, которые с сентября 2014 г. без особого успеха наносят авиаудары по позициям исламистов в Сирии, не получив на это разрешения сирийского руководства. Поддержка монархиями Персидского залива и Турцией некоторых исламистских группировок на территории Сирии окончательно придало войне международный характер. К 2015 г. сирийский конфликт стал основной угрозой международному миру и безопасности, в том числе — угрозой безопасности Российской Федерации.
□

□
► Все это время РФ оказывала существенную поддержку правительству Сирии поставками вооружения и боеприпасов. Так, за первые восемь месяцев 2015 г. девять российских больших десантных кораблей (БДК) совершили 44 похода из Севастополя и Новороссийска в сирийский порт Тартус. Этот маршрут получил неофициальное название «Сирийский экспресс». Глава МИД Сергей Лавров, в свою очередь, обратил внимание на тот факт, что российские военные находятся в Сирии постоянно: «Российские военнослужащие в Сирии есть, они там находятся много лет. Их присутствие там сопряжено с поставками вооружений для сирийской армии, которая несет на себе основное бремя противостояния терроризму в лице ИГ и прочих экстремистских группировок. Они находятся там, чтобы помогать сирийцам осваивать технику и готовить ее для применения в антитеррористической борьбе».
□
Подготовка операции в Сирии
□
► 06 августа 2015 г. в Москве состоялось совещание по борьбе с терроризмом представителей российских силовых структур с их сирийскими коллегами. Сирийская сторона передала официальную просьбу президента Сирии Башара Асада о военной помощи правительственным силам в борьбе с террористическими группировками. К тому времени бандформирования террористов захватили до 80% территории Сирии, в том числе некоторые районы столицы страны, обстреливали посольство России из минометов. Все более реальной становилась перспектива полного захвата власти в Сирии радикальными исламистами и создания террористического «халифата», угрожающего всему миру.
□

□
► 26 августа 2015 г. в Дамаске было подписано «Соглашение между Российской Федерацией и Сирийской Арабской Республикой о размещении авиационной группы Вооруженных Сил Российской Федерации на территории Сирийской Арабской Республики». Соглашением определяется передача российской стороне на безвомездной и бессрочной основе аэродрома Хмеймим со всей инфраструктурой и прилегающей территории в провинции Латакия для размещения авиационной группы, состав которой устанавливала Россия. Авиационная группа и российские военнослужащие имеют статус иммунитета и экстерриториальности, не проходят процедур таможенного и пограничного контроля. Россия самостоятельно планирует боевое применение авиагруппы, взаимодействуя с сирийскими властями.
► 21 сентября 2015 г. в Москве в рамках экстренного визита израильского премьера Биньямина Нетаньяху состоялась встреча начальников генеральных штабов России и Израиля Валерия Герасимова и Гади Айзенкота. О цели визита и встречи рассказал сам Нетаньяху: «Моей целью было предотвратить случаи непонимания между Армией обороны Израиля и российскими войсками». По его словам, они с президентом Путиным «договорились о механизме предотвращения таких случаев».
► 30 сентября 2015 г. Совет Федерации одобрил просьбу президента Владимира Путина об использовании Вооруженных Сил РФ за рубежом. Буквально через несколько часов российские самолеты нанесли первые удары по объектам террористов в сирийской провинции Хомс. По сообщению МО РФ, самолеты бомбили склады оружия и боеприпасов, горюче–смазочных материалов, боевую технику, пункты управления, узлы связи, транспортные средства боевиков ИГ. Такие объекты, как командный пункт и штаб управления террористическими формированиями, находившиеся в горной местности, были уничтожены полностью.
□

□
► Таким образом, впервые в постсоветской истории Россия развернула на удаленном театре военных действий межвидовую группировку, включающую смешанное авиационное соединение, подразделения Сил специальных операций, морской пехоты, ВДВ, Сухопутных войск, силы и средства противовоздушной обороны (морского и наземного базирования), боевые бронированные машины, артиллерию, комплексы связи и управления, радиоэлектронной борьбы, подразделения разведки, материально–технического обеспечения (МТО) и т.д.
► Заместитель министра обороны РФ генерал армии Дмитрий Булгаков особо подчеркнул, что в Сирии в кратчайшие сроки, за считанные дни была развернута система МТО в полном объеме. «Наши солдаты и офицеры в Сирии проживают в современных модульных конструкциях контейнерного типа. Такие комфортные условия для проживания личного состава за рубежом оперативно не способна создать ни одна другая страна в мире», — сказал Булгаков. По его словам, «в настоящее время российские военнослужащие в Сирии имеют возможность принимать душ, получать трехразовое горячее питание по летным, техническим и общевойсковым нормам, для них организованы торгово-бытовое обслуживание и другие услуги».
► К 30 сентября 2015 г. состав российской авиационной группировки в Сирии (авиационной бригады особого назначения) включал:
• истребители Су–30СМ — 4 ед.;
• фронтовые бомбардировщики Су–34 — 4 ед.;
• штурмовики Су–25СМ — 12 ед.;
• фронтовые бомбардировщики Су–24М — 12 ед.;
• вертолеты Ми–24 — 12 ед.;
• вертолеты Ми–8 — 4 ед.
► В это же время в Багдаде начал работу Международный информационный центр координационного комитета с участием представителей России, Ирана, Ирака и Сирии. Для предотвращения каких–либо инцидентов были установлены прямые линии связи с американским командованием коалиционной группировки в Ираке, с турецким Министерством обороны, с Генеральным штабом Израиля.
□
Первый этап
□
► На первом этапе операции ВКС РФ в Сирии (октябрь — первая половина ноября 2015 г.) усилия сосредотачивались на уничтожении вооружения и военной техники боевиков, опорных пунктов, тренировочных лагерей, узлов связи и командных пунктов, складов вооружения, боеприпасов и ГСМ, промышленной и ремонтной базы, использовавшейся в военных целях.
► 08 октября 2015 г. главнокомандующий Воздушно–космических сил России генерал–полковник Виктор Бондарев заявил, что все бомбы и ракеты, выпущенные самолетами Воздушно–космических сил России по объектам террористов Исламского государства в Сирии, достигли своих целей.
□
■ БДК «Азов» и «Минск» следуют через Босфор по маршруту «Сирийского экспресса»
□
► «Каждому вылету предшествует тщательная подготовка летного состава. Мы изучаем данные объективного контроля, данные беспилотников, снимки космической разведки», — отметил Виктор Бондарев.
► Говоря о высокой эффективности применения авиации ВКС России по объектам террористов Исламского государства в Сирии, главком проинформировал, что «только за 4 октября пара Су–24 в районе аэродрома Алеппо нанесла удар по колонне из 32 автомобилей террористов ИГ, уничтожив практически всю бронетехнику, которую используют террористы для установки на нее зенитных ствольных установок».
► «Каждый вылет тщательно анализируется, и мы подтверждаем эту работу наших пилотов как по данным беспилотников, так и по фотоприборам, которые установлены на самолетах, а также сведениями агентурной разведки», — рассказал Виктор Бондарев.
► «За все это время ни один гражданский объект на территории Сирии от ударов нашей авиации не пострадал», — подчеркнул главнокомандующий ВКС России.
► 07 октября 2015 г. корабли Каспийской флотилии «Дагестан», «Град Свияжск», «Великий Устюг» и «Углич» нанесли групповой удар 26 крылатыми ракетами «Калибр–НК» по объектам боевиков в Сирии. Как отметил начальник Главного оперативного управления Генерального штаба Вооруженных Сил России генерал–полковник Андрей Картаполов, «5 и 6 октября на территории Сирии наша разведка вскрыла ряд важных объектов боевиков, которые подлежат немедленному уничтожению. Для их поражения было решено использовать крылатые ракеты большой дальности. Удары наносились по заводам по производству снарядов и взрывных устройств, пунктам управления, складам боеприпасов и горючего, а также базам подготовки террористов в провинциях Ракка, Идлиб и Алеппо».
► В октябре — первой половине ноября самолеты российской авиагруппы в Сирии наращивали интенсивность огневого поражения объектов ИГ. Имеющаяся у террористов логистическая сеть для подвоза боеприпасов и топлива вынужденно перешла от проводки караванов к использованию маневренных групп автомобилей повышенной проходимости, передвигающихся, как правило, в темное время суток. Отмечалось и обратное движение террористических групп от линии фронта в восточном и северо–восточном направлениях. По данным радиоперехватов переговоров полевых командиров в провинциях Хама и Хомс, боевики уже к середине октября испытывали острую нехватку боеприпасов для стрелкового оружия и гранатометов.
► 19 октября Министерство обороны России и Министерство обороны США подписали «Меморандум о предотвращении инцидентов и обеспечении полетов авиации в ходе операций в Сирии». В нем регламентировались действия пилотируемых и беспилотных летательных аппаратов в воздушном пространстве над Сирией с целью предотвратить возникновение нежелательных инцидентов между авиацией России и США.
► Были организованы каналы круглосуточной оперативной связи между соответствующими органами военного управления России и США, определен механизм взаимодействия, включая оказание взаимной помощи при возникновении кризисных ситуаций. Американцы обязались довести согласованные правила до всех участников возглавляемой ими коалиции.
► За первый месяц операции ВКС РФ в Сирии, к 30 октября 2015 г., российские самолеты выполнили 1391 боевой вылет, уничтожив при этом 1623 объекта террористов. В это число входит:
• 249 различных пунктов управления и узлов связи;
• 51 лагерь для подготовки террористов;
• 35 заводов и мастерских, где террористы начиняли взрывчатыми веществами автомобили;
• 131 склад боеприпасов и топлива;
• 371 опорный пункт и укрепленный узел;
• 786 полевых лагерей и различных баз.
► Таким образом, интенсивность действий российской авиации была высокой. Группировка в 28 ударных самолетов (Су–34, Су–24М, Су–25СМ) в целом достигла коэффициента оперативного напряжения 1,65 (количество боевых вылетов на один самолет в сутки). Интенсивность полетов составила в среднем 40—50 вылетов в сутки. Это свидетельствует о хорошем техническом состоянии авиатехники, качественной работе подразделений авиационно–технического и аэродромно–технического обеспечения.
► В результате ударов российской авиации обстановка в Сирии к исходу октября претерпела значительные изменения. Террористы понесли существенные потери. Была нарушена создававшаяся в течение нескольких лет система управления и снабжения бандформирований. Выведены из строя основные пункты управления и узлы связи. Уничтожены наиболее крупные базы снабжения боевиков оружием, топливом, боеприпасами. Разрушена инфраструктура, которая использовалась для подготовки новых террористов. ИГ и «Джибхат ан–Нусра» утратили инициативу и были вынуждены по всему фронту перейти к оборонительной тактике.
► 31 октября 2015 г. произошла крупнейшая катастрофа в истории российской и советской гражданской авиации, когда был взорван лайнер Airbus A321 авиакомпании «Когалымавиа», выполнявший рейс из Шарм–эш–Шейха в Санкт–Петербург. На борту находились 224 человека. Владимир Путин заявил, что террористы, устроившие взрыв на борту самолета с российскими гражданами, будут найдены.
► «Мы будем искать их везде, где бы они не прятались. Мы их найдем в любой точке планеты и покараем», — сказал Путин на заседании Совета безопасности РФ.
□
Особенности разведки и боевого применения авиации
□
► Боевые действия российской авиации на территории иностранного государства и характер военного конфликта, в котором отсутствует линия фронта, а боевики зачастую перемешаны с гражданским населением, предъявляют особые требования к достоверности разведывательных данных и точности авиационных ударов.
□

□
07 октября 2015 г. корабли Каспийской флотилии нанесли удар крылатыми ракетами по объектам боевиков в Сирии
□
► Представители Минобороны России неоднократно разъясняли, как проводится работа по подготовке ударов российской авиации. Для этого используется многоуровневая система разведки, обеспечивающая достоверное выявление целей боевиков.
► «Все объекты для поражения нами тщательно изучаются, при этом используются данные космической и радиоэлектронной разведки, съемки с беспилотных летательных аппаратов, информация, полученная по данным радиоперехвата. Мы также используем данные сирийской, иранской и иракской разведок, в том числе из агентурных источников», — рассказывал начальник Главного оперативного управления Генерального штаба Андрей Картаполов на брифинге. Он пояснял, что удары наносятся только по выверенным целям, каждому удару предшествует длительная и кропотливая подготовка. Перед ударом на каждый объект поражения готовится специальный формуляр.
► После анализа всей имеющейся информации проводится компьютерное моделирование предстоящих ударов, и только после этого принимается окончательное решение на поражении той или иной цели.
► Значительная часть информации поступает по каналам совместного координационного центра, развернутого в Багдаде. Кроме того, Минобороны России находится в постоянном контакте с командованием сирийских правительственных войск и отрядов патриотически настроенной оппозиции. От них регулярно поступает дополнительная информация о вновь выявленных объектах террористов. Перед выводом из Сирии основной части авиагруппы ВКС РФ примерно 20% целей террористов уничтожалось на основе информации, поступающей от сирийской оппозиции.
► После их доразведки принимается решение на авиационные удары. Это значительно повышает оперативность и эффективность поражения объектов боевиков.
► Удары по объектам бандформирований ведутся на основе плановых заданий, а также по вновь выявленным целям из положения дежурства на аэродроме и в воздухе.
► В условиях динамично меняющейся обстановки выполнение боевых задач из положения дежурства имеют наибольшую результативность, поскольку не позволяют террористам выходить из–под ударов.
► В целях повышения оперативности вскрытия объектов противника и точности определения координат целей продолжается усиление космической разведки территории Ближневосточного региона.
► К ведению разведки привлечены десять космических аппаратов видовой и радиоэлектронной разведки, в том числе гражданского назначения.
► Осуществлены перенацеливание и коррекция орбит ряда спутников, что обеспечивает съемку территории Сирии с необходимой периодичностью.
► Планируется дальнейшее усиление орбитальной группировки за счет задействования космических аппаратов, находящихся в оперативном резерве, а также запуска новых.
□
■ Штурмовик Су–25 из состава российской авиационной группировки в Сирии
□
Второй этап
□
► 17 ноября 2015 г. можно считать началом второго этапа операции ВС РФ в Сирии. Он характеризуется наращиванием интенсивности ударов авиации, крылатых ракет воздушного и морского базирования, применением самолетов Дальней авиации с территории России, расширением номенклатуры целей за счет объектов инфраструктуры и транспортных средств, обеспечивающих добычу и контрабандную поставку нефти в интересах террористического «Исламского государства».
► 17 ноября министр обороны генерал армии Сергей Шойгу на совещании в Национальном центре управления обороной Российской Федерации с участием Верховного главнокомандующего Владимира Путина доложил, что российские Вооруженные Силы наносят масштабные удары по объектам террористов в Сирии.
► «В соответствии с поставленной вами задачей об усилении боевой работы нашей авиации против террористических организаций, в рамках воздушной операции проводится массированный авиационный удар по объектам ИГИЛ на территории Сирии», — доложил глава военного ведомства. — Сегодня с 5.00 до 5.30 утра по московскому времени двенадцатью дальними бомбардировщиками Ту–22М3 нанесены удары по объектам террористической организации ИГИЛ в провинциях Ракка и Дэйр–эз–Зор. С 9.00 до 9.40 стратегическими ракетоносцами Ту–160 и Ту–95МС произведены пуски 34 крылатых ракет воздушного базирования по целям боевиков в провинциях Алеппо и Идлиб.
►Все удары наносятся по заранее разведанным целям.
► Всего в первые сутки воздушной операции спланировано 127 боевых вылетов по 206 объектам террористов. В настоящее время выполнено 82 боевых вылета, в ходе которых уничтожено 140 объектов бандформирований. Операция продолжается. Последующие массированные авиационные удары будут наноситься в соответствии с планом воздушной операции.
□

□
В ноябре 2015 г. состав авиагруппы ВКС РФ был усилен в том числе и бомбардировщиками Су–34

 Отправлено: 06.06.16 22:43. Заголовок: oborona.ru — В. Мураховский. Сирийский гамбит

► Количество вылетов ВКС РФ увеличено в два раза, что позволяет наносить мощные, точные удары по боевикам ИГИЛ на всю глубину территории Сирии».
► Подробнее о действиях российской авиации доложил начальник Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации генерал армии Валерий Герасимов.
► Он сообщил, что в течение 48 суток российской авиационной группой выполнено 2289 боевых вылетов и нанесено 4111 ракетно–бомбовых ударов по основным объектам инфраструктуры, скоплениям военной техники и живой силы боевиков.
► В ходе боевых действий уничтожены:
• 562 пункта управления;
• 64 лагеря подготовки террористов;
• 54 завода по изготовлению вооружения и боеприпасов и другие объекты.
► В целях выполнения указаний Верховного главнокомандующего о наращивании ударов по объектам ИГ и других экстремистских организаций Генеральным штабом был разработан соответствующий план воздушной операции.
► Наряду с увеличением интенсивности боевых вылетов авиации с авиабазы Хмеймим, планом предусматривалось дополнительно привлечь к нанесению ударов с территории Российской Федерации 25 самолетов Дальней авиации, 8 бомбардировщиков Су–34, 4 истребителя Су–27СМ.
► 20 ноября 2015 г. министр обороны Сергей Шойгу доложил президенту РФ о первых итогах воздушной операции возмездия. По его словам, состав авиационной группировки был увеличен в два раза и доведен до 69 самолетов. Морская группировка составила 10 кораблей, из них 6 — в Средиземном море. 20 ноября корабли Каспийской флотилии выполнили пуски 18 крылатых ракет по 7 целям в провинциях Ракка, Идлиб и Алеппо. Все цели были поражены.
► В общей сложности в ходе воздушной операции стратегическая и оперативно–тактическая авиация совершила 522 самолето–вылета, был осуществлен пуск 101 крылатой ракеты воздушного и морского базирования, сброшено 1400 тонн бомб различного назначения. Всего поражено 826 объектов противника.
► Основные усилия были сосредоточены на подрыве финансово-экономической базы ИГ. С начала операции до середины ноября уничтожено 15 объектов хранения и переработки нефти, 525 автоцистерн. Тем самым, по информации МО РФ, удалось не допустить поставку на черный рынок 60 тыс. тонн нефти в сутки, в результате чего финансовые потери террористов достигли $1,5 млн ежедневно.
□

□

□
После того как Турция сбила наш Су–24, система ПВО была усилена за счет размещения на авиабазе Хмеймим ЗРС С–400
□
► Одновременно продолжалась ликвидация бандформирований и их лидеров: уничтожено 23 базы подготовки боевиков, 19 заводов по производству вооружения и взрывчатых веществ, 47 складов с боеприпасами и материальными средствами, а также другие объекты. Это обеспечило успешные действия правительственных войск Сирии в районах Алеппо, Идлиба, горной Латакии и Пальмиры.
► По данным объективного контроля, снижается количество прибывающих на территорию Сирии террористов и увеличивается поток боевиков, покидающих районы боевых действий в северном и юго-западном направлениях.
► Бандформирования понесли значительные потери. В частности, в результате удара крылатыми ракетами только по одному из объектов в районе Дэйр–эз–Зора уничтожено более 600 боевиков.
► Обращает на себя внимание тот факт, что с ноября 2015 г., в ходе второго этапа операции в Сирии, кратно выросла интенсивность боевых вылетов. Если в начале октября на один боевой вылет приходился в среднем один пораженный объект, то со второй половины ноября соотношение числа боевых вылетов и пораженных объектов выросло до 3 и более. Например, за 21—22 ноября был выполнен 141 боевой вылет, в ходе которых поражено 472 объекта террористов. Коэффициент составил 3,34 объекта на самолето–вылет. 23—26 ноября самолеты ВКС России выполнили 134 боевых вылета и поразили 449 объектов (коэффициент — 3,35).
► Успешные действия ВС РФ в Сирии произвели впечатление на иностранных экспертов и военачальников.
► Командующий вооруженными силами США в Европе генерал–лейтенант Бен Ходжес заявил в связи с этим: «Что меня продолжает изумлять, так это их (Вооруженных Сил Российской Федерации — прим. автора) способность перемещать значительные силы и средства быстро и на большие расстояния». Бывший аналитик Разведывательного управления Министерства обороны США Джеффри Уайт отметил: «Они завезли весь комплект. Для меня это свидетельство их возможностей по развертыванию экспедиционной группировки вполне приличного состава».
► По мнению старшего научного сотрудника американского Центра военно-морского анализа (CNA) Дмитрия Горенбурга, «российские военные добились впечатляющих результатов в увеличении коэффициента оперативного напряжения и совершенствовании взаимодействия между различными видами вооруженных сил. Они также значительно повысили свои возможности по ведению экспедиционных действий и продемонстрировали способность наносить удары высокоточными средствами поражения при нахождении носителей вне пределов досягаемости средств противодействия противника».
□

□
■ В ноябре 2015 г. к ударам по целям ИГ в Сирии подключились дальние бомбардировщики Ту–22МЗ
□
► Газета New York Times отметила, что российские самолеты «по крайней мере на текущий момент ежедневно наносят почти столько же ударов по повстанцам, противостоящим силам президента Башара Асада, сколько американская коалиция, воюющая против запрещенной в России террористической организации «Исламское государство», наносит ежемесячно на протяжении последнего года».
► Научный сотрудник Института Брукингса Гаррет Кэмпбелл утверждает, что «практически ни один из наших (американских — прим. пер.) союзников по НАТО не может соперничать с Россией в плане ее достижений в воздухе. Таков неутешительный урок обеих воздушных кампаний НАТО в Косово и Ливии».
► Роберт Ли, отставной офицер морской пехоты США: «Если до последнего времени только США были той единственной страной в мире, которая могла самостоятельно осуществлять согласованную по месту, времени и составу участников современную военную операцию на большом удалении от своих границ, то теперь Россия стала вторым членом этого эксклюзивного клуба».
□
Удар в спину
□
► Как мы помним, 25 ноября при выполнении боевого вылета над территорией Сирийской Арабской Республики истребителем турецких ВВС F–16 был сбит фронтовой бомбардировщик Су–24М российских ВКС. Предположительно, поражение было нанесено ракетой ближнего радиуса действия с тепловой головкой самонаведения.
► Никаких попыток со стороны турецкого самолета связаться или установить визуальный контакт с нашим экипажем средствами объективного контроля не зафиксировано.
► По точным данным объективного контроля наш самолет границу с Турцией не пересекал. Попадание ракеты в самолет Су–24М произошло над территорией Сирии. Машина упала на сирийской территории в четырех километрах от границы. Экипаж самолета катапультировался. Пилот подполковник Олег Пешков погиб в воздухе от огня с земли.
► В целях эвакуации российских летчиков с места приземления была проведена поисково-спасательная операция с привлечением двух вертолетов Ми–8. В ходе операции один из вертолетов в результате огня из стрелкового оружия получил повреждения и совершил вынужденную посадку. Морской пехотинец–контрактник матрос Александр Пазынич погиб при обстреле вертолета боевиками. В последующем силами специальных операций был эвакуирован штурман сбитого бомбардировщика Су–24М.
► Турецкое руководство, получающее доходы от незаконной торговли нефтью, поступающей в Турцию от ИГ, подло «отомстило» российским ВКС за уничтожение инфраструктуры их бизнеса. Президент России Владимир Путин завил: «Это событие выходит за рамки обычной борьбы с терроризмом. Конечно, наши военные ведут героическую борьбу с террором, не жалея себя, не жалея своей жизни. Но сегодняшняя потеря связана с ударом, который нам нанесли в спину пособники терроризма».
► После этого инцидента было усилено ПВО района за счет размещения на авиабазе Хмеймим ЗРС С–400, усилено истребительное прикрытие, увеличился состав российской авиагруппы в Сирии. К исходу 2015 г. она включала:
• истребители Су–30СМ — 16 ед.;
• истребители Су–27СМ3 — 4 ед.;
• фронтовые бомбардировщики Су-34 — 12 ед.;
• штурмовики Су–25СМ — 12 ед.;
• фронтовые бомбардировщики Су-24М — 12 ед.;
• вертолеты Ми–24 — 12 ед.;
• вертолеты Ми–8 — 12 ед.
□

□
ВС РФ выявили три основных маршрута, по которым ИГ транспортирует нефть из Сирии и Ирака в Турцию
□
► На брифинге 02 декабря 2015 г. начальник Главного оперативного управления Генерального штаба ВС РФ генерал–лейтенант Сергей Рудской сообщил, что за два месяца проведения нашей операции в Сирии было нанесено поражение 32 нефтедобывающим комплексам, 11 нефтеперерабатывающим заводам, 23 станциям перекачки нефти. Уничтожены 1080 автоцистерн, перевозящих нефтепродукты.
► «Вместе с тем, — сказал Сергей Рудской, — бандформирования продолжают получать значительные финансовые средства, а также оружие, боеприпасы и иную материальную подпитку для своей деятельности. Ряд государств, и в первую очередь Турция, напрямую вовлечены в масштабный ИГИЛовский бизнес–проект, оказывая пособничество террористам».
► Он заявил, что Генеральный штаб Вооруженных Сил Российской Федерации имеет неопровержимые доказательства, основанные на данных космической и воздушной разведки, о причастности Турции к этому бизнесу.
► Выявлены три основных маршрута транспортировки нефти на территорию Турции из подконтрольных бандформированиям ИГ районов Сирии и Ирака: западный маршрут выходит к турецким портам на побережье Средиземного моря, северный — к нефтеперерабатывающему заводу Батман на территории Турции, а восточный — к крупной перевалочной базе в населенном пункте Джизре.
► Несмотря на боевые действия, ведущиеся в провинции Алеппо, на границе наблюдается непрерывный поток автотранспорта в обоих направлениях, а на территории Турции — нахождение большого количества автомобильной техники.
► «Средствами космической разведки достоверно выявлено, что после пересечения границы автоцистерны и большегрузные автомобили с нефтью направляются в порты Дертойл и Искендерун, где имеются специализированные причалы для танкеров. Часть нефти перегружается на суда и отправляется на переработку за пределы Турции, а часть продается на внутреннем рынке. Ежедневно в этих портах в среднем загружается по одному нефтяному танкеру», — отметил Сергей Рудской, рассказывая о западном маршруте контрабандных поставок нефти.
► Следующий маршрут ведет в Турцию из районов нефтяных полей, расположенных на правом берегу Евфрата. Одним из крупных центров нефтедобычи и переработки нефтепродуктов, находящийся под контролем ИГ, является район населенного пункта Дейр–эз–Зор. Здесь располагается большое количество нефтеперерабатывающих заводов. После загрузки нефтью автоколонны из восточных районов Сирии следуют к границе с Турцией к приграничному населенному пункту Камишлия и там ожидают своей очереди.
► Третий маршрут транспортировки нефти в Турцию ведет от нефтяных месторождений, расположенных на северо-востоке Сирии и в северо-западных районах Ирака, через приграничные населенные пункты Кара–Чох, Чам–Ханик на сирийской территории и Таван и Захо — на территории Ирака.
► Из приграничных районов Ирака бензовозы беспрепятственно и безостановочно пересекают иракско–турецкую границу в районе Захо, откуда нефть направляется на нефтеперерабатывающие заводы.
► В декабре российские ВКС продолжили уделять первостепенное внимание подрыву источников доходов террористов в Сирии. С этой целью только за 12—14 декабря было уничтожено 6 объектов незаконного нефтепромысла боевиков, а также 7 колонн автомобилей, перевозивших сырую нефть и продукты ее переработки. Таким образом, с начала нанесения ударов российской авиацией к 15 декабря было уничтожено свыше 1200 «наливников».
► В декабре 2015 г. возросла интенсивность действий российской авиации в интересах наступления войск Сирийской арабской армии и военных формирований патриотической оппозиции. Это позволило сирийской армии и отрядам патриотической оппозиции продолжать наступательные действия, несмотря на сложные погодные условия, связанные с ливневыми дождями и понижением температуры. В декабре боевики были выбиты из 134 городов и поселков. Наибольший успех был достигнут в провинциях Алеппо, Латакия, Хама, Хомс и Ракка.
► Всего за первые 100 дней операции российских ВКС в Сирии от террористов было освобождено 217 населенных пунктов, под контроль правительственных сил Сирии взято свыше 1040 кв.км территории.
► Систематические эффективные действия ВКС России по бандам радикальных исламистов к началу 2016 г. привели к кумулятивному эффекту резкого снижения возможностей боевиков, позволили сирийской правительственной армии переломить стратегическую ситуацию и перейти к активным наступательным действиям.
► Как сказал 22 января 2016 г. начальник Генерального штаба — первый заместитель министра обороны РФ генерал армии Валерий Герасимов: «Сирийская армия 4 года отступала. Буквально через две недели после начала операции российских ВКС в Сирии появилась тенденция перехода в наступление правительственных сил на отдельных направлениях. Сейчас эта тенденция носит общий характер. Из 15 направлений, на которых ведутся боевые действия в Сирии, на 10 ведутся боевые действия наступательного характера, на трех осуществляется подготовка наступления, на двух — ведется оборона... Характеризуя динамику боевых действий, я бы сказал, что в целом стратегическая инициатива и инициатива на большинстве направлений сейчас в руках правительственных войск. Сирийская армия за последние месяцы стала другой. Появилось желание наступать, появилась уверенность в своих силах».
□
Третий этап
□
► 14 марта 2016 г. президент РФ Владимир Путин отдал приказ о выводе с 15 марта основной части российской военной группировки из Сирийской Арабской Республики. Основанием для решения Верховного главнокомандующего послужили результаты боевой работы ВС РФ в Сирии в период с 30 сентября 2015 г. по 14 марта 2016 г., доложенные министром обороны РФ генералом армии Сергеем Шойгу:
«Всего за это время совершено более девяти тысяч вылетов, впервые были осуществлены массированные удары рассредоточенным оружием на дальности более полутора тысяч километров ракетами как воздушного, так и морского базирования.
За это время в результате ударов удалось серьезно остановить, а в отдельных местах и полностью прекратить ресурсное обеспечение террористов за счет пресечения трафика торговли углеводородами, перекрыты основные пути доставки углеводородов в Турцию и основные пути доставки оружия и боеприпасов боевикам.
Террористы вытеснены из Латакии, восстановлено сообщение с Алеппо, блокирована Пальмира —тпродолжаются боевые действия по ее освобождению от незаконных вооруженных формирований. Очищена большая часть провинций Хама и Хомс, деблокирована авиабаза Квайрес, которая была заблокирована более трех лет, установлен контроль над нефтегазовыми полями вблизи Пальмиры: три больших поля, которые приступили к функционированию в повседневном режиме.
► На территории Сирии уничтожено более двух тысяч бандитов, выходцев из России, в том числе 17 полевых командиров. Нашей авиацией уничтожено 209 объектов нефтедобычи, переработки и перекачки топлива, а также 2912 средств доставки нефтепродуктов, или, как их называют еще, «наливников».
□
■ Скопление бензовозов и фур в Турции вблизи с сирийской границей
□
Всего при поддержке нашей авиации сирийские войска освободили 400 населенных пунктов и более 10 тысяч квадратных километров территории. Достигнут существенный перелом в борьбе с терроризмом».
► Приказ о выводе затронул значительную часть сил и средств: насколько можно судить по данным с места событий, Сирию покинули все штурмовики Су–25СМ и Су–25УБ, бомбардировщики Су–34, часть бомбардировщиков Су–24М. Самолеты с авиабазы Хмеймим выполнили перелеты в пункты постоянной дислокации на территории России воздушными эшелонами в сопровождении самолетов Военно-транспортной авиации. Перебазирование армейской авиации и подразделений обеспечения осуществлено самолетами военно-транспортной авиации и морским транспортом.
► Остающаяся на авиабазе Хмеймим смешанная авиационная группа теперь насчитывает эскадрилью бомбардировщиков Су–24М, восемь истребителей (по четыре Cу–30СМ и Су–35). Вертолетная группировка, до сих пор представленная машинами Ми–8, Ми –24 и Ми–35, в последнее время усилена новейшими боевыми вертолетами Ми–28Н и Ка–52.
► Интенсивность боевых вылетов российской авиации снизилась до 20—30 вылетов в сутки, ее удары направлены по бандформированиям, входящим в список террористических организаций, который согласован с Советом безопасности ООН.
► В полном объеме сохранилась группировка сил и средств противовоздушной обороны, включая ЗРС С–400 и ЗРПК «Панцирь–С1». Как отметил Владимир Путин, «у нас создан и эффективно действует механизм предупреждения инцидентов в воздухе с американской стороной, но все партнеры предупреждены и знают: наши системы ПВО будут применяться по любым целям, которые мы сочтем угрозой для российских военнослужащих. Хочу подчеркнуть: по любым целям».
► На текущем этапе операции ВС РФ в Сирии одной из важнейших задач является контроль за соблюдением перемирия, создание условий для политического внутрисирийского диалога. Для этого дополнительно развернуты средства разведки, в том числе группировка российских беспилотных летательных аппаратов увеличена примерно до 70 единиц.
► В круглосуточном режиме продолжается работа Центра по примирению враждующих сторон на авиабазе Хмеймим. Налажено конструктивное взаимодействие с представителями уполномоченного органа США в Иордании и оперативным центром по прекращению огня Международной группы поддержки Сирии в Женеве. Минимум два раза в сутки между ними осуществляется обмен информацией.
► Несмотря на достигнутый прогресс в установлении режима перемирия между отрядами умеренной оппозиции и подразделениями сирийских Вооруженных Сил, бандформирования ИГ и «Джебхад ан–Нусра» не оставляют попыток сорвать достигнутые договоренности. С этой целью продолжаются обстрелы позиций правительственных войск, ополчения и жилых кварталов в Дамаске, провинциях Хомс, Алеппо и Латакия. Поэтому ВКС России продолжают нанесение ударов по террористическим группировкам джихадистов. Заместитель министра обороны РФ Николай Панков, выступая на авиабазе Хмеймим, сказал по этому поводу так: «Появился реальный шанс положить конец многолетнему противостоянию и насилию. Однако о победе над терроризмом говорить пока рано. Российская авиагруппа имеет задачу продолжить нанесение ударов по объектам террористов».
► Подводить окончательные итоги операции ВС РФ в Сирии пока преждевременно. Она продолжается, пусть и в меньших объемах. Основные усилия сейчас сосредоточены на оказании масштабной помощи сирийскому правительству, сирийским Вооруженным Силам и их союзникам. Как заявил президент России Владимир Путин: «Это финансовая помощь, поставки техники и вооружений, содействие в обучении, организации и слаживании сирийских Вооруженных Сил, это разведывательная поддержка, штабная помощь в планировании операций. И наконец, это непосредственная, прямая поддержка. Имею в виду использование космической группировки, ударной и истребительной авиации. Тех российских сил, которые остаются в Сирии, достаточно для решения поставленных задач».
□
► Автор — Виктор Мураховский

 Отправлено: 10.06.16 19:38. Заголовок: politrussia.com — Как может выглядеть ПРО России

■ 07–06–2016

Как может выглядеть ПРО России

■ Фото: Poliurussia.com
□
► В первой части материала «Как Россия «незаметно» развернула противоракетную оборону» рассказано о странностях в расположении и специфике российских дальних станций предупреждения и наведения пусков ракет. Мы выяснили, что, вероятно, кроме официально заявленных функций они выполняют и еще некоторые. Сказав «А», надо говорить и «Б». Какие же это функции, о которых так много говорят, но о которых так мало известно?
► Оговорюсь сразу, все, что будет написано ниже, — это вольные рассуждения автора на тему возможного построения перспективной российской ПРО исходя из скудной наличной информации и здравого смысла. Никаких инсайдов по теме у него нет и быть не может, поэтому все совпадения с реальностью являются случайными закономерностями… больного воображения автора. В данном материале практически не будет ТТХ, названий и фотографий. Автор попытается разобраться именно с возможной концепцией ПРО.
□
Разделение задачи на части
□
► Любая инженерная задача сводится к поиску ее оптимального решения. То есть критерий стоимость/эффективность должен стоять во главе угла. Можно разорить страну и построить непробиваемую ПРО, но при этом защищать ей уже будет нечего и т.д. Думаю, тут понятно. А потому многие супериновационные решения задач ПРО далеко не всегда являются оправданными.
► Например, меня всегда поражало американское маниакальное упорство в некоторых вещах. Таких как незаметные летающие утюги, либо суперточные боеголовки, охотящиеся на начальной части траектории за российским ракетами. Шедевр инженерии (нет, правда) и глупости. Но разговор сейчас не о них…
► Для начала надо определить круг стоящих перед ПРО России задач. Очевидно, что основной задачей, стоящей перед ней, является защита главных стратегических точек страны от ядерного/неядерного удара с целью максимального его ослабления. И очевидно, что главным «подзащитным» для нее будет ядерный щит страны, состоящий в первую очередь из наземной компоненты. Именно он является главной целью первого удара со стороны противника. Без него все остальное станет легкой добычей, но уже потом.
► Сегодня атака по ним возможна при помощи крылатых и баллистических ракет. В перспективе и гиперзвуковых атмосферных ракет. Последние пока трогать не будем в виду скудности информации о них, а остановимся на имеющихся сегодня угрозах.
► Итак, сегодня существует два типа угроз, которые должна решать ПРО России: крылатые ракеты (КР) и баллистические ракеты (БР). Оба эти вида вооружений могут быть использованы для нанесения как обезоруживающего, так и общего удара.
► Для предотвращения или минимизации угрозы со стороны КР используется не только активные способы борьбы (собственно ПРО), но и пассивные.
► Давайте посмотрим на карту Евразии.
□
■ Фото: http://geography-a.ru/wp-content/uploads/2011/11/Stranyi-Evrazii.png
□
► Как мы знаем, основная часть российского ядерного стратегического потенциала расположена полосой: либо в районе Москвы (в широком понимании этого слова — Выползово, Йошкар–Ола, Тейково, Козельск), либо узкой полосой вдоль южной границы России от Саратовской области до Иркутска. Такое расположение не случайно.
► Дальность любой американской КР, находящейся сегодня на вооружении (BGM–109 «Томагавк», AGM–86B) менее 3 000 км. При этом все они имеют либо воздушное, либо морское базирование. Если мы посмотрим на карту, то увидим, что все объекты, кроме «подмосковных» баз СЯС России, находятся вне пределов досягаемости ударов по ним КР.
► Европейская часть России довольно надежно перекрыта войсковыми системами ПВО/ПРО. В любом случае атака по ним КР возможна только по двум направлениям: из акватории Черного и Балтийского морей.
► На пределе дальности можно достать некоторые базы Северного или Средиземного морей. Но это если маршрут ракеты будет прямым, как стрела, что намного облегчает ее перехват.
► Именно поэтому любой корабль с КР на борту в акватории Черного и Балтийского морей находится под неусыпным наблюдением ВС РФ и будет уничтожен по команде из центра в считанные минуты.
►А потому их всегда «встречают» и производят учебные атаки.
► Естественно, что на территории РФ есть и другие цели, по которым можно наносить удары КР. И в первую очередь это сами системы ПРО, выдвинутые вперед. А между тем их очень важно не просто вынести как можно дальше от охраняемых объектов, но и по возможности перенести схватку с ракетами противника над морскими просторами.
► Дело в том, что перехват любых атмосферных целей над морем много проще. Новые российские загоризонтные РЛС «Подсолнух», например, экспортный вариант которой имеет дальность до 450 км, может надежно прикрыть ВМБ и пункты дислокации систем ПРО в этих районах. Они специально предназначены для работы по низколетящим целям. Наверняка такие же возможности будут и у РЛС «Марс», которая будет «ушами и глазами» системы ПВО/ПРО С–500.
► Итак, вывод первый. Система ПРО России резко повышает свою эффективность и одновременно снижает угрозы в случае вынесения ее на рубежи, и этим глупо не воспользоваться:
• на севере — Новая Земля, Земля Франца–Иосифа, Северная Земля, Новосибирские о–ва;
• на востоке — о. Врангеля, Чукотка, Командорские о–ва, Курилы;
• на западе — Калининградская область, Крым, Белоруссия.
► Юг пока оставим в покое. О нем чуть позже.
► Таким образом, только благодаря месторасположению узлов своей ПРО Россия может резко снизить нагрузку на ее компоненты.
□
Первый рубеж ПРО
□
► С КР разобрались, теперь о том, что касается баллистических целей. На вооружении США есть два типа ракет: МБР наземного базирования «Минитмен–3» и МБР морского базирования «Трайдент–2». С учетом специфики применения морского компонента в случае превентивного ядерного удара численность ПЛАРБ, с которых может быть нанесен одновременный удар, не более 5—6.
► Просто если базы покинет одновременно большее, чем обычно, число лодок, а нанести свой удар они могут только со строго определенных точек, то это уже будет сигналом России быть в готовности номер один. Теоретически возможен удар и со своих баз, но перепрограммирование десятков ракет также не ускользнет от разведки и станет сигналом, который противнику надо избегать до последнего (по косвенным признакам, о которых в данном материале нет смысла подробно говорить).
► Итак, это могут быть 2—3 лодки из акватории центральной Атлантики и 2—3 лодки из акватории Тихого океана. Вариант из акватории Индийского океана также исключать нельзя, но тогда численность ударной группировки будет снижена за счет увеличенного времени развертывания лодок в данном регионе (а как мы помним, чтобы не спугнуть противника, численность лодок в походе не может быть больше 5—6). Но учтем все возможные варианты. На каждой лодке находятся 24 ракеты «Трайдент–2», значит, на каждой лодке может быть до 240 боеголовок.
► Надо учитывать особенность РГЧ ракеты «Трайдент–2». Все боеголовки разводятся по очереди. То есть если их 10, то на это потребуется довольно значительное количество времени (за минуту БЧ пролетает более 300 км, а на развод всей начинки потребуется не менее 5—7 минут). Но, даже разделившись, боеголовки летят довольно кучно и могут быть уничтожены одним удачным ядерным взрывом в космосе.
► При этом удар из Атлантики возможен по трассам: разгон из центральной Атлантики, разделение ГЧ в районе Марокко–Испании и далее через Крым.
► При ударе из Тихого океана: старт и разгон из центрального района, разделение ГЧ в районе восточнее Японии и далее через Владивосток–Сахалин или Манжурию.
► При ударе с территории США: разгон над территорией США и Канады, разделение ГЧ в районе полюса и далее.
► В общем, вырисовывается интересная картина. Если создать первый эшелон ПРО в море: одна точка — это район западнее Гибралтара, вторая — район восточнее Японии — то можно попытаться перехватить значительную часть БЧ до их разделения или в момент разделения. Здесь эффективным будет комплекс ПРО на основе ракеты дальностью 1000—1500 км, управляемый из космоса единой космической системой. При этом корабль должен иметь на борту мощную РЛС.
► И как тут не вспомнить о планах строительства атомных эсминцев «Лидер»… Я не настаиваю, что именно так и будет, но мысль сама лезет в голову. Вообще, заявленные планы строительства атомного эсминца в составе семи единиц (озвучены именно такие цифры) кажутся избыточными для флота России. Но если они будут частью системы ПРО страны, тогда все становится на свои места.
► Он, конечно, может быть уничтожен, но это также будет сигналом к атаке, что сделает обезоруживающий удар со стороны США бессмысленным.
► На севере все немного сложнее. «Минитмен–3» имеют индивидуальные БЧ, что усложняет задачу перехвата, учитывая их численность. Но с другой стороны, нет ограничений по насыщенности ПРО — суша имеет несколько большую площадь, нежели палуба корабля.
► Еще один момент. Удар по стартующим и находящимся на начальной инерционной части траектории ракетам при помощи ядерного взрыва не оказывает значительного влияния на свои РЛС, до которых еще многие тысячи километров.
► Второй момент, почему ГЧ должна быть ядерной. Стоимость, эффективность. Кинетика: одна ракета — одна цель. При этом результат далеко не гарантирован. Честно говоря, меня иногда поражает наивность американцев, считающих, что они смогут перехватить российские ракеты до момента разделения их ГЧ.
► США даже в условиях работы на средней части траектории кинетической головной частью по старым СКАДам при помощи ракет GBI добиваются успехов 50/50.
► Но это станет возможным только с развертыванием в полном объеме единой космической системы (ЕКС) слежения за стартами и траекториями ракет. Первый спутник уже выведен. Остальные обещают до конца 2018.
► Но дай Бог, чтобы управились до конца 2020 года. Первый запущен полгода назад, и хорошо, если в нынешнем будет второй. Всего надо десять. Срок изготовления спутника — 1,5 года, если что.
► Какие ракеты могут стать этим первым эшелоном? Вероятно, это либо так называемая ракета дальнего действия ПРО комплекса С–500, либо комплекса А–235 «Нудоль». Хотя мне кажется, это в конечном итоге будет одна и та же ракета.
► Потому что требуемые характеристики одни и те же.
► Характеристики этих ракет должны позволять быстро разогнать ракету до космических скоростей (7-10 км/с), чтобы вывести БЧ в район не более чем через 3—5 минут после старта. Особой точности наводки при работе ядерной БЧ, как мы понимаем, не требуется.
► Надо понимать, что с учетом географических особенностей России возможен не один, а несколько рубежей первого эшелона ПРО России. На севере - острова, а затем берег континента по линии Мурманск–Архангельск–Воркута. С учетом универсальности комплекса С–500, второй рубеж одновременно будет решать задачи прикрытия дальних РЛС и важных объектов обороны ракетами других классов. Аналогичный второй рубеж логично было бы расположить по линии Владивосток–Сахалин–Камчатка на востоке страны.
► На западе как вариант можно подумать над рубежом Калининград–Брест–Крым. Но он как бы уже находится в глубине, а значит, эффективность его будет похуже.
► Вообще, из всех направлений западное для ПРО России самое скверное. Слишком много угроз и слишком неудобны рубежи обороны.
► На юге самое безопасное, с одной стороны, направление. Неожиданное нападение возможно только с ПЛАРБ, но с другой, не имея надежный баз в Индийском океане, обеспечить первый рубеж обороны будет крайне сложно. Чтобы надежно перекрыть направление при помощи ВМФ нужно иметь две (Аравийское море и Бенгальский залив) группировки. Но хотя бы одну в Аравийском море. А это значит, что надо держать в море минимум 3—4 группировки. Причем одну–две — на большом удалении от баз.
□
Второй эшелон ПРО
□
► Второй эшелон принимает на себя удар тех боеголовок, которым удалось прорваться на расстояние менее 1000 км до объекта поражения.
► Все время полета их отслеживают РЛС «Воронеж–ДМ». Зачем? Дело в том, что сегодня каждая станция может просчитать несколько сотен траекторий БЧ с точностью до 1—2 км. Очевидно, что если точка падения находится далеко от важного объекта, то, вероятно, что эта ГЧ либо еще совершит маневр и ляжет на боевой курс, либо сбилась с пути (была поражена первым эшелоном ПРО, или возникла техническая неисправность), а потому потенциально неопасна.
► Кстати, на Донбассе в 2014 году творились дивные дела. ОТР «Точка», которые ВСУ довольно часто пускали в сторону «террористов» (ну, такие особенности на Украине антитеррористических операций), по «чистой случайности» так ни разу и не попали ни в один стратегически важный объект. Если далеко от объекта, то падали, а в сам объект - никогда. Я и говорю, чудеса, да и только.
► Маневрировать боеголовка может только в космосе, когда она может точно вычислить свою траекторию. Войдя даже в верхние слои атмосферы и разогревшись в них, отслеживать свое местоположение, а значит и точно маневрировать, уже будет крайне сложно. Нет, это можно сделать, но объем и вес этого оборудования заменит собой БЧ, а кому нужна такая боеголовка?
► Также на среднем участке траектории системы ПРО при помощи специальных алгоритмов пытаются специально вычислить фальшивые цели и убрать их из «прорези прицела» противоракетных комплексов. Как мы видим, эта часть задачи ПРО не менее важна, нежели поражение боевых блоков противника. Именно поэтому ей уделяется так много внимания.
► Алгоритмы работы РЛС постоянно совершенствуются, в них вносятся изменения, по ним защищаются диссертации, получаются премии и звания. В общем, жизнь идет своим чередом.
► Таким образом, к моменту вхождения цели в зону ответственности второго эшелона на каждый объект должно упасть строго ограниченное и сильно прореженное число боевых блоков. Даже для Москвы это должны быть максимум несколько десятков целей.
► Небольшой расчет. Одновременно в первой волне могут быть максимум 1 900 боеголовок (6х24х10+450). С учетом того, что стартовать они должны не одновременно, так как в этом случае первый эшелон сработает максимально эффективно и нечем будет «развить успех», то не более половины от этого числа.
► Прорыв хотя бы половины боеголовок первой волны будет для противника однозначным успехом. То есть на второй эшелон может припасть 400—500 реальных целей максимум. Для обезоруживающего удара число целей на территории России — не менее 30—40. То есть в среднем по 10—15 штук на цель. ПРО Москвы на этом рубеже будет состоять из 50—60 противоракет второго эшелона, плюс почти столько же третьего. Плюс батареи С–500, развернутых по периметру. За Москву можно особенно не волноваться. А вот что будет на периферии? Грубо говоря, один полк С–500 на район с учетом многофункциональности решаемых задач даст порядка 16 противоракет второго эшелона в постоянной боевой готовности.
► Два дивизиона по восемь ПУ. Из них минимум четыре ПУ под системы ПРО дальнего действия. Итого 16 ракет.
► Особо важные районы прикрываются большим числом дивизионов, что соответственно увеличивает и огневую мощь.
► С учетом того, что маневр боеголовок на этом участке уже практически невозможен, то есть смысл использовать как кинетическую БЧ, так и осколочно–фугасную направленного действия (тут вопрос к специалистам, которых я заменять не намерен). Ядерная БЧ здесь даст засветки для РЛС, которые ослепят ее на довольно долгое время, а потому, вероятно, ее не будет.
► Третий эшелон — это ракеты, работающие на дальности до 100 км и высоте не выше 30 км. Атмосферный перехват такими противоракетами «Газель» хорошо отработан, и судя по тому, что выпуск многих узлов старой доброй советской противоракеты возобновлен, ее модернизированная версия и станет как минимум третьим рубежом ПРО Москвы, а, возможно, ее идеология будет использована и в системах С–500 для ближнего боя (но пока говорить об этом рано).
► Здесь, вероятно, работать будет только БЧ кинетического принципа действия (прямое попадание). Расстояния и точность РЛС «Марс» будут позволять достигать нужной вероятности поражения прорвавшихся БЧ противника.
► В целом, когда все компоненты новой ПРО России встанут на боевое дежурство, вероятность поражения ее территории ядерным ударом резко снизится. Понимая это, наиболее вероятные противники РФ не только всячески мешают ее развертыванию, но и пытаются создать «оружие будущего» — гиперзвуковые атмосферные ракеты большой дальности. Пока безуспешно. Когда создадут, тогда и будет смысл говорить о способности создаваемой ПРО России решать данную задачу. Как говорят сами военные, концептуальные возможности этого прорабатываются.
□
► Автор — yurasumy

 Отправлено: 31.07.16 11:24. Заголовок: opwar.ru — Е. Даманцев. Перспективы, тонкости и сложности формирования ПРО ШОС

■ Армии мира | 26–07–2016

Перспективы, тонкости и сложности формирования ПРО ШОС,
или Когда наблюдатели ближе участников

□
Очень важной воздушной компонентой Единой региональной ПВО России и Казахстана, а в будущем и Единой ПРО ШОС на центральноазиатском ВН станут МиГ–31Б/БМ Сил воздушной обороны Республики Казахстан. Сейчас тяжёлые дальние перехватчики проходят модернизацию до модификации «БМ», благодаря чему один авиаполк из 32 «Фоксхаундов» сможет одновременно уничтожить от 120 до 180 крылатых ракет противника
□
► Равно как и Европейский союз, Шанхайская организация сотрудничества является весьма сложной, динамичной и противоречивой во многих политико–экономических вопросах организацией. Её структура основана как на тесном внешнеполитическом, экономическом и военно–стратегическом взаимодействии между странами «Шанхайской пятёрки», большая часть которых кроме КНР входит в ОДКБ, так и на присутствии «проблемных» участников, «с распростёртыми объятиями» принимающих натовские стратегии и концепции противостояния с другими, неугодными США и альянсу государствами. Такая непростая ситуация наблюдается сегодня во внутриорганизационных взаимоотношениях Индии с Пакистаном и Китаем, где первая умудряется даже проводить с американским флотом военно–морские учения «Malabar», направленные против теоретически партнёрской Поднебесной. Такая же картина наблюдается и в ЕС/НАТО на примере натянутых из–за эгейского спора взаимоотношений Греции с Турцией, а также на сходящихся позициях Греции и России по многим важным геополитическим вопросам. Но если ОДКБ, ЕС и НАТО — организации более–менее устоявшиеся и «зрелые», то ШОС, ввиду наличия плохо предсказуемых Пакистана и Индии, имеет достаточно «сырую» подноготную, которая должна быть учтена в любой прогностической работе относительно перспектив развития данной организации.
► Сегодня, учитывая всё вышесказанное, попытаемся проанализировать заявления российских экспертов, касающееся формирования главными участниками ШОС (Россия и Китай) единой ПРО государств–членов организации. Дискуссия по этому непростому вопросу проходила 18 июля в международном медиацентре МИА «Россия сегодня», где главной темой обсуждений было американо–южнокорейское соглашение о развёртывании в Республике Корея комплекса противоракетной обороны «THAAD». На протяжении нескольких лет американская сторона пыталась убедить РФ и КНР, что комплекс предназначен для защиты Сеула от ракетной угрозы со стороны Северной Кореи. Но появление крупнейшей на Дальнем Востоке американской базы в Пхёнтхеке, а также увеличения присутствия беспилотных стратегических разведчиков «Глобал Хоук» на японских авиабазах свидетельствует, что версия с одной лишь КНДР исключается. В действительности же вдоль всех восточных морских границ Китая и России на тихоокеанском воздушном направлении от Японии до Филиппин возводится мощный противоракетный заслон в виде нескольких комплексов «THAAD», нескольких десятков более дальнобойных и высотных систем «Иджис» на базе японских и американских ЭМ типа «Арлей Бёрк», «Конго» и «Атаго», а также ЗРК территориальной ПРО «Patriot PAC–3», которые обеспечат прикрытие американских военно–морских и военно–воздушных объектов в РК, Японии, Филиппинах и на Гуам.
► Эти же эсминцы, оснащённые УВПУ Mk41, являются носителями сотен СКР «Томагавк» и SM–6 ERAM с возможностью поражения надводных целей по баллистической траектории, что создаёт большие риски для ТОФ России и ВМС Китая в случае обострения ситуации в АТР. Это и подтолкнуло к размышлениям о наделении ШОС чертами военно–политического альянса, направленного на сдерживание ВС США на основных стратегических направлениях. Но полноценная система ПРО в рамках ШОС находится в огромной зависимости от различающихся внешнеполитических предпочтений членов организации. На тихоокеанском направлении формированием «зонтика» ПРО займутся ВКС России, а также китайские ВМС и ВВС, которые обладают лучшими в ШОС системами ПРО, на других направлениях будет иная ситуация.
□
Индия и Пакистан вне «игры»
□
► Многообещающие проекты истребителя 5–го поколения FGFA (Project 79L), многоцелевой сверхзвуковой ракеты «BrahMos», а также программа модернизации Су–30МКИ до модификации «Super Sukhoi» (предусматривает оснащение БРЛС с АФАР) не являются индикатором того, что Минобороны Индии когда–либо будет использовать ПВО своей армии для сдерживания американских средств воздушного нападения в угоду ШОС. Не поможет этому и контракт на поставку индусам С–400 «Триумф», ведь кто, как не американцы помогают Дели удерживать военный паритет с КНР в Индийском океане. А по этой причине о включении этой крепчающей сверхдержавы в единую ПРО ШОС не может быть и речи. Индия останется для нас отличным стратегическим партнёром исключительно в плане закупки новых технологий для военно–технического и авиакосмического направлений.
► С Пакистаном дела обстоят подобным образом, но ещё и с осложнениями. Территория и воздушное пространство Пакистана уже несколько десятков лет используются американской разведывательной и истребительной авиацией: сначала для проведения высотных разведывательных полётов над стратегическими военными объектами СССР, теперь для борьбы с талибами и другими террористическими организациями. Аналогичным образом пакистанское воздушное пространство может быть использовано для ведения радиотехнической разведки российских военных объектов в южных государствах ОДКБ (Таджикистан и Киргизия). Также, из–за невозможности формирования позиционного района ПРО ШОС в Пакистане, количество точек пуска американских стратегических крылатых ракет типа AGM–86B ALCM по государствам ОДКБ, включая РФ, увеличится. И это несмотря на то, что Исламабад имеет тесное и стабильное военно–техническое сотрудничество с Китаем, основанное на сходных антииндийских настроениях. Пакистан и Индия — явный пример азиатских государств, экономически и даже политически ориентированных на Запад, но не отгораживающихся от от желания овладеть как можно большим количеством современнейших российских военных технологий.
□
«Наблюдатель», который важнее участников
□
► Как говорилось выше, на Индию и Пакистан, в качестве участников единой ПРО Шанхайской организации сотрудничества, рассчитывать абсолютно бессмысленно, чего нельзя сказать о таком государстве–наблюдателе, как Исламская Республика Иран. Это единственная региональная сверхдержава в Передней Азии, которая является основным геостратегическим противовесом «аравийской коалиции», США и Израилю, и может без долгих размышлений причисляться к разряду стран–союзниц России в вопросах сдерживания вероятной агрессии Запада в отношении нашего государства. Несмотря на то, что ИРИ не входит ни в ОДКБ, ни в ШОС, осуждающая антиамериканская риторика первых лиц этой страны и реальные военно–тактические действия её ВС показывают дальнейшие шаги в расстановке приоритетов для взаимодействия.
► Сейчас производится поставка ЗУР 48Н6Е2 для 5 дивизионов ЗРК С–300ПМУ–2 ВВС Ирана. Развёртывание этих комплексов вокруг стратегических объектов ядерной энергетики и военной промышленности ИРИ не только защитит обороноспособность развивающейся страны, но и сформирует дополнительный рубеж ВКО протяжённостью около 1200—1500 км, прикрывая большой участок южного воздушного направления России, который ранее представлял собой огромную неконтролируемую брешь со сложным для самолётов А–50У горным рельефом. Кроме того, благодаря китайским и российским специалистам, Иран является едва ли не единственной в регионе страной (кроме Израиля и Саудовской Аравии), обладающей современным высококомпьютеризированным штабом войск ПВО сетецентрической модели, где собирается, анализируется и систематизируется информация о всех воздушных объектах, которые обнаружены обзорными и многофункциональными РЛС ЗРК, радиолокационными комплексами РТР и РЛС систем предупреждения о ракетном нападении типа «Гадир», первый образец которой заступил на боевое дежурство в провинции Хузестан, близ ирано-иракской границы.
► Почти со 100%–ной долей вероятности можно говорить о том, что в случае, если ВМС США когда либо будет отдан приказ на «прорыв» нашего ВП с южного воздушного направления, первым рубежом информационного оповещения и противостояния с их ВВС станет именно отлично подготовленная ПВО–ПРО Ирана.
□

□
На фото F–14A «Tomcat» ВВС Ирана эскортирует российский стратегический бомбардировщик–ракетоносец в собственном и сирийском воздушных пространствах в момент проведения МРАУ по военной инфраструктуре ИГИЛ. Несмотря на 40–летнюю службу в ИРИ, «Томкэты» обновляются, получая на вооружение «воздушные» версии ЗУР MIM–23B. БРЛС AN/AWG–9 даёт неплохие возможности ДРЛО, но не более, чем на 200—300 км. Для эффективных действий дивизионов С–300ПМУ–2 в горном рельефе, Ирану требуется не менее 3 бортов А–50У
□
► На среднеазиатской части южного воздушного направления за единую ПРО ШОС должны отвечать средства ПВО Таджикистана, Киргизии и Казахстана, входящих в структуру ОДКБ. Но на текущий момент достойной системой ПВО-ПРО в регионе обладает лишь Казахстан: около 20 пригодных к эксплуатации дивизионов ЗРК С–300ПС и нескольких ранних С–300П находится на вооружении Сил воздушной обороны РК. Этих комплексов вполне достаточно для защиты всей протяжённости южных границ государства от различных средств воздушного нападения, приближающихся с южного направления. Но здесь не всё так гладко, как хотелось бы. Сейчас, в XXI веке, С–300ПС уже не в полной мере соответствуют уровню современных угроз из воздушно–космического пространства: максимальная скорость поражаемых целей составляет всего 4700 км/ч, а крейсерские скорости перспективных штатовских гиперзвуковых летательных аппаратов уже переваливают за 5—7 тыс. км/ч. А минимальная ЭПР перехватываемой цели у С–300ПС — 0,05 м², что больше, чем у современного стелсовского боевого снаряжения. Все казахские «ПСы» в срочном порядке должны быть доведены до уровня «ПМ1», а о таких планах даже и речи никто не заводил. РК давно нуждается в таких системах, как С–300ВМ «Антей-2500» и С–400, а иначе «ослабленное место» южного ВН мы будем наблюдать ещё несколько лет.
► Таджикистан и Киргизия ещё более остро нуждаются в современных средствах противовоздушной обороны. Данные государства являются передовым рубежом обороны ОДКБ. Таджикистан граничит с Афганистаном, а Киргизия имеет приближённую к Афганистану и Пакистану границу, близ которой американские ВВС давно хозяйничают, как у себя дома. ПВО этих республик изобилует устаревшими и малоэффективными зенитно–ракетными комплексами типа «Печора», «Волга» и «Куб», которые можно просто «раздавить» полноценной эскадрильей многоцелевых истребителей F–16C c 48 ракетами HARM на борту и закрепить результат парой десятков JASSM–ER, а мы ещё что–то о единой ПРО говорим. Да и что вообще говорить можно, когда на территории Таджикистана расположен стратегически важный оптико-электронный узел «Нурек» и 201–я российская военная база, нуждающиеся, как минимум, в прикрытии двумя бригадами С–300ПМ2 и С–300В4 с приданными «Панцирями–С1». Наши заокеанские «коллеги» каждый свой военный объект в Европе и Азии обороняют с помощью «Patriot PAC–2/3» или SLAMRAAM, а у нас внутреблоковые страны имеют на вооружении системы ПВО, которые отвечали требования в 70–х и 80–х гг. Зато Азербайджан, чёртом глядящий на союзную Армению, получает новенькие С–300ПМУ–2, — как–то не очень получается. Все «юга» ОДКБ срочно должны получить современные средства ПРО, а потом уже о ПРО в рамках ШОС можно размышлять.
► Но стоит отдать должное, первые подвижки в этом направлении уже наблюдаются. По заявлениям замначальника Генштаба Киргизии Марата Кенжисариева, сделанным ещё в марте 2015–го года, система ПВО республики будет поэтапно обновляться под руководством специалистов «Концерна ВКО «Алмаз–Антей». Правда работы эти двигаются очень медленно. Так, даже вопросы о создании полноценной системы ПВО в рамках ОДКБ до сих пор не решены, не говоря уже о многоплановой работе по ПРО Шанхайской организации сотрудничества.
► Ещё более неприятная ситуация наблюдается вокруг бывшего государства–участника ОДКБ Узбекистана, а также вечно нейтрального Туркменистана. Ашхабад, за последние 7 лет, кроме подписания в 2009 году межгосударственного Соглашения о стратегическом сотрудничестве в сферах энергетики и машиностроения, никаких договорённостей в военно–стратегической области с РФ и ОДКБ не заключил. На призывы Секретариата ОДКБ и СМО организации Туркменистан абсолютно никак не отвечал. Был проигнорирован даже наболевший для Средней Азии вопрос, касающийся необходимости взаимодействия всех стран региона с ОДКБ перед угрозой подрыва их государственности террористической организацией ИГИЛ, «Талибан» и другими экстремистскими формированиями, действующими на всём юго–западе Евразийского континента, о чём сообщил генеральный секретарь организации Николай Бордюжа 17 марта 2015 года. Всё указывает лишь на то, что Туркменистану выгодна такая модель сотрудничества, которая предусматривает лишь передачу военных и промышленных технологий, направленных исключительно на соблюдение собственных экономических и оборонных интересов.
► Уже и ежу понятно, что ИГ давно имеет свою информационную и тренировочную структуры в отгородившемся от ОДКБ и ШОС Туркменистане, и, как часто может показаться, Ашхабаду это несёт определённую финансовую выгоду. Завязка в среднеазиатском многомиллиардном наркотрафике не даёт высшей ячейке государства даже допустить мысль о вступлении в структуру регионального военно-политического блока, поскольку немедленно потребуется согласование действий с другими членами организации, включая РФ, и всю прибыльную деятельность придётся немедленно сворачивать. Никаких просветлений во взаимодействии с Туркменистаном ожидать не приходится: Ашхабад продолжит тихо абстрагироваться, ограничиваясь очень выгодными, ни к чему не обязывающими, контрактами с РФ, периодически поглядывая на внешний вектор Азербайджана, Турции и других региональных прислужников США. Войска ПВО Туркменистана, в технологическом плане, находятся на уровень ниже, чем ПВО Ливии перед воздушной операцией «Одиссея.Рассвет». На вооружении имеется несколько дивизионов С–75 «Двина», С–125 «Нева» и одной из модификаций ЗРК С–200. То есть, если даже теоретически прикинуть, что через воздушное пространство Туркменистана в сторону Казахстана и России полетят различные СКР и гиперзвуковое ВТО ВМС/ВВС США, запущенное из Персидского залива, туркменская ПВО даже при всём желании не смогла бы ослабить этот удар имеющимися у неё средствами.
► Узбекистан имеет ещё более «загадочную» историю взаимоотношений с ОДКБ и Россией. В отличие от Ашхабада, который на военно–техническое сотрудничество ставки не делает, Ташкент желает ещё и в полной мере сохранить весь уровень ВТС с Россией, при этом, абсолютно не участвуя в антитеррористической деятельности Организации Договора о коллективной безопасности. Уже не один год Узбекистан демонстрирует полное нежелание взаимодействовать со странами организации в области создания центральноазиатской единой системы ПВО, в которой Ташкенту отводилась бы роль командно–штабного центра, основанного на базе советской 12–й армии ПВО. Узбекистан несколько лет водил за нос руководящие органы ОДКБ, то выбывая из организации, то снова вступая в её структуру.
► Постоянно менялась так называемая «особая» позиция Ташкента, на которую оказывали воздействие любые даже незначительные особенности в составляемой модели центральноазиатской ПВО. К примеру, в 2007–м году узбекское руководство не устроило создание общей ПВО ЦА, совместно с Таджикистаном, Киргизией и Казахстаном. Узбеки желали получить лишь единую с РФ ПВО, что даже теоретически невозможно, так как даже географически ясно, что без участия Республики Казахстан ни о какой общей сети ПВО и речи быть не может. Но Узбекистан абстрагировался от формирования единой ПВО ЦА, что заставило Россию сосредоточить усилия на 3–х оставшихся государствах Центральной Азии, что и происходит сегодня.
► Несколько раз Узбекистан вызывал критику и недоумение у Секретариата ОДКБ, с 1999–го по 2006–й год прерывая членство в организации, а затем снова резко интегрируясь в неё после подавления мятежа акрамитов в Андижане в 2005–м году, когда Запад внезапно вызвал испуг в рядах узбекского руководства типичными обвинениями в «нарушении прав человека и пренебрежением демократическими стандартами». Снова спрятавшись под «зонтиком» ОДКБ 16 августа 2006 года, Узбекистан почти 6 лет (до 28 июня 2012 года) находился в организации на весьма хитрой «light»–основе, не интегрируясь в нормативно–правовые пункты соглашения. Это не требовало от Ашхабада участия во внутриблоковых операциях по урегулированию возможных локальных конфликтов в странах организации (мятежей, цветных революций, захватов власти незаконными военными формированиями и т.д.), зато открывало путь более тесному двухстороннему военному сотрудничеству с РФ и совместным военным учениям. Но и это Узбекистан не устроило.
► Фокусируя внимание России и других государств–членов организации на недовольстве структурой и концепцией действий ОДКБ, Узбекистан, выходя из блока, не стал официально заявлять о проблемах совместного использования водных ресурсов Таджикистана и Киргизии. Ташкент не устраивала водная монополия этих государств в то время, как Узбекистан имел слаборазвитую систему распределения водных ресурсов, которых было недостаточно. Ещё больше выводили из себя Ташкент планы строительства Таджикистаном и Киргизией мощных ГЭС, которые окончательно оставили бы не у дел Узбекистан с его нежеланием развития собственных водопроводных систем. Москва, на вполне адекватных основаниях, никогда не поддерживала Узбекистан в давлении на программы развития его соседних государств, что также стало одной из причин выхода из организации.
► Но были и такие заявления, которые свидетельствуют о полной смене внешнеполитического вектора узбекского руководства на США, ЕС и НАТО. Об этом заявлял таджикский депутат Ш. Шабдолов. В Таджикистане отмечают, что Ташкент уже рассчитывает на западные государства в плане поддержки инициативы по давлению на Душанбе и Бишкек для остановки программ по строительству ГЭС. Выглядит это конечно смешно, но Штаты вполне могут впустую пообещать подобную поддержку в обмен на размещении на территории Узбекистана собственных узлов радиотехнической разведки и другого оборудования для вскрытия действий ОДКБ на южном ОН. За Туркменистаном и Узбекистаном сегодня действительно нужен глаз да глаз, и хорошо то, что южнее это направление очень плотно покрывается ВВС и ПВО более дружественного для ОДКБ Ирана.
□
ПРО ШОС на дальневосточном воздушном направлении: от русско–китайских компьютерных КШУ к настоящей реализации. Прост ли этот путь?
□
► С 26 по 28 мая 2016 года, в Москве прошли первые в истории российско–китайского военно–стратегического взаимодействия компьютерные командно–штабные учения «Воздушно–космическая безопасность – 2016», на которых прорабатывалась тактика противоракетной обороны одновременно от крылатых и баллистических ракет противника. Главной целью было определение методик системной увязки между оперативно развёрнутыми дивизионами российских и китайских ЗРК. Но моделирование системы ПРО на современном виртуальном ТВД хоть и имеет сходство с реальными боевыми перехватами, имитация интеграции российских и китайских ЗРК в единую ПРО, со всеми особенностями обмена данными и общего целеуказания в ней, требует исключительно полигонных испытаний, требующих длительной подготовки, заключающейся установке необходимого интеграционного радиоэлектронного оборудования (единой шины данных) в ПБУ ЗРК с обеих сторон, а затем дальнейшей установки и доводки нового ПО. В этом у нас с китайцами есть как готовая база, так и «сырая», над которой требуется проведение серьёзных мероприятий.
► В качестве готовой базы выступают зенитно–ракетные комплексы семейства С–300ПМУ, поставленные Поднебесной с 1993 по 2010 год. Если верить ресурсу cinodefence.com, китайская ПВО получила: 8 дивизионов С–300ПМУ, 16 зрдн С–300ПМУ–1 и столько же батарей последней модификации С–300ПМУ–2. Общая стоимость контракта составила около 1,6 млрд долларов. В составе дивизионных комплектов: 160 ПУ 5П85Т/СЕ/ДЕ с общим количеством ЗУР типа 5В55Р/48Н6Е/Е2 — более 1000 единиц, РПН 30Н6/Е/Е2 и пункты боевого управления типа 5Н63С и 83М6Е/Е2. «Алмазовская» элементная база закупленных китайцами ПБУ, а также общее с нашим оборудование связи РПН и ПУ позволяют очень легко и быстро формировать полноценные ЗРС из 6 зрдн независимо от наличия в системе наших комплексов, либо наоборот. Другими словами, на уровне элементной составляющей и наши, и китайские «Трёхсотые» практически взаимозаменяемы до мельчайших деталей. Аналогичное сходство будет и с приобретёнными по 3-миллиардному контракту комплексами С–400 «Триумф».
► Заступившие на боевое дежурство близ Находки (Приморский край) 2 дивизиона С–400 могут быть могут быть интегрированы в единую систему противоракетной обороны ШОС на дальневосточном ОН с китайскими дивизионами С–400, развёрнутыми в провинциях Цзилинь и Хэйлунцзян, за счёт чего китайские расчёты «Триумфов» смогут быстрее и с меньшими рисками противостоять с японским или американским СВН, приближающимся со стороны Японского моря. Первый рубеж обороны будет формироваться именно российскими С–400, прикрывающими объекты ТОФ во Владивостоке, они же, теоретически, ослабят первый МРАУ и по ТОФу, и по стратегически важным провинциям КНР.
► Хэйлунцзян является важнейшей энергетической «кузницей» Китайской Народной Республики с более, чем 200 электростанциями различных типов с суммарной мощностью более 12—15 млн кВт. Без этих объектов огромное количество предприятий тяжёлой промышленности, электроники и кораблестроительных верфей не смогли бы полноценно функционировать. Не менее важным экономическим объектом является «Промышленный коридор Харбин–Дацин–Цицикар», соединяющий 3 основных промышленных города провинции, производящих нефтехимическую, фармацевтическую и высокотехнологическую продукцию. Совместное противостояние американской угрозе на тихоокеанском направлении определяет важность обороны этого стратегически важного китайского региона.
► Объединение в общую систему может выполняться благодаря возможности ПБУ 55К6 поддерживать обмен тактическими данными с другими ПБУ на удалении 100 км, при помощи ретрансляторов. Кроме того, унификация таких АСУ, как «Поляна–Д4М1» и 73Н6МЭ «Байкал–1МЭ» реализует подключение к общей структуре ПРО всех модификаций С–300П и даже узкоспециализированных версий С–300В/ВМ/В4. Все эти комплексы уже завтра могут работать в единой системе ПВО с китайскими «Фаворитами» и «Триумфами».
□

□
Автоматизированная система управления АСУ 73Н6МЭ «Байкал–1МЭ» — ключевое сетецентрическое звено интеграции в единую систему ПРО смешанных зенитно–ракетных дивизионов, бригад и полков. Именно эта система может стать базой для построения будущей ПРО ШОС. На 2–х изображениях представлены все принципы действия «Байкала». На её высокий противоракетный потенциал указывают инструментальная дальность в 1200 км и потолок в 102 км
□

□
► Китай же может временно оказывать нашему ТОФ усиление противоракетной обороны корабельной ударной группировки в ближней и дальней морских зонах до того момента, когда на вооружении флота появятся фрегаты ПВО пр. 22350 «Адмирал Горшков» и другие НК, обладающие мощными средствами ПРО. Военно–морские силы Китая могут задействовать в целях морской ПВО несколько эсминцев УРО классов «Ланьчжоу» и «Куньмин» (Тип 052C и Тип 052D), оснащённых боевыми информационно-управляющими системами и корабельным ЗРК HQ–9 с дальностью действия до 200 км. Правда здесь не уклониться от вопроса, связанного с комплексной модернизацией аппаратной и программной частей ПБУ и СУО комплекса С–300Ф «Форт–М», которая сейчас к совместным действиям с китайской корабельной БИУС типа «ZJK–5» абсолютно не приспособлена. Первое, что потребуется — полная оцифровка всех подсистем «Форта», а затем установка шины обмена тактической информацией с китайскими эсминцами. Это потребует дополнительного времени, по причине чего в более радужном свете выглядит программа по ускорению обновления Тихоокеанского флота новыми корветами пр. 20380 с «Редутами» на борту. В дополнение к отличным противоракетным качествам этого КЗРК, корабли проекта имеют ещё и полную оцифровку операторских пунктов ударного и оборонительного комплексов, построенную вокруг БИУС «Сигма» с открытой архитектурой ПО.
► «Сигма» имеет несколько шин передачи данных данных (MIL STD–1553B, Ethernet и RS–232/422/485), позволяющих синхронизироваться с другими подводными, надводными и воздушными боевыми единицами, включая самолёты и вертолёты ДРЛОиУ, противолодочные патрульные самолёты и вертолёты, а также корабли с аналогичными интерфейсами на борту. Высокоскоростная тактическая связь (950 кбит/с) в сантиметровом Х–диапазоне позволяет организовать помехозащищённое сетецентрическое сопряжение между кораблями КУГ.
► Ещё к одной «сырой» части российско–китайского взаимодействия в области ПРО ШОС необходимо отнести отсутствие многоплановых работ в области создания единого центра ВКО, источниками информации которого были бы не только российские системы предупреждения о ракетном нападении «Дон–2НР», «Дарьял–У», а также «Воронеж–М/ДМ», но и китайские РЛС СПРН, способные оповещать единое командование ПРО организации о запусках МБР с бортов натовских ПЛАРБ, оперирующих в южных частях Тихого и Индийского океанов.
► Касаемо находящихся в строю ВКС России и ВВС КНР самолётов ДРЛОиУ можно отметить острую нехватку машин А–50 (15 машин), А–50У (3 ед.), KJ–2000 (4 ед.), KJ–500 (2 ед.) и KJ–200 (4 ед.). На общую площадь РФ и КНР (26 722 151 м²) официальное количество в 26 самолётов РЛДН — это ничтожно мало, учитывая, что массированные ракетно–авиационные удары низковысотными СКР могут последовать сразу с нескольких ВН. Таких машин должно быть более 100—150. И это мы ещё и площадями других союзнических государств ОДКБ и ШОС пренебрегли, картина выглядела бы ещё тусклее.
► Единая система ПРО ШОС должна быть столь гибкой, многогранной и агрегированной, чтобы выход из строя одного или даже нескольких сетецентрических элементов не приводил к обрушению целого оперативного воздушного направления. Хорошие предпосылки к этому мы уже описали в нашем обзоре, но целый спектр вопросов и задач откладывает реализацию амбициозного замысла на период, зависящий исключительно от желания сторон как можно скорее согласовать усилия в сдерживании глобальной западной экспансии.
□
► Источники информации:
//ru.sputnik-tj.com/world/20160719/1020223246.html
//www.almaz-antey.ru/catalogue/millitary_catalogue/48/49
//bastion-karpenko.narod.ru/S_trista_02.pdf
//eurasian-defence.ru/?q=node/2760
□
► Автор — Евгений Даманцев

 Отправлено: 20.08.16 13:51. Заголовок: politrussia.com — Б. Степнов. Российские военные контролируют космос

Российские военные контролируют космос

■ Фото: Politrussia.com
□
► ТАСС сообщает: первая из четырех запланированных к созданию в России оптико–лазерных станций системы контроля космического пространства начала работу в Алтайском крае. Гендиректор корпорации «Системы прецизионного приборостроения» Юрий Рой рапортует:
«Приказ о постановке на боевое дежурство комплекса, который имеет очень важное значение не только для России, но и для всего мира, подписан. Это система контроля космического пространства. Таких систем в РФ будет всего четыре — в Калининграде, на Дальнем Востоке и в Крыму, и первый сдан на Алтае. Его совместно обслуживают гражданские и военные, эта система позволяет обнаруживать космические аппараты, осколки, наноспутники, космический мусор — то, что может угрожать космическим аппаратам и, в частности, МКС».
► Алтайский оптико–лазерный центр предназначен для определения угловых координат и дальности космических объектов. Оптическое определение углов склонения и прямого восхождения дополняет данные измерений текущих навигационных параметров объектов средствами радиолокации. Расположение центра на Алтае выбрано вследствие значительного количества ясных ночей за год, около 160.
► Первая очередь комплекса была запущена в эксплуатацию в 2006 году: был установлен телескоп, мощность которого даёт возможность исследовать объекты на расстоянии 40 тысяч километров.
□

□
► Следует отметить, что в Интернете новость во многих местах подали неправильно: речь идёт именно о поставке комплекса на боевое дежурство, причём первого из тех четырёх комплексов, которые планируются на территории РФ. Сама же система контроля космического пространства (СККП) функционирует ещё с 1970–го года, когда она работала на основе РЛС «Днестр». Для своего времени это была очень передовая система, но РЛС находились по всей территории Советского Союза, и после прекращения его существования целостность системы была критически нарушена. В Прибалтике новую для того времени станцию «Дарьял» взорвали напоказ, на Украине закрыли «Днепр», в Азербайджане станция, в то время самая мощная в мире, также была закрыта. Из всех оказавшихся за рубежом РЛС в строю осталась лишь «Волга» в Белоруссии.
► Если говорить именно об оптико–лазерных системах, то с 2004 года на дежурстве стоит комплекс «Окно» в Таджикистане. По словам профессора академии военных наук Вадима Козюлина:
«Его тактико–технические характеристики позволяют наблюдать за космическими объектами на орбитах в диапазоне высот от 120 км до 40 тыс. км. …возможности «Окна» позволяют буквально, что называется, в лицо рассмотреть каждый выведенный в космос космический аппарат — описать его внешний облик, технические особенности, выяснить характер поведения на орбите и сделать соответствующие выводы о его истинном предназначении».
► Теперь аналогичная система имеется и на территории России.
► Конечно, развитие СККП не ограничивается одной станцией. Главное управление Спецстроя России также отчиталось о начале эксплуатации станции Центра слежения за космическими объектами в районе города Усолье–Сибирское — этот комплекс в первую очередь предназначен для работы в единой системе предупреждения о ракетном нападении страны (СПРН), технические характеристики позволяют находить искусственные космические объекты размером от 10 см в диаметре. Эксперт, генерал–полковник в отставке Виктор Есин, поясняет:
«Анализ маневров в космическом пространстве различных аппаратов позволяет с высокой точностью спрогнозировать время начала массированного ракетно–авиационного удара воздушно–наступательной операции. Для этого достаточно знать, какая создана группировка космических аппаратов противника, какие маневры они совершали за последнее время, и, соответственно, предпринять меры по парированию угрозы».
► К 2020 году планируется поставить на дежурство более 10 комплексов СПРН нового поколения, стратегически поставлена задача создать каталог космических объектов, превосходящий американский NORAD (проект главного стратегического командования США), который содержит около 15 тысяч зарегистрированных объектов. Задача вполне решаемая: уже сейчас в российском каталоге содержатся данные на 12 тысяч объектов, и планируется увеличить его объём вдвое.
► И это — не просто оптимизм, а вполне достоверный прогноз. Сейчас в районе Воркуты строится радиолокационный комплекс дальнего обнаружения системы предупреждения о ракетном нападении и контроля космического пространства «Воронеж–ВП», представляющий собой сразу две РЛС — метрового и сантиметрового диапазона, постановка на боевое дежурство планируется в 2018 году. Станции «Воронеж» уже построены в Калининградской, Ленинградской, Оренбургской и Иркутской областях, а также в Красноярском, Краснодарском и Алтайском краях, заменяя РЛС устаревших конструкций.
► Единое радиолокационное поле над всей территорией страны уже практически закончено, полного покрытия не было со времен СССР. При этом самые мощные в мире РЛС «Воронеж», составляющие основу системы, сумели разработать таким образом, что их сборка занимает около полутора лет (ранее аналогичные станции строились 5—9 лет) — технология высокой заводской готовности.
□
■ Фото: rg.ru
□
► Если сравнить с достижениями в обсуждаемой области США, то Пентагон имеет лишь одну РЛС ПРО со сходными характеристиками: РЛС UEWR (Гренландия), и то она более сходна с более ранней станцией «Дарьял». Можно ещё вспомнить морской радар SBX, также имеющийся в единственном экземпляре и установленный на платформе CS–50, построенной на Выборгской судоверфи, но её заявленная дальность — лишь 4700 км.
► Таким образом, у США и других стран НАТО имеется лишь две РЛС, хоть как-то приближающиеся к российским разработкам, между тем как у нас сборка «Воронежей», образно говоря, поставлена на конвейер.
► Более того, уже запущен первый спутник 14Ф142 «Тундра», предназначенный для отслеживания стартов баллистических ракет, а всего в 2018 году планируется орбитальная группировка из 10–ти спутников. На море же планируется использовать корабли измерительного комплекса.
► Приятное дополнение к практически сформированным системам контроля космического пространства и предупреждения о ракетном нападении — это возможность использования станций в мирных целях, например, для своевременного обнаружения космического «мусора», который может стать крупным метеоритом. Так что получается, что Россия защищает не только себя, но и всю нашу планету.
□
► Автор — Борис Степнов

 Отправлено: 26.02.17 13:30. Заголовок: vpk-news.ru — А. Лузан. ПВО в четвертом поколении — часть I

■ Армия

ПВО в четвертом поколении — часть I

Современные технологии диктуют новую стратегию

Какими бы особенностями ни обладала современная война, в ней первыми применяются средства воздушного и воздушно–космического нападения (СВН, СВКН) как один из решающих факторов достижения целей вооруженной борьбы.
□
► Окончание самой кровопролитной в истории Второй мировой войны не завершилось, казалось бы, долгожданным и длительным миром. К сожалению, всю последующую историю захлестнула череда холодных и горячих войн и конфликтов, особенно интенсивно возникавших в последние десятилетия и продолжающихся по сей день.
► На характер вооруженной борьбы существенно повлияло бурное развитие науки и технологий. Современные войны и конфликты по своему масштабу, способам ведения боевых действий, вооружению и военной технике (ВВТ) обрели широкий спектр форм. Это, увы, повседневность многих стран и целых континентов. Появились различные термины и определения: от бесконтактных войн 5 и 6–го поколений до гибридных, асимметричных, прокси–войн и даже бандстолкновений. Сейчас говорят об альтернативной роботизированной, кибервойне. В обиход прочно входит понятие «высокотехнологичная война».
□
Роевые игры
□
► Всем известна эффективность применения российских ВКС в Сирии, в результате боевых действий которых регулярная армия САР добилась ощутимых успехов. Даже в такой гибридной войне, фактически переросшей в гражданскую, которую ведет Киев против народа своей же территории — Донбасса, нашлось место для применения украинских СВН.
► Типаж СВН и СВКН в составе ВВС ряда государств мира существенно обновился. Кроме самолетов поколений «4+», «4++» и 5–го, стало широко использоваться высокоточное оружие (ВТО) воздушного базирования, которое изменило стиль их боевого применения. Сами носители, как правило, перестали входить в зоны поражения средств ПВО, запуская («выстреливая») боеприпас с больших расстояний. Появилось дальнобойное оружие для борьбы с бронетанковой техникой на поле боя (дальнобойные ПТРК) — его размещают на вертолетах огневой поддержки нового поколения и самолетах армейской авиации, беспилотниках.
► ВТО благодаря бурному развитию средств информационно–коммуникационных технологий превратилось в основной поражающий фактор и по своей эффективности соизмеримо с тактическим ядерным оружием. Возросли масштабы применения ВТО нового поколения. Так, если в операции «Буря в пустыне» доля ВТО составляла семь — девять процентов, то при агрессии против Югославии все сто процентов ударов СВН были нанесены высокотехнологичным оружием.
► Но двухэшелонный способ поражения целей — СВН+ВТО, хотя и эффективен, слишком затратен и под силу только экономически развитым странам. Менее богатые делают ставку на оснащение войск баллистическими ракетами средней и меньшей дальности (БРСМД), которые рассматриваются как оружие устрашения и первого (превентивного) удара. Такие ракетные комплексы в производстве и эксплуатации дешевле, чем современные пилотируемые СВН с ВТО, всепогодны, обладают достаточной дальностью и высокой точностью поражения, особенно при использовании современных информационных технологий.
□
■ Коллаж Андрея Седых
□
► Кроме этих видов вооружений в состав СВН и СВКН широко внедряются беспилотные летательные аппараты различных классов и назначения. Сегодня около 30 государств разрабатывают и производят до 150 типов БЛА. 80 из них стоят на вооружении 50 армий мира. Только в ВС США, основного инициатора гибридных войн и «цветных революций», числится более 11 тысяч БЛА. 9700 из них — малого или сверхмалого класса, то есть предназначенные для действий непосредственно над полем боя и в ближайшей тактической глубине.
► Кроме классических БЛА в последнее время все большее применение стали находить так называемые беспилотные барражирующие боеприпасы (ББ). По сути — альтернатива БЛА, оснащенным оружием, но более простое и дешевое средство борьбы, совмещающее функции разведки, наблюдения и поражения. С их помощью максимально сокращается цикл «обнаружение–поражение» и эффективно решаются задачи, требующие оперативных действий в быстро меняющейся боевой обстановке, свойственной гибридным войнам и «малым» вооруженным конфликтам. ББ являются более высокоточным и избирательным оружием, чем, например, артсистемы, их использование позволяет снизить сопутствующие потери, в том числе среди гражданского населения.
► Увеличение числа и типов БЛА в составе ВВС ряда стран побуждает к поиску принципиально новых форм и способов их боевого применения. В последние годы заговорили о внедрении в системы управления беспилотниками так называемого роевого интеллекта («И грянет дрон», «ВПК», № 42, 2016), заменяющего одноканальные системы. Технология интеллектуального управления группой (роем) БЛА должна обеспечить совместные действия отдельных аппаратов за счет обмена информацией и оптимизации выполнения общей задачи на основе коллективного «разума», как это происходит в стаях (коллективах) естественных особей (пчел, птиц и рыб, волков и др.). Предполагается, что с роем БЛА сможет справляться всего один оператор.
► Эксперты, занимающиеся внедрением роевого интеллекта в системы управления БЛА, полагают, что полномасштабная реализация этих принципов может обесценить многие дорогостоящие системы ПВО. Появление над полем боя роя высокоорганизованных сравнительно недорогих беспилотников, осуществляющих противоракетное маневрирование, ставящих помехи и наносящих удары как по средствам ПВО, так и по прикрываемым объектам, вызывает сомнения в эффективности действий существующих систем ПВО.
□
■ ЗРК малой дальности «Тор–М2» производятся в соответствии с ГОЗ–2020. Фото: inoreader.com
□
► В свете американской концепции быстрого глобального удара можно ожидать, что в ближайшее время в арсенале средств нападения ВВС США наряду с дозвуковыми КР дальнего радиуса действия (типа «Томагавк») могут появиться гиперзвуковые крылатые ракеты (ГЗКР). ГЗКР способны в планирующем полете преодолевать многие тысячи километров на гиперзвуковой скорости (как минимум в три–пять раз превышающей распространение звука) и наносить точные удары по целям. Подобные средства создаются и в других странах.
► По заданию ВВС США активно разрабатывается также малоразмерный воздушно–космический самолет (ВКС), уже начали испытывать его прототип. ВКС предполагается использовать для быстрого и эффективного уничтожения спутников и других космических объектов противника. Вооруженные ядерным или обычным оружием самолеты могут наносить удары по стратегически важным (высокопотенциальным) наземным целям.
► Кроме существенного расширения палитры СВКН кардинально меняется характер огневого поражения объектов, совершенствуются формы и способы их боевого применения. В соответствии с новой стратегией национальной безопасности в США считают, что борьба за контроль над воздушным пространством и космосом — приоритет № 1. И это не просто слова.
► Всесторонние испытания в боевых условиях новых высокоточных систем оружия, разведки, управления, связи, навигации, РЭБ, всех видов обеспечения, вопросов взаимодействия СВКН и были для США, их союзников по НАТО главной целью войны в Югославии. Стратеги альянса опробовали концепцию адаптивных разведывательно–ударных боевых систем. Этот подход принят и реализуется в США и странах НАТО. Теперь формы, способы и структура разведывательно–ударных боевых систем могут практически создаваться и гибко уточняться в зависимости от конкретной военно–политической обстановки.
► Таким образом, в современных условиях СВКН остаются основным ударным эшелоном агрессии и главной составляющей воздушно–наземных операций независимо от форм, видов, способов и масштабов войн. Этим средствам должна противостоять полномасштабная система противоракетной и противовоздушной обороны (ПРО–ПВО) стран в целом, театров военных действий, районов проведения локальных операций. Разнообразие современных и перспективных форм и способов ведения войн, построение боевых порядков, их «лоскутность» при отсутствии типового переднего края, сочетание на одной территории военных объектов и гражданской инфраструктуры исключают использование в построении систем и группировок ПРО–ПВО стереотипов.
□
Оборона по всем направлениям
□
► Очевидно, что возможности ПРО–ПВО должны быть адекватны наступательным возможностям разнотипных и разноплановых группировок СВКН, участвующих в операции. Или превосходить их. Это относится и к СВКН, обладающим элементами искусственного интеллекта и «разумно» применяющим средства борьбы с системами ПРО–ПВО (противорадиолокационные и другие огневые средства поражения, средства радиоэлектронной борьбы, «роевый» интеллект и др.). Кроме того, нетрадиционные подходы к ПРО–ПВО связаны еще и с тем, что с развертыванием соединений и частей Сухопутных войск, зачастую сводных, группировки ПВО автоматически не образуются, как это было ранее при классическом развертывании и ведении боевых действий. Достаточно вспомнить чеченские кампании, когда в районы БД направлялись подразделения и части со всей России. Группировки и системы ПРО–ПВО теперь требуется формировать и создавать каждый раз специально и адаптировать их под конкретные задачи.
□

□
► Формирование группировок и систем ПРО–ПВО ТВД, фронтов, объединений и соединений СВ, районов проведения современных локальных операций лежит на войсках ПВО, созданных в 1958 году как самостоятельный род войск. Для успешного решения поставленных задач потребовалась разработка специализированной системы вооружения (ВВТ), обеспечивающей надежное прикрытие объектов.
► Проведенные исследования показали, что система ВВТ войск ПВО СВ должна иметь в составе ЗРС (комплексы) дальнего действия фронтового звена, средней дальности армейского звена, малой дальности дивизионного звена, зенитные ракетные и зенитные артиллерийские комплексы ближнего действия, переносные зенитные ракетные комплексы (ПЗРК) полкового звена. В состав ВВТ должны также входить средства разведки воздушного противника, автоматизированного управления и связи.
► Одним–двумя типами зенитных комплексов надежно и дешево прикрыть разномасштабные войсковые объекты и структуры СВ в различных формах ведения боевых действий оказалось невозможно. Кроме того, эти средства должны не только обладать требуемой эффективностью, но быть высокомобильными, способными вести боевую работу в движении, с короткими остановками или с неподготовленных, занимаемых с ходу позиций.
► Такая концепция, как показало время, оказалась оптимальной, в последующем была скопирована зарубежными армиями и сейчас конкурентна на мировом рынке. Она с трудом, но вписалась в новую структуру Сухопутных войск ВС РФ.
► За время существования войск ПВО СВ как самостоятельного рода войск их система вооружения претерпела ряд последовательных стадий развития. Сейчас в соответствии с гособоронзаказом (ГОЗ–2020) производятся ВВТ четвертого поколения: ЗРС дальнего действия С–300В4, ЗРС средней дальности «Бук–М2/М3», ЗРК малой дальности «Тор–М2», ЗПРК ближнего действия «Тунгуска–М1», переносные ЗРК «Верба», а также средства автоматизированного управления этими системами и комплексами («Поляна–Д4М», «Ранжир–М», ПУ–12М7 и др.).
► Эта совокупность ВВТ совместно с ВВТ ПВО ВКС, соединения и части которых дислоцированы на ТВД, и должна противостоять современным и перспективным СВКН.
► Анализ показывает, что принципиально система ВВТ ПВО СВ четвертого поколения не только способна решать поставленные задачи, но и может быть модернизирована. Однако развитие СВКН, форм и способов их боевого применения привело к тому, что возникли принципиально новые задачи, которые современными средствами ПВО сегодня в должной мере не решаются. Это требует незамедлительных мер инженерно–технического, организационного и тактического характера, направленных на совершенствование боевых характеристик образцов ВВТ ПВО СВ, форм и способов их применения в составе группировок ПВО необходимых конфигураций, определяемых характером и структурой войн и вооруженных конфликтов. Проведенные исследования и анализ ситуации позволили выработать предложения для обеспечения высокой эффективности ПРО–ПВО ТВД, фронтов, войск, войсковых и потенциально значимых гражданских объектов в современных условиях и в среднесрочной перспективе.
► Окончание читайте в следующем номере.
□
Александр Лузан, доктор технических наук, лауреат Государственной премии РФ, генерал–лейтенант
□
Опубликовано в выпуске № 6 (670) за 15 февраля 2017 года